Читать книгу О чем молчит река - Изабель Ибаньез - Страница 10

Рассвет окрасил небо розовыми всполохами. Плотная москитная сетка окутывала мою кровать. Я смутно слышала последние отзвуки утренней молитвы Фаджр, которые доносились в мою спальню с открытого балкона. Я лежала под плотным покрывалом. Москитная сетка оказалась настоящим испытанием для моего терпения: выпутаться из нее мне удалось не с первой попытки. Наконец выбравшись, я направилась к своему багажу. Порылась в прогулочных платьях, чтобы найти свой любимый хлопковый халат. Надела его и вышла на балкон.

Передо мной раскинулись величественные зеленые пальмы, их тонкие листья трепетали на ветру. В золотистом утреннем свете сад казался сказкой: он тянулся, насколько хватало глаз, и был полон янтарных фиников и ворон, перелетающих с дерева на дерево. За деревьями резной горизонт старого Каира украшали тысячи минаретов, прекрасных и изысканных. А еще дальше, в туманной дали, виднелись великие пирамиды. Это зрелище больше, чем что-либо другое, напомнило мне, как далеко я нахожусь от дома. Глядя на город, я составила план на день.

Независимо от мыслей и желаний Tío Рикардо я не собиралась провести в номере целый день. Я приехала в чужую страну совершенно одна и невероятно гордилась тем, что добралась так далеко. Меня ждал еще один день в Египте, и я собиралась воспользовался им по максимуму, чтобы все разузнать. Благодаря дяде я знала, с чего начать. Вчера вечером за ужином он дал мне подсказку: Хан эль-Халили.

Не так уж много, но хоть что-то. Если я найду магазин, то, может быть, смогу поговорить с продавцом или с владельцем и расспросить их о Papá. Возможно, у них были другие артефакты, принадлежавшие Клеопатре, или по крайней мере предметы, хранившие отпечаток той же магии, что и мое золотое кольцо. Благодаря Mamá я знала о легендарном базаре. Туда за покупками часто приезжали туристы.

Теперь, когда я нашла, чем себя занять, то немного успокоилась.

Была только одна проблема.

Невыносимый мистер Хейз.

Мне нужно было придумать, как незаметно выскользнуть из отеля. Чтобы провернуть нечто подобное, необходимо заранее все спланировать. Но времени на это у меня не было.

Тихий стук нарушил тишину раннего утра. Нахмурившись, я оглянулась через плечо. Звук доносился из гостиной номера. Я плотнее запахнула накинутый поверх длинной ночной рубашки халат и открыла дверь, за которой оказались мистер Хейз и молодая женщина. Он стоял, прислонившись к стене, точно так же, как и вчера. Под мышкой у него была зажата арабская газета. Сегодня на мистере Хейзе были темно-серые шерстяные брюки и жилет в тон. В тусклом свете коридора его хлопковая рубашка казалась светло-голубой, а галстук был ослаблен. И, как и вчера, его одежда была ужасно мятой и слегка пахла алкоголем.

– Вы ранняя пташка, – заметил мистер Хейз. – И весьма привлекательны deshabillée[26].

Румянец залил мои щеки, несмотря на все попытки не обращать внимание на его возмутительный комплимент.

– Gracias, – ответила я. – И я не раздета.

Мистер Хейз выгнул бровь.

– Вы прекрасно знаете, что я имел в виду.

– Вы вообще ложились спать?

Он усмехнулся.

– Я поспал несколько часов, спасибо за беспокойство.

Я многозначительно посмотрела на женщину, стоявшую рядом с ним.

– Вы не собираетесь представить меня?

Мистер Хейз склонил голову.

– Это Колетт. Ваша служанка на сегодня.

Женщина склонила голову и пробормотала:

– Bonjour, mademoiselle.

Мой французский был ужасен, но я сумела ответить на ее приветствие.

– Рикардо купил вам билет на поезд на пять часов вечера, – сказал Уит. – Вы проведете ночь в Александрии, а пароход до Аргентины отправится рано утром следующего дня. Он все еще пытается найти шаперонку, которая сопровождала бы вас на протяжении всего путешествия. – Уголки его губ приподнялись, а в голубых глазах блеснул веселый огонек. – Боюсь, больше не получится носить черное и притворяться вдовой.

– Похоже, все улажено, – сухо ответила я. – Хотя вы не обязаны сообщать об этом в такую рань.

– Я же сказал, что по достоинству оценил вашу находчивость, – заявил мистер Хейз, изучив свои ногти. – И я не собираюсь рисковать.

Я вцепилась в дверную ручку и упрямо поджала губы.

– Колетт поможет вам собраться, одеться и прочее, и прочее, – добавил мистер Хейз, широко зевнув.

Я вскинула бровь.

– Тяжелая ночь?

У него была очаровательная усмешка, кривая, как и его совесть.

– Разве вы не слышали о баре «Шепердса»? Легендарное место. Лучшие представители общества собираются здесь, чтобы сплетничать, заключать сделки, манипулировать людьми и пить. – Мистер Хейз едва слышно язвительно хмыкнул. – Компания как раз для меня.

– Ну и приключение! Поскольку вы с нетерпением ждете возможности отослать меня подальше, как посылку, мне вряд ли удастся побывать там лично.

– Юным леди там не место, – сказал мистер Хейз. – Из-за упомянутых сплетен, сделок и алкоголя. Вряд ли ваша тонкая душевная организация выдержит такой уровень распущенности.

Едва уловимая нотка сарказма в его тоне заинтриговала меня. Я открыла рот, чтобы ответить, но он перевел взгляд на мою новую служанку. Колетт с любопытством уставилась на меня, когда я попыталась сказать ей по-французски, что сегодня не нуждаюсь в ее услугах. Мистер Хейз сдавленно рассмеялся – вероятно, из-за моего плохого произношения.

– Мне не нужна служанка, чтобы одеться или собрать вещи, – повторила я. – Зачем утруждаться, если я все равно не выйду из этой комнаты?

– Колетт остается, – сказал мистер Хейз, а затем повернулся к женщине и быстро заговорил по-французски. Прозвучало это так, словно он декламировал стихи, и мне стало стыдно за эту мысль.

– Вы свободно говорите по-французски, – обреченно произнесла я. – Разумеется. Что вы сказали?

Мистер Хейз усмехнулся.

– Предупредил ее о вашей хитрости.

Колетт обошла меня, чтобы зайти в номер. Я пропустила ее, потому что не хотела спорить в оживленном коридоре. Похоже, в этом отеле все вставали рано. Во время нашего разговора мимо, вежливо извинившись, не раз прошли постояльцы.

– А теперь сидите здесь, Оливера.

С каких пор мы перешли на такой неформальный язык? Моя мама пришла бы в ужас. Думаю, я сама была в ужасе.

– Мне не нравятся ваши приказы.

– Знаю. Как вы думаете, почему я так себя веду? – Мистер Хейз засунул руки глубже в карманы, без сомнения обдумывая другие способы вызвать у меня раздражение.

– Вы отвратительны.

Мистер Хейз рассмеялся, и я захлопнула дверь у него перед носом.

Через секунду я снова открыла ее и выхватила у него из рук газету, просто чтобы позлить его. Он засмеялся еще громче, когда я хлопнула дверью во второй раз. К тому времени, как я вернулась в свою комнату, служанка уже достала одно из моих льняных дневных платьев. Она осмотрела его и кивнула, а затем расправила складки. Колетт держалась уверенно. В ее появлении не было ничего неожиданного – в конце концов, дядя предупредил меня, – но, оглядев служанку сейчас, я поняла, что подкупить ее будет нелегко. Она производила впечатление человека, который очень серьезно относился к своей работе.

Похвально с ее стороны, но неудобно для меня.

Я собиралась попасть в Хан эль-Халили, даже если для этого мне придется угнать экипаж.

Но сначала нужно было придумать, как ускользнуть от мистера Хейза и его раздражающих подмигиваний. Я чувствовала, что за непринужденной улыбкой скрывались особая внимательность и умение разбираться в людях. И, как он не преминул сказать, он отметил мою способность выбираться из скользких ситуаций.

Колетт пробормотала что-то себе под нос по-французски, перебирая различные варианты обуви.

– Merci.

– De rien[27].

Колетт закрепила турнюр на моей талии, а затем застегнула платье на все пуговицы. Она выбрала один из моих любимых ансамблей, идеально подходящий для теплого климата и не настолько пышный, чтобы сковывать движения. Единственное, что мне в нем не нравилось, – это стоячий воротник, от которого у меня чесалась шея. И снова я пожалела, что не могла носить удобные мужские брюки. Мое платье было сшито из льняной ткани нежнейшего голубого оттенка, который напоминал по цвету хрупкое птичье яйцо. К нему прилагался гофрированный зонтик в тон, совершенно бесполезный, если не считать того, что он защищал мою кожу от солнца. Колетт помогла мне зашнуровать кожаные ботинки, а затем усадила, чтобы сделать прическу. Как обычно, этот процесс занял бóльшую часть утра. Локоны никак не укладывались, и Колетт наконец заплела мне толстую косу, которую уложила на макушке.

– Думаю, вы готовы, мадемуазель, – звонко произнесла Колетт с акцентом.

Она протянула мне ручное зеркальце, и я изучила свое отражение. Где-то на пути в Африкe я повзрослела. Под моими скулами появились впадины. Карие глаза не скрывали моего горя. Губы не улыбались и не смеялись месяцами. Я вернула зеркало, не желая видеть себя, и беспокойно встала, мечтая выйти и все исследовать.

Я была готова.

Я пересекла комнату – Колетт следовала за мной по пятам, – открыла дверь своего номера и обнаружила за ней мистера Хейза, развалившегося на узком деревянном стуле с книгой в руках. Мое внезапное появление заставило его поднять взгляд.

– Я проголодалась, – объяснила я. – Как вы думаете, мне можно съесть хотя бы кусочек хлеба?

– Сколько драмы, – сказал он, закатив глаза. – Я бы никогда не позволил вам причинить мне неудобство своей смертью. У меня есть совесть.

– Я удивлена, что вам вообще известно это слово.

Мистер Хейз расхохотался.

– Я закажу завтрак и чай. Или вы предпочитаете кофе?

– Café, por favor[28].

– Хорошо, – сказал он, поднявшись. Посмотрел за мое плечо и перешел на французский. Я ничего не поняла, но догадалась, что он велел Колетт не спускать с меня глаз. – Я скоро вернусь.

Мистер Хейз ушел, весело насвистывая. Когда он полностью скрылся из виду, я закрыла дверь. У меня были считаные минуты, чтобы сбежать. Сердце бешено колотилось у меня в груди. Я схватила свои вещи: сумочку, набитую пиастрами, карандаш, альбом для рисования, зонтик и ключ от номера. Колетт наблюдала за мной. Ее брови полезли на лоб, а челюсть отвисла от моих быстрых движений. Прежде чем она успела что-либо сделать, я выскользнула из комнаты и быстро заперла ее.

Служанка громко забарабанила в дверь, но я не обернулась.

Холл был переполнен гостями, направлявшимися в обеденный зал. Но, к счастью, я нигде не видела моего тюремщика. Мистер Хейз, возможно, уже был в зале или пошел прямиком на кухню, чтобы заказать мне завтрак. Это не имело значения. Я бросилась к стойке регистрации, где Саллам разговаривал с парой постояльцев. Он повернулся ко мне.

– Могу я ненадолго отвлечь вас, пожалуйста? – спросила я.

Пара любезно отошла в сторону, и я шагнула вперед, протянув ключ от своего номера.

– Я знаю, это прозвучит невероятно странно, но замок на двери моего номера сломался, и моя бедная служанка оказалась заперта внутри. Не могли бы вы выпустить ее сами?

– Конечно! – Саллам выбежал из-за стойки с моим ключом. – Shokran!

Он кивнул и что-то сказал стоявшему рядом служащему, который бросился выполнять его поручение.

Я развернулась и побежала через большой холл к двойным дверям. Резкий солнечный свет ударил мне прямо в глаза, но я этого почти не замечала. Люди сидели за разными столиками, расположенными вдоль передней террасы, а внизу, под лестницей, на каирской улице кипела жизнь. Мимо проезжали ослики с путешественниками и поклажей, лошади тянули экипажи. Я как можно быстрее спустилась на широкую аллею, размахивая зонтиком.

Один из служащих отеля, одетый в темно-зеленый кафтан, заметил мое стремительное приближение.

– Вам нужен транспорт, мадам?

Я кивнула, и он быстро подозвал экипаж, а затем помог мне забраться внутрь. Водитель закрыл дверь и замер в ожидании моих указаний.

– Хан эль-Халили, – ответила я, нервно оглянувшись.

В открытых дверях отеля мелькнула знакомая фигура.

Мистер Хейз.

Он стоял, сжав кулаки, и осматривал террасу. Я откинулась на подушки, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце. Окно лишь частично скрывало меня из виду. Водитель кивнул, и экипаж покачнулся, когда он опустился на сиденье, щелкнув языком. Вожжи хлестнули лошадь по крупу.

Я рискнула обернуться в сторону «Шепердса».

Мистер Хейз смотрел прямо на меня. И он был в ярости.

– Езжайте, пожалуйста! Yallah, yallah![29] – крикнула я водителю. – Rápido![30]

Экипаж дернулся вперед, и я по инерции отлетела назад. Мы быстро пробирались сквозь плотное движение, сделали поворот, затем еще один. Я выглянула в окно, ветерок растрепал мои кудри. Сердце рухнуло куда-то в пятки.

Мистер Хейз бежал за нами.

Он ловко уворачивался от ослов и повозок, огибал людей, переходивших улицу. Когда он перескочил через высокую груду ящиков, я невольно присвистнула от восхищения. Этот человек умел быстро бегать. Казалось, ни одно препятствие не могло устоять перед мистером Хейзом, даже упрямые ослы и бродячие собаки, которые с тявканьем мчались за ним по пятам.

Miércoles.

Мистер Хейз встретился со мной взглядом после того, как чуть не столкнулся с продавцом фруктов. Он что-то крикнул, но я не разобрала слов. Я послала ему воздушный поцелуй и рассмеялась, когда он ответил мне грубым жестом. Я узнала этот жест по одной-единственной причине: однажды сын нашего садовника поступил так же, и я спросила, что это значит.

Экипаж сделал еще один поворот и резко остановился.

Я повернула голову. Впереди нас стояла длинная очередь экипажей.

– Черт, черт, черт.

До моих ушей донеслась беглая арабская речь. Еще секунда, и…

Дверь распахнулась, и на подножке появился запыхавшийся мистер Хейз.

– От вас, – шумно выдохнул он, – больше неприятностей, – еще один выдох, – чем вы того стоите!

– Так мне и говорили, – ответила я. – Нет, не заходите…

Мистер Хейз забрался внутрь и сел на скамью напротив меня. На лбу у него блестел пот.

– Я поговорил с вашим водителем. Он отвезет нас обоих обратно в отель…

– Как вы смеете!

– …ради вашего же проклятого блага!

Мистер Хейз едва не прожег меня взглядом, и я тоже свирепо уставилась на него. Скрестила руки на груди, возмущенная тем, что эта гора мышц занимает так много места в тесном экипаже.

– Уходите. Незамужней леди не полагается…

Его челюсти сомкнулись с громким щелчком.

– Вы видите здесь леди? Если бы моя сестра вела себя так же, моя мать…

– Моей матери здесь нет!

Мистер Хейз замолчал и побледнел.

– Я имел в виду…

– Я не ваша проблема, – продолжила я, как будто ничего не слышала.

– В сотый раз повторяю: ваш дядя превратил вас в мою проблему.

Наш экипаж медленно двинулся вперед. Я быстро взглянула на дверь, прикинула варианты и поднялась с сиденья.

– Не смейте выходить из движущегося экипажа, – прорычал мистер Хейз. – Сядьте.

Я толкнула дверцу, ухитрившись схватить сумочку, и вывалилась наружу, путаясь в юбках и размахивая руками, чтобы не упасть на грязную дорогу.

Позади меня мистер Хейз сказал:

– Черт возьми.

Я услышала, как мистер Хейз выпрыгнул из экипажа и аккуратно приземлился рядом со мной. Сильная загорелая рука поддержала меня, прежде чем я упала, запутавшись в своей чертовски длинной юбке. Мистер Хейз держал меня за руку, пока я поправляла платье, отряхивая подол от пыли. Экипаж продолжил удаляться от нас, унося с собой мой зонтик.

– Лучше бегите, если хотите догнать его, – сказала я.

– Только с вами, – ответил мистер Хейз.

Я высвободилась из его хватки и замерла, чтобы посмотреть, что он будет делать. Мистер Хейз стоял рядом, но не прикасался ко мне. Вместо этого он жестом предложил перейти на тротуар. Я согласилась, чтобы не мешать дорожному движению.

Оказавшись на тротуаре, я твердо заявила:

– В отель я не вернусь.

– Подумайте о своей репутации, – сказал мистер Хейз, возвышаясь надо мной.

– Как будто вам есть до нее дело, – огрызнулась я. – Для вас я просто работа.

Мистер Хейз и глазом не моргнул. Он словно окаменел.

– Я пойду на базар. Если вы хотите убедиться, что я в безопасности, идите со мной. Но не пытайтесь отвести меня обратно. – Я ткнула его в чересчур широкую грудь. – Я могу быть невероятно громкой и раздражающей, когда захочу.

– О, я заметил, – рявкнул мистер Хейз. Его голубые глаза налились кровью.

Я развернулась и зашагала прочь, не думая о том, куда иду. Но с каждым шагом я чувствовала взгляд мистера Хейза у себя между лопаток. Он что-то замышлял.