Читать книгу Белые завоеватели. Повесть о тольтеке и ацтеке - Керк Монро - Страница 2

Ночь опустилась на город-остров Теночтитлан, столицу Анауака и самого великолепного мегаполиса западного мира. Вечерний воздух был тяжелым от аромата мириадов цветов, столь любимых ацтеками, которых религия заставляла выращивать их в чрезмерных количествах. Со всех сторон слышны были веселые разговоры, смех и музыка. Каналы с соленой водой озера, со всех сторон окружавшего город, несли многочисленные каноэ, полные легкомысленных гуляк. В каждом каноэ горел факел из ароматного дерева, который раскачивался вместе с легким судном, и огонь его отражался в воде, покрытой рябью от многочисленных весел. Вдали от города на спокойной поверхности озера плавали чинампы – небольшие плавучие островки. В темноте свет факелов на каноэ похож был на свет бесчисленных светлячков

На городских улицах танцевали юноши и девушки – все украшенные цветами; их ноги бесшумно ступали по покрытию улиц, а старшие смотрели на них, одобрительно улыбаясь, сидя у прикрытых пологами входов или на крышах, где росли цветы. Над этой мирной картиной возвышались мрачные пирамиды с храмами на вершинах, напоминавшие о жестоких и кровавых верованиях, определявших всю жизнь государства.

Перед уродливыми идолами, которым поклонялись все, лежали жертвы – человеческие сердца, вырванные сегодня из тел живых людей, и над каждой пирамидой поднималось пламя негасимого костра. Днем и ночью огонь поддерживали многочисленные рабы, приносившие топливо на своих спинах по длинным дамбам, связывавшим остров с землей и далекими лесами. Эти столбы дыма днем и языки пламени ночью внушали страх и ненависть многочисленным жителям гор, окружавшим долину Мехико. Они были символом мощи, против которой невозможно сражаться, которой нет надежды отомстить, которая позволяет лишь жить для того, чтобы в любой момент умереть позорной мучительной смертью – ее алтари требовали ежедневных жертв. Но, как бы не была сильна их ненависть, выступить против них открыто не решался никто – ведь сила ацтеков была необорима, и все покорилось им. До высоких гор и Мексиканского залива на востоке, до Тихого океана на западе, от сухих северных пустынь, где живут люди в домах, построенных на утесах, и до непроходимых джунглей в земле майя распространялась власть ацтеков, и никто ни в силах был сопротивляться их армиям. Если столичный город требовал дани – ее сразу доставляли, пусть даже самим приходилось оставаться нагими и голодными. Если их жрецы требовали жертву для своих залитых кровью алтарей – ее давали, не пытаясь возразить, дабы не стало жертвой все племя. Только маленькая горная республика держалась, отражая армии ацтеков, но о ней мы узнаем чуть позже.

Так могучий город на острове втягивал в себя все богатства покоренных народов – все лучшее, что было в этом западном мире. Тут было золото и серебро, лучшие изделия и все земные плоды. На его рынки прибывали караваны рабов, захваченных в походах в дальние провинции и обреченные на то, чтобы выполнять грязную работу, заниматься которой ацтеки считали ниже своего достоинства.

Во времена блестящего правления Монтесумы столица империи переживала время своего расцвета и готова была бросить вызов всему миру. Ослепленные блеском своего величия, чувствуя себя в безопасности под защитой невидимых богов, она ничего не боялась, ибо кто мог причинить ей вред?

В тот день, когда началась эта история, в Теночтитлане царило необычное радостное возбуждение, потому что завтра должно было отмечаться одно из самых значимых событий в правление Монтесумы. Большой камень с календарем ацтеков, результат нескольких лет неустанного труда, был, наконец, доставлен во двор замка правителя. На следующий день он должен был быть омыт кровью жертв и освящен жрецами. Огромная глыба порфирита, весом более пятидесяти тонн, была вырублена в каменоломнях, расположенных далеко, за озером Чалко, после чего лучшие резчики по камню и самые известные астрономы трудились над ней так долго, что император отчаялся при жизни увидеть конечный результат их трудов. Наконец, отполированный до зеркального блеска, с вырезанными на его поверхности сотнями иероглифов, расположенных в строгом порядке, он начал свое путешествие к городу, приводимый в движение трудом тысяч рабов. Дюйм за дюймом, медленно и мучительно, платя тысячами жизней за каждую милю, двигался он по камням и болотам. Даже в конце пути, на большой дороге, по которой спокойно катились катки из железного дерева, и, казалось, все неприятности были позади, он сломал мост и упал в озеро, убив несколько человек, которые были внизу. Огромных трудов и страданий стоило поднять его из воды, и вот, наконец, усилиями рабов, подгоняемых бичами надсмотрщиков, он продолжил свой путь.

Наконец огромный камень достиг конечного пункта своего нелегкого пути, и завтрашний день должен был увидеть завершающую сцену этого государственного свершения. Празднества должны были продолжаться неделю после того, как огромный монолит был доставлен в город. Множество жертв должны были погибнуть на алтарях, дабы умилостивить богов, в последние дни его пути. Но это было ничто по сравнению с тем, что должно было начаться завтра. К этому дню сберегли самых храбрых воинов, захваченных в бою, и самых красивых пленниц. Первые должны были сражаться друг с другом – им дали ложное обещание, что победителю сохранят жизнь. Остальные – красивые юноши, нежные девушки и даже дети – должны были исполнять танец смерти с дикими зверями и ядовитыми змеями, множество клеток с которыми было доставлено издалека именно для этого случая. О! Это действительно был редкий и радостный праздник, и сердца жителей Теночтитлана бились в радостном предвкушении предстоящего развлечения.

Невзирая на всеобщую радость, которая царила во всех кварталах города, было по меньшей мере два сердца, которые не бились радостно, но, напротив, сжимались в предчувствии неминуемой беды. Одно из них принадлежало могучему правителю, жрецу и воину Монтесуме, второе билось в груди воина, более искусного, чем сам правитель, который будучи пленным, был предназначен для того, чтобы назавтра сражаться с многократно превосходящими его противниками.

Во всей стране воинов не было воина более прославленного, чем Тлауиколь. Все знали, что он тласкаланец, но только сам он знал, и шепотом говорил об этом Хетзину, своему сыну, что он – тольтек. Долгие годы был он военным вождем в бесстрашной маленькой горной республике Тласкала, которая единственная из всех захваченных теперь земель Анауака сопротивлялась непобедимым армиям ацтеков и отстаивала свою свободу. Он не был тласкаланцем, но присоединился к ним, в дни отчаяния, когда ему казалось, что немыслимо более сопротивляться бесчисленным легионам Монтесумы. Их армия была разбита, вожди убиты или захвачены в плен, и следующий день должен был стать последним для республики. Той ночью Тлауиколь появился среди них – молодой воин, едва перешедший грань, отделявшую юношу от мужчины, и обратился к ним с такой горячей речью, что смог вновь зажечь их сердца, и они вновь обрели мужество, которого хватило еще на одно отчаянное усилие.

Утром молодой чужак повел их в атаку на ацтеков, которые утратили бдительность в предчувствии легкой победы над врагами. Такой невероятной была его сила, таким удивительным воинское искусство, такой отчаянной храбрость, что победа, одержанная в тот день тласкаланцами, была приписана одному Тлауиколю. Благодарные, восхищенные его смелостью, его суеверные последователи объявили его богом, объявив, что никогда больше никто не увидит того, что видели они в тот день. С того времени чужак на четыре четверти стал тласкаланцем, обретя все почести, которые могла дать ему маленькая республика. Звание военного вождя было ему присвоено безоговорочно, и с тех пор он много лет он вел своих суровых горцев от победы к победе во всех сражениях с ацтеками. Уже в самом начале своей новой карьеры он женился на прекрасной тласкаланской девушке, единственной дочери одного из благородных семейств Тласкалы, глава которого был и признанным главой республики. Плодом этого брака было двое детей – Хетзин, унаследовавший невероятную храбрость своего отца, и Тиана, которая, еще будучи ребенком, обещала стать такой же красавицей. Как ее мать.

Все эти годы Тлауиколь не терял уважения ни у воинов, ни у народа, и только со жрецами у него была неприязнь. Он ненавидел человеческие жертвоприношения, и всеми силами старался отменить их. В ответ жреца, как могли, боролись с его влиянием и настраивали воинов против него. Долгое время их усилия не приносили результата, но, наконец, им удалось склонить на свою сторону несколько человек, таких же недовольных. В разгар жестокой битвы с ацтеками, которыми руководил лично Монтесума, трусливый удар в спину свалил на землю бесчувственного предводителя тласкаланцев. Придя в себя, он обнаружил, что в числе других пленных его ведут в столицу ацтеков. Туда же шли его верная жена и ее дети, пожелавшие добровольно разделить с ним его судьбу, которой могла стать только смерть на алтаре.

Больше года знатный пленник содержался в хороших условиях, хотя любой путь к спасению для него был закрыт, и все усилия прикладывались для того, чтобы убедить его отказаться от верности Тласкале. Честь и богатство были обещаны ему, если он обратит свой меч на службу императору ацтеков, но все предложения твердо отклонялись, и, наконец, Монтесума, к жестокой радости жрецов, предназначил его к принесению в жертву.