Читать книгу Мифы Древнего мира - Карл Фридрих Беккер - Страница 36

Гораздо позднее и совсем в ином духе перешло к прочной форме правления афинское государство. Переход этот совершился благодаря деятельности Солона, государственные способности которого, подобно Ликургу в Спарте, были настоятельно необходимы, чтобы вывести государство из обуревавших его смут. Между царями и эвпатридами (благородными родами) вспыхнула борьба. Царское достоинство было принесено в жертву греческому духу свободы, но при этом по отношению к последнему царю сохранились признательность и благоговение.

Дорийцы во время переселения, овладев всем Пелопоннесом, проникли до области Мегары. Афиняне, желая изгнать из этой важной области чужеземное и враждебное племя, начали войну с дорийцами. Оракул обещал в этой войне победу дорийцам, если они не убьют тогдашнего афинского царя Кодра. Но Кодр, узнав о таком прорицании, принял героическое решение доставить афинянам победу ценой жизни. Он переоделся крестьянином, отправился в неприятельский стан и, оскорбив одного дорийца, затеял спор и был убит в драке. Вскоре под рубищем бедняка узнали афинского властителя, и пелопоннесцы, усомнившись в счастливом исходе войны, отступили, удовольствовавшись завоеванием Мегары. Эвпатриды воспользовались этим обстоятельством, чтобы положить начало правлению аристократии. Они сумели искусно согласовать признательность к царю с государственными и гражданскими интересами. Ни один смертный, говорили они, не достоин быть преемником такого царя, как Кодр, и никто, кроме Зевса, не должен после него царствовать в Афинах. Таким образом они отменили царское достоинство, и старший сын Кодра Медонт был поставлен во главе правления с титулом архонта (1068). Это новое достоинство, как и предшествующее царское, было пожизненным и наследственным и совмещало в себе те же права, не исключая прав верховного жреца и высшего надзора за религиозными обрядами.

Но достоинство архонта постепенно проникалось все более и более республиканским духом и по истечении 300 лет, когда от должности архонта был отрешен 13-й архонт из рода Кодра Алкмеон, перестало быть пожизненным и некоторое время было ограничено 10 годами. Оно, по возможности, сохранялось в роде Кодра. Брат Алкмеона первый был избран архонтом на 10 лет с обязательством отдавать отчет в управлении эвпатридам. Около 683 г. до н. э. вместо одного архонта стали выбирать 9 и уже не на 10 лет, а на год. Первый архонт назывался эпоним (его именем назывался год), второй – базилевс, он заведовал религиозными обрядами; военными делами заведовал третий – полемарх. Остальные 6 назывались фесмофетами и вели судебные и законодательные дела. Таким образом единство царской власти было раздроблено. Многие благородные фамилии достигали высшего достоинства, и в Афинах господствовала аристократия.

Однако Афины не остановились на этой перемене; она составила лишь переходную ступень в дальнейшем развитии политической и гражданской жизни, к которому было предназначено афинское государство. Из правления благородных со временем должна была возникнуть демократия, потому что благородные роды, полные честолюбия, враждовали между собой, оспаривая друг у друга власть над Афинами, и угнетали народ. Ряд смут и междоусобиц наполняет историю Афин того времени. Потребность в прочном законном порядке и в составлении писаных законов против своевольного правления архонтов-эвпатридов чувствовалась все сильнее и настоятельнее. Но первая попытка в этом роде архонта Дракона в 620 г. до н. э. не достигла цели, и безотрадное положение дел продолжалось. По законам Дракона за каждый проступок, даже за кражу плодов, полагалась смертная казнь, так что один из позднейших ораторов, Демад, сказал о них, что законы Дракона были написаны кровью. Следствием жестокости этих законов было кровавое восстание Килона. Его победа на Олимпийских играх увеличила его природную славу как человека знатного происхождения, а брак с дочерью тирана Мегары еще больше увеличил его могущественные фамильные связи. Полагаясь на такие преимущества положения, Килон вознамерился присвоить себе в Афинах верховную власть. Воспользовавшись раздорами эвпатридов и склонив на свою сторону народ различными обещаниями, в том числе обещанием передела земли, он овладел Акрополем – крепостью Афин. Но как только эвпатриды узнали об этом государственном перевороте, под предводительством Мегакла, принадлежавшего к не менее могущественной фамилии Алкмеонидов из рода афинских царей, они поспешили отнять у Килона Акрополь. Сторонники Килона, находившиеся в крепости, из-за недостатка в воде и съестных припасах, были доведены до бедственного положения. Самому Килону удалось спастись бегством; его же приверженцам оставалось только искать спасения в храмах крепости. Враги выманили их из храмов обещанием даровать жизнь и умертвили как их, так и тех, кто искал спасения у жертвенников богинь Эвменид. Это злодеяние, совершенное против религии, вызвало в афинском народе опасение за благосостояние города. Афиняне опасались, чтобы гнев богов не обрушился вместе с преступниками и на сам город. Прежде всех отложились эвпатриды. После долголетних смут эвпатриду Солону удалось наконец убедить Алкмеонидов подвергнуть себя третейскому суду, составленному из граждан одного с ними сословия, и по приговору суда удалиться в изгнание. Затем, по указанию Солона, нужно было совершить обряд очищения города от поругания святынь. Жертвоприношениями и другими умилостивительными обрядами город был очищен, и граждане вновь обрели мужество и надежду.

Но источник беспрерывных смут заключался главным образом в отсутствии прочного устройства государственных и гражданских отношений и в различии желаний и стремлений политических партий. Таких партий было три, и они назывались историками по местностям афинской области, в которых жили: диакрии или гиперакрии (жители гор), педии (жители равнин) и парали (жители побережья). Диакрии – самые бедные ограниченные в правах, стремились к переделу земельной собственности, а главным образом, к равноправию всех граждан, т. е. к демократии; парали – граждане среднего сословия, торговцы и мореходы, желали умеренных законов; педии, состоявшие из благородных землевладельцев, желали видеть управление в руках немногих, т. е. олигархию. К диакриям примкнула большая часть бедных из других областей, которые сильно задолжали богатым (явление, встречаемое почти во всех государствах того времени) и принуждены были отдать им в залог маленькие земельные участки или самих себя. Они жили под постоянным гнетом строгих законов, охранявших права заимодавцев, и готовы были прибегнуть к самым отчаянным средствам, лишь бы уничтожить мучителей. Умиротворить с возможною осторожностью так много страстей и удовлетворить, по возможности, столь различные требования составляло далеко не легкую задачу. Эту задачу выполнил Солон – человек, от проницательного ума которого не ускользнуло, что должно стать истинным средством помощи государству в беде. Наделенный мягким характером и обширным умом, он обладал сверх этого даром привлекать к себе людей. При этом по общественному положению, одинаково далекому и от заносчивой гордыни знатных, и от слепого отчаяния угнетенного народа, он был более других способен выступить посредствующим и примиряющим законодателем.

Солон уже успел доказать свои способности и привлечь на свою сторону уважение народа различными делами, направленными на пользу государства. Ему обязаны были возвращением о. Саламин, отнятого у афинян тираном Теагеном из Мегары в отмщение за неудачное предприятие его зятя Килона. После многократных и тщетных попыток возвратить столь необходимый для торговли остров афиняне, уже отчаявшись в возможности этого дела, издали закон, запрещавший под страхом смертной казни кому бы то ни было даже упоминать о нем. Этот закон наносил прямой ущерб городу, и все дело сводилось к тому, чтобы уничтожить его, не подвергая жизнь опасности. Солон указал средство для исполнения всеобщего желания. Он заперся у себя дома, распустил слух, что сошел с ума, сочинил относившееся к Саламину стихотворение и, выучив его наизусть, выскочил из дома на площадь, прокричал стихотворение, в котором призывал граждан к обратному завоеванию Саламина. Сговорившиеся с ним заранее друзья, в особенности Писистрат, не замедлили поддержать перед собравшимися это предложение. Когда труднейший шаг, а именно упоминание о деле, был сделан, пошли дальше, и закон был отменен. Счастливый исход похода, возвративший Саламин в руки афинян, окончательно возвысил славу и авторитет Солона.

Еще большее значение для него имело благоволение Дельфийского оракула. Это расположение он приобрел тем, что настоял перед судом на строгом наказании фокейского г. Кирры за ограбление области Дельфийского божества. То была так называемая 1-я Священная война (600–590). Кирра была разрушена, принадлежавшая ей земля посвящена Аполлону, а всякий, кто отважился бы снова возделывать ее, предавался проклятию. В благодарность за энергичное заступничество за честь божества оракул поддержал стремление Солона выступить законодателем для граждан. Ему было прислано следующее изречение:

Сядь посреди корабля и возьми правящее весло в свои руки.

Для управления; многие афиняне, готовые помогать тебе, появляются.

Солон должен был удовлетворить желания различных партий, и его законы носили примирительский характер. Это доказывается его собственными словами, что он выбрал для афинян законы не лучшие сами по себе, а лучшие из тех, которыми граждане могли воспользоваться. Согласно желанию угнетенной и притесненной части народа, он мог, по примеру Ликурга, разделить земельные участки поровну между всеми гражданами. Но Солон предпочел прибегнуть к менее насильственному средству – т. н. сейсахтии (облегчению тягостей долгов). Под этим следует понимать не полное погашение долгов, но, с одной стороны, известное уменьшение накопившихся процентов, а с другой, уменьшение самого капитального долга на 27 % через введение новой денежной системы. Например, кто должен был при старой денежной системе сто драхм, хотя и платил по новой системе также сто драхм, но равнявшихся 73 старым. Кто должен был старый (эгинский) талант, платил за него только новый (эвбейский), который был дешевле на 27 %. К этому Солон присоединил строгое запрещение, чтобы никто в будущем не мог отдавать в залог личную свободу, и придал этому закону обратную силу, т. е. все, кто к тому времени находился за долги в рабстве, были объявлены свободными. То обстоятельство, что он, по уверению историков, не вполне удовлетворил этими законами ни бедных, ни богатых, говорит за справедливость и беспристрастие его постановлений.

Подобным же уравнительным образом распределил он право участия в управлении государством между знатными родами, представители которых управляли до тех пор, и народом, который до этого времени не принимал никакого участия в управлении государством. Он разделил граждан на 4 класса, различавшиеся между собой размерами имущества. Кто из имущества или земельного участка получал ежегодно 500 мер (медимнов) хлеба или соответствующее количество вина и масла, т. е. обладал податным капиталом в 6000 драхм, тот принадлежал к 1-му классу, члены которого назывались пентакосиомедимнами (получающими 500 мер хлеба). Принадлежавшие ко 2-му классу должны были получать от 300 до 500 мер и обладать податным капиталом не менее чем в 3600 драхм. Они назывались всадниками, потому что могли содержать коня, и из них выбирались конные воины. Находившиеся в 3-м классе назывались зевгитаями – теми, кто в состоянии содержать для обработки поля 1 запряжку волов и получали от 150 до 300 мер ежегодного дохода, равнявшегося 1800 драхмам капитала. Они должны были иметь полное вооружение гоплита (тяжеловооруженного воина), в качестве которых и служили на войне. Феты (работники, поденщики, ремесленники, торговцы) составляли 4-й класс. Его члены имели годовой доход меньше 150 медимнов. Они составляли в войске легковооруженных и служили матросами во флоте. Этот самый многочисленный класс был свободен от налогов, имел право голоса в народных собраниях, но был лишен права занимать государственные должности. Доступ к таким должностям имели только члены первых 3-х классов; достоинство же архонтов осталось исключительно за членами 1-го класса. Право голоса в народных собраниях имело, однако, весьма важное значение. Народное собрание решало вопросы о мире и войне, утверждало законы, выбирало должностных лиц и требовало отчета в государственных расходах. Народное собрание составлялось из всех граждан, достигших 20-летнего возраста, и утверждало решения большинством голосов (поднятием руки, черепками или камешками). Особенно строго соблюдалось участие в народном собрании только афинских граждан. Ни один иностранец под страхом смертной казни не смел являться в народное собрание. Приобретение же права гражданства Солон весьма затруднил.

Для того, чтобы придать осмотрительность и благоразумие этой подвижной массе народного собрания, способной по легкомыслию увлекаться, Солон, по его собственному выражению, установил «два якоря». Одним был ареопаг, который до Солона был уголовным судом, заседавшим в ночной темноте. Солон устроил ареопаг совершенно иначе – в соответствии со всем новым законодательством. Членами ареопага назначались ежегодно выбывающие архонты, т. е. ареопаг состоял из представителей только 1-го класса. Круг его действий, кроме разбирательства дел об убийстве и других тяжких преступлениях, состоял в наблюдении за исполнением законов и религиозных обрядов и правами граждан. Он также имел право высказывать возражение против всякого решения совета или народного собрания, если это решение представляло опасность для благосостояния государства или заключало в себе нарушение существующего государственного устройства. Один римский писатель сравнивал влияние ареопага на афинское государство с божественным провидением о вселенной. В первые времена без ареопага не принималось никаких сколько-нибудь важных решений. Вторым якорем, предназначенным Солоном для укрепления народного собрания, был совет четырехсот, позднее – пятисот, когда число классов в Афинах увеличилось. Хотя в этот совет выбирали все 4 класса, но избираемые должны были принадлежать к лицам только первых 3 классов, причем прошлая жизнь их подвергалась строгому разбору, который назывался докимасия. Докимасия включала проверку наличия полных гражданских прав, фамильного склепа, исполнения воинской обязанности, уплаты налогов и почтения к родителям. Этот совет имел право созывать народное собрание и предварительно рассматривал все вопросы, прежде чем они предлагались народному собранию. То, что он не считал полезным, вовсе исключалось из обсуждения народного собрания. Он имел исключительное право заведовать финансами, в нем сосредоточивалась правительственная и административная власть. Совет также ведал вооружением войска и флота и мог задерживать и сажать в тюрьму государственных преступников. Председатель совета был хранителем государственной печати, ключей от казнохранилища и крепости. Однако власть совета была ограничена, и без одобрения народного собрания никакое его постановление о войне или мире не могло иметь само по себе окончательной силы. Совет заседал в особом помещении и в определенное время. В промежутке между заседаниями текущими делами управлял комитет из ста избранных членов совета, которые назывались пританами.

Хотя оба эти учреждения и должны были обуздывать народное собрание, последующая история покажет нам, как, несмотря на это, народное собрание, ослабляя значение обоих противовесов, постоянно расширяло власть и давало все больше и больше простора коренившемуся в народе демократическому духу. Составился и народный суд, гелиэя, в который архонты ежегодно назначали по жребию из всех 4 классов по 1000 граждан из каждого. Сначала суд этот был апелляционным, а впоследствии стал высшей судебной инстанцией для уголовных преступлений и важнейших юридических вопросов.

Республиканским духом проникнуты и многие другие узаконения, касавшиеся частных отношений. Каждый афинский гражданин мог кому угодно завещать имущество. До Солона это не было позволено, и имущество должно было оставаться в семье как общая родовая собственность. Теперь же гражданин, не имевший детей, получил право отказывать все свое по своему желанию. Таким образом, имущество впервые перешло в собственность. Далее, всем гражданам было дозволено заниматься ремеслами, и сын не был обязан содержать в старости отца, если тот не научил его какому-нибудь мастерству. Эти 2 постановления поощряли афинян к промышленности и торговле, в которых так нуждалась неплодородная и в то же время столь удобная для мореплавания Аттика.

В высшей степени замечателен выказывающий всю политическую проницательность Солона закон в силу которого каждый, кто во время народных движений не принимает чьей-либо стороны, должен объявляться бесчестным. Этим законом Солон желал противодействовать вредному равнодушию благомыслящих людей к общественным делам, вследствие чего часто одерживают верх дурные начала.

Воспитание юношества Солон не обратил, как Ликург, в дело государственное: напротив, он предоставил больше на волю и средства частных лиц. Гимнастика, по общему греческому обычаю, составляла в Афинах, как и в Спарте, главную школу при воспитании юношества, но ею не заставляли заниматься с такой суровой строгостью. Свобода и многосторонность, предоставленная Солоном деятельности афинских граждан, вносили нравственное, умственное и художественное начала в их образование и в высшей степени способствовали богатству и разносторонности развития государства. Юношество должно было обучаться музыке, чтению и в совершенстве знать лучшие произведения поэзии, в особенности – религиозного содержания. Солон заботился и об оживлении любви к отечеству. По одному из его постановлений, дети павших на поле сражения с оружием в руках воспитывались за счет государства; по другому, убитым в сражении устраивались торжественные похороны, сопровождаемые похвальными речами. И действительно, оба эти постановления способствовали подъему в гражданах воинственного духа для защиты отечества.

Господствовавшая в афинском государстве кротость происходила также от того, что Солон отменил кровавые законы Дракона, сохранив их только за убийство и за другие уголовные преступления, а также в отношении тех, кто обижал бедняка, ребенка, женщину или раба. По кроткому обращению с рабами Афины в особенности отличались от Спарты; поэтому говорили, что рабы в Афинах менее стеснены, чем свободные граждане в других государствах. Особого восхваления заслужил также закон Солона, запрещающий дурно говорить об умерших. Этими и подобными им законами Солон положил основание дальнейшему развитию отличительного афинского духа. Законы его, написанные на деревянных досках, были открыто выставлены в городе. После того, как граждане поклялись 10 лет не отменять и не изменять новых законов, Солон отправился путешествовать в Египет, на о. Кипр и в Малую Азию и на пути посетил Креза, царя лидийского.