Читать книгу Доверься мне - Катари́на Вайсс-Мати́сен - Страница 4

Рафаэль спокойным шагом направился по длинному коридору в ту часть борделя, где находилась комната для общего сбора. Девочки в ожидании заняли стулья и кресла – все накрашенные, одетые в соблазнительные костюмы и платья из полупрозрачной ткани с фантастическими разрезами. Наряды демонстрировали красоту юных тел, и среди девочек лишь одна была по возрасту наравне с сутенёром. Остальным он годился в старшие братья.

– Добрый вечер, крошки, – поздоровался Рафаэль, и «ночные бабочки» махом окружили его, словно яркий фонарь. В их глазах, обрамлённых густыми ресницами, отразилось нетерпение. Девочка-феечка с пышными светлыми кудрями оделась в матовый комбинезон с разрезом от талии до щиколотки; приятные округлости под шифоном стали ещё более волнующими, и когда Рафаэль слегка задел пальцами молодую упругую грудь, «бабочка» встрепенулась и загорелась стыдливым румянцем.

– Ты однозначно не подходишь, Тильда, – задумался парень. – В этот раз нужно кое-что посерьёзнее.

Он взглядом выхватил из круга подопечных блондинку одного с ним роста, неулыбчивую, с гордо поднятой головой. Девушка стояла чуть поодаль, разительно отличаясь от остальных выдержанным стилем – на ней прелестно смотрелся сиреневый костюм из лёгкого сатина. Широкие брюки-клёш с высокой талией поверх облегающей блузы. Эта «бабочка» не продавалась мелким дельцам и сынкам богатеев, потому она в удивлении подняла брови, увидев, что сутенёр смотрит на неё в упор.

– Сте́фани? – испуганно спросила Тильда, и Рафаэль уверенно кивнул в ответ. – Но почему? Она принадлежит сенатору. Её нельзя трогать.

– Здесь я решаю, можно или нет. Наш сегодняшний гость произвёл на меня паршивое впечатление, и если он сумеет разгадать мой намёк, я попробую наладить с ним контакт.

– Ангел, – негромким мягким голосом произнесла блондинка, – ты впервые так напряжён. Неужели настолько серьёзный клиент?

– Джейсон, – коротко бросил Рафаэль и снова затерялся в мыслях. Услышав знакомое имя, «ночные бабочки» начали взволнованно перешёптываться, и только Стефани даже бровью не повела.

– По рыбке и крючок, – сказала она, и парень согласно качнул головой. – Рискуешь, Ангел.

– Рискую, но ты ведь поняла, не так ли? – Девушка кивнула. – Вот поэтому я тебя и выбрал. Пойдём.

***

Стефани Митчелл родилась в Далласе в семье Марты и Джона – продавщицы овощей и владельца местной цветочной лавки. Марта зашла в его маленький магазинчик поздним вечером, когда мужчина уже собрался уезжать домой. Она хотела купить букет, чтобы поздравить маму с юбилеем, но в округе все цветочные лавки пестрили надписью «закрыто». Джон как раз задержался, пересчитывая товар, и это стало спасением для Марты.

Девушка была по-настоящему красива. Длинные каштановые волосы обрамляли точёное личико, большие светлые глаза смотрели на мир по-детски наивно, поэтому Марта казалась ребёнком в свои двадцать шесть. Ей бы красоваться на обложках журналов, делить ковровую дорожку со знаменитыми актрисами и звёздами Голливуда, но никто толком не замечал ни красоты Марты, ни её талантов. Она терпеливо сносила работу в овощной лавке и принимала брань скупого хозяина, потому что дома её ждала больная мать. На себя у девушки совершенно не оставалось времени, и к моменту встречи с будущим супругом она уже не видела в жизни никаких перспектив.

Марта пленила мужчину удивительной внешностью и после двух лет ухаживаний, наконец, согласилась выйти за него замуж. Его бизнес начал активно расширяться и набирать обороты, Джон собрался открыть ещё две точки в разных концах города, и рождение ребёнка перестало выглядеть рискованной затеей. Марта забеременела сразу двумя девочками, однако на седьмом месяце в их счастливой семейной жизни наступила полоса неудач.

Даллас постепенно перешёл под управление местных любителей сорить деньгами. Сенатор и мэр – значимые фигуры только для тех, кто не ведал истинного положения вещей. Теневой бизнес разрастался быстро, коммерсанты буквально с мясом вырывали друг у друга территории и устанавливали на них свои порядки.

О южных районах Далласа в результате пошла дурная слава. Никакие другие части города не пострадали от преступности больше, чем южная. Мэру и сенатору приходилось считаться с фактической властью, и заступиться за мелких предпринимателей они не всегда могли. Джон оказался, к несчастью, среди тех, до кого рука помощи так и не дотянулась. Бизнес мужчины потерпел убытки от «собирателей подати», тот за привычку взял срываться на беременной жене и превратился в нервного, вспыльчивого и пугливого человека. Джон подрывался с места от любого стука в дверь, думая, что опять пришли за его деньгами, и у Марты никак не получалось к нему подступиться.

Когда цветочное дело Джона окончательно пришло в упадок, девушка стала чувствовать себя не иначе как сидящей на пороховой бочке. У мужа не осталось ничего общего с тем обходительным нежным мужчиной, каким он был ещё три года назад. Он ругался теперь по-чёрному, пил, распускал руки и грозился убить Леонардо – того, кто загребал южные районы под свой контроль и методично развязывал войну между группировками. Но дальше грязной ругани дело не заходило: Джон до смерти боялся выходить на улицу, отчего с удовольствием отыгрывался на слабой беззащитной супруге.

Однажды он настолько забылся, что у Марты начались преждевременные роды, и её на «скорой» срочно доставили в больницу. Рождённых девочек-близнецов поместили в инкубатор, но выжила только одна – вторая через неделю стала бездыханным тельцем, и удручённая горем Марта, не раздумывая, назвала первую Стефани.

– Венец моей жизни, – сказала она, когда девочку впервые принесли ей на кормление. Уже тогда Марта начала задумываться о возвращении домой. Не в тот дом, где ждал её муж, а в тот, где осталась пожилая мать.

В день выписки никто не приехал за Мартой в больницу. Супруг её встретил на кухне мертвецки пьяным и спящим, и под его оглушительный храп она покинула квартиру – с ребёнком на руках и большим чемоданом вещей, накопленных за годы семейной жизни. Марта больше не собиралась терпеть ни побои, ни грязную ругань, и самое главное, не хотела для Стефани детства на фоне скандалов и материнского плача.

Добиться развода получилось на удивление легко – Джон обвинил жену во всех смертных грехах и подписал документы, как будто избавился от жуткой напасти. Марта вернулась в родную «однушку» на Парк-Лейн и целиком посвятила себя заботе о малышке и матери. Девушка нанялась уборщицей в начальную школу, и в бесконечном круговороте обязанностей горечь расставания, а также смерти второй дочери, начала медленно притупляться.

Стефани росла спокойным ребёнком. Не бегала, как ошалелая, по двору, не кричала и не плакала без нужды. Ей достались от отца светлые волосы, от матери – внешняя красота и статная фигура, но в юности гармонию нарушило странное выражение глаз. Будто прелестную диадему испортили поддельным кристаллом – вроде и не заметно, и в то же время сбивает с толку. Именно это выражение однажды заметил сенатор, когда перед рождеством посетил школы Далласа с подарками для малоимущих детей. Он в это ввязываться не хотел, но предвыборная кампания заставила. Впрочем, его сожаление потеряло смысл, едва мужчина наткнулся взглядом на Стефани, стоявшую почти в самом конце длинной шеренги счастливых учеников. Она как раз оканчивала среднюю школу и была высокой девочкой с надменно поднятым подбородком. Стефани улыбалась, как и все, но улыбка её оставляла неприятное впечатление.

Она, сама того не желая, поразила сенатора своей испорченностью, которую только предстояло раскрыть в полной мере. Девочка – точно яблоко с подгнившим бочком: красивое, яркое, привлекающее, но поверни другой стороной, и аппетита как ни бывало. К тому же Стефани прекрасно училась и планировала поступить в университет. Сенатор зацепился за неё, посылая ненавязчивые пожелания видеть девушку в числе участниц различных олимпиад и конкурсов. Просьбы доходили через множество прослоек власти, затем через мэра к директору школы, завуалированные, но доступные в той степени, чтобы понять их правильно. Сенатор видел в ученице серьёзный потенциал и прежде прочего хотел вывести её в люди в числе других, не менее мозговитых, молодых людей.

Мужчина позаботился о Стефани и в плане дальнейшего обучения. Она к концу школы начала вдруг сомневаться, выбирая ВУЗ, но после выдачи аттестатов ей вручили официальное приглашение на учёбу в Гарварде. Это стало серьёзным шагом со стороны сенатора, потому что сразу возникли сплетни и в кругу школьных преподавателей, и среди учеников. Слухи, будто Стефани превратилась в протеже одного из влиятельных людей. Отчасти это было правдой, потому что холостой сенатор, мужчина чуть за сорок, поймал себя на очень интересной, хоть и непристойной мысли. С его подачи девушка активно изучала дисциплины факультета связей с общественностью, часто появлялась на разных лекциях и презентациях и на каждом из мероприятий неизменно встречалась с сенатором.

– Вы отлично справляетесь, Стефани, – сказал он, когда столкнулся со студенткой в очередной раз. Она удивила его, покачав головой:

– Ничего не говорите, господин сенатор. Я всё знаю и обязательно вас позже отблагодарю.

Мужчине стало не по себе. Вроде и тон доброжелательный, и голос приятный, но улыбка настолько холодная, что сенатор немного растерялся. Да и слова прозвучали с незнакомым оттенком лукавства, который заставил мужчину в тревоге поёжиться.

Они встретились наедине после конференции, посвящённой инновациям в сфере PR-менеджмента, в одном из люксовых номеров «Omni Dallas Hotel». Стефани налила сенатору виски и села напротив. Он смотрел на неё долго, прежде чем решился заговорить, но стоило ему начать, как девушка поднялась и жестом руки оборвала фразу на середине. Она прихлебнула из своего бокала, сняла туфли и приталенный пиджак и с той же холодной улыбкой опустилась перед сенатором на колени.

– Я знаю, что такое бизнес, – проговорила Стефани, плавно расстегнув мужчине ремень на брюках. – Знаю, что вы не главная фигура на шахматной доске. Возможно, ферзь, но не король, как принято думать. И также знаю, что рано или поздно мне пришлось бы платить по счетам.

Сенатор в оцепенении хватил воздуха ртом, будто кит, которого выбросило волной на берег. Он ничего не смог ответить, мысли перепутались, и накатила волнительная дрожь; девушка полностью завладела им. Мужчина и представить не мог, что его протеже давно знакома с Маргарет Стейси, и та успела просветить её, как на самом деле ведутся дела.

– Будь моей женой, – выдал сенатор, когда откинулся на подушки. Он тяжело дышал и никак не мог избавиться от ощущения, что всё это происходит не с ним. Стефани лежала рядом, прикрытая одеялом.

– Вы хотите иметь женой проститутку? – спросила она расслабленно.

– Я выкупаю тебя у Марго. Завтра… нет, сегодня же поеду к ней и выкуплю тебя.

– Не выйдет.

Сенатор приподнялся на локте и настороженно заглянул девушке в глаза.

– Почему?

– Потому что у меня иное предназначение. Я заплатила вам за помощь, возможно, заплачу ещё раз, когда проведу анализ ваших затрат на меня. Впрочем, – добавила Стефани спустя минуту, – могу предложить альтернативу. Желаете обсудить?

Сенатор кивнул. Он не так много вложил, как могла подумать его возлюбленная. Он всего лишь захотел вывести в свет достойного человека, но не учёл, что это странное выражение глаз, какое довелось ему увидеть при первой встрече, перерастёт в отвратительную черту характера.

Стефани выросла расчётливой стервой до мозга костей. Она предложила сенатору сделку: он оставляет её в борделе Марго, потому что девушка обязана ей куда больше, чем мужчине, но вместе с тем протеже переходит в статус персональной проститутки. Фактически Стефани предложила сенатору выкупить не её саму, а исключительное право пользования ей. Сопровождение на официальных мероприятиях, развлекательных и деловых, ведение переговоров и, конечно же, секс.

– Если хотите, – сказала она, – можете обратиться к теневым королям и попросить об услуге. Свидетельство о браке обойдётся недёшево, но тут всё зависит от вас.

– Почему тебя нельзя просто выкупить, – разочарованно спросил мужчина, – и сделать первой леди штата?

– Потому что Марго сделала для меня слишком много, и бюджета всего Техаса не хватит, чтобы от неё откупиться.

Сенатор грустно усмехнулся. В гонке за смазливым личиком он не уделил должного внимания прошлому – её самой и её родителей. Мужчина только сейчас понял, что своими собственными руками подпилил сук, на котором сидел.

– Когда ты стала такой? – спросил сенатор, поднялся с кровати и начал одеваться. Стефани поднялась вслед за ним.

– Ещё в далёком детстве, когда узнала, что моя семья распалась не сама по себе.

– Расскажи мне об этом, – попросил мужчина, но девушка решительно мотнула головой.

– Если расскажу, будет не интересно. Но попробуйте спросить у Марго. Быть может, она поделится с вами по старой дружбе.

Она встряхнула копной прямых белокурых волос и отправилась в ванную. Сенатор для неё – лишь очередная ступень на пути к достижению поставленных целей, и теперь девушке стало куда проще напомнить о себе и своём прошлом.

***

Рафаэль умело прикинулся, будто ничего не знал о Джейсоне, хотя мог бы рассказать о нём всю биографию от рождения до сегодняшнего дня. И раз хозяин юга соизволил сам явиться в бордель, парень решил не упускать момента. Стефани сразу поняла его намёк и любопытный смысл, который сутенёр собрался вложить в её появление перед гостем.

Девушка в красках представила, как увидит желанное смятение в глазах мужчины, и, шагнув за Рафаэлем в коридор, довольно улыбнулась.