Читать книгу О чем молчит Энисет. Древняя тайна Египта… - Жансая Жумадилова - Страница 5

Поначалу Бенне Анат приходилось нелегко. Ей было десять лет, когда её родители расстались. Подкупив судью, который слушал дело о расторжении брака, отец Бенны выставил их из дома и попутно избавился от выплаты алиментов, сославшись на какие-то два предложения в семейном законодательстве.

Айлун, мама Бенны, с 23 лет работала учителем истории в поселке, где ее муж содержал небольшую заправку. Поняв, что грошей с преподавания не хватает даже на аренду нового жилья, Айлун решилась на рискованный шаг. Она приехала из своей тихой деревни в крупный портовый город Лооскур и устроилась швеей в ателье, потому что учительницы в городских школах не требовались, а кроме шитья женщина ничего не умела делать. Хозяйка ателье позволяла ей ночевать с дочерью на складе, и первые несколько лет у них не было дома. Однако вскоре Айлун стала лучшей среди своих коллег-швей, из-за чего ее жалованье резко возросло. Сейчас мама с дочкой снимали хорошо обставленную квартиру, и Айлун работала на дому, обшивая весь район, в котором они жили.

Бенна училась на археолога; она поступила в местный университет, одержав победу в конкурсе на получение стипендии. По правде говоря, подруги совсем не поняли ее выбора: по их мнению, девушка с глазами-хамелионами, которые слишком явно меняли свой оттенок от почти черного до цвета горелой оранжевой листвы, и струящимися, подобно атласной ткани, каштановыми волосами, могла бы найти себе менее энергозатратное применение. Светлая матовая кожа и стройная фигура наталкивали на мысли о поприще актрисы или кого-нибудь в этом роде, но мечтательность взяла Бенну за руку и привела на факультет археологии. Пока более прагматичные сверстники штудировали экономику и право, наша героиня разбиралась в возрасте погребальных ваз и поглощала книги о раскопках Шлимана7 и Эванса8. Айлун относилась к увлечению дочери с одобрением, так как она знала на собственном примере, что за мечтой лучше идти в молодости.

Когда-то женщина сама хотела выучиться на модельера-конструктора, но она испугалась смелости своего выбора и, как большинство девушек в то время, поступила на педагогический факультет. Жизнь все равно свела Айлун с ее любимым шитьем, однако сейчас она понимала, что могла бы избежать многих трудностей, прислушайся она к себе еще в юности.

А Бенна была просто без ума от мира древности. Нельзя сказать, что она сильно нуждалась в деньгах, но заманчивое и с научной, и с финансовой стороны предложение Горса сразу привлекло ее. Она была в восторге от возможности контакта с ожившей Энисет и трепетала от осознания того, что в ее работе было что-то загадочное, как в приключенческих фильмах.

Уже три недели Бенна исполняла обязанности ассистентки у своего учителя. Многого от нее не требовалось. В течение четырех часов она должна была следить за правильной выработкой «питания» для статуи, коим являлся таинственный воск в стеклянном шаре. С девяти часов вечера Бенну сменял Адриат.

Помимо этого, каждый день в половину шестого Адриат бесшумно возникал в Зеленом Зале с набором банок, содержащих воск. Учитель Горс объяснил Бенне, как подпитывать статую, добавляя воск в шар в нужном количестве. Для этого на его стеклянной поверхности сбоку была сделана красная пометка. Указав на нее, Горс строго-настрого приказал следить, чтобы масса не превышала отмеченного уровня.

– Будьте внимательны. Если уровень питания станет выше допустимого, Энисет снова станет обычным куском камня. Однажды вы узнаете всю правду об этом уникальном воске. Пока же достаточно, чтобы вы просто следовали моим указаниям.

Разумеется, с обещанной правдой Горс не спешил.

В одну из стен ящика, в котором находилась статуя, был вставлен манометр для измерения давления воздуха, и термометр, чтобы поддерживать нужную температуру внутри ящика. Бенна следила за показаниями приборов, вносила записи в ежедневный отчет, а также аккуратно стирала пыль с ящика. Саму статую и ее «камеру» приводили в порядок до прихода Бенны.

Девушка спустя некоторое время свыклась с окружением статуи и даже нашла с ней общий язык. Когда Бенна приходила после занятий и поспешно прихорашивалась у зеркала, статуя улыбалась и тихонько покачивала головой. Царица была безмолвна, однако Бенна установила между собой и ею условно-невербальный язык. Так как статуя не могла сильно кивать головой, то на помощь пришли великолепные губы Энисет. Когда она были сомкнуты, это означало «да», когда чуть-чуть приоткрыты – «нет». Если она на что-то особенно обращала внимание, то часто моргала.

– Как ваше настроение сегодня? – спрашивала Бенна.

Энисет улыбалась и складывала губы в красивую линию: «Мне хорошо. Спасибо»

– Как провели день?

То же выражение лица.

Справляясь о состоянии статуи, Бенна расторопно выполняла возложенные на нее дела. Проверка аппаратов и заполнение отчета не занимали у нее и часа, после чего она подбавляла воска в шланг питания и принималась показывать статуе страницы свежих модных журналов, отчего лицо египтянки начинало сиять.

– Смотрите, какой чудный крой! Моя мама обещала мне сшить такой жакет к зиме! А сейчас пока тепло. Хочется бесконечно ходить пешком и греться под солнцем.

Брови Энисет, похожие на тонкие стрелы, удивленно поднялись при таких речах. Затем она словно что-то вспомнила, и на ее лице отразилась печаль.

Бенна была готова вслух отругать себя. Она не должна напоминать Энисет о том, что ей невозможно полноценно жить.

– Простите меня. Я не хотела вызывать в вас тоскливые воспоминания. Может быть, почитаем? – с этими словами Бенна почти побежала к одному из шкафов за папирусовым свитком, испещрённым иероглифами.

Горс дал Бенне задание прочитывать с Энисет минимум по одному свитку в день. Сама Бенна по-древнеегипетски не говорила, так как она специализировалась только на греческой и римской археологии. Она понимала отдельные иероглифы, но прочитать их в связке не могла, посему смысл мелких рисунков оставался для нее тайной.

Бенна разворачивала папирус перед Энисет, которая про себя прочитывала его. В определенных местах царица часто моргала, что являлось сигналом к сканированию. Дабы не повредить древние тексты, Бенна осторожно вкладывала их в сверхсовременный сканер, который копировал любое изображение до самых мельчайших пикселей. Указанные Энисет строки помечались и доставлялись Горсу. Для чего осуществлялось изучение папирусных записей, Бенна не знала, а каменная Энисет, ввиду ограниченности своих возможностей, объяснить ей этого не могла.

Как-то раз, собираясь нажать на выключатель для вхождения в Зеленый Зал, Бенна заметила на рабочем столе Горса отсканированные листы иероглифов, которые она передала ему днем раннее. Все помеченные строки были аккуратно переписаны учителем в большую тетрадь с толстой спиралью сбоку. Бенна помнила, что эту тетрадь Горс все время носил с собой, а однажды она увидела, как он даже не притронулся к еде в университетской столовой, яростно перелистывая страницы вышеупомянутой тетради. Итак, по всей видимости, дух великой Энисет работает с Горсом. Или работает на него? Вся эта странность, которой был наполнен каждый атом атмосферы Зеленого Зала, заставила Бенну задуматься.

Вспомнив об этом, она набралась храбрости и задала прямой вопрос. Вполне вероятно, она сможет помочь Энисет ответить на него.

– Зачем вы отмечаете иероглифы для Горса?

Царица свела брови словно от раздражения и неудовольствия. Она изо всех сил заморгала глазами и с трудом повернула голову в сторону стеклянного шара с воском. Шевеля губами и вскидывая брови, каменная красавица пыталась о чем-то попросить. Далеко не в первый раз Бенна видела такое выражение на лице Энисет, но не понимала, что оно значит. Сейчас ассистентку осенило, и она показала рукой на предельно допустимый уровень воска, помеченный красной линией. Энисет улыбнулась и красиво сложила губы, подтверждая «Да!»

– Вы хотите, чтобы я добавила еще воска в шар?

Снова губы царицы составили изящную поэтичную линию. Но Бенна испугалась. Она подумала, что Энисет снова хочет вернуться в царство мертвых, откуда ее каким-то образом вызволил Горс. Бенна боялась, что египтянка желает покончить со вновь приобретенным жалким подобием жизни. Более того, она страшилась ответственности за окаменение статуи.

– Нет, это невозможно, – прерывающимся голосом ответила Бенна на просьбу Энисет. – Если воска будет больше, чем положено, вы снова станете камнем. У меня не поднимется рука убить вас.

От отчаяния прекрасное лицо просительницы болезненно сморщилось. От этого вниз посыпалась легкая каменная пыль. Энисет вымученно улыбалась, складывала губы и уже энергично пыталась шевелить своей длинной шеей.

– Но вы умрете!

Статуя широко открыла рот: «Нет, нет, нет!» – поняла по их условному языку Бенна. Ее раздирали сомнения.

Энисет принялась шевелить губами, и по тому, как напрягалось ее каменное горло, можно было подумать, что она кричит: «Добавьте воска! Умоляю!»

Бенна сама была готова вскрикнуть от захлестывавшего ее любопытства. Воздух был наэлектризован тайной. Страшной тайной. Тайной, охраняемой от людей тысячи лет.

Глаза Энисет смотрели на Бенну. И не просто смотрели. Одновременно в этом глубоком взгляде сверкали молнии гнева, требование и просьба. Казалось, что вот-вот изваяние превратится в живого человека, до того сильна была сосредоточившаяся на лице египтянки мысль.

Бенна решилась.

Её пульс резко ускорился, а кожа на тыльной стороне ладони покрылась потом, пока она осторожно добавляла воска в шар питания.

Сразу же зеленоватое облачко вокруг Энисет увеличилось, и послышался странный звук, словно музыкант ударил по струнам арфы. Бенна подумала, что так могли бы петь простуженные соловьи, услышав мелодичный, бархатный, но ослабевший голос:

– С-па-а-си-бо…

Энисет вздохнула и попыталась расправить плечи. Затем она пошевелила пальцами и переступила с одной ноги на другую.

Избыточный воск не убивал статую, а давал ей возможность двигаться и говорить. Шланг превращал воск в воздушную массу, которая волшебным образом оживляла изваяние. Чем плотнее восковой дым обволакивал статую, тем больше она могла двигаться. Энисет удовлетворенно опустила веки.

В эту минуту из-за стены послышались голоса. Бенна едва успела довести восковую массу до красной отметки, после чего Энисет приняла изначальное положение и замолчала. Настенный выключатель щелкнул, и дверь открылась.

Вошли Горс и Адриат.