Читать книгу Забыть о девочках - Жаклин Баблиц - Страница 9

– Чего-то тут не хватает.

Бет, мерившая шагами комнату, внезапно останавливается. Просит еще раз прослушать признание Эмити.

У Рут не получилось долго скрывать от нее запись.

Отработав смену в баре, она пришла домой усталая и растерянная, и Бет сразу смекнула: что-то не так. И Рут уступила – включила вторую, секретную запись, которую Эмити сделала в ресторане и в которой призналась в том, чего не смогла сказать Рут в лицо.

– «Он будто имел надо мной какую-то власть», – повторяет Бет, сосредоточенно хмуря брови. – Тут нечему удивляться: такие мужчины, как Итан Освальд, бывают невероятно харизматичными.

– И очень ловко манипулируют людьми, – добавляет Рут, вспоминая типологию серийных убийц, которую изучала в колледже. – Но своим родственникам они редко причиняют вред.

– Наверное, только потому, что боятся попасться? – предполагает Бет. – К тому же Эмити не была его родственницей.

– Нет, она была для него всего лишь Джули Джордан. – Рут закатывает глаза, но потом вдруг резко их распахивает. – Одной из многих Джули Джордан, Бет.

– Думаешь, он третировал и других девушек? – У Бет тоже расширились глаза.

– Это было бы ужасно, – говорит Рут. У нее такое чувство, будто она ведет машину в тумане и вот-вот из него выберется. – Но что, если он просил и других учениц подготавливать своих младших сестер?

Рут и Бет смотрят друг на друга, и внезапно обеих осеняет догадка.

– Как ту девушку, что видели на игровой площадке, – шепчет Бет.

– Именно, – отвечает Рут, но в ее голосе не слышно ликования.

Однажды Рут спросила у Бет, почему она помнит, что с ней произошло, а у Реи, Лейлы и Лори не осталось воспоминаний о том, как они погибли.

– Я не помню, – ответила та. – Самое последнее, что я запомнила, это разговор со старшеклассницей на игровой площадке о моем дедуле, который лежал в больнице. Дальше – пустота. Но о моей смерти известно все до малейшей подробности. Есть даже отчет судмедэксперта. Я в курсе, что со мной случилось, потому что на все вопросы уже даны ответы. У остальных девочек все иначе. Они даже не знают, где захоронены их тела. Когда ты вот так исчезаешь, – добавила она, – нужно, чтобы некоторые вещи за тебя помнили другие люди.

К примеру, Итан Освальд. К сожалению, большинство своих воспоминаний он унес с собой в могилу.

Но теперь у них есть Эмити Грин.

Она сказала, что Итан хотел с ее помощью завязать отношения с ее младшей сестрой. Все эти расспросы, все эти сведения, которые он собирал о Джемми, говорят о том, что при первой встрече с ней он явно не хотел показаться чужаком.

Теперь последнее воспоминание Бет из реальной жизни предстает совершенно в ином свете.

– Та девушка на игровой площадке задавала тебе уйму вопросов, да? – уточняет Рут.

Бет кивает.

Сглотнув комок, Рут находит в своих закладках статью об исчезновении Коко – ту самую, где упоминается соседка Коралея Майклз, описавшая девушку с хвостиком, которая беседовала с Коко перед самым ее исчезновением.

Рут тычет пальцем в экран:

– Вот тебе и связь, Бет. Мы ее нашли!

– Она бы не… – начинает Бет, но Рут ее останавливает.

– По-твоему, женщина так не поступит? Бет, я точно знаю, некоторые женщины помогают мужчинам причинять детям зло. Особенно если мужчина имеет над ними власть. Допустим, он ее учитель.

Бет качает головой:

– Рут, мы говорим об Итане Освальде? Хочешь сказать, у него была сообщница?

– Такое возможно, верно? Ты же помнишь, как та девушка тебя расспрашивала. А он знал, что тебе сказать, и…

Рут замолкает. Застрявший в горле комок на этот раз проглотить не получается.

Бет пробегает глазами статью о Коко и девушке с хвостиком и переводит взгляд на Рут.

– Значит, появился какой-то подражатель? – спрашивает она. – С тем же… как ты это называешь?.. C тем же модусом операнди?

Настала очередь Рут качать головой:

– Не думаю.

Об убийцах-подражателях она узнала во время учебы. Люди, зацикленные на неком обещании совершать гнусности, подобные уже кем-то совершенным. Например, Эдди Седа, нью-йоркский убийца-подражатель Зодиака[5], или Мартин Торрент, который разъезжал по Среднему Западу на «фольксвагене-жук», представляя себя Тедом Банди[6]. Будучи подражателями, они стремились к тому, чтобы люди знали об их намерениях, и писали глумливые послания правоохранителям и журналистам. Торрент придумал себе прозвище – УН, «убийца нянь». Эти люди жаждали прославиться так же, как те, кого они копировали.

Освальд, сколь бы непоправимый вред он ни причинил, недостаточно известен, чтобы кто-то ему подражал.

– А что, если… – медленно произносит Рут, пытаясь на ходу сформулировать мысль.

Она ненадолго замолкает, чтобы поразмыслить, и продолжает:

– Эмити могла отказать Итану. Но что, если другая девушка – еще одна из этих его Джули Джордан – все-таки ему помогла? И что, если она до сих пор… кому-нибудь помогает?

В четверг днем истекли третьи сутки со времени исчезновения Коко Уилсон. В Сети к этому делу внезапно обострился интерес: на «Удивительнее вымысла» люди читают досье, а на сайте «Что с ней случилось?» увлеченно делятся догадками, ведь они наконец столкнулись с самым настоящим похищением ребенка.

Для многих форумных комментаторов главный подозреваемый – это Лео, отец Коко. Согласно статистике, как замечает один участник сообщества, ребенка, вероятнее всего, убьет тот, с кем он знаком. Интересно, с каких пор людей на этом сайте волнует статистика, саркастически усмехается Рут. Сегодня утром масла в огонь подлило чье-то заявление, что, вообще-то, Лео – не отец Коко. По крайней мере, не биологический отец. Четырнадцатилетняя Майя – дочь Лео от прежних отношений, а девочку Айви, Коко, он удочерил, когда та была младенцем.

«Не хотел это говорить, – читает Рут в одной из веток с обвинениями, – но, между прочим, сразу видно, что Коко не его дочь. Может, он хотел от нее избавиться? Начать все с чистого листа, завести собственного ребенка».

– Что за люди, – вздыхает Бет. – Бедная, бедная семья.

Эйфория от недавних открытий прошла, и теперь перед ними стоит проблема: что с этими открытиями делать? Возможно, Эмити досталась им как нежданный подарок. Но если Итан Освальд действительно использовал девушек для подготовки жертв, то искать их – все равно что заниматься поиском пресловутой иголки в стоге сена. Он работал во многих школах Среднего Запада, да к тому же давал частные уроки. Кто скажет, сколько учениц было у него за это время?

Или сколько раз он успел поставить «Карусель»?

– Бет! Освальд вел театральный кружок в школе Хобен-Хайтс! – в очередной раз изумленно вскрикивает Рут.

Как проверить, верна ли ее последняя догадка? Перед глазами возникает образ Эмити в переднем ряду школьного хора. Теперь понятно, где искать ответ!

Случилось несколько фальстартов.

В первой скачанной Рут копии выпускного альбома Хобен-Хайтс за 1996 год только страницы с портретами младшеклассников. Следующая копия неверно обозначена, на самом деле это альбом за 1976 год – фотографии в нем будто из другой Вселенной.

Затем на генеалогическом сайте, обещающем помочь жителям Новой Англии в поиске ответов на неожиданные вопросы о самих себе, Рут видит объявление: всего за девяносто девять долларов предлагают скачать целиком любой из альбомов.

– На третий раз обязательно повезет, – заверяет она взволнованную Бет и вводит данные кредитки.

Спустя пять минут файл в почтовом ящике Рут, и сразу все перестает казаться игрой. Хобен-Хайтс – школа, в которую они с Бет ходили бы вместе, если бы в их жизни не появился Итан Освальд, и мысль о том, что ни один из выпускников 1996 года пока не знает, что произойдет вскоре после того, как им вручат вот этот школьный альбом, очень отрезвляет. Шокирующий арест нового, всеми любимого учителя музыки в конце мая. Наводнившие город журналисты, хмурые тучи, нависшие над всеми приемами в студенческих клубах и днями открытых дверей, скорбная тишина на церемонии вручения дипломов.

Той весной изменилась не только жизнь девочек.

Подавив волнение, Рут открывает файл. По начерканным на внутренней стороне обложки пожеланиям сразу ясно: это копия чьего-то личного альбома. Она пролистывает страницы с разноцветными надписями и неряшливыми рисунками и находит раздел «Кружки и мероприятия». Еще несколько щелчков мышью, и вот он – фотомонтаж школьного мюзикла того года, сделанный незадолго до весенних каникул.

«Карусель».

Среди фотографий, на которых запечатлены моменты установки декораций и ученики, с серьезным видом работающие с аппаратурой, есть изображение изящной брюнетки с ярким букетом цветов. На покрытых шалью плечах лежит мужская рука. Лицо мужчины вымарано, но робкая улыбка и распахнутые глаза девушки остались нетронутыми.

«Энни Уитакер, наша Джули Джордан, – написано под фото. – И мистер О., наш Музыкант».

Затаив дыхание Рут перелистывает назад портреты учеников, ищет среди них эту девушку. Она не девятиклассница и не десятиклассница, как была Эмити Грин. Среди одиннадцатиклассников ее тоже нет. Вот она, в двенадцатом классе. Энни Уитакер.

«Будущий премьер-министр Новой Зеландии», – напечатано под ее портретом.

«Скорее всего, выйдет за убийцу», – нацарапал кто-то красными чернилами ниже этой официальной подписи.

Судя по школьному альбому Хобен-Хайтс, Энни Уитакер приехала по программе международного обмена из Новой Зеландии и пришла в выпускной класс в начале года. На страницах альбома ее изображения встречаются четырежды. Вот выпускная фотография: портрет, на котором она улыбается, не размыкая губ. Затем фотография с Освальдом на развороте, посвященном «Карусели». На групповом снимке участников международного студенческого клуба Энни в самом дальнем из четырех рядов, лицо повернуто в сторону. Рут догадалась, что это она, только прочитав имена и страны, перечисленные внизу страницы, и краткую справку о том, как она оказалась в школе Хобен-Хайтс.

А вот на фото хора выпускников Энни сидит в самом центре, с той же вымученной улыбкой на губах, но на этот раз смотрит прямо в объектив камеры.

«Джули Джордан, чтоб ей было пусто», – вспоминает Рут слова Эмити.

И, повинуясь импульсу, отправляет сообщение Оуэну:

«Кем, по-вашему, была Джули Джордан, босс?»

Через минуту приходит ответ:

«Мазохисткой».

Спустя еще тридцать секунд он присылает ссылку на видеоклип. Рут нажимает на нее, и на экране появляется, по всей видимости, нелегальная запись композиции из «Карусели» под названием «Что толку удивляться». В центре сцены стоит женщина, обхватив руками окутанные шалью плечи, вокруг нее – группа девушек помладше. Рут нажимает паузу, не давая песне зазвучать.

– Бет, – говорит она, глядя, как эти молодые девушки смотрят на женщину, ждут, – я по ним скучаю.

– Я знаю, что ты скучаешь…

В конце фразы Бет есть вопрос, который она не задает вслух, однако Рут кивает, как если бы она его услышала.

– Фу.

Лейла, чьи руки скрещены на груди, ничуть не изменилась. Рея тоже. Только Лори, примостившаяся на кровати рядом с Бет, почему-то кажется младше.

Возможно, потому, что Рут теперь чувствует себя намного старше.

– Ты почему так долго? – спросила Лейла, когда она, придя домой из «Суини», обнаружила, что ее ждут девочки.

Встреча сопровождалась шквалом вопросов, в основном о том, скучала ли Рут по ним (конечно!), действительно ли она считает, что Итан Освальд причастен к исчезновению Коко (возможно), и как долго в этот раз им разрешат остаться (на этот вопрос у Рут ответа не было).

Они хотели послушать об Эмити и обо всех Джули Джордан («Ты уже двух нашла!» – радовалась Лори, хлопая в ладоши). И каждая пообещала, что постарается вспомнить, проявлял ли кто-нибудь к ним особое внимание перед тем, как они исчезли.

– Можно подумать, мы бы заметили, что кому-то есть до нас дело, – сказала Рея, чем рассмешила остальных.

А затем они попросили Рут включить песню Джули Джордан «Что толку удивляться».

– Фу. – Лейла не впечатлена. – По сути, она говорит: если мужчина плохо с тобой обращается, это нормально.

– Ничего подобного, – неожиданно для Рут откликается Рея. – Она говорит: иногда ты так сильно любишь человека, что очень многое ему позволяешь. Даже совершать подлости.

– Почему такое позволяют? – спрашивает Лори, и кажется, что она вот-вот заплачет.

– Потому что абсолютно хороших или абсолютно плохих людей не бывает, – отвечает Рея, протягивая руку, чтобы взъерошить волосы младшей подруги. – Иногда сложно отказаться от того, что есть в человеке хорошего.

Лейла хмурит брови:

– Так не должно быть. Да, Рути?

– Нет, – тихо отвечает Рут. – Не должно.

Рут уже давно мечтает взять банку-морилку из «Суини», собрать в нее все ужасные вещи, которые человек может сделать другому человеку, покрепче укупорить и спрятать далеко-далеко.

А сейчас ей хотелось бы открыть эту банку, поднести к свету и понять, что помогает человеку стать хищником. Не только плохие качества, но и хорошие тоже. Уверенность в себе. Проницательность. Заинтересованность. Способность показать человеку, что его понимают. Это приятно большинству людей, особенно впечатлительной молоденькой девушке в новой для нее стране. Такой, судя по всему, была Энни Уитакер.

Нарциссы точно знают, на кого охотятся. Как это назвал ее преподаватель в колледже? Диадический танец. Освальд пытался вести Эмити, но однажды она его предала, рассказав кому-то, чем он занимается. Должно быть, он пришел в ярость. Разозлился настолько, что нашел другую партнершу для танца, из другой страны, и научил ее тем же движениям?

Настолько, чтобы вывести на новый уровень всю эту хореографию?

Все знают, что случилось с Бет Лавли в 1996 году. Но что случилось с Энни Уитакер, когда Итан Освальд взял ее на прицел?

Каким только способом не может исчезнуть девушка, думает Рут.