Читать книгу Карнавал сомнений - Карин Кармон - Страница 6

…Мысли путались, цепляясь за отдельные фразы и резкие звуки, и снова ‎проваливались в чёрную воронку. Раз за разом, бесконечно долго, и это начинало ‎раздражать.

Я злилась, но круговорот остановить не удавалось. С каждой ‎новой попыткой получалось ‎чуть лучше и дольше зацепиться за реальность и осознать происходящее, но в итоге всё опять сменялось звенящей темнотой.

Неизменным оставался только запах. Резкий, горьковатый, от которого саднило в ‎горле. В одно из пробуждений я вспомнила – так пахнет фенол. ‎

Когда сверху в очередной раз донеслись приглушённые голоса, я почти ‎силой заставила себя разлепить тяжёлые веки. И тут же зажмурилась от яркого ‎электрического света.‎

‎ – Где я? – щурясь, попыталась приподняться. Не вышло, но хотя бы ‎глаза привыкли к люминесценту. Я с удивлением заметила склонившегося надо мной ‎пожилого мужчину в очках и тёмно-голубом медицинском костюме. За ним – ‎неровный, в грубых трещинах потолок, сероватая стена и такая же дверь. Слева что-то монотонно пищало. Пара секунд – тишина, а потом снова ‎пронзительный и громкий писк. – Я в больнице? ‎

‎ – Да, – подтвердил догадку врач с приветливой улыбкой. Резко выпрямился, ‎отчего редкие прядки темных волос с проседью упали на широкий, в глубоких ‎морщинах лоб. – Помнишь, как тебя зовут?‎

‎ – Стэйс. Стэйс Трупер, – ответила я, машинально отмечая, как хрипло ‎звучит мой голос.‎

– Отлично, – доктор довольно покачал головой. – Тогда доброе утро, Стэйс ‎Трупер.‎

‎ – А что слу…‎

Договорить мне не дали. Лицо врача исчезло, появилось другое – папино. Бледное, ‎испуганное, с лихорадочно блестящими глазами.‎

– Какое там доброе!.. – затараторил он. – Куколка, ну и напугала ты нас! Не ‎приходишь в себя, не просыпаешься целые сутки! Мы с мамой…‎

Его слова терялись, не доходя до моего сознания. Я чувствовала, что ‎отключаюсь. Отчаянно ещё раз попыталась приподняться и оглядеться, но даже ‎просто крутить головой не получалось – мешали какие-то провода и пластиковые ‎трубки. Последние, казалось, были везде. В носу, на руках, груди и не только. Не ‎давали дышать, двигаться… Мышцы болели, будто долго и упорно занималась ‎физкультурой, в горле першило. А мозг отказывался соображать. ‎

Через миг серый потолок сменился темнотой.‎

Когда я пришла в себя, ни отца, ни врача уже не было. Тишина, нарушаемая ‎равномерным писком приборов. Я снова уставилась в потолок, изо всех сил стараясь ‎не закрыть глаза. Сглотнула, облизала пересохшие губы. Очень хотелось пить.‎

– Очнулась, спящая красавица? Ну ты даёшь! – воскликнул легко узнаваемый ‎мужской голос. Раньше, чем я увидела, уже знала – передо мной стоит Стив. Как ‎отец, такой же бледный, растрёпанный и растерянный. – О чём ты вообще думала?! – брат ‎упёрся руками в железный поручень кровати и навис надо мной. – Решила покончить с ‎собой? Мы чуть с ума не сошли! Майк вообще… Мама запретила ему приходить. Он ‎сейчас с Логаном в полиции.‎

– Что… – Говорить было не просто. Я словно заново училась связывать ‎буквы в слова. – Что случилось? ‎

‎ – Ты что?.. Ничего не помнишь? – Стив нахмурился.‎

– Нет, – я пошевелилась и тут же пожалела об этом. По телу ‎прокатилась волна боли, будто до этого меня положили под пресс и переломали все ‎кости. ‎

– Серьёзно? – цинично хмыкнул брат.‎

‎ – Серьёзно, Стив. – Голова раскалывалась так, что на раздражение не оставалось ‎сил.‎

‎ – Ладно, – он задумчиво покусал нижнюю губу. Заговорил медленно, будто ‎подбирал слова, и такая задача давалась ему не просто. – Ты поругалась с Майком ‎на вечеринке Мишель. Потом вы сидели у него в автомобиле, на… – брат запнулся, ‎а потом тихо, вкрадчиво произнёс, уставившись на собственные пальцы: – На ‎обочине. У моста… Ты разозлилась и выскочила… На дорогу… ‎

‎ – И меня сбило машиной? – Это бы объяснило сильную ‎боль, как будто меня переехал грузовик.‎

‎ – Да… тебя задело, – Стив кивнул. Отцепился от кровати и сунул руки в карманы ‎чёрной, потёртой кожаной куртки. – Отец Логана успел затормозить, но… шёл ‎дождь, их бээмвуху занесло, и…‎

‎ – И… – Внутри похолодело от промелькнувшей догадки. Нет, только не это. ‎Только не они! Не по моей вине! Нет, боже, нет…

Брат молчал, избегая смотреть мне в лицо.‎

‎ – И, Стив?! Джеки и Роберт в порядке?! – Голос сорвался на крик. Я судорожно, со свистом втянула ‎в лёгкие воздух, уже зная, что услышу в ответ. В панике, не разделяя, ‎какие чувства преобладают: боль, ужас, страх или вина, повторила: – Стив, скажи, что они в ‎порядке… ‎

‎ – Они погибли, – поднимая на меня хмурый взгляд, глухо пробормотал ‎брат. – Слетели с моста вниз. Прямо на скалы, – он едва заметно пожал плечами. – ‎У них не было никаких шансов, Стэйс…‎

Даже сейчас, спустя семнадцать лет, вспоминать ту ночь нелегко. ‎Неудивительно, что последние шесть я старательно пыталась всё забыть. ‎Только напрасно.

Сегодня память услужливо выдаёт ‎даже то, что, казалось, уже давно пережито и похоронено.‎

Осторожно возвращаю обратно на полку позолоченную статуэтку – награду ‎за первое место в Чемпионате по хоккею юниорской лиги, вручённую много лет назад ‎Логану, как капитану команды. Но он отдал её Стиву, утверждая, что благодаря их ‎центральному нападающему они с Майком сумели забить тогда столько шайб и ‎выиграть. Спорно, но всё равно благородно. Их троице не было равных на льду, и у ‎каждого достаточно причин забрать приз себе. В этом весь Логан, справедливый и ‎великодушный. Пусть его частенько хочется убить, как сегодня утром.‎

– Чему ты там улыбаешься? – слышится за спиной мамин голос.‎

Я оборачиваюсь:

– Вы всё-таки превратили комнату Стива в музей.

Мама ‎успела переодеться и сменить домашний брючный летний костюм на шёлковое ‎вечернее платье цвета спелой сливы с треугольным вырезом на груди, а теперь пытается совладать с правой серёжкой в той же цветовой гамме.

– ‎Давай, помогу, – предлагаю я, приближаясь.

Мама кивает.

‎ – Скажи спасибо, что твою отец не превратил в джакузи, как собирался, – ‎добродушно смеётся она.‎

– По-моему, это в тренажёрный зал, нет? – Крохотный замочек покорно сдаётся, и я отступаю назад.‎

‎ – А получился ещё один музей, – с нажимом замечает мама. – Надеюсь, ‎благодаря Риджу твоя… наша жизнь вернётся в нормальное русло.‎

‎ – Смотря что ты подразумеваешь под «нормальным руслом».

– Например, что дочь рассказывает матери о женихе не за пять минут до его ‎приезда на свадьбу средней сестры через переписку с младшей.‎

Иронично улыбаюсь. Ну вот! Наконец-то прозвучал упрёк, которого я ждала с первой ‎минуты, как только переступила порог родительского дома.

Как ни странно, этого не ‎случилось ни во время представления «жениха» семье, ни позже – за завтраком. Все ‎мило и естественно общались. Так, словно давно знакомы. Ридж, как я и ‎предполагала, прекрасно справлялся с ролью и моментально очаровал всех. Сестёр – ‎дорогими подарками, которые выудил из чемодана с ловкостью заправского Санты. ‎Отца – шуточками и любовью к остротам. ‎Маму – чётким и совпадавшим с её мнением по поводу отделения Квебека.

Мне, ‎как я и думала, досталась моя старая комната. Риджа поселили в той, что когда-то ‎принадлежала Логану. Никто ‎не донимал расспросами, не задавал наводящих вопросов о возможной дате ещё ‎одной будущей свадьбы в семье Трупер. Почти не пришлось врать.‎

‎ – Прости, мам. Просто случилось всё так быстро… Я ведь не собиралась его ‎приглашать. До последнего момента, – я не обманываю. Можно сказать, ‎говорю чистую правду, если опустить некоторые нюансы. – А потом подумала, что ‎вместе с ним мне будет не так… сложно.‎

– Сложно? По-моему, милая, ты сама всё усложняешь. ‎С самого начала, – многозначительно добавляет она: – Не Майк отменил вашу свадьбу, а ‎ты. Значит, были причины. Рассталась и точка. Твой дом – здесь. Это Майк пусть ищет пятый ‎угол.‎

Его имя режет мне слух, словно грязное ругательство. Сговорились они, что ли? Сначала Логан, теперь мама. Или появление Риджа само ‎собой снимает заклятие не упоминать Майка всуе? ‎

‎ – Дело не в… Майке.

Произнести его имя оказывается проще, чем услышать, но я всё равно злюсь. Прошлое лезет из всех углов, напоминая о себе. Пусть к этому я худо-бедно успела ‎подготовиться, пока ворочалась днём без сна в своей же бывшей комнате, где время ‎остановилось ещё семь лет назад. Но обсуждать – всё так же невозможно, как и раньше, и делать ‎этого я не собираюсь. Тем более, с мамой, которая недолюбливала Майка если не ‎всегда, то с той самой аварии, когда погибли родители Логана и чуть не погибла я ‎сама.

– Не помню, чтобы мы эту тему открывали, мам. Но давай сразу закроем.‎

‎ – Ссоритесь? Уже? – из коридора за моей спиной доносится добродушный ‎отцовский голос.‎

‎ – Дискутируем, – мама миролюбиво улыбается, подаёт папе руку. ‎

Отец нежно перехватывает её пальцы, притягивает к себе, обнимая маму за плечи, целует её ‎в висок.

Я ‎невольно расплываюсь в довольной широкой улыбке.‎ Вот оно – реальное подтверждение из ‎плоти и крови, что настоящая любовь существует. И появившееся облако ‎раздражения невесомой струйкой сигаретного дыма испаряется в воздухе.

– Мама просто хочет сказать, Куколка, – отец правой рукой обхватывает меня за талию ‎и прижимает к себе, – что мы тебя любим и сильно скучаем.‎

– Знаю, пап. – Благодарно чмокаю его в щеку и ‎утыкаюсь лицом в плечо, с наслаждением вдыхая уютный и знакомый с детства ‎запах кедра и едва уловимую примесь табака. В отличие от матери, резавшей по живому без анестезии, отец ‎всегда умел найти правильные слова. – Я тоже скучаю.‎

‎ – И мы! – Дэниз вклинивается между родителями, втаскивая за собой в образовавшийся круг ‎и Эми.‎

‎ – «Сила Труперов, правила Труперов» в действии, а? – она со смехом озвучивает предвыборный лозунг матери, обнимая отца.‎

‎ – А как же иначе? Вместе и навсегда, – добавляет мама. – В горе и радости.‎

‎ – Вместе и навсегда, – шёпотом повторяю я, крепче прижимаясь к ‎родителям. Если, правда, существует жизнь после смерти, если каким-то образом Стив может видеть нас ‎сейчас вот такими, в обнимку, вместе, в его комнате, он наверняка счастливо ‎улыбается так же, как и я.‎

‎ – Ты не обязан это делать. – Я стою, прислонившись плечом к дверному ‎косяку, и наблюдаю, как Ридж крутится перед зеркальной раздвижной дверцей ‎шкафа.‎

‎ – Знаешь, я всегда считал, что фиолетовый мне идёт. Но почему-то сейчас… ‎Что-то я не уверен… – Он критично оглядывает себя с ног до головы и останавливает взгляд на ‎вышитом на грудном кармашке справа принте чёрной розы.

Ручная работа и очень ‎дорогая, купленная две недели назад на показе какого-то друга-дизайнера, куда нас ‎затащил Ридж. Помешанный на шмотках, он не жалеет на них денег. ‎Рубашки идут отдельным списком программы, к ним у него особая слабость. ‎В начале нашего знакомства я даже думала, что Ридж – гей. Правда, потом ‎несколько раз застукала его с разными подружками, что развеяло все мои сомнения. Ридж любит женщин и, судя по звукам, им ‎нравится, как он это делает.

– Как думаешь, эта рубашка меня старит? – продолжает рассуждать он. – Или ‎эти брюки? Может, лучше надеть джинсы? ‎

‎ – У тебя они есть?‎

‎ – Обижаешь! – Ридж перехватывает мой взгляд в зеркале. Пожимает ‎плечами: – Взял на всякий случай. А ещё ковбойские сапоги. Специально купил. ‎Подумал, вдруг мы решим кататься верхом в горах.‎

‎ – Верхом? Ты ‎имеешь в виду на лошадях? ‎

Он с воодушевлением кивает:‎

– Здесь же они есть? ‎

– Есть.

У Логана целая конюшня, например. Только откуда Ридж знает об этом знает? Неужели сёстры ‎уже растрепали? ‎

‎ – Ну вот, – с довольной улыбкой заявляет Ридж, возвращаясь к созерцанию ‎собственного отражения и сомнениям. – Может, все-таки лучше тёмно-синюю? ‎

– Ты же знаешь, что не обязан ‎подыгрывать и идти на этот дурацкий мальчишник, правда? Если хочешь, мы можем остаться ‎дома. Посмотрим какой-нибудь фильм, – предлагаю я. – Или съездим в ресторан. ‎Или можем пойти с родителями на званый ужин. Не так увлекательно, как кино, конечно… Но если тебе необходимо общение, там будет вся моя родня.‎

‎ – Ну-ка, иди сюда, Стэйс.‎

‎ – Зачем? ‎

‎ – Просто подойди. Пожалуйста.‎

‎ – Ну? – нехотя я отлипаю от дверного проёма и делаю несколько шагов ‎вперёд. Смотрю в упор на Риджа, чтобы не видеть себя.

– Посмотри, – требует Ридж, не сильно, но настойчиво разворачивая меня за плечи к дверце шкафа. Сам отступает на шаг, оказываясь позади.‎

‎ – Не хочу! – Я упрямо мотаю головой, по-прежнему не поднимая глаз.‎

Я терпеть не могу зеркала. В детстве они внушали страх, теперь – раздражают. Мне совсем не нравится то, что я там обычно вижу.‎

‎ – Посмотри, я сказал, – повторяет он. Хватает меня за подбородок, ‎вынуждая выпрямиться и уткнуться взглядом в саму себя. – Я не стану спрашивать, ‎что видишь ты. Я расскажу, что вижу я. Красивую молодую женщину, но почему-то грустную, испуганную и напряжённую, ‎как будто над её головой держат бетонную плиту, и она вот-вот рухнет.

Выразительно закатываю глаза:‎

‎ – Не придумывай.

– Смотри сама.

Я заставляю себя ‎внимательно вглядеться в отражение.

– Ладно, ты прав. Я немного грустная. Но не испуганная. ‎Просто я устала и…‎

‎ – Да-да, – с насмешливой улыбкой перебивает он. – У тебя всегда в запасе ‎десяток «просто». Это вообще твоё любимое слово, ты заметила? – Последняя ‎фраза звучит, как утверждение, и я не спешу отвечать. – Как насчёт того, ‎чтобы хотя бы раз попробовать сделать проще? – Ридж рывком разворачивает меня к себе. – ‎Просто дыши, Стэйс. Просто будь. Просто живи. Просто чувствуй. И выдыхай, это самое ‎главное. А дальше – по обстоятельствам. Ты – сильная. У тебя получится. А если нет – ‎у тебя есть сёстры, родители и я. Твой надёжный тыл.‎

‎ – Тебе бы коучинг проводить, – пытаюсь отшутиться я. – За деньги.‎ Соберёшь целые стадионы.

‎ – За меня не беспокойся. – Сбить его с темы не получается. – Я справлюсь. ‎Правда, справлюсь, Стэйс. Я – большой мальчик, который вполне в состоянии ‎пережить ещё одну холостяцкую вечеринку. Позаботься лучше о себе. Переоденься. ‎Сними эти дурацкие джинсы, надень красное короткое платье. Помнишь, я тебе подарил на день рождения? Я положил его в твой чемодан. И туфли на каблуке тоже. Распусти волосы и ‎намажь губы самой яркой помадой. Лучше – красной, – Ридж хитро щурится. ‎‎ – У тебя вряд ли есть, но я видел у Дэни. Она наверняка тебе одолжит.‎

‎ – Всё-то ты видел, – смущаясь, тихо бормочу я. – Зачем всё…‎

‎ – Затем, что ты могла не приезжать сюда вообще, но всё же решилась. Я догадываюсь, – он ‎снова говорит серьёзным тоном. – Как это не легко. Догадываюсь, почему. Но ты здесь, поэтому ‎сделай себе одолжение. Оторвись по полной. Выплесни всё, что накопилось у тебя в душе. ‎Перестань убегать и прятаться. Позволь себе чувствовать. Проживи эту боль. Поставь ‎точку. Настоящую, жирную. После которой, как в фильмах – финальные титры под ‎музыку. Увидишь, станет гораздо легче.‎

Обескураженная его словами, молчу.

Ридж прав, чертовски прав. Все ‎эти годы я убегала, а оказалось, что неслась по кругу. Не позволяла себе вспоминать, ‎думать, говорить о прошлом, о Майке… Почему-то решила, что это выход. Что если делать вид, ‎что чего-то не существует, оно, и правда, исчезнет. Но в итоге превратила душу в ‎помойку, годами таская сомнения, страхи и ошибки тяжёлым бременем. Не ‎высказанное только множилось и ещё больше тянуло вниз.

Да, мой родной город почти не изменился, но только внешне. Жизнь здесь продолжалась. Столько всего ‎случилось, люди встречались, расходились, сходились, забывали и влюблялись ‎снова. Даже Майк с Мишель теперь женаты. Совсем уже насмешка судьбы, учитывая, ‎что именно из-за неё мы поссорились в ту ночь, когда произошла ‎авария.

А я, создав вокруг видимость благополучия, горстями глотала антидепрессанты ‎и сознательно строила замки, только всё равно погрязла в тлене прошлого и не ‎сдвинулась даже на миллиметр. Как будто умерла со Стивом. И лучше бы умерла, чем жить вот так, как я…

А ‎ещё лучше – если бы брат остался жив.‎

‎ – Ладно, – нарушаю повисшее в комнате молчание. Улыбаюсь, признавая правоту Риджа. – Я ‎переоденусь и пойду на девичник. Обыграю всех в бильярд. И даже, может быть, ‎напьюсь до чёртиков, а потом влезу на барную стойку и буду горлопанить песни под ‎караоке. Может быть, даже не вернусь ночевать, – лукаво подмигиваю. – Но завтра ‎тебе придётся кормить меня аспирином и жалеть.‎

– Супер! Звучит, как дьявольски удачный план, – смеётся он, ‎отпуская меня и легонько подталкивая к двери. – Иди уже, а то не успеешь.‎

‎ – Хорошо. – Я делаю несколько шагов, но останавливаюсь в проёме и ‎оборачиваюсь. – Знаешь, мне, наверное, стоило сразу всё рассказать тебе. Логан – не…‎

‎ – Ничего не желаю слушать! – перебивает Ридж. Встречается со мной взглядом, слегка наклоняя голову вбок. – Ты ничего не должна мне объяснять. Правда, Стэйс. Я с ‎удовольствием повеселюсь и скоротаю холостяцкий вечерок с твоими друзьями без ‎того, что ты расклеишь на них бейджики с пояснениями, кем они были раньше в ‎твоей жизни. Пусть всё останется так, как есть, – он хитро щурится. – ‎Просто, как ты любишь. Просто я, просто Логан, просто Скотт, просто кто бы там ни ‎пришёл ещё.‎

Просто Майк, мысленно продолжаю за него.

Всё правильно. Просто Майк, ‎ничего не усложняя.

Теперь он просто Майк.‎

‎ – Спасибо, Ридж, – я благодарно улыбаюсь.‎

– Всегда, – он шлёт мне воздушный поцелуй.‎

Снаружи кто-то сигналит. Несколько раз, настойчиво. И тут же оживает мобильный ‎Риджа.‎

‎ – А вот и Логан, – хитро произносит он. – Мне пора. А ты не скромничай! – Ридж в шутку грозит мне пальцем. – Красное платье, высокий каблук и яркая помада, Стэйс. И мир у твоих ног.‎