Читать книгу Двор чудес - Kester Grant - Страница 11

Часть 2
Мертвый волк
1829
7. Выбор Черной Кошки

Оглавление

После подавления революции город был разделен на две части. Половина Парижа – чопорные, засаженные ровными рядами деревьев улицы, населенные знатью. Вторая половина – ужасные трущобы, где царят преступность и скорбь.

Для меня город – вторая кожа, так же обтягивающая мои кости. Каждую улицу я могу узнать с закрытыми глазами, по камням у меня под ногами. Он разговаривает со мной, показывает, куда идти. Было бы безопаснее выбрать длинный путь и проскользнуть по приглаженным улицам мимо процветающих господ, но у нас нет на это времени. Мы могли бы гораздо быстрее двигаться по крышам, но Этти не умеет по-кошачьи бегать по черепице и уверенно перепрыгивать с крыши на крышу.

Поэтому мы просто бежим по наполненным вонью улицам, лавируя между телегами и Теми-кто-ходит-днем.

Еле уворачиваемся от старушки, которая сидит на перевернутом ящике с табличкой, что всего за несколько су готова починить одежду всякому желающему. Сворачиваем в переулок, молясь, чтобы в нем никого не оказалось. Крадемся вдоль стены до тех пор, пока не сворачиваем в следующий переулок.

У Этти слишком большие ботинки, и она не может бежать быстро. Но я тащу ее за собой и мчусь как можно быстрее. Мы не должны останавливаться. По закону города, всякому, кто слишком долго задерживается на одном месте, должно выпасть какое-то испытание.

Этти тянет меня за руку, просит бежать помедленней.

– Нина, если мы найдем экипаж, я могу отправиться к своей maman[8].

Я качаю головой. Ее maman перестала слать нам письма несколько месяцев назад – мы обе знаем, что это может означать.

Поэтому бежим до тех пор, пока не оказываемся на полуразвалившейся фабрике в районе Гобелен, закрытой банками за долги.

– Где мы? – спрашивает Этти.

Я оставляю ее вопрос без ответа.

Мы невообразимо долго пытаемся влезть в окно. В конце концов, я просто затаскиваю туда Этти, потому что она совсем не умеет взбираться по стенам. Она много чего совсем не умеет…

Этти морщится от неприятного запаха; воздух пропитан парами мышьяка, который использовали здесь для окраски обоев, шляп и одежды для знати.

– Мы долго здесь пробудем?

Я не настроена сейчас отвечать на вопросы Этти.

– Не знаю… День или два.

Она осматривается, и ей совершенно не нравится то, что она видит.

– Ты расскажешь мне сказку?

– Не время для сказок! – огрызаюсь я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно противнее и злее, потому что я совершаю очень злой поступок.

Она вся съеживается от моих слов и широко распахивает глаза.

Я стараюсь успокоиться, но мысли совсем меня не слушаются; они крутятся в голове, кричат на меня, осуждают, пронзают тело сотнями острых ножей, рождая чувство вины. Что за человек способен продать другого?

«Человек, который готов на все, лишь бы вернуть сестру», – мрачно напоминаю я себе.

У меня нет выбора, это мой единственный шанс. Азельма будет спасена. Неужели это того не стоит?

Однако я знаю, что не просто приговариваю Этти стать сестрой гильдии Плоти. Ходят слухи, что этих сестер в ящиках, как живой товар, контрабандой отправляют за океан к сподвижникам Тигра.

Волна ужаса поднимается внутри – кажется, она меня потопит. Все, что он делает, что из себя представляет, – это мерзость, запрещенная Законом. Законом, который призван защищать нас, чтобы мы всегда чувствовали себя в безопасности.

Я не могу помочь сестрам, скрытым в темноте. Не могу спасти женщин в Домах плоти. Но могу освободить одну из них. Могу обеспечить безопасность Азельме.

Ужасной ценой.

Замечаю, как Этти дрожит в углу.

– Прости, – говорю я, извиняясь за свою грубость. А также за то, что должно с ней случиться, и за то, какую роль я в этом играю. Меня так переполняет сожаление, что кажется, оно сейчас вырвется наружу.

Будто почувствовав мое смятение, она слегка улыбается мне прощающей улыбкой; это так похоже на Этти. Она не только красивая, но и добрая.

Этти встает, подходит ко мне и садится на пол рядом.

– Расскажи мне, что произошло с дочерью Изенгрима, когда ее нашел Ренар.

Я сглатываю. Этти обожает сказки. А вообще-то… никакого вреда не будет, если я закончу свой рассказ. Просто сделаю для нее последнее хорошее дело перед самым концом.

И я начинаю.

– Лис Ренар пришел в дом Изенгрима Вепря, – говорю я, – пробрался в темноте в его логово. Он встал перед кроватью, в которой спала дочь Изенгрима, и стал смотреть на ее красивое лицо.

Этти прижимается ко мне, кладет голову мне на плечо – она всегда так делала по ночам, если не могла уснуть. Я тоже так делала всегда, когда Азельма рассказывала мне сказки.

– Лис пришел, чтобы отомстить, – продолжаю я и рассказываю о том, как Изенгрим предал Ренара, как убил его жену, как обрек Лиса на долгие годы в темном подземелье, где он сидел до тех пор, пока ему не удалось бежать, чтобы восстановить справедливость.

Но мой голос начинает дрожать. Я стараюсь не вспоминать, как Азельма так же обхватывала меня руками, стараясь согреть. Не думать о самой Азельме, которая всегда защищала меня, которая никогда бы не сделала со мной того, что я собираюсь сделать с Этти.

По моей щеке катится горячая слеза, а она протягивает руку и вытирает ее.

– Не плачь, Нина, – говорит она своим тихим голосом.

И тогда я понимаю, что даже ради своей сестры, Азельмы, даже ради нее я не смогу пойти на это. Осознание просто валит меня с ног. Потому что если я не смогу обменять Этти на Азельму, то вообще не смогу спасти сестру. Я снова потеряю ее. Потеряю навсегда.

При мысли об этом меня пронзает боль, но я не позволю ей сломить меня – только не сейчас. Я совершила ужасный поступок, исполняя свой план. Жизнь Этти теперь висит на тоненьком волоске, и если я сейчас не возьму себя в руки, ей никто уже не сможет помочь. Я должна сосредоточиться на том единственном деле, которое еще может все изменить, должна подумать об Этти.

Я искоса смотрю на нее: она кажется такой хрупкой в этой мешковатой рубашке и больших ботинках. Тигр, как настоящий зверь, учуял ее запах. Я сама это устроила. Теперь он придет за ней, и это я буду во всем виновата.

Что же мне делать?

Когда увидят, что мы не вернулись, они станут меня искать. Они поймут, что я замешана в этом деле. Этти не может вечно прятаться в этом доме. И я не могу.

«Будь полезной, – сказала мне Азельма в тот день, когда ее забрали, – будь сообразительной, будь всегда на шаг впереди».

И тут мне в голову приходит решение, невероятно, удивительно простое: единственный способ защитить кого-то – это привести его под защиту одной из гильдий.

Потом я вспоминаю реакцию Томасиса, когда меня привели к нему, и хмурюсь. Никто не захочет добычу Тигра, потому что его боятся все бароны.

Кроме, пожалуй, Мертвого барона.

Я так резко выпрямляюсь, что Этти вздрагивает и с удивлением смотрит на меня.

– Что с тобой, Нина?

Мои мысли мчатся одна за другой, я начинаю придумывать новый план и сразу наталкиваюсь на неприятное обстоятельство: никто уже много недель не видел ни Мертвого барона, ни его Призраков. Об этом странном исчезновении перешептывается весь Двор. Только один человек может знать наверняка, что с ним случилось.

Это настолько безумная мысль, что от нее мне даже становится смешно. Но разве у меня есть выбор?

– Куда мы идем? – спрашивает Этти.

– Искать баронессу Кордей.

– Кто такая баронесса Кордей?

Тебе лучше не знать.

– Это баронесса гильдии Убийц.

Этти шумно выдыхает.

– А где ее можно найти?

Там, куда никто не ходит, – по крайней мере, из тех, кто хочет остаться в живых.

8

Мама (фр.)

Двор чудес

Подняться наверх