Читать книгу Она – копия - КАЮЛГЕ - Страница 6

Проснулась Тора на диване в незнакомой комнате укрытая шерстяным мягким пледом. Где она и как она тут оказалась Тора не помнила. Последнее, что содержала ее память минувших суток был тост Хенела за …. А вот за что он предлагал выпить, уже не помнила.

Голова не болела, но было мутно на душе. Будто пропила всю свою жизнь.

Приподняв тяжелую голову осмотрелась. Было то ли еще светло, то ли уже светло. Пока Тора не могла определить сутки. За широкими створками треморамных проемов, ведущих на просторную террасу, стояла пасмурная погода. Определенно Солнце было где-то за горами. Тучи не казались густыми, проблесков лучей не наблюдалось, значит не полдень встретил ее. Однако местоположения определила с уверенностью – она все еще пребывала в озерном краю. Чуть ниже у подножья склона, за стволами хвойных деревьев она видела гладь синего озера.

Тора поняла, что им с Хенелом удалось вернуться на бал и сейчас она находилась у хозяев торжества в доме Мрамротов. Стало стыдно. От осознания того, в каком виде они могли продолжать веселье. Теперь Мрамроты вынуждены принимать ее у себя. Следом пришла обида на Луция с Фидой. Они-то могли отвезти ее домой! Или все же она дома у них? Возможно это тот самый, их новый дом, о котором говорил Олмелон. Эта мысль взбодрила Тору. Правда за ней пришла другая – странно находиться в обставленном доме, в который они еще не вселились. По крайне мере того уюта, невозможно создать, даже за день. А они только вернулись с торжества. Единственное оправдание – Луций знал о подарке Олмелона задолго и подготовил сюрприз супруге.

Картины с приятными пейзажами, бархатистые занавеси, ковер, подушки и даже включенный лавовый камин. В нем мерцали разогретые плазмой лавовые камни.

Тора встала, чтобы прервать гадания и разведать обстановку. На ее движение включился местный пепе и подал ей стакан воды. Это было очень кстати. Жадно осушив стакан, Тора дала команду пепе включить зеркало. Лучше бы она этого не делала. На Тору смотрело чудовищное отражение. На голове гнездо полное травы, на платье пятна и порванное кружево на рукаве. Завершало образ голубоватого оттенка кажа лица с опухшими веками.

Тихо взвизгнув от ужаса, Тора включила навигацию дома пепе в поисках уборной. Она была рядом. Ринувшись к двери, Тора услышала незнакомый женский голос. Женщина явно была расстроена и угрожала кому-то расправой. Чтобы не добавить к трагедии хоррора, Тора решила подождать, когда голоса уйдут дальше от двери. Прислушиваясь ждала, нервно расплетая пальцами пряди некогда своей прически. Женский голос затих, но неожиданно возник совсем рядом. Дверь распахнулась и Тора встретилась лицом к лицу с Гезой.

Не ожидая увидеть чудовище, разгневанная чем- то Геза побелела и что было сил заорала прямо в лицо Торе. Тора закричала в ответ, не ожидая такого вопля в свой адрес.

От переизбытка чувств девушки быстро выдохлись и теперь могли конструктивно оценить обстановку.

– Тора, это вы? – облегченно выдохнула Геза.

– Извините, но мне надо в уборную, – не хотела доводить до обморока неожиданных гостей дома Тора.

Смущенно улыбнувшись она отстранила с пути Гезу и уверенно зашагала в соседнюю комнату, где числилась по данным пепе уборная. Чтобы не напугать еще кого, если кто-там и был Тора предварительно постучала. Никто не ответил поэтому она уверенно толкнула ее. Но дверь не открывалась.

– На себя, – услышала Тора мужской голос.

Посмотрев на спасителя, Тора вздрогнула. В холе стоял Олмелон и спокойно смотрел на нее, будто вид ужаса его совсем не удивил. Она поприветствовала Олмелона кивком головы и вошла в уборную. Вопрос – почему Олмелон здесь, оставила на потом. Прежде всего она хотела перестать пугаться своего отражения.

Забравшись в душевую кабину Тора включила напор воды помощнее. дабы размять застывшие мышцы. Некоторое время она просто наслаждалась приятными процедурами пока сознание не начало свою мучительную работу. Так где же она и почему Олмелон с Гезой здесь? Тора замерла на мысли о месте своего пребывания, прервав сопротивление струям. Напор воды тут же снес ее к борту душевой кабины. Распластанная по скользкой глади Тора задумала поплакать. В носу характерно засвербело. Стыд за провалы в памяти обрушивал на нее весь мир.

Нет, навряд ли кто-то из мужчин мог посягнуть на ее честь, но сам факт ее пробуждения в доме чужого мужчины хлестал ее по щекам бесстыжей правдой. Хотя, возможно, она была не одна и Луций с Фидой здесь. Тогда это в пределах приличия.

Пепе подал ей полотенце, но платья не оказалось на месте где она его оставила. Ужас защекотал Тору до костей. Пере забрал его в чистку. Нервно окинув взглядом уборную Тора мысленно взвыла от отчаяния, но пепе вдруг протяну ей платье в шотландскую клетку из тонкой шерсти. Откуда оно появилось тут, Торе было все равно. Она надела платье, просушила волосы и заплетя их в косу решилась выйти в люди. Голубоватый оттенок лица не остановил ее от этого намерения. Пора было и честь знать.

Покинув уборную Тора услышала голос Десы. Казалось, девушка вещала на внешних рубежах, за пределами дома и довольно громко.

– Я все для тебя сделаю, только не оставайся здесь с ней, – молила Геза.

Тора не сомневалась, что эта мольба адресована Олмелону. Только кого она имела ввиду третьим? Себя Тора к ней, к кому могла ревновать Геза причислить не могла. К Фиде тоже, если та гостила здесь. Значит кто-то еще был в доме. Может быть Пепита?

Тишина была ответом Гезе.

– Если ты поступишь так со мной, я опозорю ее! – снова услышала Тора отчаяние Десы.

Вмешиваться не стоило, поэтому Тора побрела в комнату, где очнулась, чтобы разыскать свой ринсон. На диване, столе и серванте, не нашла. Тора встала на колени и заглянула под предметы интерьера. Она не помнила где его оставила, но предполагала, что он мог выпасть. Так как аппарат настроен на преследование хозяйки, даже если выпал где в другом месте, то точно прилетел бы к ней и был сейчас в радиусе десяти метров от нее.

– Пойдемте ужинать, – услышала Тора голос Олмелона рядом.

Замерев Тора посмотрела в сторону голоса. Олмелон был рядом и с интересом наблюдал за тем, как она ползает по ковру.

– Не могу найти ринсон, – смутилась Тора. – Спасибо за приглашение и за гостеприимство, но я должна возвращаться домой. Кстати Луций с Фидой у вас?

– Да, они уже трапезничают.

– Значит мы все же в вашем доме, – выдала мысленные заключения Тора.

– Да.

– Надо же. Признаться, я не все помню.

Олмелон протянул руку и помог ей подняться с колен. Он не сразу отпустил ее. Несколько секунд рассматривал ее лицо.

– Я передержала маску, – пояснила Тора, понимая, что его так заинтересовало.

– А что не так? – не понял Олмелон ее пояснения.

– Вы же смотрите на мое лицо.

– Да, мне оно нравится.

– Вы благородней, чем может показаться, – приняла за шутку признание Олмелона Тора. – Извините, я не поблагодарила вас за потрясающий наряд. Мне жаль, что испортила его. Обещаю этот останется в лучшем виде, – она опустила взгляд на преподношение пепе шотландскую клетку.

– Делайте с ним что хотите. Мне это все-равно не носить.

Он продолжал удерживать руки Торы и теперь посмотрел на ее кисти.

– За это я тоже вас должна благодарить, – уже не спросила, а почти уверенно сказала она.

– За что? – казалось удивился Олмелон.

– За презент, что избавил меня от капсул.

Олмелон крепче сжал ее кисти, чем окончательно выдал себя. Но не стал ничего говорить. Лишь отпустил и жестом пригласил следовать с ним.

– Почему же вас это смущает? – уточнила Тора, не желая оставаться в неведении.

– В вашем доме презент от меня мог быть не принят. Предугадывая ваш следующий вопрос поясню – через Луция не стал передавать, не хотел выдать своего интереса к вам.

– Что вы хотите этим сказать? – растерялась Тора. – Вы в самом деле связаны с красными?

– Они вам что-то сказали? – заинтересовался Олмелон.

– Возможно, – для начала Тора хотела услышать его версию.

Олмелон изменился в лице. Он точно с ними был связан.

– Очевидно они так же как Геза перепутали меня с кем-то другим, – намекнула на истинное положение дел Тора.

– Вы слышали, что говорила Геза?

– Лишь две фразы, случайно, – смутилась Тора. – Когда возвращалась сюда, – добавила она чтобы не смутить его, если Геза говорила больше до того момента.

– Да, вы кое на кого очень похожи, – подтвердил Олмелон.

– И на кого?

– Позвольте пока не отвечать. Полагаю, это смутит вас больше, чем сейчас. Но кое-что вам надо знать. Чтобы понимали ситуацию. Сожалею, что вам довелось испытать такой стресс.

– Хорошо, говорите.

– Нас ждут. Поговорим после ужина.

– Хотя бы появилась ясность, в каком времени суток я нахожусь, – улыбнулась Тора.

В любом случае стоило выдержать паузу и подготовиться к невероятной информации. В этом она тоже не сомневалась.

Пока они шли в другую часть большого дома Олмелон занял ее повествованием истории своей обители. Этот дом оставили ему предки предков. Он отреставрировал его и надеялся проводить здесь большую часть времени. В обстановке дома преобладали зеленые оттенки. От светлых до насыщено темных, почти черных. Все это красиво сочеталось с видами из окон. Местами настолько сливалось два пространства, что складывалось впечатление, что дом, это часть леса, окружающего его.

На веранду Олмелон накинул на плечи Торы воздушный мягкий плед. На улице было прохладно, но безумно вкусно пахло. В метрах пятнадцати от дома, под открытым небом стоял накрытый стол, чуть в стороне горел огонь. За столом уже трапезничали, не дождавшись остальных, Луций с Фидой и Хенел.

– Геза не осталась? – невольно вырвались мысли вслух Торы.

– Нет, – коротко ответил Олмелон.

– Неужели мой вид ее так расстроил, – забеспокоилась Тора. – Я и вас, наверное, шокировала.

– Дело не в вашем виде. Не думайте об этом.

Кампания за столом заметила прибавление. Фида приветливо махнула сестре рукой.

– Выспалась? – первым делом спросил ее Луций, как только они с Олмелоном подошли.

– Привет! – по-свойски поприветствовал ее Хенел, заговорщически подмигнул ей.

– Может не стоит так откровенно подшучивать, – сделал ему замечание Олмелон. – Присаживайтесь, – обратился он к Торе. – Сегодня у нас все на углях.

Тора уже заметила и давилась слюной от горячих блюд только что снятых с углей заботливым пепе. Она мысленно пожирала все еще до того, как перед ней возникла тарелка преподнесенная заботливым пепе.

– Что может быть лучше пищи, приготовленной на углях под открытым небом, – потянулась она за шашлыком.

– О, да! Поэтому ты нас простишь. Мы не дождались твоего пробуждения.

– Иначе я бы чувствовала себя виноватой, – приняла извинения Тора. – Ждать, когда такое творится – смерти подобно, – Тора жестом высоко оценила стол. – Спасибо, – благодарно улыбнулась она хозяину дома.

– Приятного аппетита, – пожелал всем Олмелон, любуясь насыщением Торы.

К шашлыку она добавила печеных овощей.

– Если вчера закончилось все плачевно, скажете мне после того, как я поем, – предупредила она.

– Нормально все было. Вы не единственные кто по-настоящему повеселился, – рассмеялся Луций.

– Намек поняла, – тяжко вздохнула Тора взглянув на Хенела.

– Я давно не получал столько удовольствия от общения с дамой, – отметил Хенел.

– Обычно тебе не доставляет удовольствие общество дам? – удивилась Тора.

– Обычно приходится изощряться в попытке интересно развлечь дам. Но с тобой я забыл о полагающихся условностях. Только не волнуйся, я не приставал к тебе. Разве что пару раз поцеловал.

– Жаль я не помню этого, – улыбнулась Тора.

– С удовольствием повторю, – проявил готовность Хенел.

– Довольно, – остановил его Олмелон.

– Дорогая моя сестра, ты, видимо, все еще под действием горячительных, – сделала замечание Фида.

– Не будь ханжой, – отмахнулась Тора. – Главное, чтобы я своим видом не распугала гостей.

– Перестань, ты даже в синем цвете прекрасна, – успокоил ее Хенел.

– И с травой в волосах, – отметил Луций.

– Спасибо, – смутилась Тора своему виду. – Ну, а кто еще не скучал на балу?

– Толиген Мрамрот. Вы и ее напоили, – хмыкнула Фида.

– Да?! – протянула Тора поражаясь масштабу бедствия.

– Она осталась довольной, – пресек волнения Торы Олмелон. – Толиген прислала всем вам благодарственные презенты. Они в гостевом зале. Олмелон указал в сторону дома.

– Чем же мы ей так угодили? – искренне удивилась Тора.

– Ты ей весь психологический потрет Калиса описала, – признался Хенел.

Тора безнадежно надеялась, что ослышалась. Она могла многое рассказать о Калисе, но эта информация не для всех. Все же Калис был связан с ее семьей и, пока страсти не утихли, стоило быть аккуратной.

– Что я ей сказала? – выдала панику Тора.

– Все! – подтвердила Фида укоризненно покачав головой. – Калиса недолюбливали, но теперь… Скоро всем разнесется, что он коварная, алчная, бездушная и крайне склизкая личность.

– Я так сказала?! – ахнула Тора.

– Еще ты сказала, что лучший способ скрыться от него это затеряться среди рабов на Ганимеде. Собственно, за этим ты туда и направляешься.

– Нет, – протянула Тора.

– Да, – подтвердила Фида.

Даже если и могла Тора передумать и вернуться в отчий дом, то теперь это грозило очередным скандалом. Если родители узнают о ее участии в унижении Калиса в обществе, ей не жить. Отец точно запрет ее в комнате без права на помилование.

– Значит вы уверены, что на Ганимеде используется рабский труд? – без сарказма спросил Олмелон.

– Вы его тоже используете, – невольно выдала Тора.

– Объяснитесь, – в голосе Олмелона слышалось напряжение.

– Тора, ты что?! – остановила ее Фида.

– По крайне мере я знаю об одной сделке. Допускаю, что меня могли ввести в заблуждение, но ведь предпосылки и в этом случае есть.

– Тора! – предупредительно рявкнула на сестру Фида.

– Пусть скажет и даст мне возможность объяснится, – успокоил ее Олмелон.

– Своими умозаключениями и откровениями она даже хладнокровного Калиса довела до сумасшествия, – предупредила Фида. – Лучше не давать ей возможность говорить открыто.

– Тогда не будет возможности опровергнуть заблуждение, – настаивал Олмелон.

– Примерно полгода назад вы совершили сделку, – перешла в наступление Тора. – Предметом сделки, была девушка по имени Мира.

– Тора хватит! – настаивала Фида.

– Навряд ли вы можете знать имена всех приобретений. Как бы вы не оправдывали ту сделку трудовым наймом, неизменно одно – вы решили судьбу другого.

– Каждый из нас, пусть не каждый день, но в той или ной степени решает судьбу другого. Это даже может выглядеть как беседа. Но она влияет. И влияет на каждого по-своему. Иногда настолько, что меняет судьбу. Обстоятельства разные, возможности, ресурсы тоже, – парировал Олмелон.

– Обстоятельства и создают сделку, – отразила довод Тора. – Вот об обстоятельствах и стоит говорить. Добровольно или принужденно-вынужденно.

– Действительно, сделка вынужденная мера по большей части. Если хочешь получить что-то, вынужден и поступиться чем-то. Все взаимосвязано. Даже чтобы заниматься благотворительностью нужно то, что можно отдать. Чтобы иметь то, что можно отдать, нужно это получить. Чтобы получить, нужно отдать что-то взамен. И не всегда, чтобы получить что-то хочется расставаться с чем-то, что у тебя есть. Но обстоятельства вынуждают делать выбор в пользу чего-то одного. Даже занимаясь благотворительностью во благо кого-то, тот кто-то должен проявить стремление, а значит поступиться чем-то, чтобы проявить это стремление. Взять хотя бы лень, апатию. Никто не хочет делать что-то, превозмогая лень. А стремление вынуждает превозмогать. Принуждает к этому.

– Все это красиво звучит, – сделка сущность мира и единственный путь к прогрессу, – хмыкнула Тора. – Только это не оправдывает то принуждение, о котором говорю я. Разница в том, что предмет сделки не подразумевает выбор для самого предмета сделки. Одно дело приобрести пепе отдав за него что-то нужное, но не столь необходимое как то, что умеет делать пепе для комфорта хозяина. Другое дело, когда речь идет о личности одушевленной. Даже мир животных нельзя делать предметом сделки в прямом смысле. Живое должно оцениваться и цениться не наравне с пепе.

– Я это и делаю, дорогая Тора, – заверил Олмелон. – Покупаю, чтобы дать выбор. Взамен получаю работника, который стремиться и хочет делать свою работу или уходит без каких-либо условностей.

– То есть, вы занимаетесь благотворительностью, – усомнилась Тора.

– Не совсем. Я имею свою выгоду, но не за счет принуждения. Гораздо больше получаю, когда хотят, а не вынуждены. Но, как я уже отметил, благотворительность тоже сделка. И то, кто дает и тот, кто получает чем-то жертвуют.

– Чем-же жертвует тот, кто получает?

– Он берет на себя ответственность, которая вынуждает его выйти из своего кризиса. Даже дети, получая от родителей воспитание и поддержку повзрослев вынуждены оправдать надежды. Хотя не всегда это справедливо. Ведь на первый взгляд ребенок сделки не заключал. За него все решили родители, начиная от момента зачатия. В любой форме, – уточнил Олмелон.

– Значит родительская опека тоже рабство, – выразилась прямо Тора.

– Это так. Только тут включаются другие меры воздействия. Их называют – любовью, заботой, преданностью ответственностью. Так что прежде чем бороться с рабством на Ганимеде, нужно решить конфликты детства.

– Значит стремление к порабощению других, идет с детства? – заинтересовалась Фида.

– Да, – подтвердил свою позицию Олмелон. – В детстве нас порабощают в той или иной форме. Кто-то нежно, кто-то грубо, но это вызывает бунт, внутри формирующийся личности. Когда вырастает, этот бунт подавлен воспитанием, но никуда не исчезает. Он с нами до конца наших дней. Порабощая других, мы выплескиваем свою ярость. Это наш ответ родителям.

– Ничего себе до чего докопались, – ахнула Фида. – Но, например, я не хочу никого порабощать несмотря на то, что родители у нас строгие.

– Ваше порабощение находит отзыв в союзе. Вы рады, что своим существованием влияете на судьбу своего мужа. Это тоже порабощение добровольное и скрыто-принудительное. Не будь вас Луций был бы гораздо свободнее, но любовь к вам, вынуждает его считаться с вашими интересами. Так и в вашем случае вы тоже вынуждены считаться и уступать его интересам. Все можно подвести к определению – рабство.

– И потом, учитывай свой характер и те установки которые вложили в нас родители, – добавила Тора. – В конце концов, ты тоже взбунтовалась, выйдя замуж за любимого, а не за того что полагалось этими установками.

– Хочу заметить, что это чувства! – возразила Фида. – Я взбунтовалась не потому что Луций принуждал меня любить себя, а потому что я полюбила и только.

– Тебе повезло с Луцием, моя дорогая, – парировала Тора. – Не будь он таким замечательным ты бы добровольно оставалась в подчинении родительской опеки. Может даже и вышла бы замуж за того, кого тебе выбрали родители. Из лучших побуждений, конечно же.

– То есть по-твоему я не способна противостоять устоям? – обиделась Фида.

– К сожалению, мало кто может, – не отрицала Тора. – Поэтому и мир наш такой – порабощающий друг друга. Все обусловлено бесконечным разнообразием сделок. Ты мне, я тебе. Так что тут я с церасом Олмелоном согласна. Однако, я за принцип осознанного выбора. Думаю, не я одна это понимаю. Страх казаться плохим порабощает дух. Проще играть по выстроенным правилам, чем противостоять массе поработителей.

– Тогда может начать с перевоспитания этой массы, – улыбнулся Олмелон будто смеялся над ней.

– Тогда надо изменить свою систему культуры и образования, – хмыкнула Тора.

– Толиген разделяет ваше виденье. Можете помочь ей в этом, – предложил он.

– Но я не ученый.

– У вас есть намного больше, чем ученые степени – стремление. Лучшие свершения происходят благодаря таким как вы, Толиген и еще немногие. В пределах допустимого, – уточнил он.

– Вы о стремлении, – подчеркнула его приоритеты в выборе работников Тора.

– Да, желание делать, служить своей мечте, профессии и прочим интересам, что занимает личность.

– А тех, кто сейчас находится в невыгодных условиях оставить? – вернулась к реалиям Тора.

– Да. Эту реальность сейчас не изменить. Разве что, вы хотите устроить кровавую революцию, – снова улыбнулся он словно его забавляла наивность Торы.

– Добровольный отказ от благ невозможен, – напомнила Тора.

– Вы же отказались, – подчеркнул Олмелон.

– О чем вы?

– О вашей сегодняшней ситуации. Вы же отказались от комфорта, ради идеи, – отметил он.

– Могу и передумать, как только столкнусь с реальными трудностями, – парировала Тора.

– Не передумаешь, – усмехнулась Фида. – Потому что тогда тебе придется выйти замуж за Калиса.

– Тебе не кажется, что этими разговорами мы можем смутить нашу кампанию, – пресекла развитие темы Тора.

– Не смутите, – заверил Олмелон. – Могу даже предложить сделку, чтобы вам не пришлось переживать за это.

– Очень интересно, – заинтересовалась Фида.

– Тогда мне надо убрать все острое со стола, чтобы в меня не полетело, – улыбнулся Олмелон.

– Может тогда не стоит, – предложил Луций.

– Тогда предлагаю расценить мое предложение, как благотворительный акт.

– Не томите, – поторопила его Тора. – Шокировать меня ничто не может.

– Хорошо, – довольно потер руки Олмелон. – Допускаю, я не все знаю обо всех обстоятельствах вашей ситуации, но основные мне понятны. Вы не хотите заключать союз с ришером Калисом. Ваш отец возможно тоже, но его держат условия некой сделки. Я могу устранить этот сдерживающий фактор, кроме одного – личностного конфликта, который обязательно случится. Я иду на него сознательно, мне он выгоден, а вам придется добровольно-принудительно согласиться заключить со мной союз.

– Какой союз? – опешила Тора.

– Знаю вам не хотелось бы таким образом получить предложение. Вы меня не знаете совершенно, но убедиться в том, что я сдержу слово, сможете в ближайшее время.

– Вселенная, о чем ты говоришь? – забеспокоился Луций.

– Так сложилось, что я должен спровоцировать Калиса на открытый конфликт со мной. Чтобы это выглядело естественно и не вызвало других вопросов. Времени мало, я тороплюсь.

– Зачем вам конфликт с Калисом? – удивилась Тора.

– Это я смогу объяснить только, если вы согласитесь заключить со мной брачный союз.

Тишина шлепнула по барабанным перепонкам. Птицы прервали свои трели, лес не шелестел, костер не трещал, настолько проникновенно сделал невероятное предложение Олмелон.

– Ты бы озвучил условия такого союза, – рекомендовал ему Хенел. – А то у нашей Торы отключится сознание.

– Напротив, я близка к тому, чтобы дать отпор, – не нравилась шутка Олмелона Торе.

– Я не с войной к вам, а с миром. Вы меня можете не воспринимать, как объект своих грез, но как выгодную партию, которая примет все другие ваши условия, можете.

– Немыслимо, – поражалась холодному подходу к делу Тора. – Вы сейчас прям настоящий инчеловек.

– Да прежде я оцениваю реалии, чувства и чувствительность не мой конек. Хотя немного обидно, что вы воспринимаете выгодную, прежде всего вам, сделку за оскорбление.

– То есть это всего лишь сделка? – уточнила Тора.

– Брак может быть только формальным. Если так вам будет спокойней, – заверил Олмелон.

– Соглашайся, – нервно расхохоталась Фида. – Надаете подзатыльников Калису вместе.

– Предлагаю прекратить эту шутку, – остановила сестру Тора. – Мне не смешно совершенно. Понимаю, юмор может быть разным, однако, меня пугают такие розыгрыши.

– Я не стал бы с вами шутить подобным образом, – заверил Олмелон. – Тем более в кругу вашей семьи и друга, как я понимаю, – Олмелон посмотрел на молчаливого Хенела.

– О таком предупреждать надо, – опомнился Хелен. – Ты даже меня шокировал. Хотя я был уверен – меня ничто, прилетевшее от тебя, не удивит.

– Диса Тора мне приятна. Разве странно это? Я уверен наш союз ей доставит удовольствие, – вполне серьезно выразил надежду Олмелон.

– В каком смысле? – поперхнулась Тора.

– В каком пожелаете, – ответил Олмелон.

Он подошел к Торе, бесцеремонно взял ее за плечи и резко выпрямил их так, что Тора перестала кашлять. Поцеловав ее руку Олмелон подмигнул Луцию и пошел в дом.

– У меня другие планы, – предупредительно крикнула ему в след Тора.

Олмелон приветливо махнул в ответ рукой, но не обернулся.

– Что это было? – потребовала Тора объяснений от Хенела. – Ты хорошо его знаешь?

– С детства, – признался Хенел.

– Он нормальный, когда его что-то не беспокоит, – заверил Хенел.

– А сейчас это нормально или его что-то беспокоит? – уточнила Фида.

– Нормальный. Калис его не сильно беспокоит.

– Значит шутка, – облегченно выдохнула Тора.

– Я склонен усомниться, – озадаченно протянул Хенел. – Он еще никому не предлагал подобного союза.

– А мне почему, если это не шутка? – все больше терялась в доводах рассудка Тора.

– Ты ему понравилась, – улыбнулся Хенел. – Вы все ему очень нравитесь и он, очевидно, желает скрепить отношения узами.

– Это ты продолжаешь шутить? – догадался Луций. – Мои девочки к таким шуткам непривычная, – заступился он, приходя в себя после шока.

– Не переживай Луций. Я открыта всему новому и чем скорее перестану удивляться, тем меньше вероятности застать меня врасплох, – сообщила Тора. – Мы с Хенелом завтра вылетаем на Ганимед. А уж там неожиданностей достанется сполна.

– Так скоро? – ахнула Фида. – Вы же только познакомились.

– А, что такого? – театрально удивилась Тора. – По сравнению с Олмелоном, который предлагает выйти за него замуж перебросившись со мной парой фраз, Хенел для меня друг всей моей жизни.

– Я готов с тобой хоть на край вселенной, – поддержал ее Хенел.

– По-моему мы все еще не протрезвели, – заключила Фида.

– Да, уж, бал удался! – рассмеялся Луций. – Может и сегодняшний прием станет подспорьем хорошему настроению.

– Какой? – недоумевала Фида. – Мы куда-то приглашены?

– Да. Олмелон дает ответный прием. Скоро прибудут гости. Он видимо пошел встречать первых.

Панически переглянувшись Тора с Фидой уставились на Луция, словно тот был в чем-то сильно виноват.

– Почему же сразу не предупредили?! – возмутилась Тора. – Мы не готовы к приему.

– Все необходимое в ваших комнатах, – успокоил Луций. – Фида покажет тебе, – пояснил он Торе. – Если наелись, можете идти готовиться к вечеру.

– Луций, ничего не понятно, – предупредительно прорычала Тора. – Что происходит?! Мы не можем злоупотреблять гостеприимством. Пора и честь знать. Лучше вернуться домой.

– Мы теперь соседи. Неприлично будет не явиться, – напомнил Луций.

– Да, дорогой, мне не терпится посмотреть на наше гнездышко, – обрадовалась Фида. – Мы немного побудем с гостями и скорее домой!

– Мне надо готовиться в дальний путь. Мое отсутствие простительно, – обрадовалась Тора возможности переложить на Луция и Фиду светские обязанности от имени их семьи.

– Может хотя бы с Толиген встретишься, – предложил Луций. – Церас Олмелон хорошее решение твоим заботам предложил.

– В любом случае, нужно разведать обстановку на Ганимеде непосредственно, – сказала Тора.

– Согласен, – поддержал Хенел.

– Спасибо, – обрадовалась его поддержке Тора. – Ладно, поприветствую собравшихся и тихо ускользну.

Стоило поторопиться с преображением к званному ужину, поэтому сестры завершили трапезу и встали.

– Ты серьезно считаешь Олмелон тебя разыгрывает? – спохватился Хенел.

– А ты другого мнения? – удивилась Тора.

– Только не обижай его отказом прежде чем узнаешь его лучше, – рекомендовал он.

– Может поделишься своими мыслями на сей счет? – насторожился Луций.

– Нет. Я уже все сказал. Дальше сами решайте, как воспринимать его, – отмахнулся Хенел. – Только одного не понимаю, Тора, ты в самом деле уверена, что не можешь нравиться ему?

– Тебе же я нравлюсь, – улыбнулась Тора.

– Если бы мое сердце не было занято, то приударил за тобой не раздумывая.

– Хватит, – остановил откровения Хенела Луций.

– Ты прекрасна, – заверил Хенел Тору и жестом поторопил сестер идти, готовиться.

– Спасибо, – заговорщически подмигнула ему Тора.

Сестры пошли в дом, сохраняя молчание размышляя о своем, любуясь дикими пейзажами. Место дышало миром почти не тронутым цивилизацией. Дом напоминал хижину, только внушительного размера разделенную на множество частей, соединенных мостами и тропинками. Место заставляло отдыхать и улыбаться. И, Тора улыбалась, пока они не вошли в комнату, где предполагалось переодеться.

Комната поразила глубиной в прямом смысле. Прозрачный пол, местами прикрытый коврами обнажал горную бездонную расщелину, подсвеченную светильниками в виде светлячков.

С минуту Тора не могла шагнуть в комнату, ухватившись за колонну рядом с входом.

– Прекрати бояться, эта мембрана выдержит и космический корабль, – заверила Фида демонстративно попрыгав над расщелиной.

– Что же не предупредила? – рассердилась Тора постепенно успокаиваясь.

– Представляешь какого мне было, когда проснулась здесь. Да, да, мы с Луцием проснулись здесь. Ему досталось от моего вопля.

– Понятно, – выдохнула Тора.

Фида втянула сестру в покои, заинтригованная выбором нарядов. Но все же ее волновало гораздо занимательнее обстоятельство.

– Мне все больше думается, что церас Олмелон не шутит, – выдала главное Фида плотно закрыв дверь.

– Если так, то я совсем не понимаю, кто тогда та, другая? Расправа с Калисом может оказаться лишь прикрытием, а меня он хочет выдать за ту самую, чтобы отвести от моего двойника риск похищения. Похитят меня – так не жалко.

– В любом случае, Олмелон разрешит проблемы с Калисом. Вы оба в выигрыше. А похитить тебя инопланетянам еще постараться надо.

– И что потом? Что мы знаем о его делах и образе жизни? Может спасение окажется провалом. Нет, это обсуждать не стоит. Я поддержу знакомство, чтобы уличить момент и заставить его сказать мне все о том происшествии.

– В любом случае тебе стоит отложить полет на Ганимед. Если ты так на кого-то похожа, подумай о рисках в пути.

– Все пути контролируются миллионным флотом. Одно дело проникнуть на неконтролируемую землянами территорию, другое на охраняемые пути. Самое безопасное – это затеряться.

Разговор прервал сигнал ринсона Фиды пришло сообщение от Луция. Он предупреждал, о прибытии гостей. Толиген тоже прибыла и спрашивала о Торе. Желает пообщаться по поводу сотрудничества.

– С чего она взяла, что я в этом заинтересована? – удивилась Тора.

– Может Олмелон уже намекнул.

– Тебе не кажется он слишком напорист?

– Не кажется. Подумаешь не так чувствителен, как мы, – хмыкнула Фида. – Для него все отношения – это лишь сделка. На любом уровне. Какое выбираешь на этот раз? – переключила она внимание на наряды.

Ряд платьев, выставленных на левитирующих манекенах вдоль единственной стены комнаты, как и в прошлый раз поразил выбором.

Окинув взглядом помпезные варианты, Тора остановилась на скромном приталенном пурпурном платье, без украшений. Правда к нему полагался пояс, вычурно вышитый камнями. Нет, такой тяжести Тора себе не желала, поэтому подобрала легкий тканный пояс. Тафта наряда сама по себе была роскошна. Фида выбрала белый брючный наряд с блузой в греческом стиле.

Приведя свои образы в соответствие, сестры остановились, разглядывая отражения в зеркалах.

Только голубой оттенок кожи лица Торы, пришлось как следует припудрить.

– Нормальная, пошли! – поторопила ее Фида.

Они вышли вышли в коридор, но тут же замерли. Обе почувствовали пронзительный взгляд позади себя. Не сговариваясь обернулись и тут же отпряли. В метрах трех от них стоял Олмелон. Обычно приветливый взгляд мужчины, несомненно требовательный, оценил образы дам высоко.

– Диса Тора, позвольте объясниться, прежде чем отдадитесь приятным светским беседам, – сказал он.

– Я пойду, – предательски продолжила путь Фида оставляя сестру наедине с, без пяти минут, женихом.

Олмелон жестом пригласил Тору пройтись с ним. Гонимая любопытством, Тора согласилась, утвердительно кивнув. Хотя ей подумалось, что откажись она, то, не на шутку обидит его.

В молчаливом согласии дошли они до соседней комнаты, похожей на зал совещаний. Посреди нее стояла овальной формы платформа, по периметру которой располагались кресла. Стены покрывали серые экраны, возможно трансляционные. Сейчас все было отключено, кроме холодного оттенка освещения. Олмелон все также жестом предложил Торе присесть в кресло.

Так они оказались друг напротив друга в переговорных креслах, словно что-то деловое и крайне важное стояло на повестке данного собрания. Тора почувствовала, что начинает нервничать. В переговорах вселенского масштаба ей еще участвовать не приходилось. Как назло, Олмелон продолжал открыто смотреть на нее выдерживая паузу.

– Признаться я нервничаю, – сдалась Тора.

– Я тоже, – неожиданно заявил Олмелон.

Именно заявил, но не признался. По виду он не нервничал вовсе. Взгляд, жесты, мимика, спокойное, ровное дыхание, противоречили заявлению. Он не сомневался, что переговоры пойдут по его сценарию.

Тора напротив, искала за что зацепиться взгляду лишь бы не видеть, как Олмелон заблаговременно расчленяет ее. Что только не промелькнуло в ее голове в эти секунды.

– Это просто психологическая атака какая-то, – возмутилась Тора, вконец выбившись из сил.

– Совсем не допускаете, что я могу просто любоваться вами? – словно играючи спросил Олмелон.

– Говорите же, что вы хотели сказать, а потом скажите, что обещали. Что вас связывает с красными? – потребовала она ясности.

– То, что напало на вас не они. Это их нимты, – начал Олмелон снимая накал напряжения. – Нимты это их проекции, поэтому они растворились, стоило нейронной волне ударить по ним. Энеро использовали именно этот вид пушек. Хотя, данные подробности вас не могут заинтересовать…

– Могут, – поспешила унять предвзятое отношение Олмелона к себе Тора. – Говорите все как есть. Я сама решу интересно или нет. Откуда они? Кто они? Почему они хотят договоренностей именно с вами? Как я понимаю вы с ними в тайном контакте и возможно давно. Почему скрывается контакт от нашей цивилизации?

Олмелон заметно насторожился, его взгляд стал холодным, расклад ему не нравился.

– Так что же они сказали вам? – уточнил он.

– Сначала вы объясните, почему я стала объектом их интереса? – предложила Тора.

– Зависит от того, что они говорили вам, – предупредил Олмелон.

– Значит вы мне скажете не все и только то, что связано с той информацией какую получила от них, – заключила вслух Тора.

– Вы не только прекрасно, но и умны.

Комплимент сделал свое дело. Тора растерялась, однако догадалась, что это всего лишь маневр Олмелона, чтобы расположить к себе и заставить говорить.

– Это обычное логическое размышление, – парировала она. – Не заставляйте меня ждать ответов. Говорите, как есть.

– Что они сказали вам? – голос Олмелона стал ледяным.

По коже Торы пробежала волна мурашек. Сдержав желание вздрогнуть Тора демонстративно молчала.

– Они цивилизация нескольких планет, подобных Глизе, только рядом с черной звездой Пигас. Их мир так далек и одновременно близок к нашему, однако у человечества нет стольких знаний для осознания и принятия их мира. Невероятно прозвучит, но они наши соседи и были ими, только не нуждались в нас. Сейчас тоже не нуждаются, однако их черное солнце остыло настолько, что их технологии больше не способны поддерживать ресурсы необходимые для существования их мира. Они нуждаются в более теплых условиях, которые есть у нас. Меньше чем год назад они вышли на контакт с нами. Но приютить чуждый нам мир земля не в состоянии. Решение нашлось, но пока не решим здесь мы сами между собой, предложить вариант им не можем. Опасно оставлять их в неведении, и отказывать нельзя. Мне удалось выстроить с ними более-менее приемлемый диалог. Пока мне удавалось сдерживать их, но, очевидно, они больше не могут ждать, коль пытаются торопить.

– Теперь понимаю, – сердце Торы замирало. – Они сказали, что я могу им помочь договориться с вами. Были уверены в этом.

– Я подозревал, что они проникают в данные. У них есть технологии, которые обходят наши системы. Не все, но в большей мере.

– И как же я им могла помочь договориться с вами? На кого я так похожа?

– Если я вам скажу вы станете носителем этой информации и тогда будете не только заложницей ситуации, – предупредил он.

– Придется избавиться от меня?

– Или охранять ежесекундно.

– Тогда, действительно, лучше не знать. Но я не хочу оставаться мишенью из-за того, что похожа на того, кто им нужен. Вы должны заверить их в этом. Если возможно, – просила Тора.

– Это невозможно, но возможно дать им требуемое. Тогда им не придется похищать ту, что сделает меня сговорчивее. Есть планеты и спутники нашей системы, кроме земли, которые могут им подойти для обитания. Оптимально это Ганимед. Если мы освободим его и позволим им остаться там, вопрос может быть закрыт.

– То есть, они просто терпеливо ждут нашего позволения, хотя могут взять требуемое без спроса? Мы не справимся, если они выберут войну? – от чего-то ответ Тора знала наверняка.

– Не думайте об этом.

– Я все понимаю, не трудитесь ввести в заблуждение. Так почему не отдать Ганимед?

– Такие, как Калис не поймут этой нужды. У него есть влияние на Ганимеде. Вот это влияние нужно поубавить.

– Чем же он так влиятелен? Рабами? – горько усмехнулась Тора.

– Он вам говорил о своих делах? – уточнил Олмелон.

– Мне он может ничего не говорить, я по поступкам сужу. Тем, которым стала свидетелем. До настоящего момента у меня были лишь домыслы, но в последнее время мои домыслы обрастают фактами. Вы же тоже рабовладелец, хотя умело оправдываете это красивыми формами сделок. Доводите любые отношения до отношений раб-хозяин.

– И вы согласны с этим, – подловил ее Олмелон. – Сами видите каков наш мир. Так было всегда, в том наша сущность. Однако есть возможность получить новые формы взаимоотношений. Гарантий нет, но иные цивилизации могут быть толчком к тому, чтобы по-настоящему изменить нас.

– Нас ничто не изменит, даже генная инженерия. Вот вы, инчеловек, у вас не должно было оставаться стремления порабощать. И все же, вы такой же как обычные люди. Разве что эмоции исключили. Для вас ценность – это выгода, – напомнила Тора.

– Не личная, – возразил Олмелон. – Вы вот – человек, но не желаете мириться с частью этих реалий.

– Жаль, что в меньшинстве. Хотя не исключаю, будь у меня какие интересы может сама стала бы поработителем слабых. В нас это сидит. Не считаю себя лучше других и какой-то особенной, но пока не стала злом, хочу побороться за добро.

– Это только слова и стремление. Нужно чтобы они обросли инструментами для реализации. Пока у вас их нет, но я могу вам их дать. Возможно не в той форме как представляете и можете допустить, но они у вас будут. На Толиген, Хенела, Луция и меня можете рассчитывать. Не плохое начало, учитывая, что только задумались о разрушении нерушимого. И все же инструментами нужно уметь управлять. Успех приходит тогда, когда правильно управляешь возможностями.

– Это как оружие. Оно может меня защитить, но не воспользуюсь им, потому что не умею им управлять, – согласилась Тора.

– Я научу. Когда сможете мне доверять. В любом случае я поддержу вас, – настаивал Олмелон.

– А взамен я должная стать инструментом в разгаре конфликта с Калисом.

– Я не расцениваю вас исключительно как инструмент. Вы прекрасный добрый человек и мне приятно ваше общество. Такую удачу упускать глупо.

– Хорошо, но мне нужно время, чтобы принять решение адекватно, – решила Тора не торопиться. – Калиса можно задеть и другим. Когда я опубликую истинное положение дел на Ганимеде и обнажу его сеть, он возненавидит меня, а вы поддержите. Вот вам и конфликт.

– Его схемы мне известны и вам необязательно видеть то, что вы и так знаете. Выйдете в своем расследовании на кого угодно, только не на Калиса. Даже ваш отец не понимает, в какой момент допустил ошибку, и стал заложником его деяний. Я знаю и у меня будет причина прижать его, сначала в этом, потом в другом.

– Еще на ком-то женитесь? – выдала невольный смешок Тора.

– Нет. Достаточно усыпить его бдительность.

– Вы со мной пугающе откровенны. Неужели уверены, что я соглашусь и не выдам ваши намерения Калису?

– Уверен.

– Почему?

– Потому что вы в ситуации, когда я меньшее из зол, – улыбнулся Олмелон.

– Почему вы улыбаетесь? Вас мое положение веселит?

– Мне приятно, что именно вы нуждаетесь во мне, а я в вас. Да, я хочу воспользоваться вашим несчастьем, но прежде я хочу обеспечить безопасность нашей цивилизации. Спокойный ритм в любой момент может прерваться, – сообщил он.

– Я хочу больше узнать о тех цивилизациях. Должна убедиться, что все столь плачевно, как вы говорите.

– Какие доказательства нужны?

– Вы же можете выйти с ними на контакт, – не сомневалась Тора.

– Могу, но с какой повесткой? Представить им вас? Времени нет, Тора. Я обещал и буду придерживаться условий, какие вы посчитаете нужными определить нашим союзом.

Он говорил спокойно, уверенно и все же Тора считывала в его жестах и мимике нетерпение. Словно сейчас он переживал поистине важный момент в своей жизни, долго шел к нему, осталось совсем немного, только руку протянуть, но боялся. Не до конца верил в возможность реализации желаемого, слишком длинный путь и к финалу перехватывало дыхание. В одном присутствовала абсолютная истина – Олмелон брал на себя ответственность отдавая себе отчет в последствиях, с готовностью принять их и решить. Эта черта высоко ценилась Торой в людях. Она знала многих болтунов, красиво складывающих слова в предложение, но пустых на деле. Однако Олмелон относился к лучшей категории – к людям дела. К тем, кто совершает поступки, а не подлости. Ей хотелось больше узнать о нем, но пока хватало невербального языка. Она умела видеть истинное настроение и спрогнозировать некоторые реакции случись беде. Как поведет себя персона? Олмелон обещал и сдержит слово, этого достаточно для начала.

Он тоже не плохо считывал Тору. Видел ее внутреннюю борьбу, скрываемую ею. Чтобы не смутить ее больше, чем уже добился своей настойчивостью, включил на платформе считку соглашения и предложил ей ознакомиться с содержанием.

Тора принялась жадно вчитываться в содержание соглашения.

Сухой деловой текст исключал любое представление о браке. В самом деле Олмелон предлагал ей выгодную сделку без притязаний на то, что предполагалось браком. По сути Тора оставалась свободной за исключением его обязанности обеспечить ее защиту. А для этого он должен был знать о каждом ее шаге.

– Могу исключить и это, – догадался Олмелон о моменте, который насторожил Тору. – Но прежде подумайте, стоит ли скрываться от меня подвергая себя опасности, о которой можете не подозревать.

– Но есть еще и понятие чести, – задумалась Тора. – Я точно не стану вас компрометировать в глазах общества, но и вы должны постараться. Я бы хотела, чтобы вы тщательней скрывали свои контакты с теми, кто радует вас особым способом.

– Считайте их уже нет, – заверил Олмелон.

– И еще я не вижу срока действия нашей сделки.

– Она бессрочна, если вы не расторгните его.

– А вы? – недоумевала Тора.

– Я беру на себя ответственность не для того, чтобы отказаться. Как решите, так и будет.

– Хорошо. И когда вы сможете закрыть вопрос того, чем Калис шантажирует моего отца?

– Как только объявим о нашем браке. У меня будет полное право представлять интересы вашей семьи, как родственник.

– Значит, Калис получит двойной удар. Вы опозорите его лишив невесты и прервете его связи с моим отцом. А если он не пойдет на конфликт?

– Пойдет. Сначала возможно не открыто. Допускаю попробует прибегнуть к манипуляции с Валисой. Он нетерпелив и обязательно сделает ошибки. Не получив желаемого сорвется, и в этот момент все, кто сегодня поддерживает его, предпочтут мое общество. Многое может пойти не так, но главного я добьюсь. Ганимед перестанет представлять то положение, какое занимает сейчас в нашем обществе. Тогда можно будет говорить о помощи нашим соседям, о которых наш мир еще не знает.

– Не все мне кажется очевидным. Да и правильно, наверное. Глупо быть уверенным, что все пойдет исключительно так. Но если Калис сдержится, не станет конфликтовать?

– Станет. В этом человеческая натура. Кто-то может скрывать свое задетое самолюбие, а кто-то нет. Оскорбление, которые я нанесу ему он не сможет стерпеть.

– И когда наша свадьба?

– Сейчас. Введите свои подписи и все. Останется только объявить об этом на нашем приеме. Не будем заставлять гостей томиться в ожидании.

– Тогда в наш брак точно никто не поверит, – предупредила Тора.

– Любовь с первого взгляда никто не отменял. К тому же, кто может опровергнуть это. Что вы именно та самая, кто по-настоящему дорог мне. Возможно я долго не решался, но вчера на балу мои волнения оказались напрасны. Дальше сами додумают.

– Так вы все рассчитали уже давно. И на бал я попала потому что вы так захотели. Толиген и его супруг ваши друзья. Они в курсе ваших планов?

– Нет, кроме того обстоятельства, что я действительно желал с вами познакомиться.

– Вы в самом деле опасно-коварный. Играете на заблуждениях и несчастьях других.

– Да, – спокойно подтвердил он.

– Я не согласна. С такими расчетами вы и на Ганимед мне не позволите отправиться.

– Глазами не увидите того, что в данных к которым я открою вам доступ. Вы будете знать все. Даже схемы взаимодействия управляющих вотчинами Ганимеда.

– Когда предоставите доступ?

– Он у вас будет, как только заключим наш контракт.

Последовательно и неотступно Олмелон вел свою игру. Но, и для Торы эта игра представлялась с выгодной позиции. С ним, она получала возможности, которых не могла получить прежде. Свобода, выбор, положение, инструменты. Только слишком это было хорошо. В любом случае, за ней оставалось право расторгнуть контракт.

Как же хотелось щелкнуть Калиса по носу за ситуацию, вынуждающую ее идти на союз с незнакомцем, хоть и приятным по сути.

Не выдержав внутреннего накала Тора резко встала и прошлась по комнате. Даже посоветоваться ей было не с кем. Кто поймет ее и тем более, кто возьмет на себя ответственность давать советы в таких вопросах. Это ее жизнь и ее судьба. Ей решать, ей отвечать за последствия и ей бороться со своими демонами, играющими с нею в игры, условия которых она не знала. С другой стороны, если обстоятельства сложились таким образом, что привели ее к этому моменту, она должна быть решительнее и ответить на вызов. Пусть это будет ошибкой, но это станет ее отправной точкой к новой жизни.

Унимая свои страхи, сжимая их в нечто маленькое и несущественное ради чего-то большего в будущем, Тора решительно вернулась к соглашению.

Набрав нужные символы своей подписи Тора подписала соглашение. Олмелон удовлетворенно улыбнулся, скрыв в отсеке панель свидетельство заключенного союза для регистрации в базе данных.

– А вы не будете подписывать? – растерялась Тора.

– Уже подписал. Пойдем, моя прекрасная супруга. Объявим гостям о заключенном браке.

– Мне надо хотя бы Луция с Фидой подготовить к такому.

– Луцию я объяснил ситуацию. Думаю, он уже поговорил с Фидой.

Олмелон окинул супругу восторженным взглядом подал руку и повел ее к гостям.

– Боюсь я плохо справлюсь, – остановилась на полпути Тора. – Может вы скажете, что я неудачно подвернула ногу на радостях и мне не надо идти к гостям.

– Дорогая моя Тора. Твое смущение вполне уместно, так что ничего играть не придется. Главное не забудь, что я твой муж и между нами должна употребляться форма обращения, как к родному.

Тора утвердительно кивнула и, они продолжили путь в молчаливом согласии друг с другом. Перед тем, как войти в зал из которого доносились веселые голоса на общем фоне гула, Тора несколько, прибегала к помощи пепе, чтобы просушить нещадно потевшие от волнения руки.

Когда они вошли в зал Тора поняла, что гостей больше, чем предполагалось для обычного вечернего приема. Возможно, даже половина тех, кто был вчера на балу и остался у четы Мрамрот. От волнения защемило в груди, Тора была напряжена и с этим пока с трудом справлялась. Первыми заметили пару Толиген и Фида. Толиген распахнув объятья спешила к ним из другого конца довольно большого зала. Зал соединялся с двумя другими в которых тоже было полно гостей. В одном из них стоял празднично накрытый стол. В основном гости предпочитали сидеть на диванах попивать горячительные напитки и беседовать. В зале слева Тора заметила игровые платформы, за которыми сидели в основном мужчины. Игра их явно занимала, так как хозяина вечера они заметили не сразу.

– Привет Олмелон. Здравствуй дорогая Тора, – дошла-таки до них Толиген. – Ты меня извини, я взяла на себя смелость начать вечер без тебя. Вы неприлично задержались.

– Спасибо, ты как всегда сделала все правильно. Мы с супругой потерялись во времени. Нам простительно, все же начало медового месяца.

– Шутишь, – рассмеялась Толиген.

– Дорогие гости, прошу вашего внимания, – громко сказал Олмелон.

Наконец все заметили, что хозяин соизволил явиться на собственный прием. Среди гостей Тора наконец увидела Луция и Фиду. Они стояли посреди залы в кампании Хенела и, брата Толиген Упия и ее сына Челусия. Точно все со вчерашнего бала перебрались сюда.

– Прошу простить, что не всех вас смог встретить лично, – продолжал Олмелон. – Надеюсь, вы меня простите, когда узнаете причину. Я должен был уделить своей возлюбленной внимание, она неудачно подвернула ногу. Представляю вам чету Парас в моем и ее лице, – Олмелон демонстративно-страстно поцеловал руку Торы.

– Как это?! – растерялась Толиген. – Уже?

– Вы нас разыгрываете? – недоумевал кто-то из зала игр.

– К счастью, нет, – улыбался Олмелон. – Можете смело говорить тосты.

Гости с тостом не торопились. Повисли пауза и тишина. Толиген пыталась что-то сказать, но пока не находила слов. Ее нижняя губа подергивалась. Настроение остальных Тору мало волновало, для нее было важным получить поддержку от Луция с Фидой. Но те, не отличались от остальных. Словно видели перед собой нечто невозможное.

– Приглашаем всех за стол, – решительно взяла на себя роль хозяйки Тора.

Для большей убедительности она погладила Олмелона по плечу и повела его в зал с праздничной трапезой.

– А как же торжество? – наконец молвил Толиген.

– Чем не торжество сейчас, – улыбнулась Тора. – Мы здесь, все кто нам доставляет радость, тоже здесь. Пойдемте, – поторопила она гостей.

Потребовалось минуты две, чтобы гости более-менее пришли в себя и последовали за новобрачными. Тора задала команду пепе чтобы тот включил ненавязчивую музыку, и растерянное молчание гостей сменилось на приятные звуки. Фиду с Луцием Тора посадила рядом с собой, по другую сторону от Олмелона сел ошарашенный Хенел и Толиген с супругом, а дольше кто как.

– Тебе удалось, – выдал растерянность Хенел. – Я был уверен ты получишь отпор.

– Я все слышу Хенел, – предупредила Тора.

– Знаю. Мне нет нужды скрывать от тебя свое волнение.

– Вот и хорошо, – улыбнулась Тора.

– Тора, ты в своем уме? – сквозь зубы прошипела Фида. – Как можно так скоро все решить?!

– Потом поговорим, – шепнула в ответ Тора. – Все в порядке.

– Разве такое возможно?

– Сделай вид что тебя это не так шокирует.

– Но я не могу! – отчаянно сдерживала свое возмущение Фида.

– Сделай, – настаивала Тора.

– Нормальная реакция. Не требуй невозможного от сестры, – слышал их Олмелон. – Я люблю твою сестру и все на этом, – пояснил он Фиде. – Кстати, ты теперь моя сестра. Примешь меня или я не достоин?

– Достоин, но такое событие за несколько минут не совершают нормальные, – ответила Фида.

– Олмелон, вот и ты попал в сети могущественных чувств, – пришел в себя Рисоф Мрамрот.

– Давно попал и долго добивался внимания Торы – довольно улыбаясь пояснил ему Олмелон.

– А я думал все мы тут по случаю помолвки Калиса с ней, – рассмеялся Челусий.

– Что ты такое говоришь?! – одернула сына мать.

– Так ришер Сунир сегодня вроде как объявил официально о помолвке диса Торы с Калисом, – заступился он за право выражать сомнение.

Тору передернуло, а Фида нервно схватилась за подлокотники стула.

– Мой отец оговорился, – нашлась Тора. – Он так давно живет с мыслью скорого родства с Калисом, а тут другая радость нагрянула. Совсем разнервничался. Моего Олмелона он обожает, – принялась врать Тора.

– Неужели дал согласие на ваш брак?! – усмехнулся Челусий.

– Конечно, он мечтал, чтобы одна из его дочерей образумила цераса Олмелона. И я рада, что этой счастливицей оказалась я.

– Ришер Калис, полагаю, не в курсе, – неожиданно молвил Упий обычно предпочитающий молчать. – Вчера он связался со мной и интересовался, может ли прибыть забрать свою невесту. Я объяснил, что прием строго для тех, кто в списках и ничего с этим поделать не могу. Тогда он просил меня сообщить ему, когда его невеста покинет бал.

– Сообщил? – заинтересовался Олмелон.

– Нет. Ты же ее забрал в свой дом. Скандал намечался и без того. Но вы не дали даже набрать скорости потоку пересудов.

– Как романтично – тайная влюбленность, без надежды на взаимность. А тут все разом, щелчок, и уже сидим за свадебным столом, – усмехнулся Челусий.

– Вот из-за таких сердобольных, как Челусий, мы решили не откладывать наше счастье до момента положенного торжества с многомесячной подготовкой, – пресекла сомнения Тора.

– И все же мне интересно, ришер Калис осведомлен о расторжении с ним помолвки? – не унимался Упий продолжая тему.

– Будет тебе вдаваться в такие подробности, – сделала брату замечание Толиген.

– Какое кому дело до чувств Калиса, – усмехнулся Хенел. – Он сам себе не верен, что же требовать от других.

– Согласна. Мы все придаем слишком много значения чувствам Калиса, – отметила Тора. – Вы все знаете, как он обидел мою сестру, тем самым оскорбил наш дом. Отцу было плохо, и я ради его покоя оставила Калиса в живых. Но разве из-за его претензий должна отказываться от счастья? Олмелон мне подарок свыше. Я благодарна вселенной за нашу встречу. Все разрешилось наилучшим образом и не важно какое из зол получило по заслугам.

– Как ты тонко чувствуешь, дорогая Тора, – улыбнулась Толиген. – Я надеюсь мы станем самыми близкими подругами и займемся воспитанием нашей цивилизации вместе.

Определенно, не только Толиген понравился опус Торы – «оставила в живых». Гости с уважением утвердительно закивали довольно улыбаясь. Олмелон благодарно поцеловал руку супруги.

– Обязательно, – не сомневалась Тора. – Кто, кроме нас хрупких, но ответственных женщин, может позаботиться о будущих поколениях, пока мужчины заняты сегодняшним днем.

– Еще одна спасительница мира, – улыбаясь хмыкнул Челусий.

– Да, и, если смогу сделать хоть малость буду счастлива, – подтвердила Тора.

– Поторопись с продолжением рода, – заговорщически подмигнул Олмелону Рисов Мрамрот.

Олмелон заметно воспрянул и с обожанием посмотрел на супругу. От его взгляда у нее замерло сердце. Как ему удавалось играть так правдоподобно влюбленного? Единственным объяснением могло быть только одно – он искренне любил в ней образ, который она ему напоминала. Однако со стороны дам в Рисова врезались осуждающие взгляды дам.

– Может покажусь грубым, – поспешил пояснить Рисов. – Но, простите, лучшее что может женщина сделать для будущего это подарить жизнь. Не спешите бросаться в меня чем-нибудь острым. Нисколько не умаляю других способностей нашей дорогой Торы.

– Согласен, пора прекращать эксперименты с капсульными утробами, – улыбнулся Хенел указывая на свои зеленые волосы.

Зал наполнился смехом. Хенел с легкостью подшучивал над собой. Это могло снять любое напряжение в столь щекотливых темах. Его было за что любить. Несмотря на внешнюю несуразицу Хенела, любили за его ум и доброту. Непринужденность в общении моментально сокращало дистанцию. Тора подумала, как многое потеряет Валиса, если она не познакомит их. Ну, и, конечно, если Валиса не совершит глупость отвергнув его только потому, что он инчеловек.

Задумавшись о Валисе Тора не заметила пару тостов. Словно на автомате она улыбалась и пригубливала вино, однако обида за сестру доставляло физическую боль. Как же Тора хотела помириться с ней, обнять и успокоить. Как же жаль, что именно недостойный Калис стал причиной такого раздора сестер.

– Чем я могу тебе помочь? – вывел Тору из задумчивости голос Олмелона.

Очнувшись, Тора услышала шум веселья. Ее словно вытянуло в эту густоту событий происходивших рядом. Некоторые гости уже танцевали в соседнем зале, другие хохотали, прогуливаясь по веранде за широко распахнутыми окнами. Те, кто остались продолжали говорить тосты или вспоминали свои свадебные торжества. Фида с Луцием оставались рядом, мило споря о чем-то с гостями, что сидели рядом с ними.