Читать книгу Таинственный остров - Жюль Верн - Страница 2

Люди, выброшенные на эту землю ураганом, не были ни профессиональными воздухоплавателями, ни спортсменами. Это были военнопленные, дерзнувшие бежать из плена при совершенно исключительных обстоятельствах. Сто раз они рисковали жизнью, сто раз поврежденный воздушный шар грозил сбросить их в бездну! Но судьба берегла их для другой участи.

Покинув 20 марта Ричмонд, осажденный войсками генерала Улисса Гранта, они через пять дней очутились в семи тысячах миль от столицы штата Виргиния – главного оплота сепаратистов7 во время кровопролитной войны за освобождение негров.

Вот, вкратце, при каких любопытных обстоятельствах эти пленники предприняли свой побег, кончившийся только что описанной катастрофой.

В феврале 1865 года, во время одной из неудачных попыток генерала Гранта овладеть Ричмондом, несколько офицеров его армии попало в плен к сепаратистам. В числе их оказался и инженер Сайрус Смит.

Уроженец Массачусетса, Сайрус Смит был не только инженером, но и известным ученым. Когда началась война, правительство Соединенных Штатов доверило ему управление железными дорогами, получившими огромное стратегическое значение.

Типичный уроженец североамериканских штатов, сухой, костлявый, с легкой сединой в волосах и коротко подстриженных усах, лет сорока пяти на вид, Сайрус Смит был одним из тех инженеров, которые начали свою карьеру с работы молотом и киркой, подобно некоторым генералам, начавшим службу простыми солдатами. В такой же степени человек действия, как и человек мысли, он работал без усилий, с настойчивостью и упорством, которых не могли сломить никакие неудачи. Отлично образованный, практичный, изобретательный, он обладал тремя качествами, сумма которых определяет выдающегося человека: подвижностью ума и тела, настойчивостью в желаниях и сильной волей.

Одновременно с Сайрусом Смитом попал в плен к южанам и другой замечательный человек. Это был Гедеон Спилет, известный корреспондент «Нью-Йорк геральд», прикомандированный к Северной армии, чтобы осведомлять газету о всех событиях на театре военных действий.

Гедеон Спилет принадлежал к той удивительной породе английских и американских журналистов, которые не отступают ни перед какими трудностями, чтобы первыми получить интересное известие и передать его своей газете в кратчайший срок.

Человек энергичный, деятельный, всегда и ко всему готовый, повидавший весь свет, солдат и художник, незаменимый в совете, решительный в действии, не боящийся ни труда, ни усталости, ни опасности, когда можно было узнать что-нибудь важное для него самого, во-первых, и для газеты, во-вторых, настоящий герой всего нового, неизвестного, неизведанного, невозможного, – это был один из тех бесстрашных наблюдателей, которые пишут очерки под пулями, составляют хронику под ядрами, для которых опасность – только развлечение.

Он не был лишен юмора. Это он однажды, в ожидании исхода битвы, желая во что бы то ни стало сохранить за собой очередь у окошка телеграфиста, в течение двух часов передавал своей редакции по телеграфу текст первых глав библии. Это стоило «Нью-Йорк геральд» две тысячи долларов, но зато газета первой получила важное известие.

Гедеону Спилету было не больше сорока лет. Это был человек высокого роста. Рыжеватые бакенбарды обрамляли его лицо. У него были спокойные зоркие глаза человека, привыкшего быстро схватывать все, что творится вокруг него. От природы обладая крепким сложением, он был к тому же закален всеми климатами мира, как стальной прут холодной водой.

Вот уже десять лет, как Гедеон Спилет работал в качестве корреспондента «Нью-Йорк геральд», украшая его столбцы своими статьями и рисунками – он владел карандашом так же хорошо, как и пером. Он был взят в плен в то время, когда делал зарисовки к отчету о сражении. Последними словами в его записной книжке были: «Какой-то южанин целится в меня…» Но южанин не попал в него, ибо у Гедеона Спилета вошло в привычку выходить из всяких передряг без единой царапины.

Сайрус Смит и Гедеон Спилет, знавшие друг друга только понаслышке, оба были доставлены в Ричмонд. Познакомившись случайно, они понравились друг другу. Оба они были поглощены одной мыслью, оба стремились к одной цели: бежать во что бы то ни стало, присоединиться к армии генерала Гранта и снова биться в ее рядах за единство штатов!

Смит и Спилет были готовы использовать всякий случай для побега, но несмотря на то, что им было разрешено свободно ходить по всему городу, Ричмонд так хорошо охранялся, что бегство из него представлялось совершенно невозможным.

В это время к Сайрусу Смиту пробрался его слуга, бесконечно преданный ему. Этот храбрец был негром, родившимся в поместье инженера от отца и матери – невольников. Сайрус, сторонник освобождения негров не на словах, а на деле, давно освободил его. Но и свободный, негр не захотел покинуть своего хозяина.

Это был человек лет тридцати, сильный, ловкий, смышленый, кроткий и спокойный, иногда немного наивный, всегда улыбающийся, услужливый и добрый. Его звали Навуходоносором, но он предпочитал этому библейскому имени сокращенное – Наб.

Узнав, что Сайрус Смит попал в плен, Наб, не раздумывая, покинул Массачусетс, пробрался к Ричмонду и, двадцать раз рискуя жизнью, умудрился проникнуть в осажденный город.

Но если Набу удалось пробраться в Ричмонд, это не значило, что оттуда легко было и выбраться. Пленные федералисты8 находились под непрерывным надзором, и нужен был какой-нибудь из ряда вон выходящий случай, чтобы предпринять попытку к побегу хоть с маленькой надеждой на успех. Но этот случай не представлялся, и, казалось, не было надежды, что он когда-нибудь представится.

В то время, как военнопленные мечтали о бегстве из Ричмонда, чтобы снова вернуться в ряды осаждающих, некоторые осажденные не менее нетерпеливо стремились покинуть город, чтобы присоединиться к войскам сепаратистов. В числе этих последних был некто Джонатан Форстер, ярый южанин.

Армия северян, кольцом обложившая Ричмонд, давно прервала связь между городом и главными силами южан. Губернатору Ричмонда необходимо было уведомить командующего армиями южан, генерала Ли, о положении дел в городе, чтобы тот ускорил присылку подкреплений. Джонатану Форстеру пришла в голову мысль подняться на воздушном шаре и по воздуху достигнуть лагеря сепаратистов. Губернатор одобрил эту мысль.

Для Джонатана Форстера и пяти товарищей, которые должны были сопровождать его в полете, был построен аэростат. Гондола шара была снабжена оружием и продовольствием на случай, если воздушное путешествие затянется.

Отлет шара был назначен на 18 марта, ночью. При умеренном северо-западном ветре аэронавты должны были через несколько часов добраться до лагеря генерала Ли.

Но северо-западный ветер с утра 18 марта засвежел и стал больше походить на ураган, чем на бриз. Вскоре разыгралась такая буря, что отъезд пришлось отложить: нечего было и думать рисковать аэростатом и жизнью людей при такой ярости стихии.

Наполненный газом шар, пришвартованный на главной площади Ричмонда, готов был взвиться в воздух, как только хоть немного спадет ветер. Но 18 и 19 марта прошли без какой бы то ни было перемены. Напротив, пришлось укрепить шар на привязи, так как порывы бури почти валили его на землю.

В ночь с 19 на 20 марта ураганный ветер стал еще свирепее. Отлет опять пришлось отложить.

В этот день инженера Сайруса Смита остановил на улице совершенно незнакомый ему человек. Это был моряк по имени Пенкроф, загорелый, коренастый, лет тридцати пяти – сорока на вид, с живыми глазами и хитроватым, но добродушным выражением лица. Пенкроф также был североамериканцем. Он объездил все моря и океаны обоих полушарий, прошел сквозь огонь и воду, и не было, кажется, на свете приключения, которое могло бы удивить или испугать его.

В начале этого года Пенкроф приехал по делам в Ричмонд вместе с пятнадцатилетним юношей, Гербертом Брауном, сыном его покойного капитана; Пенкроф любил Герберта как родного.

Не успев выехать из города до начала осады, Пенкроф, к великому своему огорчению, сам очутился на положении осажденного. Все это время его преследовала одна мысль: бежать!

Он знал понаслышке инженера Смита и не сомневался, что этому деятельному человеку также был тягостен плен в Ричмонде. Поэтому-то, не колеблясь, он остановил его на улице следующим вопросом:

– Мистер Смит, не надоел ли вам Ричмонд?

Инженер пристально посмотрел на незнакомца. Тот добавил более тихим голосом:

– Мистер Смит, хотите бежать отсюда?

– Когда? – живо спросил инженер.

Этот вопрос сорвался с его уст невольно – он не успел даже рассмотреть незнакомца. Но, вглядевшись в открытое и честное лицо моряка, он уверился, что перед ним вполне порядочный человек.

– Кто вы? – отрывисто спросил он.

Пенкроф представился.

– Каким же способом вы предлагаете мне бежать? – продолжал допрос инженер.

– К чему тут этот бездельник – воздушный шар?! Он без толку болтается, точно поджидает нас.

Моряку не пришлось дальше развивать свою мысль. Инженер все понял. Он схватил Пенкрофа за руку и потащил к себе домой. Там моряк изложил свой план, в сущности говоря, очень простой: рисковать приходилось только жизнью. Ураган, правда, свирепствовал вовсю, но такой искусный инженер, как Сайрус Смит, уж, конечно, справится с аэростатом. Если бы он, Пенкроф, умел управлять шаром, он, не задумываясь, бежал бы – с Гербертом, конечно! Не видал он бурь, что ли!

Сайрус Смит, не прерывая, слушал моряка. Глаза его блестели. Долгожданный случай наконец представился! Проект был опасным, но осуществимым. Ночью, обманув бдительность стражи, можно было пробраться к шару, залезть в гондолу и быстро обрубить тросы, привязывавшие его к земле. Понятно, риск был немалый, но, с другой стороны, и выигрыш был велик! Не будь урагана… Впрочем, если б не было урагана, шар давно бы уже улетел, а с ним и единственная возможность бежать из Ричмонда.

– Я не один, – сказал в конце речи Сайрус Смит.

– Сколько человек вы хотите взять с собой? – спросил моряк.

– Двух: моего друга Спилета и моего слугу Наба.

– Итого – трое, – сказал моряк, – а вместе со мной и Гербертом – пятеро. Но ведь шар рассчитан на шестерых…

– Отлично. Мы летим! – закончил Смит.

Это «мы» относилось и к журналисту. Но тот не принадлежал к числу боязливых людей, и когда ему сообщили о проекте Пенкрофа, он без оговорок одобрил его. Гедеон Спилет только удивился, что такая простая мысль не пришла в голову ему самому. Что касается Наба, то верный слуга всегда готов был следовать за своим хозяином.

– До вечера! – сказал Пенкроф.

– До вечера! Мы встретимся на площади в десять часов, – решил инженер. – И будем надеяться, что буря не стихнет до нашего вылета!

Пенкроф вернулся к себе домой, где его ожидал Герберт Браун. Юноша знал о замысле моряка и с нетерпением ожидал результата переговоров с инженером.

Итак, оказалось, что все пять человек, готовившихся ринуться в бой с ураганом, были одинаково смелыми и решительными людьми.

Между тем ураган не утихал. Джонатан Форстер и его спутники и не помышляли о том, чтобы пуститься в путь в хрупкой гондоле. Инженер боялся только, как бы ветер не прибил воздушный шар к земле и не изорвал его в клочки. В течение долгих часов он бродил по площади, наблюдая за аэростатом. Пенкроф делал то же самое, зевая во весь рот, как человек, не знающий, на что убить время. Он также боялся, что буря повредит шар при ударах о землю или, сорвав с привязи, умчит его в небеса.

Настал вечер. Тьма была кромешная. Густой туман окутал землю. Шел дождь, смешанный со снегом. Буря как будто дала сигнал к перемирию между осажденными и осаждающими: гром пушек уступил место громам урагана. Улицы Ричмонда опустели. Ввиду ужасной погоды власти сочли даже возможным снять караул, охранявший воздушный шар.

Все как будто благоприятствовало побегу.

В девять с половиной часов Сайрус Смит и его спутники с разных сторон пробрались на площадь, погруженную во тьму, так как порывы ветра загасили газовые фонари. Трудно было рассмотреть даже огромный шар, прижатый к земле порывами ветра. Шар был прикреплен толстым тросом к кольцу, вделанному в мостовую.

Пятеро пленников встретились у гондолы.

Не промолвив ни слова, Сайрус Смит, Гедеон Спилет, Наб и Герберт заняли места в гондоле. Пенкроф в это время, по приказанию инженера, отвязывал мешки с балластом. Через несколько минут, кончив дело, моряк присоединился к товарищам. Теперь только трос удерживал шар на земле. Сайрусу Смиту оставалось дать сигнал к отправлению…

В это время в гондолу впрыгнула собака. Это был Топ, собака инженера, последовавшая за своим хозяином. Сайрус Смит, боясь, что Топ перетяжелит шар, хотел было прогнать собаку.

– Ба! Пусть остается! – вступился Пенкроф. – Выбросим лучше из гондолы еще два мешка с песком!

Ударом ножа он перерубил трос, и шар взвился по кривой в воздух.

Ураган бушевал с неслыханной яростью. В течение этой ночи нечего было и думать о спуске. Когда настал день, земля была покрыта густым покровом облаков. Только спустя пять дней аэронавты увидели под собой море.

Читатели знают, что из пяти человек, покинувших Ричмонд 20 марта9, четверо были сброшены 24 марта на пустынный берег, в семи тысячах миль от своей родины.

Пятый, отсутствующий пассажир, на помощь к которому устремились все остальные, был не кто иной, как инженер Сайрус Смит.