Читать книгу Прерванное молчание - Катя Райт - Страница 6

Жизнь Эрика Стоуна в тюрьме была далека от спокойной. Помню, как однажды я заметил, что Бобби и его дружки-отморозки прижали парня в мастерской и закрыли дверь. Я не знаю, что они там с ним сделали – я могу только догадываться, но после этого Эрик месяц провел на больничной койке, а когда вернулся, почти совсем ничего не говорил. Только просил меня время от времени достать ему новые батарейки. Про сигареты я сам знал, клал ему под подушку пачку каждую неделю. Я подумал тогда, что он сломался, и каждое утро боялся, что он что-нибудь с собой сделает.

Как-то, гуляя во дворе, я увидел, как Бобби и еще один здоровый лысый парень с татуировками, Сэм, играют в карты. Ставкой в их игре был мой сосед. Я решил сообщить Эрику – по крайней мере, предупредить его, и это единственное, что я мог сделать. Он ничего не ответил, только кивнул и пошел куда-то к ограде. Он наклонился и как будто что-то достал из-под забора. Господи, только бы это была не заточка, подумал я тогда, и оказался абсолютно прав в своих догадках. Я не видел, как все происходило, но мне рассказали, что Бобби и еще пара его парней окружили Эрика за хозблоком. Между ними завязалась драка, и Эрик, в итоге, исполосовал Бобби всю рожу. Стоуну дали две недели карцера. Но, думаю, для него это было лучше, чем даже неделя в лазарете.

Физиономия Бобби была похожа теперь на отбивную. Не знаю, намерено ли Эрик выбрал именно лицо, но я искренне удивился, как Бобби удалось сохранить глаза. О чем думал Стоун в карцере эти две недели, мне не известно, но тут ему уже готовили встречу. Я волновался за парня – Бобби бы ни за что не спустил ему это.

Так все и случилось. Едва Эрик успел выйти, он снова попал на больничную койку. Бобби и пятеро его головорезов так отделали Стоуна, что он едва выжил. Впрочем, если вас интересует мое мнение, то я скажу вот что: если бы эти подонки хотели убить парня, то сделали бы это, но они специально оставили его в живых. Думаю, скорее всего, они поспорили, сколько он протянет, прежде чем покончит с собой.

Через две недели я попросил позволить мне навестить Эрика в тюремном лазарете, и мне разрешили. Он лежал на кровати, ничего не говорил и смотрел куда-то мимо меня. Вот теперь он сломался. Я видел это много раз, я хорошо знал этот отсутствующий взгляд, и мне было известно, что с ним долго не живут. Я пытался говорить с Эриком, но он даже не смотрел на меня.

Прошло еще две недели. Я еще пару раз навещал Стоуна, но особых улучшений в его состоянии не заметил. Еще когда я пришел к нему в первый раз, я твердо решил что-то сделать для этого парня. Он и так уже был в дерьме глубже некуда, и я очень хотел хотя бы попробовать его оттуда вытащить. Он годился мне в сыновья, хотя моя родная дочь была на десять лет старше его, и мне было ужасно жаль Эрика. Но что я мог сделать для него здесь, за решеткой! Что бы я ни достал для него с воли, все не имело бы никакого смысла. Единственное, что я мог – это организовать ему побег. Но было ли это нужно самому Эрику, мне предстояло выяснить. Мне хотелось, чтобы этот парень начал жизнь заново, оставив позади все, что с ним было. Мне хотелось, чтобы у него была работа, чтобы он нашел себе девушку, чтобы съездил посмотреть на Гранд-каньон. Ну и еще, конечно, мне очень хотелось выглядеть в своих собственных глазах благородным и добродетельным типом. Поэтому в ту же ночь как Эрика выписали из больницы, я начал с ним этот разговор.

– Послушай, парень, – сказал я, облокачиваясь о кровать, где он лежал. – Мне надо с тобой серьезно поговорить.

Он повернул голову в мою сторону, но ничего не ответил.

– Я не шучу, – продолжал я. – Разговор будет серьезным, и лучше бы тебе отвечать честно.

– О чем? – тихо спросил Эрик.

– О тебе.

– Тогда не стоит даже начинать, – оборвал он.

– Послушай меня! Если бы тебе удалось отсюда выбраться, ты бы стал жить дальше? – я спросил об этом, потому что уже был вполне уверен, что Стоун принял решение свести счеты с жизнью.

– О чем ты, Даллас? – не понял он.

– Ты можешь пообещать мне, что если выберешься на свободу, то начнешь жить нормальной жизнью?

– Боюсь, я совсем не знаю, что такое нормальная жизнь.

– Тогда можешь пообещать, что будешь учиться жить заново и выбросишь из головы эти мысли о самоубийстве?

– Не надо лезть в мои мысли, Рой! Оставь, это бесполезный разговор.

– И все же, Эрик, – я не унимался. – Если выберешься?

– Рой, если выберусь? – вопросительно повторил он.

– Да. Можешь мне пообещать это или нет, в конце концов! Из тебя клещами ответы тянуть! – я не сдержался, хотя и понимал, что парень просто не совсем въезжает, о чем я ему толкую.

– Ладно, – сдался Эрик. – Я скажу тебе, что если бы выпала возможность свалить отсюда, я бы ею воспользовался, чего бы это ни стоило, потому что мне уже все равно. Но как начать жить на свободе, я не очень представляю, особенно с моей биографией.

Это был правильный ответ. Это был ответ, который меня вполне устроил, и я рассказ Эрику то, над чем работал, пока он валялся в лазарете.

– Слушай меня, парень, – начал я. – Через три дня нас повезут на общественные работы, на лесопилку, грузить сруб. Я узнал, что там затевается большая разборка. Толстый Джон хочет завалить Китайца за то, что тот прокатил его с наркотой. Короче говоря, в определенный момент – это совершенно точно – все охранники будут заняты разборкой. И лучшего момента для того, чтобы сбежать, просто не придумать, если только удастся освободиться от браслетов. – я сделал многозначительную паузу, но она не возымела эффекта на Эрика. – Так вот, парень, теперь смотри, что у меня есть! – я достал из-под матраса маленький ключ.

– Это ключ от наручников? – вот теперь эффект, кажется, был достигнут.

– Да. И тебе останется только расстегнуть их и бежать изо всех сил. Там лесистая местность, и очень даже может быть, тебе удастся скрыться.

Эрик смотрел на меня, выпучив глаза, и, кажется, не верил своим ушам.

– Почему ты сам не бежишь, Рой?

– Потому что на свободе меня быстрее пришьют, а тут я, вроде как, при деле, чувствую себя полезным обществу. А там – я махнул рукой. – Я не знаю, что мне там делать.

– У тебя же есть дочь…

– Да, она уже взрослая, у нее своя паршивая жизнь. Зачем ей еще беглый зэк на плечах, – я сделал паузу, потом продолжил излагать план. – И кстати, о моей дочери. Я кое-что припрятал кое-где, и теперь настало время, когда можно этим воспользоваться. Вот и передашь ей мой подарок.

– Кое-что кое-где? – Эрик усмехнулся, и я был очень рад видеть его улыбку.

– Семьсот пятьдесят тысяч долларов, зарытых под деревом на пустыре. Я расскажу тебе, как туда добраться. Передашь деньги моей крошке, себе возьмешь, сколько надо – я не жадный. Скажешь Сьюзан, чтобы свела тебя с Аланом – он сделает новые документы.

– Документы? – удивлению Эрика не было предела. – Даллас, зачем ты все это для меня делаешь?

– Затем, что никто никогда для тебя ничего не делал, парень! И мне жуть как охота почувствовать себя Сантой. Ты же хорошо вел себя целый год? – рассмеялся я.

– Плохо, – ответил Эрик.

– Вот и молодец, значит, новые документы и новое имя – это как раз твой подарок.

– А если у меня не получится? – спросил Стоун.

– Тогда тебя пристрелят, но ты все равно ничего не теряешь, – бодро ответил я. – Ну, так ты согласен на такой план?

– Да.

– Главное, протяни три дня, не ввязывайся никуда.

Когда через три дня нас вывезли на лесопилку, все случилось именно так, как я предполагал. Пока охранники занимались заварушкой, которую устроил Толстый Джон, я видел, как Эрик Стоун незаметно освободился от наручников и побежал в сторону леса. Никто из остальных заключенных, видевших это, хотя таких было не много, не сказал ни слова. К тому моменту, как охранники вернулись на свои позиции и обнаружили расстегнутые наручники моего соседа по камере, Эрик, думаю, был уже достаточно далеко. Его искали три дня, разослали ориентировки во все полицейские участки окрестных городов. Но в тюрьму Эрик Стоун больше не вернулся. Да, жизнь – паршивая стерва. Она никому не дает второго шанса. Но, если хочешь, ты можешь сам взять это шанс, ни у кого не спрашивая.