Читать книгу Метафизика возникновения новизны - Иван Андреянович Филатов - Страница 35

Если мы зададимся вопросом, можно ли построить достаточно непротиворечивую онтологию на идее Платона, то ответ наш был бы, скорее всего, отрицательным, поскольку невозможно понять хотя бы следующее:

– на каком основании мир платоновских идей стал не только миром бытия, но и недосягаемым образцом для мира чувственно воспринимаемых объектов (вещей);

– каким образом и посредством чего чувственно воспринимаемое сущее (объект, вещь, явление и т. д.) взаимосвязано с бытием и процессом становления;

– в чем именно заключается процесс становления, то есть, какие факторы, какие воздействия бытия делают сущее сначала становящимся, а затем и существующим;

– и, наконец, где та основа, на которой зиждется само бытие, и из чего оно пробуждается к «жизни», то есть, что собой представляет то начало, из которого оно возникает.

Да, действительно, идея, представляющая, согласно Платону, само бытие, это предел совершенства вещи, но совсем непонятно, в чем именно заключается процесс этого совершенствования объекта (вещи) и каким образом он осуществляется. То есть, непонятен реальный – а не мифологический – механизм, посредством которого бытие побуждает сущее к тому, чтобы (стремить) его к идее-идеалу. Ведь не может же быть такого, чтобы бытие было само по себе, а сущее и его становление было от него (от бытия) совсем независимо в своем происхождении. Равно как непонятно и то, каким образом бытие в своем происхождении зависимо от сущего. Так что онтология, построенная без учета взаимодействия бытия с сущим – это уже заведомо ущербная онтология.

Итак, если на идее Платона невозможно построить непротиворечивую онтологию, то картина сразу же меняется, как только в основу бытия нами берется идея в современном ее представлении, изложенном нами выше. Во-первых, мы видим, что бытию самому по себе – то есть формированию идеи наиболее адекватно соответствует процесс инкубационного ее созревания. Во-вторых, нам становится ясно, что новое сущее возникает только через посредство развертывания этой идеи в мысль, «внутри» которой нами уже видимы и те сущие, из которых она состоит, и те свойства, что им присущи, и те взаимосвязи, которые придали самой идее и новизну, и смысл, и ценность. В-третьих, мы уже имеем достаточное основание к тому, чтобы подвести под понятие «становления» процесс как выделения характерных (для данной идеи) свойств объектов, так и наделения этих объектов новыми взаимосвязями с другими соседними объектами. А создание (обнаружение, «понимание») новых свойств и взаимосвязей – это всегда шаг вперед в познании мира.

(Кстати сказать, употребленное нами словосочетание «Бытие само по себе» в данном случае относится к тем природным процессам в нашем интеллекте, которые не осознаются нами и не контролируются нашим сознанием. А к таким процессам относится и инкубационная стадия формирования идеи, и акт явления последней из бессознательного в наше сознание, и перекодировка нейронных образований нашего мозга – на допонятийном этапе – в слова, знаки и символы, способные выразить смысл внове явленной идеи. Далее, в Части 111, данное словосочетание будет относиться и к тем процессам, которые осуществляются в социуме втайне от продуктивно мыслящего человека, то есть не замечаемыми им на сознательном уровне. Именно к этому природному виду Бытия народа, общества было отнесено данное словосочетание Хайдеггером).

Крайне важно понять и даже выделить одно обстоятельство: статус объекта повышается по мере того как мы, положим, обнаруживаем его новые свойства и его новые взаимосвязи с другими объектами. Вот это повышение статуса объекта можно назвать как угодно: и его становлением, и обновлением, и бытийствованием. Название – всего лишь вопрос конвенции. Главное, чтобы объект был предметом все новых и новых представлений о нем, тех представлений, о которых доселе мы не имели никакого понятия. Причем эти представления должны соответствовать действительности, то есть, они должны быть истинными. И чем о большем количестве свойств объекта и его взаимосвязей с другими объектами мы имеем истинные представления, тем в более полном и истинном свете предстает данный объект перед нами. Вот здесь-то мы как раз и вышли к пониманию того, что идеи Платона вовсе не представляют собою бытие, они есть не что иное, как идеальные и закончившие свое становление объекты (вещи). То есть, объекты, представление о которых уже достигло своего максимально истинного предела. И это максимально адекватное и предельное отражение сущности объекта в нашем представлении есть то, что в европейской философии, начиная с софистов и Платона, принято было называть истиной.

Но, как мы уже говорили ранее (см. Раздел 1.1. «Платон как открыватель технологии интуитивного мышления»), у Платона, кроме представления об идее как субстанциальном пределе, есть и представление об идее как интуитивном акте явления истины. И это представление мы пытаемся развернуть вот уже на протяжении всего предыдущего текста. И не только развернуть, но и связать его и с бытием, и с красотой, и с истиной. И даже не только связать – Античность в лице Платона уже проделала эту работу – сколько обосновать как возможность, так и необходимость «единокровного» порождения бытия, красоты и истины с возникновением интеллектуальной новизны в виде объективной идеи, являемой нам в иррациональных актах интуиции, инсайта, озарения и т. д.

Таким образом, нам теперь видна разница между этими двумя представлениями об истине. Назовем первую из них – т. н. классическую истину – истиной кумулятивной. (Чуть позже нам станет понятен выбор данного термина). А истину второго рода назовем интуитивной или истиной озарения. Остановимся несколько подробнее на каждой из этих истин.

1. Классическое или кумулятивное представление об истине

Характеризуя классическую истину как соответствие смысловой сущности объекта тому, что о нем помыслено и высказано, мы выявляем всего лишь одну ипостась той истины, которая достигается максимальным возрастанием полноты наших знаний об объекте и достоверным суждением (выражением) о сущности последнего. Истина такого рода нами никогда не может быть достигнута, поскольку мы не обладаем всей полнотой знания о каком-либо объекте (предмете, явлении и т. д.), и мы не способны максимально адекватно высказать свое суждение о сущности объекта, которую мы, в конце концов, даже не до конца знаем. И такую истину мы можем охарактеризовать как максимально адекватное на данный момент представление об объекте, которое складывается – и накопляется: отсюда кумулятивность – из наших познаний и достоверности суждений о нем. Но эта истина никакого отношения ни к идее, ни к новизне, ни к бытию, ни к красоте не имеет, – хотя отдельные этапы ее познания могут высвечиваться благодаря идеям, – поскольку она формируется в основном на сознательном (логическом) уровне. Так на сознательном уровне постепенно формируется, положим, представление об устройстве материи или Вселенной. Можно сказать, что кумулятивная истина – это истина максимальной полноты, предельного обобщения и достоверного знания об объекте.

2. Интуитивная истина.

Что касается интуитивной истины, которую, уже начиная с Античности, путали с только что представленной нами кумулятивной истиной, то эта истина напрямую связана и с новизной, и с идеей, и с красотой, и с иррациональным актом ее явления в наше сознание. Вот эта истина, истина явления интеллектуальной новизны в форме объективной идеи имеет самое непосредственное отношение к нашему бытию. И, как мы уже видим, истина данного рода направлена не на максимальное познание сущности какого-то отдельного объекта, она направлена на создание (обнаружение, «понимание») каких-либо новых взаимосвязей (или свойств) объекта с другими объектами. А обнаружение (создание, «понимание») новых взаимосвязей (или свойств) между объектами, естественно, приумножает наши познания об этих объектах и их свойствах. То есть, идеи-истины второго рода, обнаруживая нечто новое в объектах (свойства) и включая их во все новые и новые взаимосвязи, привносит эту новизну в копилку наших познаний об отдельных объектах. По сути дела, эти истины являются формосозидающими элементами для образования кумулятивных истин, истин первого рода. И если истина первого рода всегда относительна, то истина второго рода – абсолютна, вследствие своей целостности и законченности. К ней ничего нельзя ни добавить и ничего от нее нельзя отнять. Она гармонична по своей сути, поскольку в ней все необходимо и взаимосвязано. Она принадлежит бытию, а бытие не может быть относительным, оно всегда изначально, уникально и фундаментально (см. Раздел 6.3. «Обоснование: почему бытие – это возникновение…»).

Таким образом, бытие открывается нам только по мере открытия – нами же – тех или иных интуитивных истин. И можно сказать, что горизонт бытия – это горизонт тех новых на данный момент истин, которые мы открываем (создаем, «понимаем») нашим интеллектом, то есть это горизонт постоянно возникающей, меняющейся и исчезающей новизны. Поэтому бытие не только идет впереди нами уже познанного знания, но оно постоянно пополняет объем и изменяет качество этого знания. Это та «ударная волна», которая всегда находится на переднем крае нашего познания (сотворения, обнаружения, «понимания») той новизны, что располагается за границей нами уже познанного и усвоенного знания.

И если бытие – это явление интеллектуальной новизны, – а само «явление» может быть только фактом настоящего, но никак не прошлого и не будущего, – то оно (бытие) осуществляется всегда в настоящем времени. И прав был Шопенгауэр, когда определял бытие – наряду с отождествлением его с волением – как «наполнение данного момента» в точке «соприкосновения объекта с субъектом»¹⁰. Так что, как поднимаясь все выше и выше над Землей, мы схватываем взором все новые и новые дали, так и сотворяя все новые и новые иррациональные идеи, мы расширяем и обновляем горизонт нашего бытия. Бытие первобытного человека определялось всего лишь ограниченным кругом новых идей, направленных на изобретение (открытие, «понимание») средств выживания в среде обитания, непосредственно примыкающей к его пещере. Бытие же современного человека простирается далеко за сферу физического существования и проникает не только в глубины микромира и Вселенной, но и в недра познания самой способности познания. И не надо думать, будто бы истины кумулятивные менее ценны, чем истины интуитивные. И те и другие взаимодополняют друг друга, выполняя при этом каждая свою роль, как выполняют свою роль интуиция и логика.