Читать книгу Таинственный остров - Жюль Верн - Страница 15

На следующий день, 17 апреля, первые слова моряка, обращенные к журналисту, были:

– Кем мы будем сегодня, мистер Спилет?

– Кем прикажет быть Сайрус, – ответил журналист.

В этот день бывшим кирпичникам и гончарам пришлось стать металлургами.

Накануне колонисты после завтрака продлили свое исследование до оконечности мыса Челюсти, отстоящей в семи милях от Камина. Там кончались дюны, и почва приобретала ясно выраженный вулканический характер. Здесь не было уже сплошных гранитных стен, как на плоскогорье Дальнего вида; узкий залив, стиснутый двумя мысами, был окаймлен цепью прихотливо разбросанных скал, состоящих из изверженных вулканом пород.

Дойдя до этой точки, колонисты повернули назад и только в сумерках добрели до Камина. Несмотря на усталость, они не легли спать, пока не решили окончательно вопроса, оставаться на острове Линкольна или попытаться покинуть его.

Даже ближайшая к острову земля – архипелаг Паумоту – отстояла от него на огромное расстояние – в тысячу двести миль. Пенкроф решительно заявил, что простая шлюпка, особенно накануне наступления бурного зимнего времени, не может покрыть такое расстояние. Но и сооружение простой шлюпки, даже при наличии всех необходимых инструментов, было бы нелегким делом. Колонистам же пришлось бы начать с изготовления простейших инструментов – молотков, пил, топоров, буравов, рубанков, на что требовалось немало времени. Поэтому колонисты решили зазимовать на острове, подыскав жилище более комфортабельное, чем Камин.

Прежде всего нужно было использовать железную руду, залежи которой инженер обнаружил в северо-западной части острова, и превратить ее в железо и сталь.

Недра земли редко содержат в себе металлы в чистом виде. Чаще всего они встречаются в соединениях с кислородом или серой. Два образца руды, найденные инженером, как раз и были – один окисью железа, другой – серным колчеданом, то есть сернистой солью железа. Инженер решил получить железо из его окиси путем восстановления этой окиси углем – при плавке смеси руды с углем. Есть два способа плавки: один – простой и быстрый, так называемый каталонский способ, имеющий то преимущество, что руда при нем непосредственно превращается в железо; другой способ, несравненно более сложный, – доменная плавка – состоит в превращении руды в чугун и уже чугуна в железо путем извлечения из него углерода, содержащегося в нем в небольшом количестве – от трех с половиной до четырех процентов.

Сайрусу Смиту нужен был не чугун, а железо. Поэтому он остановился на первом способе. Руда, найденная инженером, оказалась очень богатой железом. Это была бурая, тяжелая руда, состоящая из окиси железа с примесью кремнезема. Руды этого сорта в Европе применяются для изготовления высокосортного железа, которым славятся Швеция и Норвегия.

Невдалеке от месторождения железной руды находились уже известные колонистам выходящие на поверхность земли залежи каменного угля. Близость этих последних представляла очень большое удобство.

– Значит, мы становимся металлургами, мистер Смит? – спросил Пенкроф.

– Да, мой друг, но прежде, если вы ничего не имеете против, мы поохотимся на тюленей на островке Спасения.

– Охотиться на тюленей? – Моряк с недоумением посмотрел на журналиста. – Разве для изготовления железа нужны тюлени?

– Очевидно, да, если Сайрус это говорит, – ответил тот.

Но инженер уже вышел из Камина, и Пенкроф вынужден был отправиться на охоту за тюленями, так и не получив объяснений. Колонисты собрались на берегу пролива, возле брода.

Сотня пингвинов беспечно следила за приближением людей. Колонисты, вооруженные дубинками, легко могли перебить многих из них, но их не привлекало бессмысленное побоище, тем более что оно могло испугать тюленей, лежавших на песке в нескольких кабельтовых.

Колонисты с тысячью предосторожностей подвигались к северной оконечности островка, обходя вырытые в песке ямки, служившие гнездами водяным птицам. В полосе прибоя перед ними виднелись какие-то черные точки, плававшие на поверхности и издали напоминавшие движущиеся рифы.

Охотники хотели дать тюленям время выбраться на землю. В воде эти животные чрезвычайно подвижны благодаря сильным ластам, короткой и густой шерсти и веретенообразному туловищу. Но на суше они неповоротливы и медлительны, так как их короткие ласты позволяют им только ползать.

Зная привычки тюленей, Пенкроф посоветовал колонистам подождать, пока они не выберутся на песок, – при солнечном свете они быстро погружаются в глубокий сои. Тогда останется только отрезать им отступление к воде и начать охоту. Следуя этому совету, охотники притаились за дюнами и молча ожидали.

Прошло не меньше часа, прежде чем тюлени вылезли на песок. Пенкроф и Герберт подкрались к ним вдоль берега, отрезая отступление к воде, в то время как Сайрус Смит, Гедеон Спилет и Наб ползли по песку, подбираясь к будущему театру военных действий.

Вдруг моряк испустил громкий крик. Инженер и двое его товарищей, уже не скрываясь, кинулись к тюленям. Двое ластоногих, застигнутые ими, упали под ударами дубин, но остальным удалось добраться до воды и спастись.

– Честь имею доложить, что заказанные вами тюлени доставлены, – шутливо сказал инженеру Пенкроф.

– Отлично, – ответил Сайрус Смит. – Мы из них сделаем кузнечные мехи.

Инженеру нужно было устроить приспособление для нагнетания воздуха в печь во время плавки руды, и он решил изготовить его из шкуры тюленя.

Убитые ластоногие были средней величины; длина их от головы, по форме напоминавшей собачью, до кончика хвоста равнялась шести футам.

Чтобы не таскать на себе лишней тяжести, Наб и Пенкроф стали на месте снимать шкуры с убитых животных. Тем временем Сайрус Смит, журналист и Герберт занялись исследованием островка.

Наб и Пенкроф успешно справились со своим делом, и через три часа Сайрус Смит располагал уже двумя тюленьими кожами, годными для изготовления мехов.

Дождавшись отлива, колонисты снова перешли пролив вброд и вернулись в Камин.

Изготовление мехов было нелегким делом. Нужно было натянуть кожу на заготовленную деревянную раму и пришить ее растительными волокнами так, чтобы мехи не пропускали воздух. Последнее условие было самым трудным.

Два ножа, сделанные из ошейника Топа, были единственными инструментами, находившимися в распоряжении инженера. Несмотря на это, общими усилиями всех колонистов, под руководством инженера, в три дня хозяйство колонии обогатилось настоящей машиной для нагнетания воздуха в печь, плавящую руду.

С утра 20 апреля колония вступила в «металлургическую эру» своей жизни, как писал журналист в записной книжке. Как известно, инженер решил производить плавку на месте залегания руды и угля, то есть примерно в шести милях от Камина, у подножия северо-восточного склона горы Франклина. Нечего было и думать ежедневно возвращаться на ночлег в Камин. Поэтому колонисты решили выстроить на месте плавки шалаш из ветвей и жить там все время, пока не кончат это важное дело, требующее непрерывного наблюдения – ночью и днем.

Приняв такое решение, они отправились в путь ранним утром. Наб и Пенкроф волочили на плетенке из прутьев воздуходувную машину и небольшой запас продовольствия, который можно было пополнять по мере надобности на месте.

Они шли сквозь густую чащу леса Якамары, пересекая ее по диагонали, с юго-востока на северо-запад. Колонистам пришлось попутно прокладывать себе дорогу. Впоследствии эта дорога постоянно служила им для прямого сообщения между плоскогорьем Дальнего вида и горой Франклина.

Уже известные им породы деревьев были представлены в этом лесу великолепными экземплярами. Но Герберт заметил и несколько новых деревьев, в частности драцену, которую Пенкроф, смеясь, тут же окрестил «самодовольным пореем». Действительно, несмотря на гигантский рост, драцена принадлежит к тому же семейству лилейных, что и лук, порей и спаржа. Вареные корневища драцены очень приятны на вкус; если их подвергнуть брожению, то из них можно получить отличный напиток. Колонисты сделали запас этих корней.

Дорога через лес была очень длинной. Ходьба отняла целый день. Но колонисты не жалели о потраченном времени, так как имели возможность наблюдать фауну и флору острова. Топ, преимущественно интересовавшийся фауной, носился по траве и забирался в кустарники, вспугивая тучи всякой дичи.

В пять часов пополудни Сайрус Смит решил сделать привал. Колонисты теперь находились у подножия почти отвесного восточного склона горы Франклина. В трехстах-четырехстах шагах от их стоянки протекал Красный ручей.

Лагерь был тотчас же разбит. Меньше чем в час на опушке леса вырос шалаш из ветвей, обвитых лианами и обмазанных глиной. Геологические изыскания были отложены до следующего дня. Наб приготовил ужин. Яркий костер запылал у порога шалаша, и в восемь часов вечера все уснули здоровым сном.

На следующее утро, 21 апреля, Сайрус Смит в сопровождении Герберта отправился на поиски железной руды. Он нашел залежи ее почти на самой поверхности земли у истоков Красного ручья. Легкоплавкость породы, содержащей руду, позволяла извлечь из нее железо тем единственным способом, который был доступен колонистам, – восстановлением.

Инженер решил плавить руду не по каталонскому способу, а по его упрощенному варианту, применяемому крестьянами в глухих углах Корсики.

Действительно, каталонский способ требует устройства специальных печей и тиглей, в которых руда и уголь засыпаются чередующимися слоями и плавятся при высокой температуре. Но Сайрус Смит решил не строить специальной печи, а просто сложить правильным кубом перемежающиеся слои руды и угля и в середину куба нагнетать из мехов сильную струю воздуха.

Каменный уголь, так же как и руда, залегал на поверхности земли, и добыть его не представляло никакого труда.

Колонисты предварительно раздробили руду на мелкие куски и отделили от них посторонние примеси. Затем руда и уголь были размещены чередующимися слоями – слой руды на слое угля.

Теперь, после того как уголь будет зажжен и в куб станут нагнетать воздух мехами, под влиянием обильного притока кислорода из воздуха уголь, сгорая, превратится в окись углерода, которая, воздействуя на руду окиси железа, отнимет у нее кислород и таким образом выделит из нее чистое железо.

Инженер распорядился установить возле куба мехи, снабженные на конце трубой из огнеупорной глины.

Мехи приводились в движение простейшим механизмом, состоящим из рамы, через которую была переброшена веревка из растительных волокон, и противовеса из камней.

Мехи нагнетали в куб мощную струю воздуха, повышающую температуру плавки и способствующую ускоренному протеканию химических процессов в руде.

Дело было нелегкое. Но в конце концов плавка удалась, и результатом ее была большая железная болванка с губчатой поверхностью. Теперь, чтобы отделить железо от расплавленной породы, надо было ковать болванку. У наших металлургов, конечно, не было молота. Но они были в таком же положении, в каком, вероятно, был первый в мире металлург, и поступили так же, как и он: первую болванку они превратили в молот и им стали ковать следующие, используя в качестве наковальни осколок гранитной скалы.

Полученный металл был груб на вид, но тем не менее это было настоящее железо, вполне годное к употреблению.

После долгих и утомительных трудов 25 апреля колонисты уже располагали порядочным количеством железных полос, из которых выковали множество необходимых им инструментов и орудий: ломы, щипцы, кирки, лопаты, клещи и т.д. Пенкроф и Наб во всеуслышание заявили, что никогда еще не видели лучших.

Но колонисты не могли довольствоваться только этими инструментами. Для изготовления же других железо не годилось – нужна была сталь.

Сталь – это соединение железа с углеродом. Получают ее либо из чугуна, отнимая у него лишний углерод, либо из железа, добавляя к нему недостающее количество углерода. Первый способ дает натуральную, пудлинговую сталь, второй – томленую.

Инженер, имея чистое железо, решил делать сталь вторым способом. Он добился этого, расплавив железо с растертым в порошок углем в специальном огнеупорном тигле30.

Пенкроф и Наб стали по указаниям инженера ковать получившуюся сталь. Прежде всего они сделали топоры. Раскалив их докрасна, они сразу окунули их в холодную воду. Благодаря этому топоры приобрели отличную закалку. Затем были изготовлены другие инструменты, грубые на вид, но годные к употреблению: рубанки, топорики, стальные полосы, из которых можно было сделать пилы, ножницы, наконечники для пик, молотки, гвозди и т.д.

Наконец 5 мая закончился первый металлургический период. Колонисты вернулись в Камин, готовые, если это понадобится, превратиться из кузнецов в рабочих любой другой специальности.