Читать книгу О чем молчит Энисет. Древняя тайна Египта… - Жансая Жумадилова - Страница 10

За последовавшие несколько дней Бенна узнала все о земном существовании новых обитателей Зеленого Зала. Сначала девушка, убрав ширму на время отсутствия Горса, познакомила новоприбывших с Энисет, чей прекрасный образ бездонная память человеческих душ не забывала никогда.

– О, большая честь говорить с вами, Ваше Величество! – галантно отозвался бюст мужчины. – В Египте меня звали Иар-Нут. Я трудился в бригаде по возведению гробницы для Рамсеса Победителя21. Мой сын мечтал стать скульптором, поэтому он часто наведывался в разрушенную мастерскую вашего придворного ваятеля Теп-Има. Однажды сын принес домой наброски с вашим бесподобным лицом и рабочий дневник Теп-Има, поэтому я так хорошо знаю вас.

– Вежливый муж Иар-Нут, – обратилась к нему Энисет, снова почувствовав себя королевой, – поведай нам больше о себе.

Бюст испустил глиняный вздох и заговорил:

– Я родился в семье богатого визиря, но моего отца бросили в темницу из-за мздоимства. Меня и моих братьев лишили знатного титула, поэтому в юности я вынужден был пойти на стройку. Это был единственный возможный способ заработка для опальных аристократов. Однако, я не жаловался, так как благодаря моему усердию и ответственности я быстро вырос по службе. Через несколько лет мне дали в подчинение две сотни строителей, и вместе с другими бригадами мы отправились возводить Долину Царей.

Однажды мимо нашей стройки прогоняли караван пленных чужеземцев, среди которых была девушка с удивительно большими глазами цвета переспелой ежевики. В тот миг, когда я увидел Дасу-Баат, мне показалось, что Солнце и Луна встретились в небе, бросая свет на хрупкую фигуру моей любимой, которую я признал с первого взгляда. Я отдал хозяину каравана три пригоршни золотых монет, то есть мое месячное жалование, и забрал Дасу-Баат себе. Я не стал принуждать ее быть моей женой и поселил в дом к моей матери. Через 5 дней я пришел к Дасу-Баат с отрезом тончайшего фиолетового шелка. Я сказал, что эта ткань отдаленно напоминает мне цвет глаз моей возлюбленной, хотя, конечно же, самый дорогой шелк меркнет перед ней. И еще я добавил, что женюсь на любимой, если она согласится, на что Дасу-Баат ответила: «Я думаю, она не станет возражать…» Затем мы сыграли свадьбу, и вскоре моя жена подарила мне двух девочек и двух мальчиков.

Слава богам, наши дочери удачно вышли замуж, старший сын владел торговым судном, а самый младший Имат-Ра учился в академии искусств в Сун-Месене, куда мы переехали. Имат-Ра считался одним из преуспевающих учеников, которым прочили большое будущее в среде художников. Как-то на каникулах сын создал мой бюст. Знал бы он, в каком плачевном состоянии окажется его отец… Я не успел увидеть триумф Имат-Ра, так как меня придавило колонной на базарной площади. Конечно, я опечалился, но не беспокоился: боги позволили мне подкопить приличное состояние, поэтому я был спокоен за свою семью.

Предназначенное тебе счастье всегда следует за тобой. И в этой жизни я повстречал мою Дасу-Баат в образе Флоры, экскурсовода из музея. Все становится на свои круги, и, когда я рассматривал картины, мимо меня остановилась группа людей, похожая на караван. Флора рассказывала им что-то своим чудным голосом, и тут взгляд ее прекрасных черничных глаз упал на меня. Месяц спустя мы вновь создали семью, и через считанные недели должна родиться наша дочка, но… Этот нечестивец убил меня. Он нарушил Вселенский порядок и вторгся в тайну воплощения душ. Высшие силы покарают его.

Дальше Иар-Нут не мог говорить. Ему хотелось пустить слезу от горечи, но глина не могла заплакать. Энисет в задумчивости прикрыла веки и, когда снова подняла их, спросила:

– Достойный муж, владел ли ты искусством концентрации?

– Что вы, царица! Времена Повсеместного Могущества Разума канули в лету еще до моего рождения. Я слышал о священной массе, лекарстве от всех болезней, которую выделяет мозг в период медитации, но простые люди утратили эту способность. Только главные жрецы и фараоны могли источать божественный эликсир и жить долго, но и они не всегда умели это.

Иар-Нут обратился к Бенне:

– По всей видимости, вы сочувствуете нам. Скажите, зачем мы нужны этому дьяволу Горсу?

– Наши ученые так и не смогли расшифровать египетские иероглифы. Представление о цивилизации, жившей на берегах Нила, у современной науки очень смутное. Горс узнал от одного коллеги о волшебном воске и убил его, а затем оживил вас. Вы ему нужны для расшифровки древних текстов, благодаря чему он станет богатым и знаменитым.

– Сущее зло! – воскликнул бюст. – Но как же нам помешать ему?

– Воск служит Горсу этаким джином, с его помощью он может узнать и сделать все, что захочет, – заговорила Энисет. – Однако, есть способ ослабить силу воска. Не забывайте, что воск – это энергия, которая может быть поглощена более мощной субстанцией. Великий Бог даровал самым мудрым царям на свете некую чашу, контролирующую энергетический поток всего человечества. По велению хозяина чаша может поглотить энергию воска в себя, превратив его в обычный продукт выделения мозга. К несчастью, правители не оценили этот дар и стали использовать его во зло, поэтому местонахождение чаши было скрыто от людей. При этом ее называют «дразнящей жемчужиной», так как во всех манускриптах говорится: она настолько близка, что кажется нам далекой.

– Да, я помню легенду о чаше! – воскликнула бронзовая статуэтка женщины и тут же смутилась от своего громкого голоса. – Ой, простите, я не представилась… В период жизни при храме Теф-Бод меня звали Гиирсет.

Пока Энисет кивала в знак приветствия и открыла рот, собираясь что-то сказать, Гиирсет опередила ее:

– Можно я расскажу о себе, как это сделал Иар… Как там вас звали? – она обернулась в сторону строителя. – Ну ладно, неважно… Я так люблю поговорить! Наконец-то можно расслабиться и поболтать!

В общем, я начинаю свой рассказ. Я никогда не видела своих родителей. Сводная сестра говорила, что моя мать была из знатного рода. Она увлеклась цирюльником, служившим у ее отца, из-за чего вскоре на свет появилась я. Будучи брошенной моим отцом, опасаясь позора и лишения наследства, мама привезла меня в Илос-Ма и отдала в семью одного мелкого лавочника. У этой пары уже было двое детей и меня они держали в черном теле, поэтому в 13 лет я сбежала из дома в храм Амона-Ра22, принимавший к себе всех обездоленных. Благодаря моей красивой внешности, – при этих словах Гиирсет самодовольно улыбнулась, – меня приняли в хор, в составе которого нужно было петь и танцевать ритуальные пляски по праздникам. Культ Амона-Ра к тому времени сильно подешевел. Если раньше служба при храме считалась честью и щедро оплачивалась государством, то в мое время туда принимался любой народ, единственным условием было египетское происхождение. Хор, в котором я выступала, нанимался и для увеселений в богатых домах, собственно по этой причине на жалование артистки можно было жить.

Вынуждена признать, танцовщицы были далеко не в почете, и зачастую к нам относились как к куртизанкам. Один сановник из свиты фараона вызвал танцовщиц на свою загородную виллу. Этот старый нечестивец стал приставать ко мне, запершись со мной в своих покоях. Да будут Амон-Ра и Тот23 мне свидетелями, я не хотела убивать его. От испуга я выхватила кинжал, лежащий на прикроватной сандаловой тумбочке, и заколола негодяя, как жертвенного бычка. Нет нужды говорить, что после этого пришлось покинуть Илос-Ма, однако я не собиралась уезжать ни с чем. Другие танцовщицы видели, как верховный жрец нашего храма что-то припрятал в земле в храмовом саду. Естественно, я нашла его «клад» и разочаровалась: это был всего лишь мешочек золота и папирусный свиток со странными рисунками.

– Какими рисунками? – спросили остальные в один голос.

– Весьма и весьма необычными. Во-первых, это были не иероглифы, а именно рисунки людей во весь рост. Сам свиток больше напоминал кинопленку: он был разделен на несколько эпизодов, сюжет которых был одинаков. На всех «кадрах» было изображено два человека: один – высокий и в короне, предположительно фараон, а другой – поменьше ростом и с чашей в руках. Причем если традиционно фараонами являлись мужчины, то хранители чаш были и мужчинами, и женщинами. Так вот, тогда я не поняла, что держу в руках. Я подумала, раз жрец так упорно прятал свиток, то с него можно поиметь неплохие деньги. На золото из мешка я добралась до города Асум-Би и там прошлась по лавкам местного базара, предлагая свиток. Один старец-купец, благоговейно поднеся свиток к губам и рассказав мне легенду о чаше, прибавил следующее:

– Однажды избранный найдет чашу и явится в мир, чтобы восстановить порядок.

Этот странный человек одарил меня деньгами, но свитка не взял. Необычно и то, что после нашего разговора я неоднократно пыталась найти старца, расспрашивала о нем, но мне отвечали, что на рынке никогда не было такого купца. Затем я стала певицей в одной из таверн Асум-Би, и однажды вечером кто-то отравил меня. Что произошло со свитком, я не знаю.

– Выходит, есть избранный… – задумчиво проронила Энисет. – Но как отыскать его?

– Я постараюсь что-нибудь сделать, – отозвалась Бенна, хотя сейчас голова ее больше была занята тем, как помешать Горсу приписывать себе несуществующие заслуги.