Читать книгу Штабная - Катерина Гашева - Страница 9

– Все. Работать сегодня не будем, – Машка ворвалась в кабинет. – Убери бумажки.

– Ты пила что ли?

– Выпила. Постбоевой шок снимается тремя вещами: секс, наркотики, алкоголь. Сегодня мой гороскоп говорит мне, что алкоголь – самое то.

Павел вскочил и схватил ее за плечи.

– На тебя кто-то напал? С тобой все в порядке?

Она сняла его руки и улыбнулась.

– Пашечка, я просто выпила. Просто выпила.

Машка прошла по своему кабинету, отодвинула ширму и рухнула на кушетку.

– Бери кресло, садись рядом, будем разговаривать. Возьми фляжку и пей газировку, хочешь, спирту туда добавлю?

– Нет, не надо.

Павел явно не понимал, что с ней творится. Она лежала с закрытыми глазами. Павел подтащил кресло. Зеркала повторяли его движения.

– Маша, тебе плохо?

– Мне? Мне хорошо, – она перевернулась на живот, – мне очень хорошо, а тебе как? Я не выдаю военных тайн. Это дает мне уверенность в завтрашнем дне.

Павел покачал головой.

– Я поставлю чайник.

Машка уткнулась носом в подушку. Голова сильно кружилась. Крысенок так к ней и не подошел, видимо, ему был неприятен запах спирта. Он забрался к Павлу, получил корм, вернулся в клетку. Заварки нигде не оказалось, Павел сбегал за ней на цокольный этаж к себе в каморку, а когда вернулся, Машка спала.

Павел заварил чай, собрал бумаги, погасил свет. Почему-то Машку не хотелось оставлять одну.

Он сидел у кровати. В комнате стремительно темнело. Световые пятна прыгали по стенам. Он рассматривал их в детстве, когда не мог уснуть.

Мама иногда догадывалась о его бодрствовании, приходила, садилась к окну и курила, читала стихи и рассказывала психологические анекдоты.

Мама Павла была психолог со стажем. Она работала в социальном институте по реабилитации террористов. Их развелось очень много. В центральной газете появились стандартные рубрики: «взрыв» и «захват». Служба отлова террористов ездила по улицам с оглушительным воем, потенциальных определяли еще классе в седьмом и проводили с ними коррекцию. Террористы сбивались на пустыри и стройки, и все равно взрывов стало меньше только перед самой войной. Тогда все выбились из сил.

Павел четко помнил тот день. Ночью кто-то перепутал декорации. Первый день лета – и вдруг выпал снег. Павел смотрел на него из окна с самого утра. Он стоял на подоконнике, внизу у его ног прятался двор.

– Скоро все растает, – сказала мама, – посмотри, какое солнце!

– Как растает? Только же выпал.

– Растает-растает. Завтра плюсовую обещают. Пойдешь со мной к подопечным? Там двое детей твоего возраста.

Павел кивнул. Он побаивался террористов, но как раз тогда решил воспитывать в себе смелость.

Они пошли через парк. Снег покрывал все дорожки. Дрожащие белые цветы пахли сильнее, чем обычно. На пальмах тоже лежал снег. Одинокий красный дракон с тремя головами виднелся на детской площадке. Глаза у одной из голов запорошило, и Павел протер их ладошкой. Павел любил красного дракона.

Почему-то в парке почти никого не было. Только одинокая девушка бродила в снегу и фотографировала.

– Пошли быстрее, – сказала мама.

Квартал террористов располагался на другом конце парка, чуть-чуть на отшибе. Надо было перейти через мостик над мутной речкой, пройти в оградку. Здесь были свои магазины: «Продукты для мира», «Безопасная галантерея», «Добродушный книжный». Сейчас на вывесках лежал снег. На крышах суетились воробьи.

Мамина подопечная семья жила возле бассейна «Оздоровительный заплыв», у них был отдельный домик. Даже два этажа.

Мама постучала, и ей сразу же открыли.

На пороге стояла женщина, высокая, худая, с белым лицом, в черном свитере под горло.

– Добрый день, Тамара, – сказала мама и полезла в сумку, – как настроение? Как дети? Как муж? Откройте рот, скажите «а-а-а»…

Павел неслышно стоял у стены, с мокрой куртки капало. Он рассматривал Тамару.

– Это мой сын. Я думаю, он подружится с вашими сорванцами.

– Они в комнате.

Тамара скользнула по Павлу взглядом.

– Пойдем, – сказала она и позвала: – Кора, Тео!

Они вошли в большую комнату. На табуретке возле компьютера сидела девочка, такая же черноволосая, как и ее мама-террористка, в руке у девочки была отвертка, рядом стоял мальчик и держал на ладони винтики.

Дети обернулись.

– Кора, ты опять разбираешь папин компьютер?

– Тео хочет посмотреть, что внутри, – сказала девочка, четко артикулируя. Ей было лет семь, как и Павлу.

– Собери обратно, – спокойно попросила Тамара и ушла.

Павел стоял.

– Тео хочет узнать, как тебя зовут, – Кора соскочила с табурета.

– Павел.

– Меня – Кора, это – Тео. Ты сын Ольги Павловны?

– Да, – Павел опустил глаза.

Он никогда не видел таких девочек. Кора была бледная, тонкая, с огромной копной черных волос. И очень серьезная. Все сверстницы Павла много смеялись, но Кора не снисходила до этого занятия. Ее брат ничего не говорил и ходил за Корой преданным оруженосцем. Наверняка Тео иногда разговаривал – в школе, например. Но и тогда, и потом Павел не слышал его голоса.

– Я не знала, что у нее есть сын, – она вытащила последний болтик и ловко сняла крышку с системного блока, заглянула внутрь. – Да, Тео, ты был прав, мы забыли ее здесь.

Она пошарила в таинственном нутре компьютера и вытащила маленькую заводную лягушку, вытерла лоб – вид у нее был, как у хирурга.

Мальчики смотрели на нее. Снаружи вдруг потемнело, и медленно снова полетел снег.

Кора бросила отвертку.

– Аномалия! Смотрите, как здорово!

Тео пошел за сестрой к окну. Павел остался все так же стоять. Близнецы повернули головы, потом Кора подошла и взяла Павла за руку.

– Пойдем смотреть аномалию.

Обедали в большом зале. На стенах были картины и фотографии – все как положено в нормальных семьях, но как-то неумело. Вырезанные из газеты фотки в рамочках, даже реклама йогурта.

– Нужно фотографироваться, Тамара, – сказала наставительно мама.

Тамара слегка улыбнулась.

– А мне нравятся эти, – она посмотрела на рыжую девочку с рекламы йогурта.

– Мама, Тео – моя собачка, а Паша – моя лошадка, – сказала Кора и передала брату пустой стакан.

Тео взял стакан зубами, как будто хотел откусить.

– Тео!

– Мама, но Тео любит есть стаканы.

Потом вернулся отец Тео и Коры, его звали Тимур.

– У нас на свадьбе в приглашении так и было написано – ТТ, – сказала Тамара и почему-то улыбнулась, а мама Павла покачала головой.

– Еще салату?

Отец был широкоплечий, двигался бесшумно, больше Павел ничего не запомнил. Он смотрел на Кору.

Вечером мама объясняла Павлу:

– Есть разные неблагополучные семьи. Эта семья особая. И мать, и отец… ну, ты понимаешь, дети находятся в сложной обстановке.

– Мам, а Тео немой?

– Нет, он просто не совсем здоров. Мой центр предлагает их разлучить, но я не согласна.

Они теперь часто виделись. Кора и Тео не то чтобы приняли его в стаю, но и не были против. Они даже взяли его с собой на крышу. Павел боялся высоты, но сидел почти у самого края. Деревья уже зазеленели.

– Зачем вы туда залезли?

– Мама, Тео хочет проверить, хорошая ли здесь снайперская позиция.

– Не очень. Я проверяла. Мне звонила соседка, она хочет вызвать пожарных.

– Пойдем, Паша, – Кора похлопала его по плечу, – мама сказала спускаться.

Павел приходил домой и вырезал фигурки из бумаги, складывал цветы из бумажек. Он умел обращаться с бумагой, ножницами и клеем.

Так было всегда: Павел смотрел на Кору, Тео молчал, Кора командовала. Однажды их вынимали из бетонного люка спасатели. Кора в люке пела, Тео собирал камушки, а Павел пытался не бояться изо всех сил.

Мама после того случая неохотно стала отпускать Павла играть с Тео и Корой. Она отвела его в секцию бокса, где он продержался не больше месяца. Потом в секцию плаванья, и наконец, на настольный теннис. Кору и Тео пытались разлучить, но стало еще хуже.

И вдруг закончилось детство.

Павел почувствовал это внезапно. Он шел один через пляж в дрожащей темноте. Шаги отпечатывались в песке и в памяти. Это не могло быть детством. Море – такое, какое есть, – смертельно. Оно однажды выпустило человека из своих глубин.

– Тео, – говорил Павел, они собирались в кино, Кора ушла переодеваться, – почему ты молчишь?

Тео пожимал плечами.

– Знаешь, а я, кажется, влюблен. В твою сестру.

Тео указал взглядом за спину Павла.

– Влюблен, – сказала Кора, она неслышно подошла, – значит, платишь ты.

Павел робел, краснел. Дарил цветы. Кора все это принимала. Но она до сих пор была загадкой. У Коры появились ухажеры, потом она объявила:

– Павел, это мой парень. Его зовут Стас.

Павел сломал все свои поделки, даже демонтировал огромный бумажный замок.

– Как глупо, мне он нравился, – сказала Кора при встрече.

– Кто?

– Замок. Мне Тео сказал.

Павел понял только через несколько лет, что у него не было шансов. У Павла появилась девушка уже в институте. Она была ничуть не похожа на Кору – рыжая, и все время смеялась.

За два года до войны в дверь позвонили. Было поздно, разгар весенней сессии. По крыше барабанил дождь, крупный, шумный. У Павла болела голова.

– Кто там?

– Это Кора.

Голос у нее был спокойный, как у ее матери.

– Здравствуй, проходи, – сказал Павел.

С ее волос капало на пол.

– Я завтра уезжаю.

– Куда?

– Нас высылают.

– Как?

– Просто. Такое время. Папа с мамой террористы, а мы с ними. Вот, – она улыбнулась, – зашла попрощаться.

Странно, но только в этом воспоминании Павла было море. Его запах тревожно ударил сквозь нудный обложной дождь, шедший четвертый день кряду. Многое было пляж, красный дракон, но не море.

– Тео передал, что тоже будет скучать. – Она вдруг повернулась и скользнула во тьму.

– Кора! – Павел побежал за ней, запнулся, упал.

Она уже исчезла где-то во мраке.

Дальше была война. Эвакуация. Павел запомнил море. И детский голос в толпе.

– А море тоже эвакуируют?

– Нет.

– Ты же сказала, что самое нужное возьмут!