Читать книгу Несчастные девочки попадают в Рай - Кэрри Прай - Страница 6

Июльский день обещал быть жарким. С самого утра стояла невыносимая духота, отчего надоедливые мошки прилипали к влажной коже – мерзость, к которой невозможно привыкнуть.

На следующий день, я и Нина не пошли на кладбище, не купались на дамбе, да и вообще старались не отдаляться от моего дома, и на то была веская причина. А точнее, две причины…

Беззаботно болтая ногами, мы сидели на лавочке, щелкали вкуснейшие семечки и с любопытством наблюдали за братьями Соколовыми.

Да, я успела подслушать их фамилию и даже без стеснения примерила ее себе.

Мальчишки Соколовы строили теплицу – натягивали пленку, вбивали гвозди в палки, временами пререкались между собой, но в упор нас не замечали, что немного огорчало.

– Ну, Златка. Ну, лисица, – приговаривала Нинка ехидным тоном. – Поверить не могу, что ты не рассказала о них раньше. Решила обоих красавцев заграбастать? А с подругой поделиться?

Щеки тут же стали розоветь. Я нахмурилась.

– Да ну тебя. Забирай обоих. Мне не жалко, – уверила я, но прозвучало неубедительно. Признаться честно, я не спала всю ночь, потому что думала о них. Все представляла, как пройдет наша следующая встреча. Произойдет ли она вообще? Что скажу я им, когда мы заведем диалог? Я должна быть уверенной и постараться не краснеть. Ну и выглядеть потрясно. Именно поэтому, сегодня на моей голове красовалась огромная рыжая лилия, которая привлекала пчел да букашек. Но, красота требует жертв, и я была готова пойти на них, несмотря на аллергию, ведь даже укус маленькой пчелы, мог спровоцировать немаленький отек и последующее удушье.

На дорогу выбежал мой босоногий братец и принялся по—дурацки кривляться.

– Нинка – дура, помадура, в лес пошла – в штаны надула!

– Ой, – подруга иронично прикрыла рот ладонью. – И это мне, главный деревенский ссыкун, говорит?

– Я – матрос, а не ссыкун! – гордо поправил он.

– Ага. Уриноплаватель.

На этот раз, даже Пашка расхохотался.

Дед ушел на рыбалку ранним утром, поэтому настроение мальчишки зашкаливало. Он мог спокойно шататься по двору, лазить по чердакам, капать ямы в огороде, не боясь, что дедушка его поругает. Но, видимо он забыл про меня.

– Срыгни отсюда, – приказала я, потому что наглый юнец закрыл весь вид. На мое удивление, Пашка сразу же послушался. Кажется, вчерашние слова деда долетели до его крошечных мозгов. Что ж, это не могло не радовать.

– Боже, какой он красивый, – продолжала восхищаться Нина, глядя на мальчишек, а мне оставалось только догадываться, о ком именно она говорит. – Такой сильный. Ты видела? Он за раз гвоздь в дерево вбивает! А губы? Их ты видела? Наверное, он классно целуется.

Я облизнула сухие губы, представив вкус первого поцелуя. В Каменке было мало парней, с кем бы мне хотелось испытать таинство первого поцелуя. Признаться честно, таких попросту не существовало. До этого момента.

– Ох, Цветкова, ну и повезло же тебе. Ты можешь целыми днями разглядывать его, а мне осталось гулять несчастные часы. Ой! Только глянь! Он улыбнулся! В жизни не видела ничего красивее!

Только вот улыбались оба парня, и улыбка обоих казалась мне очаровательной. Но, вопреки собственным желаниям, мой взгляд тормозил только на Саше.

– Да уж, – опустив плечи, выдохнула я, – Сашка красивый, но очень странный.

Подруга тут же скривилась в лице.

– Кто? Сашка? Нужен мне этот дохляк! Я про Сему говорю, – она по—кошачьи улыбнулась, словно досыта объелась сметаны.

– Никакой он не дохляк, – надув губы, заступилась я. Это была правда. Он вовсе не походил на хиляка, наоборот, был вполне жилистым.

– Ну, не знаю. Бледный, как смерть. Вечно хмурый. И взгляд ледяной. Брр, – содрогнулась Нинка. – Аж мурашки по коже.

А вот в этом я была с ней полностью согласна. Мурашки. Я не переставала покрываться ими, когда Саша находился рядом. Даже смешно, ведь я видела его только пару раз, но это было так.

– То ли дело Сема, – продолжала Нина, испытывая невероятное блаженство от одного только имени. – Горячий, как вулканическая лава. Наверняка он тот еще любовник. Что ж, в этом мы похожи.

Не сдержавшись, я хохотнула на всю улицу. Было смешно слышать это от Нины, которая плевалась при одном лишь виде ребят в плавках.

– Тоже мне нашлась сердцеедка, – с язвой в голосе пропела я. – Ты быстрее карбюратор на тракторе поменяешь, чем платье наденешь.

– Ой, ой. С каких пор ты такая умная стала? Когда сад на голове развела? Или это букашки тебе мозги расшевелили?

– Пусть так. Зато я их не ем.

– Я была молодая, – наигранно оскорбилась Нина. – И очень голодная.

– И бессердечная, – добавила я, вспомнив, как десятки черных муравьев хрустели на ее зубах. Во рту набралась слюна, когда я снова представила ту отвратительную картину. Густой сгусток сразу же оказался на земле.

– Фу, – поморщилась Нина, будто это было противнее того, что делала она.

Пронзительный лай Каштанки заставил меня обернуться.

Такую злостную реакцию у собаки вызвал только Рыбин. Хулиган стремительно приближался к нам, угрожающе размахивая самодельной дубинкой.

– Злата, убери псину, пока я ей по морде не настучал! – приказал он, словно пришел на свою территорию.

Подскочив с лавки, я бросилась к Каштанке, дабы утихомирить, но, не потому что так сказал Васька – был страх, что овчарка разорвет его в клочья.

– То-то же, – самодовольно вскинул подбородком Рыбин и облокотился на свое орудие. – Пусть каждый знает свое место.

К нам подошла Нинка. Девочка деловито стряхнула с себя шелуху от семечек и наградила Рыбина пренебрежительным взглядом.

– Ну и чего тебе надобно? Твоих «шестерок» здесь нет. Вали—ка отсюда.

Его лисьи глаза сверкнули, а это означало только одно: он задумал очередную подлость.

– Я Златке подарок принес.

Нинка отмахнулась.

– Нужны нам больно твои мертвые птицы.

Беспокойная Каштанка не переставала скалиться, а я боялась отпустить ее, ведь был риск, что собака кинется на задиру.

– Рыбин, шел бы ты отсюда, – посоветовала Нина. – Как видишь, тебе здесь не рады. Побереги себя.

– Думаешь, я боюсь? – огрызнулся он. – Я все продумал. У моего отца есть много средств защиты, особенно от таких мерзких шавок, как эта, – на этих словах он нагнулся к Каштанке.

Не выдержав близкого контакта, собака схватила Рыбина за штанину.

А потом все полетело к чертям.

Глаза Рыбина округлились от страха. Достав из кармана черный баллончик, парень направил его на собаку и брызнул непонятной жидкостью прямо в морду.

Громко взвизгнув, Каштанка вырвалась из моих рук, только вот куда она побежала, я уже не видела – мне досталось тоже. Я инстинктивно закрыла лицо руками, но было слишком поздно.

Глаза резало так, как будто в них высыпали целую перечницу. Но больше меня пугало то, что воздух отказывался попадать в легкие. Я задыхалась.

– Что ты натворил?! – беспокойный голос Нины навел на меня еще больший ужас. – Ты совсем из ума выжил?!

– Пустяки. Через полчаса пройдет, – видимо Рыбин совсем не сожалел о том, что вытворил.

– Пустяки? Пустяки?!

– Ты видела?! Она мне чуть ногу не откусила! Собака должна сидеть на привязи, а не на людей кидаться!

Я чувствовала себя слепым кротом, в горло которого натолкали стекловаты. Мне хотелось кричать от боли, но я не могла произнести ни звука. Казалось, меня ткнули лицом в костер.

Только вот слуха я не лишилась.

– Ты влип, Рыбин! Конкретно влип!

– Да пошла ты! Сами виноваты!

– Ей даже мандарин нюхать нельзя, а ты ей перцовкой в лицо! Даже у меня в горле першит!

– Я в собаку метил! Это была самооборона!

– Воды, – прохрипела я, подвигая их хоть на какую—то помощь.

– Сейчас, родная! Потерпи немного! – голос Нины ушел на второй план. Она убежала.

В этот момент я почувствовала дыхание возле своего уха.

– Ляпнешь хоть кому-нибудь, и хана Каштанке, – холодно предупредил Рыбин. – Ты ведь понимаешь, что мне ничего не будет? Еще как понимаешь.

От злости, мои пальцы вонзились в щебенку, и если бы я могла, то плюнула бы ему в харю. Безнаказанность – она превращала его в настоящего монстра. Но, обиднее всего было то, что никто не мог найти на него управу. Четырнадцатилетний хулиган чувствовал себя хозяином деревни, а может и целого мира.

– Это он? – за спиной послышался посторонний голос. Рассерженный голос.

– Да, он! – отвечала Нина, не скрывая свой радости. – Задай ему, Сема!

Сема? Я не ослышалась? Неужели вместо того, чтобы принести мне воды, Нина… Проклятье!

Лицо обдало холодной водой, а следом на щеках почувствовались не менее холодные руки. Ох, это было не просто облегчением, это было сравнимо с блаженством.

– Ты как? Встать можешь?

Откинув страх и собрав всю волю в кулак, я приоткрыла распухшие веки.

Саша. Саша Соколов.

Он сидел на корточках, рядом со мной, так близко, что едва восстановившееся дыхание снова прервалось. И пусть его лицо не было обеспокоенным, я была благодарна ему за помощь.

На мгновение мне показалось, что его руки обладают целительной силой.

– Слышь, а если в глаз? – угрожающе спросил Сема Рыбина, закатывая рукава рубашки. – А если не баллончиком?

Золотистые брови Васьки сошлись на переносице, но не от страха. Наоборот, он демонстративно положил дубинку на плечо.

– А ты кто вообще?

Губы Семена изогнулись в лукавой улыбке.

– Я? По всей видимости, я тот, кто лишит тебя зубов. Ведь такому сосунку, как ты, они явно ни к чему.

– А вот в этом я не уверен, – Рыбин оскалился, но не растерялся. – Подойдешь и…

– И что? – усмехнулся Сема. – Что мне может сделать гнида, которая с девчонкой разбирается?

– Да не с ней я разбирался, а с собакой!

– Что еще хуже, дурень, – теперь влез Саша, и что—то мне подсказывало, что он не любитель долгих разговоров. А еще его перочинный ножик, угрожающе болтающийся на ремне, был немалым поводом для опаски. Опаски за Рыбина.

Пелена перед глазами полностью растворилась. Я должна была прекратить начинающийся конфликт, потому что отчасти, Рыбин прав, даже если настоящим провокатором был именно он. В любом случае, закон был на его стороне, учитывая, что закон – это его отец.

– Уходи, Рыбин, – приказала я, встав на дрожащие ноги. – Уходи, пока дед не вернулся. Ты знаешь, что у Федора свои законы, как и меры борьбы с беззаконием, – мои разбухшие губы едва шевелились.

– Да ладно тебе, Златка, – не унималась Нина, – пусть получит по таблу! Он заслужил!

– Хватит, – отрезала я. – Или мы расходимся, или я в этом не участвую. Мне не нужны проблемы. Тем более, когда летние каникулы только начались. Впрочем, я думаю, ты со мной согласишься, Вася. Так ведь?

Самодовольно усмехнувшись, Рыбин не спеша пошагал по дороге. Что ж, это было правильным решением, учитывая, что на моей стороне было двое крепких парней. Да и деда он боялся. Да и каникулы были не резиновыми, а вот провести пол лета в своей комнате, было не самым заманчивым предложением для нас всех.

Мы смотрели вслед уходящего Рыбина, словно наблюдали за изгнанием поверженного врага, только вот победителем я себя отнюдь не чувствовала.

– Ну и парни пошли, – разочарованно вздохнул Сема, а потом взглянул на Нинку, отчего та просияла. – А ты? Не мог за подругу заступиться?

Игривая улыбка моментально сползла с ее лица.

– Я девочка вообще—то! – оскорбилась Нина.

Ох, если бы не мое напрочь испорченное настроение, я бы хохотала с этой фразы, не жалея мышц живота еще до следующего утра.

– Серьезно? – искренне удивился парень. – Пардон. А где твои волосы?

Нина залилась багровой краской, что обычно было свойственно мне.

– На голове! Разве не видно?!

Сема равнодушно выставил губы.

– Не очень. Может, ты их дома оставила?

– Прости?

– Нет, ну честно. Гербарий на голове я заметил, а вот волосы…

Смутившись, я быстро вытащила лилию из волос. Дура, и зачем я только ее напялила?

– Может у тебя со зрением проблемы? – Нина теряла терпение.

Кажется, подруга уже успела разочароваться в своем возлюбленном.

– Завязывайте, – резко вставил Саша. – В ситуации разобрались. Пойдём работать дальше.

Взяв ведро, он направился к своим воротам.

– Постой! – мои ноги сами двинулись за ним. – Саша!

Неохотно обернувшись, парень смерил меня безынтересным взглядом.

– Чего тебе?

Брр. Сколько же холода было в этом «Чего тебе?».

– Спасибо, – на выдохе выговорила я. – Спасибо, за помощь. Спасибо, за воду. Спасибо…

– «Спасибо, спасибо» – вот заладила! – скривившись в лице, передразнил он.

Я оторопела от такой его реакции. Его «пожалуйста» явно отличалось от тех, которые я когда—либо слышала.

– Не за что! – напоследок бросил от с каким—то отвращением.

На какое—то мгновение, я позабыла о жжение в горле и глазах. Теперь зажгло между ребер, только вот перечный состав был здесь не причем.

Сашка хлопнул калиткой с такой силой, что та вывернулась в обратную сторону. Даже у Рыбина я не вызывала столько раздражения.

– Что это с ним? – выгнув брови, спросила Нина.

– Это ведь Сашка, – смеясь, откашлялся Сема. – Не умеет он с девчонками общаться. От слова «совсем».

– Реальный псих, – пораженно пробормотала Нина, уже позабыв о стычке.

Проглотив саднящий ком, я собралась и повернулась к ребятам.

– Спасибо, Сем. Вы нам очень помогли.

В голубых глазах парня заплясали чертики.

– Задерешь юбку в знак благодарности? – бесстыдно выпалил он и мои глаза округлились. – Да ладно, шучу я. Все пучком. А вот на Сашку не серчай. Он у нас… диковатый.

Я не нашла ничего лучше, как просто кивнуть. Но не сочувствовать же?

– Уверяю, к вечеру остынет. Еще прощения попросит, – Сема даже не догадывался, что я слишком буквально восприму его слова поддержки. Слишком.

***

На закате, сидя на отсыревшем крыльце, я усердно пережевывала сухую корку хлеба. Так старательно, что скулы сводило до боли. Вкус и запах этого хлеба я помню до сих пор. Непропеченный. Горький. Липкий, как пластилин. Словом: «Здравствуй, гастрит!». Но какая же это была вкуснятина. Особенно, если мякушка. Особенно, если скомканная в шарик.

Уставшая от длительной прогулки Каштанка, позволяла мне елозить пыльными пальцами ног по выпуклому брюху. Жесткая шерсть щекотала пятки, но едва ли мне было до смеха.

Словно верный пес, желающий отблагодарить своего спасителя, я ждала Сашу. Вот только он так и не вышел…