Читать книгу Нить Ариадны - Камила Соколова - Страница 2

Заливистая трель звонка нарушила обстановку сонного дома. Клеопатра Петровна недовольно поморщилась, взглянула на часы и, вздохнув, отправилась встречать гостью.

Стоявшая в холле хрупкая миниатюрная девушка отряхивала снежинки с темных волос и с интересом осматривалась. При виде хозяйки дома она быстро заговорила:

– Клеопатра Петровна?! А я подумала, что женщина, которая впустила меня это и есть вы. По-моему, я даже немного напугала ее, ― рассмеялась она и деловито продолжила. ― Марина Шаповалова, журнал «Истории жизни». Мы с вами договаривались о встрече.

Клеопатра Петровна поджала губы и сдержанно произнесла:

– Входите.

– Конечно, как скажете, ― с готовностью сказала Марина, но все равно была награждена быстрым колючим взглядом из-под нахмуренных бровей Клеопатры Петровны.

– Проходите в гостиную, пожалуйста, ― вежливо и бесстрастно произнесла хозяйка, указывая на большую темноватую комнату.

Марина вошла и сразу наткнулась на небольшую софу, на самый краешек которой она присела, растянув губы в улыбке.

– Итак, журнал, который я представляю, публикует цикл статей о выдающихся русских эмигрантах XX столетия, людях, которые смогли раскрыться, только покинув родину… ― Клеопатра Петровна при этих словах чуть заметно приподняла бровь и стала внимательно рассматривать молодую, не по годам уверенную в себе девушку. Она была похожа на маленького взъерошенного воробышка. Это сходство придавала ей короткая растрепанная прическа и небольшой заостренный носик, напоминавший клюв маленькой птички. Марина относилась к типу женщин, обладавших тонкой, спортивной, мальчишеской фигурой. На ее худеньких плечах пузырилась белая сорочка, заправленная в высокие темные брюки, а ноги в модных туфлях нетерпеливо пристукивали по полу. ― В этом цикле мы хотим рассказать и о вас. ― Она сделала паузу и выжидающе посмотрела на пожилую женщину.

– Я знакома с первопричинами вашего здесь присутствия, ― сухо произнесла Клеопатра Петровна. ― Если вы не против, я хотела бы начать, тем более что вы опоздали.

– Московские пробки, ― развела руками девушка и стала готовиться к интервью. ― Я буду записывать наш разговор на диктофон, также делать пометки. Вопросы стандартные, но иногда буду уточнять что-либо.

– Интересно, каким стандартом вы руководствовались при составлении вопросов, ― язвительно заметила хозяйка, но не очень громко, так, чтобы не услышала девушка, которая проверяла батарейки и емкость памяти в устройстве.

Клеопатра Петровна была раздражена. Она не любила, когда что-то шло не по плану. А сейчас интервью сдвигалось уже на добрых тридцать пять минут. Она сердито посматривала на беззаботную журналистку, сомневаясь про себя в ее профессионализме.

«В этом цикле мы хотим рассказать и о вас… ― голосом Марины проговаривала про себя женщина. ― Да обо мне вообще нужно было подумать в первую очередь, когда у них появилась идея опубликовать этот цикл статей. Работа в престижном университете Америки над новой теорией самоактуализации человека это тебе не стишки писать или математические формулы доказывать. Это глыба!»

– Ну, вот все и готово, ― радостно воскликнула Марина, устраиваясь удобнее на софе горчичного цвета и просматривая список вопросов в блокноте.

Клеопатра Петровна кивнула и опустилась в видавшее виды кресло-качалку, стоявшее напротив.

– Вы были выдающимся психологом в шестидесятые-семидесятые годы прошлого столетия…― вдохновенно начала Марина, но была прервана:

– Я и сейчас выдающийся психолог.

– Кхм. Конечно. Безусловно, ― девушка снова растянула губы в улыбке, чтобы сгладить шероховатость. ― Так вот, ― она прочистила горло, ― расскажите, как вы пришли в профессию? В науку? Как вам вообще пришла в голову мысль заниматься психологией, ведь вы врач по образованию?

Женщина только покачала головой. «И кого только сейчас берут на работу? Самоуверенная, бестактная пигалица», ― вынесла свой вердикт Клеопатра, а вслух сказала:

– Давайте по порядку. Мне бы хотелось, чтобы обо мне было написано так, как это было на самом деле, а не так, как вам покажется. Вы ведь человек торопливый, любящий сразу делать выводы и руководствоваться ими, не так ли? ― и пожилая женщина позволила себе мимолетную улыбку.

– В точку, ― рассмеялась Марина. ― Откуда вы знаете?

– Я же выдающийся психолог, ― ответила Клеопатра, сделав ударение на слове «выдающийся», ― могу все рассказать о человеке, глядя на его лицо. Но, пока не буду об этом. Вы задали мне вопросы, с них и начнем.

Она откинулась на спинку кресла и немного качнулась, от этого движения кресло издало слабый протяжный стон.

– В самом деле, у меня диплом врача. Я начала учиться еще здесь, слушала лекции примерно год. А вне учебы я тяготела к философии, читала труды Ницше, Канта, Юнга. Читали? ― Марина отрицательно помотала головой, а рассказчица вздохнула и продолжила. ― Помню, с каким трудом я доставала книги – тогда нельзя было просто пойти в магазин и купить все, что хочется. Однажды мне попался в руки труд Зигмунда Фрейда, его теории в то время становились популярны в России и стали оказывать воздействие на общество. И вы знаете, что? ― и, не дожидаясь ответа, продолжила, ― Я пропала. Поняла, что психология – это то, чем я хочу заниматься!

– Другими словами, вы захотели принимать пациентов и укладывать их на кушетку, ― хихикнула девушка.

– Собственно говоря, я имею в виду психологию, как науку, которая, кстати говоря, до конца ХIХ века была частью религии и философии, – чеканя каждое слово, произнесла женщина и указала на стену, где во всю ее ширину стоял массивный стеллаж, забитый книгами. Они стояли, лежали и громоздились вперемешку с бесконечными папками с бумагами, исписанными от руки. Сложно было представить, что на такой полке вообще можно было найти нужный материал. Что касается рукописей, то их у Клеопатры Петровны было еще больше. Они лежали в папках и стопками повсюду, башнями росли подле стола, на полках и даже на небольшом диване, на котором сидела Марина. Некоторые листы уже пожелтели от времени, другие были свежими, но все они были исписаны мелким аккуратным почерком.

– Видите, сколько научных трудов написано, ― Клеопатра указала на книги, ― а сколько еще будет написано, ― и пожилая женщина картинно развела руками. – Все это мои наработки, которые лягут в основу новой актуальной теории.

– Впечатляет, ― сказала Марина и еле подавила зевок. ― Кстати, о ваших трудах. Когда нам ждать следующую публикацию? Насколько я располагаю информацией, последняя ваша книга была выпущена, ― она порылась в записях, ― почти тридцать лет назад… ― Теперь она удивленно взглянула на Клеопатру, а затем перевела недоумевающий взгляд на кипы рукописей.

– Всему свое время, ― сухо ответила Клеопатра Петровна. ― Должен возникнуть вакуум, который впоследствии будет заполнен чем-то новым. ― То удовольствие, которое Клеопатра Петровна начала испытывать от беседы еще секунду назад, испарилось, и она снова недовольно поджала губы.

– Хорошо, давайте закончим с вашим увлечением психологией как наукой, ― скучающе сказала Марина и полистала блокнот.

– В то время я не могла учиться в России на врача. Женщин особенно не жаловали в университетских классах. Многие уезжали за границу, заключали фиктивный брак, чтобы получить разрешение на выезд, и учились чаще в Цюрихе или Берне… Я тоже так поступила. Для меня это был единственный шанс вырваться из болота и начать заниматься любимым делом. Я уехала в Америку. ― И жестом останавливая открывшую было рот Марину, она добавила, ― в Америку, потому что теории Фрейда там были очень популярны, а вот в Швейцарии ― нет.

– И за океаном вы нашли все, что хотели?

Клеопатра Петровна задумалась на несколько секунд:

– Пожалуй, да. Своеобразная американская мечта сбылась. Я получила диплом врача, работала в Гарварде в первой психологической лаборатории, созданной Уильямом Джеймсом, и практиковала, занимаясь психотерапией, специализируясь на психоанализе.

– Одно предложение, и так много слов с приставкой «психо-», ― начала было Марина, но сникла под строгим взглядом пожилой женщины.

Клеопатра Петровна не позволяла ни малейшего сарказма в отношении ее труда. Она слишком много сил отдала науке, чтобы позволить кому-либо подсмеиваться над этим.

Разрядила обстановку женщина, впустившая Марину, ― она принесла поднос, на котором дымился чайник, позвякивали чашки и аппетитно пахло имбирное печенье.

– Ах, Лена. Спасибо за чай. – Клеопатра Петровна взяла чашку уверенной, несмотря на свой возраст, рукой и предложила Марине сделать то же самое. – За чаем мы сможем вести диалог более свободно. Неформально, как теперь принято говорить. – Она довольно улыбнулась.

Лена кивнула и попыталась поймать кота, который вслед за ней бесшумно вошел в комнату, но он легко увернулся и ловко запрыгнул на самую верхнюю полку книжного стеллажа.

– Да оставь его, пусть сидит, ― махнула рукой Клеопатра. Кот покрутился на своем пьедестале, удобно устроился и уставился на Марину немигающим взглядом желтых глаз.

Пока Клеопатра Петровна, отвернувшись, любовно наблюдала за своим питомцем, у Марины наконец появилась возможность хорошенько рассмотреть женщину. Седые коротко стриженные волосы обрамляли вытянутое морщинистое лицо и едва прикрывали большой лоб. Аккуратные неширокие брови странно смотрелись на таком пространстве. Как будто их хозяйка однажды удивилась, ее брови взмыли вверх и там и остались. Губы плотно сжаты, кожа бледная и тонкая, словно пергамент. Женщину можно было легко спутать с восковой фигурой или куклой, если бы не темно-карие, живые и блестящие глаза. Одета она была просто – темные брюки, цветастая блузка и серый вязаный жилет. Единственным ее украшением были очки в темной оправе с золоченой цепочкой, которые она носила, водрузив на голову. Движения Клеопатры Петровны были сдержанными и точно выверенными. «Старая грымза» ― успела окрестить ее Марина, прежде чем ее наблюдения были прерваны вопросом.

– Любите котов?

– Да, ― сказала Марина, сделав глоток из красивой чашки тонкого фарфора.

– Чудесно, ― расплылась в улыбке хозяйка и поманила кота. ― Дигби, иди сюда.

Дигби даже бровью не повел, он был занят наблюдением за девушкой, которая опять зачем-то начала листать блокнот.

– Итак, вы переехали в Америку, ваша мечта сбылась, ― бормотала она, ― зачем же вы вернулись?

– Захотелось вернуться. Мне спокойней здесь работается.

– Захотелось вернуться… ― повторила Марина и недоверчиво пожала плечами. ― Бросить все? На пике карьеры?

– Такое бывает, ― терпеливо ответила Клеопатра Петровна, ― психологические теории жизненного пути. Но я не хочу сейчас в это углубляться. И потом, кто знает, что управляет вами, когда вы принимаете решение  – сознание, бессознательное или ваше Альтер эго, которое сидит глубоко в вас и не раскрывает себя до особого случая в вашей жизни.

Марина, откровенно скучая, опять пошелестела блокнотом, чтобы занять себя. Альтер эго Дигби подсказало ему, что нужно действовать, и он прыгнул прямо на девушку.

– Ах! – Марина подскочила, задев локтем коробку, стоявшую на самом краю стола. Коробка опрокинулась, из нее посыпались старые фотокарточки, открытки, программки спектаклей и концертов. Марина смотрела на рассыпавшуюся историю чьей-то жизни…

– Невероятно! ― воскликнула она и присела, чтобы собрать содержимое обратно в коробку. ― Настоящие музейные реликвии.

Клеопатра Петровна побагровела, но более свои эмоции ничем не выдала, ее лицо осталось недвижимым, и она ровно произнесла:

– Какая вы неловкая. Нужно быть аккуратней.

Марина, перебирая старинные программки, ответила, пожав плечами:

– Так это же кот на меня прыгнул, я тут не причем. ― А затем восторженно добавила. ― Сколько у вас всего. И на концерты есть и на балет… Фотографии такие наивные и трогательные… ― она добралась до черно-белых выцветших фотографий. – А здесь есть вы?

– Едва ли там есть мои карточки. В основном, моих пациентов.

Девушка взглянула на обратную сторону фотографии с улыбчивым мужчиной. Широким размашистым почерком по-английски было написано: «Моей Клео, талантливой от Бога».

И тут Марину посетила интересная мысль.

– Клеопатра Петровна, давайте мы разбавим вашу историю с бесконечными приставками «психо-», ― при этих словах женщина поморщилась, ― историей с чудесным исцелением вашего пациента, напечатаем его фото и благодарственную надпись. Это хорошо разбавит статью, и людям будет интересней читать.

– Что ж, ― медленно произнесла женщина, ― возможно, вы правы. Большинство людей мыслят ассоциативно, и пример моей работы будет интересен для них и прост для восприятия.

Девушка уже не слушала, она перебирала фотокарточки:

– Хотелось бы найти такую, чтобы и человек был колоритный, и надпись на обороте была чувственная. Должно же быть хоть что-то интригующее в моей статье.

– Что вы сказали? ― не расслышала женщина, покачиваясь в кресле и снисходительно посматривая на девушку.

– Ничего особенного, ― тихо ответила Марина, не поднимая глаз от стопки с фотографиями, а потом громко вскрикнула. ― Нашла! То, что надо! А на обороте ничего не написано. Жалко!

Клеопатра Петровна одела на нос очки и произнесла:

– Покажите фотографию. Кто вам приглянулся?

Марина протянула карточку с изображением молодой девушки, немного печально всматривающейся вдаль. Подобные позы были популярны раньше в фотосалонах. Девушка была худа, угловата и немного нескладна. Длинные рыжеватые волосы обрамляли бледное, нервное лицо, на выступающих скулах горел неестественный румянец. Все казалось в ней ненастоящим ― от полуулыбки до тонких рук. Казалось, что можно подуть на фотографию, и эта девушка исчезнет, растворится, как эфир.

– Выглядит, как эльф из сказки, ― сказала Марина.

Клеопатра Петровна медленно взяла фотографию. Ее лицо, и без того непроницаемое, теперь стало похоже на маску.

– Интересный выбор, ― бесстрастно произнесла она. ― Из всех фотографий вы выбрали именно эту.

Она замолчала, долго всматриваясь в фото, а потом медленно перевела взгляд на Марину.

– Любопытно, что за проблемы были у такой девушки? С виду и не скажешь… ― журналистка откинулась на диван и в нетерпении стала притоптывать ногой.

Дигби опять проявил интерес к девушке, лениво подошел и улегся рядом с ее бедром, свернувшись клубочком. Марина хотела отодвинуться, но под взглядом женщины не решилась, наоборот улыбнулась и погладила кота. Взгляд Клеопатры немного смягчился.

– Хорошо, я расскажу. Только у меня к вам один вопрос. Вы располагаете временем?

– А сколько это займет? – задала встречный вопрос девушка.

– Не знаю, история непростая, – протянула Клеопатра Петровна, потом встряхнулась и живо произнесла, ― Над этим случаем я до сих пор размышляю. Пожалуй, пришло время вспомнить о ней, оживить ее. Может и появится свет в конце тоннеля? – Клеопатра Петровна говорила, явно обращаясь к самой себе, а не к журналистке, ее глаза загорелись, и выражение лица вместо холодного и чудаковатого постепенно стало задумчиво-мечтательным.

– Так сколько нужно времени? – спросила обескураженная такой переменой девушка.

– Не знаю, но обещаю вам, что вы сами не захотите, чтобы я останавливалась, ― загадочно произнесла пожилая дама и качнулась в кресле.