Читать книгу Давай надеяться на лучшее - Каролина Сеттерваль - Страница 18

Однажды летом ты послал мне эсэсмэску с вопросом, не хочу ли я поехать с тобой в Исландию в ноябре. Написал, что в Рейкьявике проходит музыкальный фестиваль, там будет выступать твой друг, может получиться неплохо. Прочтя эсэмэску в первый раз, я быстренько подсчитала в уме – до поездки четыре месяца – это явно показывает, что ты намерен встречаться со мной по крайней мере до того времени. Я так обрадовалась, что начала прыгать на месте. Позвонила тебе и сказала – да, ясное дело, я хочу поехать, как здорово! Ты тоже был полон энтузиазма. Сказал, что возьмешь на себя бронирование билетов и отеля.

Положив трубку, я не смогла сдержаться, чтобы тут же не посмотреть авиабилеты и не найти отличный отель в центре Рейкьявика. Хотя я находилась в командировке в Гётеборге и по сути дела должна была работать, и хотя ты предложил позаботиться о бронировании и, возможно, сделал бы это с удовольствием. В приливе энтузиазма я просто не могла сдержаться.

Как оригинально, думала я, что в первый совместный отпуск мы отправимся именно в Исландию. Так круто. Никаких скучных поездок на курорты. Мы рванем в Исландию, пойдем на музыкальный фестиваль, может быть, арендуем машину, залезем на гору, искупаемся в горячем источнике, увидим водопад, покатаемся на исландских лошадках. Нам это подходит как нельзя лучше, это про нас.

Я послала тебе ссылки на самые лучшие рейсы, – сравнив цены и время вылета разных авиакомпаний, – и на тот идеальный отель, – обсудив это в чате с подругой, которая родом из Исландии, – менее чем через полчаса после того, как мы закончили разговор. И написала, дескать, вот – вот все, что тебе нужно, тебе даже не надо ничего самому сравнивать, я уже все два раза перепроверила. Забронируй, если хочешь. Я сейчас переведу тебе деньги. Ты ответил: «ой, ок», и я решила интерпретировать твой ответ как «ой, как я благодарен и приятно удивлен, что ты взяла на себя бронирование», а не как «ой, я вообще-то думал, что любопытно было бы покопаться во всем этом самому, но ок, ты уже все сделала за меня, пусть так и будет».

И вот мы сидим в «Арланде», и твои друзья, которые будут выступать на фестивале, тоже здесь. Они взяли билеты на тот же рейс, что и мы. Сегодня утром, когда мы выезжали из Стокгольма, я была в прекрасном настроении, но сейчас мое настроение начало портиться. Я чувствую себя лишней. Вы знакомы двадцать лет, у вас сотни приятных совместных воспоминаний, которые вы сейчас перебираете. Никто не смотрит на меня, ни о чем меня не спрашивает, ты забываешь включить меня в разговор и не описываешь мне все обстоятельства, проясняющие суть этих ваших шуточек, понятных только вам. Я отмалчиваюсь. Вы пьете пиво.

Я смотрю на свой стакан с апельсиновым соком за сорок пять крон. До посадки еще полчаса. На часах десять утра. Вы болтаете и смеетесь. Тебе весело, ты выглядишь счастливым. С друзьями ты почти всегда сияешь, шутишь с ними, а им, похоже, это нравится. Ты общаешься свободно, что редко бывает в разговоре с моими друзьями. Меня это огорчает, но я еще пока не сформулировала для самой себя, почему.

Вместо этого я не свожу глаз с твоего пива. Оно меня тоже очень огорчает. В твоем бокале уже осталось гораздо меньше, чем у твоих друзей, – у тебя пиво уже почти кончилось, хотя ты его только что заказал. Похоже, глотки́ у тебя раза в два больше, чем у твоих друзей. Они смеются над шуткой, которую ты только что произнес, вспоминая сцену из прошлого, к которому я не имею отношения, и потому мне трудно понять, что здесь такого смешного. Когда я пытаюсь смеяться вместе с вами, мой смех кажется деланым и теряется на фоне искреннего смеха твоих друзей. Ты подносишь бокал ко рту, и тут пиво заканчивается. Мне неуютно. Я еще не рассказала тебе о том, что у меня возникают проблемы, когда те, кого я люблю, употребляют алкоголь. Ты еще не подозреваешь, что за внешним фасадом бурной ночной жизни скрывается подозрительный тип, считающий бокалы и глотки, нервничающий, стремящийся поскорее уйти, когда партнер теряет контроль над ситуацией или напивается. Эта моя черта так плохо согласуется со всем остальным, что я решила пока держать ее при себе.

До посадки двадцать пять минут. Мой мозг быстро обдумывает вопрос об алкоголе – так было всегда, сколько я себя помню. Я делаю предварительные расчеты: закажешь ли ты себе еще один бокал пива в самолете? Закажешь ли еще один прямо сейчас, до того, как мы пойдем к выходу на посадку? Заметно ли по тебе, что ты выпил пива? Заплетается ли у тебя язык? Успеешь ли ты напиться до того, как мы приземлимся в Исландии? В животе у меня все сжимается. Я пытаюсь убедить себя, что не надо сразу же все портить. Не надо быть такой занудой. Зачеркни прошлое и отрывайся сейчас. Я решаю, что нападение – лучший способ защиты. Спрашиваю, не хочешь ли ты еще пива, прежде чем объявят посадку, говорю, что собиралась выпить бокал вина. Твои друзья смотрят на меня с уважением. Смотрят на часы, напоминают, что посадка начнется через двадцать минут. «Успеем, – говорю я и улыбаюсь, пытаясь казаться непринужденной. – Кто хочет еще по одной? Я угощаю».

Когда полчаса спустя мы садимся в самолет, я успела влить в себя бокал кислятины стоимостью более ста крон, и у меня слегка шумит в ушах. Я убеждаю себя, что нас ждет замечательный отпуск и что мне пора перестать быть унылой моралисткой. Самолет взмывает в воздух, и когда бортпроводницы выкатывают свою тележку, мы заказываем себе и вина, и пива, и виски. Ведь мы в отпуске!