Читать книгу Тартюф, или Обманщик. Мизантроп. Лекарь поневоле. Мнимый больной (сборник) - Жан-Батист Мольер, Жан-Батист Поклен Мольер, Мольер (Жан-Батист Поклен) - Страница 22

            А! Все в сборе? Очень рад.

Такую, дочь моя, составил я бумагу!..

Не бойся ничего – все к твоему же благу.

Отец! Я вас молю! Я заклинаю вас

Всем, что вам дорого! Пускай на этот раз

Отцовские права уступят состраданью:

Впервые вашему противлюсь я желанью.

Ужели я должна в расцвете юных лет

Корить судьбу за то, что рождена на свет?

Ужели эту жизнь, дарованную вами,

Оплакать суждено мне горькими слезами?

О, если, вопреки мечтаниям моим,

Отвергли вы, отец, того, кто мной любим,

То я молю у вас хотя бы избавленья

От рук того, кто мне внушает омерзенье!

Не позволяйте же в отчаянье мне впасть,

Смирите жалостью отеческую власть!

Ну-ну, не раскисать! Нужна тут непреклонность.

Мне ваша ведома к Тартюфу благосклонность.

Но я вас упрекать не собираюсь в том.

Отдайте все ему: имущество и дом,

Мое приданое пускай берет он тоже,

Коль так угодно вам, но только, правый боже,

Не самое меня! Позвольте мне взамен

Окончить дни мои средь монастырских стен.

В монахини? Так-так! Вот их прием всегдашний,

Лишь только мы, отцы, вмешаемся в их шашни.

Довольно! Встань с колен! Все это бредни, чушь!

А если все-таки противен будет муж,

Считай, что польза есть и в этом обороте:

Ниспослан он тебе для умерщвленья плоти.

Не хнычь, дай мне покой!

                   Но как же.

                    Ты опять?

Забыла, что тебе приказано молчать?

Позволите ли мне подать совет смиренный?

Дражайший шурин мой! Советчик вы отменный,

И высоко ценю я каждый ваш совет,

Но у меня сейчас нужды в советах нет.

Все, что я слышу здесь, приводит в изумленье:

Как можно пребывать в подобном ослепленье?

Вы слишком верите любимцу своему,

И случай давешний – свидетельство тому.

Э, нет! Не провести меня вам на мякине.

Известно мне, что вы в моем беспутном сыне

Души не чаете. Негодный лоботряс

Решил оклеветать беднягу, а у вас

Лжеца изобличить язык не повернулся.

Да будь и вправду что – уж я б не обманулся,

Уж я увидел бы, что вы возмущены.

Вы полагаете, что женщины должны,

Услышав вздорные любовные признанья,

Излить всем напоказ свое негодованье

С закатываньем глаз, заламываньем рук?

Такие выходки меня смешат, мой друг.

Мы разом можем быть и строги и учтивы,

И, признаюсь, претят мне пылкие порывы:

Иная женщина так свято честь блюдет,

Чуть что – и ноготки и зубы пустит в ход.

Я мерю нравственность совсем иною мерой:

Быть честною женой не значит быть мегерой.

Холодной строгостью, не тратя лишних сил,

Скорее остужу я неуместный пыл.

Я знаю все, и нет причин менять решенье.

Могу лишь повторить: вы в полном ослепленье.

Но если доказать удастся все же мне,

Что правда как-никак на нашей стороне?

На вашей?

           Да.

               Вот вздор!

                Но если станет ясен

Вам злостный умысел?

                      Я не любитель басен.

Упрямец! Я склонять вас не хочу к тому,

Чтоб доверяли нам вы больше, чем ему.

Но если бы сейчас устроить так могли мы,

Чтоб, сами для него неслышимы, незримы,

Вы слышали бы, как вас предает ваш друг,

Что вы сказали бы на это, мой супруг?

Что я сказал бы?.. Гм!.. Что это невозможно.

Пора нам выяснить, что истинно, что ложно.

Коль убежденьем вас не сдвинуть ни на пядь,

Вам все воочию придется показать.

Ловлю вас на слове. Идет!.. Что, присмирели?

Посмотрим, как-то вы своей добьетесь цели.

Зови его сюда.

                   У этаких пройдох

Нюх, словно у борзой, – учует он подвох.

О нет! Поддался он любовному дурману

И полн собой – таких влечет к самообману…

Скажи, чтобы Тартюф тотчас сюда пришел.

Оставьте нас.