Читать книгу Тал Жайлау. Библио-роман - Кисиков Досжан Бекнур - Страница 9

Газна, XII век.

На вечернюю прогулку султан выходил налегке, с небольшой стражей. И иногда посылал гонца за Дала Аром, чтобы «степной друг», как правитель шутливо называл его, составил компанию. За эти годы они сильно сблизились, и вчерашний невольник, проданный в рабство согдийскими купцами, настолько вошел в доверие к султану Алиму, сыну Максуда и потомку знаменитых Газнtвидов, что последний общался с ним на равных. И принять участие в его вечерней прогулке было для Дала Ара великой честью.

Но Ар был уже не вчерашний пугливый юноша, с тонкими, нежными пальцами, способными держать лишь книгу и перо. Это был уже огрубевший и сердцем, и телом человек, много раз раненный и выживший, и не раз выигрывавший сражения. Он был уже опытным воином, и его крепкие руки теперь держали не перо, а мечи и копья.

Прошло уже много лет с того времени, как он в первом бою под Гиндукушем, чуть не сбежал в ужасе от вида кровавого сражения. И, возможно, он бы и пал в первом же бою, разве мало их, безвестных мальчишек, остается на полях брани. Но, к счастью, рядом был здоровяк Браас, опытный и закаленный воин. В тот день небеса были благосклонны к испуганному юноше, и отважный рыцарь вынес раненого Дала Ара на своих плечах.

С тех пор они с Браасом из Нейменгена стали лучшими друзьями и соратниками по оружию. И в гуще ожесточенной битвы не раз спасали друг друга.

Дала Ар с усмешкой вспомнил тот первый бой, казалось бы, сущий ад из криков, крови, стенаний и груды тел. Разве он предполагал, покидая свой уютный город Дженд, что окажется солдатом чужого государства, где их, гулямов, бросали в самые жестокие сечи.

А потом был второй бой в той же Индии. Затем третий, четвертый, страх приелся и исчез сам по себе. Его не пугали уже грозные противники, звон клинков, свистящие рядом стрелы и крики ужаса. Не страшили даже чудовищные боевые слоны, от вида которых душа уходила в пятки у многих храбрецов. Дала Ар почувствовал вкус настоящего боя, и страх стал ненужной ношей, лишь обременяющей умелого воина. Теперь его увлекали битвы и вид поверженных врагов. Это было то, ради чего стоило воевать. И теперь, перед началом очередного боя, он не трепетал, словно сурок у своей норы. Он спокойно смотрел в глаза смерти, а та обходила его стороной, только нанося иногда раны, и временами калеча, чтобы не забывался. Теперь не страх правил им, а он страхом. Его собратья по оружию прозвали его Отважный Ар из Дженда. А он в ответ лишь посмеивался: ведь он стал просто равнодушным к страху, а в этом не было доблести.

В один из боев под Пенджабом их отряд, сопровождавший султана, попал в засаду. Неприятель напал неожиданно, воспользовавшись тем, что они находились на охоте и отошли далеко от крепости. Враги перебили всю гвардию и окружили отчаянно дравшегося Алима. Кольцо сжималось, а силы правителя были на исходе. И даже лошадь пала под ним, сраженная вражеской стрелой, и счет шел на секунды. Увидев это, Ар направил своего коня на врагов, окруживших султана, и рассеял их сильными ударами меча. И, пересадив правителя на своего коня, он пустил султана по узкому ущелью. А сам остался, прикрывая его отход. Его участь была незавидна, врагов было бесчисленное количество, а силы на исходе. Но небо опять было милостиво, и вскоре показались войска султана, спешащие на подмогу Дала Ару.

А спасенный султан не забыл его подвига. И когда они вернулись в Газну, поблагодарил его, наградив почетным титулом «доверенный меч Султана».

С тех пор они сдружились. Впрочем, какая дружба может быть между правителем и простым сотником из чужих земель? Что могло их связывать, разве лишь благодарность за спасение? Но им было о чем поговорить, ведь они оба любили книги. И за долгими прогулками султан и сотник успевали пройтись по страницам многих великих книг. Ар с нетерпением ждал встречи, ведь для него они были словно живительный источник в безводной глуши.

….

– Я слышал, что ты раньше был Хранителем книг? – спросил правитель на кыпчакском языке. Правитель владел многими языками. И мог спокойно общаться как на кхари-боли35, персидском, арабском, так и на огузском, кыпчакском и даже хакани.36 У него было мягкое произношение, в отличие от более грубого, жокающего выговора Ара. И каждый раз при их прогулке, султан часто переходил на один из тюркских языков.

– Я был всего лишь лекарем книг37, мой господин, – ответил ему Дала Ар

– Это высокое искусство, не доступное каждому, – одобрительно похлопал его по плечу правитель. – Где ты учился ему?

Хотя в армии султана было много тюрков-наемников, но султан общался на тюркском лишь с Дала Аром, а с другими говорил или на арабском, или на персидском. Газна была городом, говорящим в основном на персидском языке. И хотя сама правящая династия правителей была тюркской, но окруженная персидской культурой и языком, она все больше ассимилировалась, давно оторвавшись от своих корней.

– Я учился в городе Дженд, что на берегу Сейхуна. Мой учитель, достопочтенный ученый Окырман, мой дядя и наставник, научил меня арабскому языку, руническому алфавиту, китайской грамоте и многим другим знаниям. Он научил меня любить книги и понимать их дыхание Он научил меня чувствовать их болезни и вовремя лечить. Мой дядя был благородным и умным мужем, я многому ему обязан.

– Воистину, у тебя был хороший учитель, мой друг, – восхищенно сказал султан. – А хороший учитель – это считай удавшаяся жизнь.

– Благодарю, мой правитель.

Они шли по остывшему от дневного зноя городу. Последние торговцы упаковывали свой товар, закрывая свои утлые лавочки. Уличные повара мыли свою утварь, а на стенах города сменялись дозоры.

Темнело. Со стороны гор повеяло вечерней прохладой. Скоро должен прозвучать вечерний азан, и они направились в сторону мечети, куда стекались жители, желающие прочитать молитву. Увидев правителя, они расступались, склонившись в почтительном поклоне. Городские жители, солдаты, крестьяне и просто бродяги, но среди этого пестрого люда мог прятаться лазутчик и убийца, а султан слишком доверчив. Поэтому, Дала Ар не терял бдительности, и настороженно прощупывал каждого встречного. Время было неспокойным гуриды все больше сжимали кольцо вокруг империи Газневидов, и сейчас каждый мог оказаться предателем, примкнувшим к могущественным врагам. Это сильно беспокоило Дала Ара, ведь он уже опытный воин и видел, что Газневиды теряют силы. Уже многие земли заняты усиливающимся государством соседа, который хотел все больше и больше земель. Они жадно взирали на земли Газневидов, и стали нападать на дикхан, безжалостно разоряя их. И у крестьян не оставалось другого пути, как переходить под власть врагов Газны. Постоянные стычки только ослабляли государство, и силы таяли с каждым днем.

Но султану все было нипочем. Он вел себя настолько безмятежно, словно ничего вокруг не происходило, а враг был далеко.

– Ты ученый муж, и уверен, что любишь поэзию, – отвлек Ара от раздумий султан. – Ты читал когда-нибудь поэзию Яссауи или Фирддоуси? Ты знаешь, что «Шах -наме» была посвящена моему предку?

– Мне выпала большая честь прочесть это творение, правитель, – Дала Ар обеспокоенно оглядывался по сторонам. В последнее время он все больше становился тревожным, и видел опасность везде. И не понимал беспечности султана. Каждое утро он начинал день с проверки дозорных в крепости Бала-Хисар, чтобы быть уверенным в бдительности гарнизона. Затем поднимался на стены Кала-е Газниян и беспокойно оглядывал окрестности. Иногда, взяв нескольких воинов, он выходил на конях в дозор, чтобы узнать численость войска гуридов. И каждый раз огорченно отмечал, что враг с каждым разом становился многочисленнее и сильнее. Сильный враг притягивал предателей, удельные князья газневидов все чаще перебегали на сторону неприятеля. Враг готовился нанести сокрушительный удар.

Но Дала Ара не давал себе пребывать в унынии. Он никогда не сидел на месте, и проводил учения со своим отрядом, чтобы солдаты не растеряли свою сноровку и были начеку. Враг был рядом, и бдительность – самое важное оружие воина.

В гарнизоне города были воины разных народов. Здесь были и смуглые пенджабцы, воинственные кипчаки, суровые сельджуки, мрачные пуштуны, огромные алеманы и ловкие персы. Попадались даже саклабы и генуэзцы. И хотя все это разношерстное, пестрое войско, порой с трудом понимало друг друга, но в бою они были единой, мощной силой.

Дала Ар не был большим военачальником. Он был всего лишь сотником. Но солдаты и командиры его уважали и безоговорочно выполняли приказы. Ведь он умел говорить, а это порой дороже тысячи мечей.

…..

– Мои предки, мой дорогой Ар, собрали хорошую библиотеку, – продолжал говорить султан. – И ты, наверное, знаешь об этом?

– Да, Великий Правитель, – учтиво склонил голову Ар. – Это большое сокровище.

– Наверное, и твое Джендское хранилище, было большим?

– Я уже не помню, мой Владыка, ведь был юн совсем. Мне от роду исполнилось 16 зим, когда попал в Газну, – уклонился от прямого ответа Ар. – Для меня, отрока, Джендское хранилище тогда казалось громадным. Но теперь оно кажется маленьким ручейком рядом с таким огромным морем, каким является ваша китапхана – библиотека.

– Ах, мой друг Ар, – улыбнулся султан. – Ты как всегда учтив.

Сотник почтительно промолчал.

– Мы постоянно пополняли книгами нашу сокровищницу: привезли сюда библиотеки из Рея и Исфахана, из Индии и Хорезма, из Бухары и Самарканда, из Багдада и Константинополя. И мало какая библиотека в мире может сравниться с нашей китапханой.

Султан был примерно одного с Дала Аром возраста. Но вместе с тем, в нем удивительным образом сочетались мудрость правителя и детская непосредственность. Он словно тяготился ролью наследника государства, и была бы его воля – вел бы, вольную жизнь воина. Султан был частым гостем в казарме и с удовольствием проводил время с воинами, разделяя с ними трапезу и веселясь под грубые шутки солдат. А в сражениях никогда не берег себя, бросаясь в самое пекло битвы, чем приводил в трепет своих охранников.

Он был отважным воином. Но если бы все можно решить лишь отвагой. Ведь чтобы управлять государством, нужна не только храбрость, но и хитрость. И порой, возможно, даже коварство. Но султан не обладал этими качествами, и это сильно вредило государству, которое тоже, как книги, по крупицам собирали его воинственные предки. И от великой Газнауи38 оставалось все меньше и меньше. Они потеряли такие города, как Хорезм, Балх, земли Мавераннахра и Индии. А опора их государства – город Исфахан, теперь был захвачен врагами. Под угрозой был и Кабул. Враги были со всех сторон, и с хищной жадностью зарились на величавый Лахор и древнюю Газну – последний оплот некогда великой империи.

Но султан по-прежнему пребывал в своем призрачном мире, полным напрасных мудростей и тщетных мыслей. Он говорил о книгах, поэзии, расспрашивал Ара о Дженде и землях вдоль Сейхуна. Султан говорил обо всем, но только не о войне. А иногда, уединялся в своей комнате, проводя дни и ночи за своим любимым занятием – каллиграфией. Когда уставал, приглашал в свои покои поэтов и слушал древние сказания о своих великих предках. Правитель и сам писал стихи, и даже создал несколько диванов39. Но сейчас, когда государство в опасности, время не красивых слов, а решительных действий. Но мог ли он, наемник Дала Ар, намекнуть своему правителю о том, что вокруг разгорается пожар. И что пора точить мечи. Надеясь на силу слов и дипломатию, султан слишком доверился соседям, нарушившими все договоренности. Дипломатия – это всего лишь хитрость на время, и только сила оружия была решающим словом в победе. Если дело так дальше пойдет, то Газнауи осталось считанные дни.

– А ты знаешь, Ар, что отец нашего государства, Великий Ала тегин, родом из ваших краев? Ведь он был рабом, захваченным в одном из военных походов у Джендского моря.

– Я не знал, мой правитель, – удивленно поднял на султана глаза Ар. – Он был с берега моря?

– Ты видел Джендское море?

– Нет, султан. Хотя я жил всего лишь в нескольких днях пути, но мне так и не удалось увидеть то море.

– Жаль, – разочарованно вздохнул правитель. – Я родился и вырос здесь. Как и мой отец. И во мне, наверное, осталось мало тюркского. Мы уже давно не кочевники. Но кровь все рано тянет туда. Мне хочется увидеть эти места хотя бы одним глазом. Я хотел бы вдохнуть запах степи, и увидеть бескрайние просторы наших древних земель. Наверное, они чудесны.

– Они прекрасны, мой правитель! – порывисто воскликнул было Дала Ар, но застеснявшись своих чувств, смущенно потупил глаза. А ведь он давно забыл о своей давней родине. Или заставил себя забыть, чтобы тоска по родине не мучала его. А в постоянных войнах исчезли любые чувства. И образ родины давно притупился. Но внезапно, именно рядом с султаном, он ощутил сильную тягу к землям, на которых родился. Неужели он так и не смог забыть свою родину? Неужели Дженд, давно оставшийся в далеком мареве прежней, уже несуществующей жизни, не переставал жить в его сердце?

Султан понимающе посмотрел на него и одобрительно похлопал по плечу.

Правитель все хлопоты по обороне переложил на Саманира, жестокого, но бесталанного военачальника. Солдаты не уважали его и за глаза называли надутым индюком. Слабый командир делал слабым сильное войско. Все было словно заранее обречено, и Газна готовилась к своему возможно последнему бою.

….

Зазвучал азан минарета центральной мечети на площади. Громкий призыв муэдзина поддержали и другие мечети, и город утонул в раскатывающихся азанах. Жители, кто бегом, а кто, не торопясь, поспешили в сторону мечети, чтобы успеть на вечерний намаз. ним присоединился и султан, несмотря на недовольство следующей за ними стражи. Дала Ар, стараясь не потерять из виду правителя, побежал за ним. Когда они уже подошли к мечети, правитель остановился, и словно что-то вспомнил. И, посмотрев в глаза сотника, доверительно сказал:

– Сегодня я принял важное решение. Оно важно и для меня и надеюсь для тебя. С завтрашнего утра ты становишься хранителем книг нашего дома. Теперь твой долг – охранять не город, а книги. Ты должен сохранить все, что есть в нашей библиотеке, чтобы ни произошло. И даже если падет государство и исчезнем мы, то пусть хотя бы книги останутся навечно. Ты теперь мой доверенный по письменам.

Дала Ар немного опешил от такого предложения. Ведь он всего лишь простой воин, давно не бравший в руки эти письмена. Как он может быть хранителем книг? Что он должен с ними делать? И разве нет для этой почетной должности более достойных мудрых мужей?

Но разве он мог отказать правителю? И ему оставалось лишь покорно склонить голову, прошептав взволнованным голосом:

– Вы оказываете мне высокую честь, мой правитель. Я буду стараться не подвести и не осрамить этот почтенный аманат40.

И учтиво прижав руку к сердцу, Дала Ар почтительно застыл на месте. Но султан, не дослушав его, смешался с прихожанами и скрылся в дверях мечети.