Читать книгу Волшебный код русских сказок - Жива Божеславна - Страница 6

Кощунословие – духовное наследие славянских волхвов – волшебный код сказок, оставленный волхвами. Волшебное наследие наших предков, спрятанное в русских сказках. О волхвах и о том, как находить волшебство в сказках и делать его реальным в обычной жизни, то есть делать жить сказочно-прекрасной или волшебной.

Мифы по-древнеславянски назывались кощунами. Если быть точнее, то кощунами наши древние предки называли мифы, которые исполнялись устно.

Главное отличие мифа-кощуны от сказки в том, что в мифы верили, на мифы опирались как на безоговорочный авторитет. А сказка? Ну, а сказка «ложь, да в ней намек».

Мифы-кощуны хранились и передавались из поколения в поколение волхвами-кощунниками. Еще с первого тысячелетия до н. э. существовали события или соборы – многолюдные общеплеменные сборища, на которых проходили языческие празднества, обряды наших предков. Духовная жизнь была чрезвычайно важна для наших древних предков. И спустя десять веков ничего не изменилось, даже после принятия монотеистической религии – христианства.

Помните знаменитого Бояна – Велесова внука из «Слова о полку Игореве»? Вот он-то как раз и исполнял кощуны-мифы, ударяя по струнам гуслей. И так делали его предшественники, чей опыт он получил и сохранил. Со школьной скамьи все знают, что, воспевая кощуны, Боян

В произведении все это понималось метафорически, образно.

Эти строки знают или слышали почти все, но о том, насколько эти строки близки к жизненной реальности или правде, мало кто задумывался. А ведь в этих четырех строчках кроется сакральная тайна.

Ведь волхвы – славянские жрецы – были не просто поэтами или рассказчиками, а самыми настоящими волшебниками, творящими чудеса, или по-древнему – кудесы. Само слово «волхв» известно из древних рукописей и уцелевших до XIX века в лубочных сказках и областных говорах. Как пишет знаменитый исследователь и собиратель русской сказки А. Н. Афанасьев, в Вологодской губернии волхат (волхит) – колдун, волхатка (волхвитка) – ворожея, в Новгородской губернии волх – колдун, угадчик, прорицатель, в Калужской губернии валхвить – предугадывать. У южных славян – в Болгарии – волхв, вохв – прорицатель. Помимо дара прорицания, волхвам приписывалось врачебное искусство. У скандинавов – вельва (volva), близкое русской форме влхва (волхв м. р., волхва ж. р.) – колдунья, пророчица, сказительница мифов.

От слова «кудеса» или «кудесы» произошли кудесники; то есть волхвы, творящие чудеса, являющие их, проявляющие их в миру, и есть кудесники. У наших древних предков волшебство (или волшба) было частью жизни, а не чем-то недоступным.

Волхвы, рассказывающие или ведающие кощуны, именовались кощунниками (кощюнниками), а творящие чудеса – кудесниками. И после принятия христианства к боянам-кощунникам народ стекался несмотря на запреты. «Да начнеши мощи кощюнником въспрещати – видиши многы събирающеся к кощунникомь».

Сейчас мы привыкли для обозначения волшебства использовать слово «колдун», особенно актуально оно было в XVII–XIX веках. Дело в том, что настоящие колдуны (а не чернокнижники современности и прошлых столетий) были также волхвами – жрецами культа Коляды – бога новорожденного зимнего солнца. И колдовать значило творить кудесы или волшбу во славу Коляды.

Поскольку в древности наши предки поклонялись солнцу, каждый этап солнечного цикла считался священным. Рождение солнца на зимний солнцеворот после самой темной и долгой ночи в году хранило мистерии и таинства солнечного бога. Жрецы Коляды – колдуны – ведали мистерию рождения солнца и несли ее людям не только на словах через кощуны, а являя чудеса.

Предсказатели судьбы назывались кобниками («чары деяху и коби зряху»), они считывали судьбу и послания богов по полету птиц.

Волхвы-хранильники занимались изготовлением оберегов и талисманов. Ковать обереги могли лишь мудрые и ведающие. Наши волхвы, как правило, носили обереги-ключи на поясе. Чем большей мистической силой обладал волхв, чем больше ему было доступно волшбы со стихиями, тем больше оберегов он имел право носить открыто на поясе.

Волхвы владели магией оборотничества, то есть меняли образ, заклинали стихии – земли, воды («водою влхъвующих»), воздуха, огня. Были волхвы-облакопрогонители, были волхвы-чародеи, работающие с водой, были волхвы земледеи и огнедеи. Жрецы, которые занимались волшбой воды, назывались русальцами. Ведающие тайны земли, деревьев и трав – земледеями.

«Он требу створи Роду на студенцы – дождя искы от него», что переводится как «он предложил требу или жертву Роду через родник, ожидая дождя от него». Заклиная воду родниковую, волхв молил у бога Рода – великого творца Вселенной – воду небесную. Кудесам волхвов-волшебников приписывалось влияние на силы природы, обеспечивающие урожай «паки волхованием жита умножаются».

Кощуны-мифы – это истории про богов, духов и людей, которые несли в себе сакральную суть бытия, подлинные мистерии.

Хоть и в общем и целом, но все-таки можно сказать, что жрецы славян – волхвы – и были первыми сказочниками. Хранители тайн стихий, богов и были первыми сказителями мифов и носителями сказочного волшебства.

Славянское слово «кощюна» полностью соответствует тому, что древние греки называли мифом. Жрецы, или волхвы-кощунники, были хранителями кощун, и их важной задачей было не только сохранить тайное знание, но и передать его потомкам. Когда после принятия христианства кощуны оказались под запретом и их изначальный смысл был искажен (напоминаю, что в наше время слово «кощунство» обозначает нечто оскорбительное, надругательство над святыней), древний смысл и тайное знание осталось спрятанным в… сказки. В такой форме, в какой нельзя было догадаться об истинном смысле, но можно было понять, разгадав код или шифр сказочного послания. Волхвы волшебными нитями вплетали в сказочные сюжеты древние знания, чтобы оставить наследие предков потомкам, чтобы знания пережили носителей этого знания и стали доступны будущим поколениям.

Волшебство – великая сила, а, как мы знаем из истории, силой хотели обладать все, и даже совсем не добрые и не хорошие люди. Поэтому задачей волхвов-кощунников было не просто передавать кощуны всем подряд, а прятать, зашифровывать, кодировать кощуны… и сказка оказалась для этого самым подходящим носителем. В условиях гонения и преследования христианством языческие волхвы вынуждены были скрывать свои знания от непосвященных. Чтобы только тот, кто достоин, кто готов, кто созрел для волшебства, смог его ощутить.

Потому, когда язычество кануло в Лету и от славянских мифов почти ничего не осталось, драгоценные крупицы волшебства, сохраненные в сказках, остались как бесценное сокровище предков. Волхвы-кощунники знали о том, что наступит время, когда великое знание придет в упадок, когда родная вера и волшебство будут преследоваться. А само слово «кощуна» станет чем-то ругательным и оскорбительным, чтобы стереть самую память о древнем знании. Вот потому-то они и закодировали древние кощуны в сказках.

В обычной сказке кощуны вроде бы и невидимы, но… если научиться читать сказку правильно, случится чудо и волшебство начнет проявляться.

Кстати, немного о словах. Ну, например: слово «правильный» происходит от корня «правь». Это означает «мир богов» по-древнеславянски. Да, тех самых, что почитали наши предки и волхвы-кощунники. Или слово «проявлять» с корнем «явь», а вот явью древние славяне называли уже наш мир – мир людей.

А знаете, почему все заклинания в сказках произносятся трижды? Потому что миров было вовсе не два. Помимо мира богов и людей, был еще один мир – мир Нави – мир потусторонний, мир духов, загробный мир. Итак, каждая, почти каждая сказка несет в себе знание о трех мирах, а если говорить правильно, то это кощуны-сказки.

Чтобы расшифровать сказку, нужно обратиться к самому древнему ее коду, тому, что было заложено в нее тогда, когда она только возникла, – кощуне или кощунословию.

Кощуна сказки – это ее сакральный смысл, ее мистический смысл. Кощунословие сказки вовсе не нечто внешнее, поверхностное рациональное. Это источник бесценного знания, волшебное сокровище, которое может пригодиться нам, потомкам, как помогало оно нашим предкам.

Ак. Рыбаков, исследователь славянских древностей, пишет о том, что восточнославянская волшебная сказка является хранительницей перемешанных между собой отголосков архаических мифов, рождавшихся еще в первом тысячелетии до н. э.

Даже утратив со временем исконные сакральные смыслы мифов-сказок, народ сохранил их содержание, потому как этот процесс поддерживала родовая память и традиция передачи из уст в уста.