Читать книгу Вечно 17 - Клэр Твин - Страница 7

Эрик открыл мне дверь, и я залезла в машину. Застегиваю ремень безопасности, пока брюнет садится за водительское место. Чувствую себя паршиво. Мне все ещё очень больно от слов Бена. Они вонзились мне прямо в сердце, тем самым разбив его. Люди уже привыкли делать друг другу больно, поэтому им все равно на чувства других. Мне хочется закричать во все горло, мне хочется кого-то ударить или в чём-то обвинить. Боже, я чувствую то же, что и Бен пару минут назад. Он выплеснул все свои эмоции на меня. Не могу в это поверить… От этих угнетающих мыслей мне вновь захотелось заплакать, но я не могу. Эрик не должен видеть этого. Я не должна показывать себя слабой. Такая Рэйчел должна исчезнуть!

Брюнет в джинсовой куртке заводит автомобиль, и мы уезжаем из стадиона «Уоксерс». Этот день мне запомнится навечно.

Я чувствую взгляд парня на себе. Он прямо прожигает меня, гадая о произошедшем. Не знаю, что хуже: то, что я сижу в его машине или то, что я рада видеть его именно в этот момент. Я протираю мокрые глаза и молюсь побыстрее доехать до своего крыльца. Замечаю своё отражение в зеркале и ужасаюсь. Красный нос, опухшие глаза и бордовые обветренные губы – из этого следует мой внешний вид. Я настолько ужасна, что хочется вылезти из своей кожи и сжечь её. Вдобавок ещё и разболелась голова. Вот черт!

– Ты расскажешь, что произошло? – спросил Эрик, не отрываясь от дороги.

Я шмыгнула носом и помотала головой. Парень цыкнул. Снова гробовая тишина, и лишь шум машины отвлекает нас от ужасных мыслей. Нет ничего страшнее для изнурённого человека, чем тишина. Именно в тишине слышны самые безумные мысли. Я не буду скрывать, но когда мне очень плохо, я думаю о смерти. Смерть – является лучшим средством от проблем, от стресса и людей. Я не хочу жить там, где есть люди, ведь там где люди всегда боль. Смотрю на лобовое стекло машины. У левого края стекла прикреплена фотография, на которой изображён Эрик и какой-то лысоватый худощавый мужчина, лежащий в кровати с капельницей. Глаза этого человека безжизненны. Смотришь в них и хочешь плакать. Что же с ним такое произошло? Почему лысый мужчина, лет сорока, лежит на деревянной кровати с капельницей, судя по фотографии, в больнице. От чего у него такая бледная, отёкшая кожа? Он болен, если да, то чем?

– Кто это? – хрипловатым голосом спросила я, поджав губы.

Брюнет посмотрел на фотографию, а затем снова на дорогу. Мы подъехали к какому-то кафе и остановились. Парень вынул ключи с замка зажигания и вышел из «Шевроле». Что за черт? Парень обходит машину и идёт в неизвестном мне направлении. Он пропал из поля зрения. Я тяжело вздыхаю, закрывая руками лицо. Я эмоционально истощена. Почему люди думают, что мне можно делать больно? Бен был одним из тех кому я доверяла. И вот опять моя оплошность. Лучше довериться животным, чем человеку. Беру в руки сотовый телефон и набираю номер Ро.

– Привет, это Роу… – выключаю мобильник и со всей силой сжимаю его в руке, издавая подобие крика.

Почему она не поднимает чёртову трубку? После встречи с этим боксером, блондинка перестала существовать. То есть, моей старой подруги Роуз Фишер нет. Этот качок украл мою подругу. Боковым зрением замечаю Эрика, направляющего к машине с коробкой в руках. Машинально поправляю волосы и делаю вид овечки. Парень открывает дверь и усаживается на своё прежнее место. Он держит коробку с пончиками и два стакана с горячим шоколадом. Неужели он купил это мне?

– Будем кушать в машине или поедем куда-то? – спрашивает тот, включая печку.

Я вопросительно на него смотрю и не могу понять, что происходит. Человек, с которым мы почти не знакомы покупает мне еду и горячий шоколад? Что за бред? Мы друг другу никто. Он – парень, с которым, по сути, я не должна общаться. Я все ещё помню наши гляделки в автобусе и спор на улице Бром. Парень смотрит на меня своими изумрудными глазами, заставляя впадать в краску. Что же мне ответить? С одной стороны я не должна сидеть в этой машине, а уж тем более куда-то ехать с ним, но с другой… я не хочу покидать этот тёплый транспорт и горячий шоколад. Я в ловушке своих прихотей.

– Зачем это все?.. В чем подвох? – произношу я.

В горле першит, и мой голос напоминает старый мотоцикл, который не заводился долгие месяцы. Парень улыбнулся.

– Подвох есть, ты права, – я так и знала, – а в чем именно ты сейчас узнаешь. Ты кушаешь мои пончики, а взамен отвечаешь на мои вопросы, окей?

Я начинаю смеяться. Что за ещё детские игры? За кого этот человек меня принимает? Думает, если у него есть еда, то я сразу начну быть его рабыней? Я не попадусь на этот крючок.

– А мне что из этого будет? – с хитрым взглядом смотрю на Эрика я.

Тот поднял брови вверх и удивлённо посмотрел в мои глаза.

– Я же сказал: тебе еда.

Я цыкнула.

– Так не пойдёт. Взамен хочу еще и ответы.

Эрик сидит с коробкой пончиков в руке и думает. Долго думает, улыбаясь. Но в конечном счёте сдаётся и кладёт коробку со вкусностями на подлокотник между нашими сиденьями. Я довольно улыбаюсь. Он принял мои условия, а это делает меня счастливой. Парень раскрыл упаковку с едой и перед нашими глазами появились шесть пончиков, с верху которых имеются разные кремовые начинки: один шоколадный, другой ванильный со звездочками, с сахарной пудрой, а ещё с крем-брюле.

– Первый вопрос, – начал Эрик, протягивая мне шоколадный пончик и горячий напиток. Я аккуратно хватаю еду и вслушиваюсь в вопрос, – почему ты плакала?

Логично было думать, что первый вопрос будет именно такого рода. Другого я не ожидала и уже была готова дать ответ. Я осторожно откусываю шоколадное «счастье» и поднимаю взгляд на парня. Эрик снял с себя джинсовый пиджак, и я увидела его белую водолазку.

– Я поссорилась с другом, – с набитым ртом отвечаю я, делая глоток горячего шоколада.

Эрик откусывает пончик с ванильным кремом и медленно кивает.

– Мой черёд, – отрезала я, – кто с тобой на этой фотографии? – я указала взглядом на лобовое стекло.

Парень оглянулся, а затем вернул своё внимание на меня. Я сверлю его вопросительным взглядом, но тот не спешит давать ответ.

– Это мой отец… – кашлянул тот, ёрзая на одном месте. – У него лейкемия. Он умирает. Ему осталось жить меньше двух месяцев, и вряд ли он доживет до моего выпускного вечера.

Я чувствую скорбь, хоть этот человек пока ещё жив. Не могу представить эти чувства, что испытывает сейчас Эрик. Его отец умирает! Что может быть хуже смерти близкого человека? Боже, я готова прыгнуть в его объятия, выпустить утешительную речь, к которым он уже наверняка успел привыкнуть. Рак – это своего рода топор, что рубит веревку между нами и людьми, которыми мы дорожим. Я не хочу видеть терзающую муку в глазах больных. Я готова пожертвовать всем на свете, лишь бы отец Эрика остался жив. Хочу, чтобы он попал на выпускной сына и увидел его свадьбу. Почему люди страдают из-за споров жизни и смерти? Это несправедливо!

Мне становится невыносимо тяжело, словно на моей шее висят железные цепи, от которых нельзя избавиться. Я хочу сказать Эрику все, что чувствую, но не могу. Мне больно, как и ему. Он должен это знать.

– Мне правда жаль… Эрик, я… – пытаюсь сформулировать речь правильно, но получается плохо. Прячу глаза, чтобы парень не заметил мои нахлынувшие эмоции.

– Знаешь, что меня нервирует? Я знаю, что мой отец умирает и ничего не могу изменить! Беспомощность заставляет человека мысленно покончить с собой. Я пытаюсь что-то делать для него, но все бестолку. Он умирает с каждым днём, с каждым вздохом, с каждой секундой… А я просто стою перед ним и молчу. Разве это нормально? Я уже думаю смириться с правдой. Но правда в том, что он умирает. Как можно смириться с тем, что тот, кого ты любишь, скоро уйдёт из твоей жизни?

– Эрик, – я понимающе смотрю на него.

Мне уже не кажется, что передо мной тот грубиян из автобуса. Передо мной открытый человек, который не может принять правду. Мы с ним в чём-то похожи: он не может отдать отца в руки смерти, а я не могу отпустить папу из нашей семьи, только у Эрика все ужасней. – Ты должен быть сильным, ради своей мамы. И хватит думать о том, что твой отец скоро умрет. Ты наоборот должен быть с ним рядом, улыбаться, смеяться, пока у тебя есть такая возможность… Ведь время не наш товарищ, они со смертью сговорились…

Брюнет задумчиво смотрит в лобовое стекло. Жизнь медленно идёт своим чередом. Люди проходят мимо машины, изредка заглядывая в окно, и проходят мимо. Светофоры горят, автомобили едут, облака плывут по голубому небосводу, прикрывая солнце. Мне становится так угрюмо и одиноко, что на минуту кажется, словно мир стал черно-белым. Это пугает.

– Спасибо, Рэйчел, – ухмыльнулся Эрик, – не думал, что буду обсуждать эту тему с тобой.

Обидно, но я все же натягиваю улыбку. Вновь хватаюсь за пончик и откусываю его, направляя свой недовольный взор на ровное лицо брюнета, что все ещё глядит куда-то вдаль. У него ровный, прямой нос с немного острым кончиком, большие, припухлые губы, напоминавшие бархатную розу; его ресницы настолько длинные, насколько это только возможно. Я смотрю на его кудри и начинаю представлять, как трудно парню удаётся их укладывать. Не знаю почему, но я улыбнулась. Чёрт возьми, я улыбнулась, а затем, осознав, что слишком долго смотрю на Эрика, начинаю чувствовать прилив крови к щекам. Зеленоглазый парень это замечает.

– Ты чего так покраснела? – спросил тот, ухмыляясь.

Я ещё больше покрываюсь румянцем. Что же это?

– Душно очень, может, отключишь печку? – предложила я, и парень повиновался.

– Расскажи о себе, – просит тот.

Меня начинает трясти, как от сильного энергетика. С чего бы это ему стала интересна моя жизнь? Меня это удивляет, но и почему-то начинает окрылять.

– Мне семнадцать лет. Заканчиваю старшую школу. Люблю читать. Что ещё?..

Парень фыркнул.

– Неужели у тебя такая скучная жизнь?

– И ничего она не скучная! Обычная жизнь среднестатистического подростка, – обижаюсь я, – а у тебя как?

– У меня все по-другому, – тут же отвечает парень, – я занимаюсь своим любимым делом – борьбой.

– И тебе это нравится?

– Конечно. Тебе же нравится слушать музыку? – я кивнула, – ну вот, практически одно и тоже.

Я вновь кивнула. Парень смотрит на меня несколько секунд, а затем произносит: «У тебя что-то на губе…» и приближается ко мне вплотную. Я чувствую, как сотрясается мое сердце, как бьется в судорогах. Мне не хватает воздуха, и я начинаю задыхаться. Эрик приблизился к моему лицу и убрал пальцем шоколад с верхней губы. Я смущённо смотрю вниз, сдерживая внутренний фейерверк, брызги шампанского. Это трудно объяснить, ведь слова сразу же отбрасываются…

В машине стоит тишина, но она сразу же исчезает, когда слышится звук сообщения на моем мобильнике. Я судорожно хватаюсь за него и смотрю на экран.

Роуз: Прости. Я не смогла прийти на игру. Кто победил?

Чувствую, как злость охватывает мою голову. Мне снова хочется закричать, но теперь именно на блондинку. Именно из-за её персоны я поссорилась с Беном. Она предала меня и его, и это больно, обидно, но простительно. Мне сейчас меньше всего хочется с кем-то ссориться. Роуз – не просто моя лучшая подруга с детства. Она часть моей жизни. Ещё в детском саду мы дали клятву быть вместе всегда и навечно. Если больно мне – больно и ей, если плачет она – плачу и я. Наша жизнь полна поворотов, тупиков, пропастей, но, когда рядом с нами есть близкий человек, то поворот можно пропустить, тупик перейти, а пропасть перепрыгнуть. В мыслях не могу представить людей, у которых нет точки опоры – друзей. Я должна быть выше своих эмоций. Не нужно позволять боли отнимать у тебя близких людей.

Чувствую на себе тяжёлый взгляд брюнета, который в это время отпивает глоток горячего напитка. Я просто сижу и смотрю на свой мобильник, экран которого уже успел погаснуть. Не могу собраться с мыслями: что делать? Куда идти? Я запуталась.

Левой рукой поправляю каштановые пряди, а правой верчу сотовый телефон.

– Рэйчел? – тихо произнёс Эрик. – Ты в порядке?

В порядке ли я? Хм-м, какой сложный вопрос. Я не знаю. С одной стороны я помирилась с отцом, а с другой поругалась с Беном. Почему так: решаю одну проблему, как наваливается другая? Мне вечно что-то мешает. Я с шумом выдыхаю, облокачиваясь на спинку сиденья. Эрик не получил желаемый ответ. Парень ещё несколько мгновений смотрел на меня, а затем отвернул голову в противоположную сторону. Отлично, я его обидела. Как, оказывается, легко ранить людей.

– Я бы так вечность просидела, – прошептала я, неожиданно поняв, что вслух.

Боковым зрением смотрю на брюнета в водолазке. Он спокоен, как удав, и красив, как северное сияние. О Боже… о чем я только что подумала?

Пытаюсь выбросить из головы мысли о внешних данных Эрика и наблюдаю за внешним миром. Люди в куртках, в пальто бегут по тротуару куда-то вперёд. Магазины и кафе так и манят всех вокруг заглянуть в окошко и посмотреть, что же внутри есть такого интересного. Зеленоватые листья на деревьях начинают трястись при малейшем намеке на ветер. Словно у них игра: смогут ли листья выдержать порывы ветра? Кто же одержит победу?

От всего этого так становится уютно и хорошо, что все проблемы мигом забываются.

– Просидела бы вечность в моей машине… рядом со мной? – с усмешкой уточняет Эрик.

Я повернула голову в его сторону, а он в мою. Мы смотрим друг на друга уже достаточно долго, но я никак не могу убрать свои глаза с его лица. Меня это дико напрягает.

– Нет, – улыбнулась я, – сидеть в тишине, глупый. – Парень ничего не ответил. Вот сейчас мне становится и вправду неловко. – Слушай, ты не знаешь где Роуз?

– Если не ошибаюсь, Скотт обещал своей подружке прокатить её на байке.

Значит, она наплевала на обещание из-за какой-то железки на колёсиках?! Я снова начинаю злиться.

– Можешь отвезти меня к этой сладкой парочке? Только быстро, – приказываю я и пристегиваю ремень безопасности.

– Есть, босс, – кивнул Эрик и начал убирать коробку из-под пончиков на заднее сидение, а горячий шоколад парень выбросил в мусорный бак, который был расположен с моей стороны.

Мы тронулись с мертвой точки. Мне так хочется найти Роуз и прибить хорошенько, а потом сделать то, что она не любит больше всего на свете – прочитать лекцию. Проехав кинотеатр, где я вчера ждала отца, мои мысли начали искать ответ на вопрос: куда мы едем?

Эрик подпевает себе под нос какую-то мелодию: на-на-на-на на-на, на-на-на-на, не давая сосредоточиться на любые мысли, которые врезалась в мою голову. В конце концов, я не выдерживаю и начинаю возмущаться.

– Ты можешь не петь? – бурчу я, поглядывая на лобовое стекло, а затем на «прекрасного» певца.

Тот начинает смеяться.

– Разве все так плохо?

– Что ты, «плохо» для тебя это комплимент… – отвечаю я, пытаясь не засмеяться.

(На самом деле Эрик подпевал незнакомую для меня мелодию очень даже мило, но я не хочу ему об этом говорить).

– Это моя машина, и если тебе не нравится, то можешь дойти до Роуз пешком, – отрезает Эрик.

Сначала я подумала, что это он всерьёз, но приглядевшись к его лицу, сразу же успокоилась. Он шутит, а мое сердце уже готово остановиться от такого дикого пульса. Мои губы обиженно надулись, а руки сложились на груди. Посмотрим, как ему это понравится!

– Ты что? Обиделась?

Я с трудом молчу, запечатывая улыбку, что готова скользнуть по лицу. Нет, Рэйчел, ты должна быть сильной! Эрик все время переводит свой взгляд на меня. Он гадает: блефую ли я? О да, ещё как…

В общем, я проиграла и начала дико хохотать, ведь лицо брюнета было таким смешным, что не засмеяться было бы грешно. Эрик недовольно цыкнул и перевёл взгляд на длинную дорогу. До меня сразу же дошло куда мы держим путь. Мы едем на улицу Бром – место, где ребята, вроде брюнета, предпочитают тусоваться. Снова эта ужасная дорога, снова эти ветхие дома…

– Мы едем в ваше «логово»? – решила уточнить я.

Эрик краешком рта ухмыльнулся.

– «Логово»? – переспросил тот. – Звучит пафосно, правда? – я пожала плечами. – Я называю это место «сходкой».

– Ну да, а так звучит не пафосно? – смеюсь я.

Эрик скривил лицо и одной рукой показал жест: «более-менее».

– Ну-у, я назвал наше место не просто так «сходкой». Ежемесячно мы проводим бои без правил и получаем немало зелёных бумажек.

Мои брови взлетели до небес от такого заявления. Я шокировано смотрю на парня и пытаюсь привести себя в обычное состояние.

– Это… это ведь незаконно! – воскликнула я.

– Да, – согласился брюнет, – поэтому мы и собираемся в этом захолустье. В северной части города есть группа ребят – чёрная мафия, как я их называю – они все время приходят на нашу территорию, и мы периодически, так сказать, проводим дискуссию с ними.

Я была права – они психи! Все до единого!

– «Чёрная мафия»?

– Не подумай, я не расист. Просто у всех парней на плече тату с надписью: «Black». И не только поэтому.

– Ладно, с этим смириться можно, но вы дерётесь за деньги! Это незаконно! О чем вы думаете?

Эрик закатил глаза и недовольно цокнул, словно его отчитывают за какой-то проступок. Хотя, возможно, так и есть.

– На заброшенный аэропорт никто не суётся. Копы даже не в курсе, что в этих местах есть что-то живое, ну, кроме растений. Расслабься, Рэйчел.

Легко сказать расслабься! В голове не укладывается, что кучка подростков собираются на окраине города, чтобы сломать друг другу носы и получить за это деньги. Меня начинает трясти от таких новостей. И теперь мы с Роуз часть этой истории. Я начинаю бояться последствий. Мне страшно. Я боюсь, что если об этих делах узнает полиция, то Эрика, Эмму и остальных посадят в тюрьму. Нет, нет, этого не будет! Я должна перестать накручивать себя. Мои сверстники привыкли делать вид, что все хорошо, когда все очень плохо. Я должна им соответствовать. Это типа: хей, я тону в дерьме, но все хорошо. Странно.

– И все же… – хрипловато прозвучал мой голос. – Вы должны быть осторожней. Я не хочу навещать вас в сырой тюрьме.

Эрик засмеялся и ударил правой рукой кожаный руль. Я почти ахнула от неожиданности. Черт возьми, я в машине психа!

– Боже, Рэйчел, меня поражает твоё умение превращать крошечную муху в огромного слона! – улыбается во все зубы он. – Просто наслаждайся поездкой. Незачем портить такой день плохими мыслями.

Он абсолютно прав.

Следующие минуты мы едем в тишине. Только иногда Эрик что-то бурчит под нос и улыбается. Я озадачено смотрю на лобовое стекло и играюсь пальцами. Ну вот, допустим, я приехала к Роуз. И что дальше? Я должна кричать, смеяться? Зачем мне это вообще надо? Лучше бы я поехала домой, где меня ждёт мама и телевизор. Какая же я дура!

Мои уши улавливают какой-то шум, напоминающий жужжание пчелы. Я вскакиваю и оглядываюсь по сторонам. Судя по всему, Эрик тоже услышал непонятный шум и гул. Мы вопросительно смотрим друг на друга и пытаемся определить источник непонятного звука.

– Ты это слышишь? – спрашиваю я, но Эрик не успевает даже открыть рот. Наши глаза уставились прямо на дорогу. Из поворота буквально вылетает чёрный байк, за рулём которого сидит накаченный парень в шлеме. Звук мотора становится громче. Эрик хватается за руль и поворачивает направо, чтобы не врезаться в байкера. Я крепко держусь за поручень и жмурю глаза, ожидая удара и смерти. Ничего не почувствовав, я распахнула веки и вижу, как байк пронёсся в двух метрах от машины. Боже мой! Это ведь Скотт, а сзади него сидит Роуз. На блондинке шлем, и она крепко обнимает спину парня. Я нахожусь в ступоре. Эрик нервно дышит и держится за голову, а затем высовывается в окно и оглядывается на байкеров, слабо улыбаясь.

Я чувствую, как дрожит моя грудная клетка. Смотрю на себя в зеркало и вижу совершенно незнакомую девушку: мои волосы превратились в клубок шерсти, который обычно выплевывают коты; лицо бледное и опухшее, губы бледновато алые. Я будто находилась в коме около ста лет. В венах кипит адреналин, смешавшийся со страхом, и эта смесь готова выйти из меня прямо сейчас. Голова ужасно кружится. Боже, я сегодня уже два раза могла попасть в аварию. Что за день-то такой?

Эрик вновь вернулся на своё место, не переставая улыбаться. Я со злостью смотрю на него, переводя дыхание. О, как мне хочется просто исчезнуть или хотя бы попасть под холодный душ. Возможно, вы подумали, что я очень труслива – и да, вы правы. Я много чего боюсь, у меня много фобий. Но в своё оправдание скажу, что это нормально бояться всего на свете, когда в твоей жизни происходит чертовщина.

– Что?! Тебе смешно?! – кричу я, указывая на дорогу.

Эрик смотрит на меня овечьим взглядом. Я фыркаю и судорожно снимаю с себя ремень безопасности.

– Что с тобой такое? – спрашивает Эрик, вскакивая из машины, когда я хлопаю дверью.

Мне срочно нужен свежий воздух. Я должна понять, что жива, что все хорошо. Господи, спасибо, спасибо! Мое тело затекло, отчего я скручиваюсь и опираюсь одной рукой на крышу чёрной машины. Эрик подходит ко мне и хочет помочь, но я огрызаюсь. Парень сделал два шага назад.

– Может, тебе дать воды? – предлагает тот.

Я медленно качаю головой, ибо шея сейчас напоминает деревянную палку.

– Посигналь, – шёпотом прошу я.

– Что?

– Посигналь, чтобы они развернулись.

Брюнет прошёл к своему месту и начал нажимать на сигнальный звонок. Раздались три громких гудка, от которых моя черепная коробка начала ещё больше ныть, и мне казалось, что голова сейчас пойдёт в пляс и взорвется. Смотрю на байк. Скотт развернул «железного коня» и теперь они едут обратно в нашу сторону. Наверное, Роуз сейчас очень счастлива, даже не хочется портить им такой день, но придётся. Эрик подходит ко мне и спиной облокачивается об заднюю дверь своей машины. Через некоторое время байк подъехал к нам. Скотт выключил мотор своего «коня» и снял с себя шлем. Парень довольно улыбается и смотрит на наши угрюмые лица. Затем шлем снимает моя подруга. Она поправила свою причёску и еле слезла с железки на колёсах. В её глазах взрывается праздничный салют. По ней заметно сразу, как она счастлива. И её довольное лицо немного начало меня бесить. Она, шатаясь, подходит ко мне и обнимает. Я не двигаюсь с места. Скотт и Эрик отошли в сторонку и начали что-то обсуждать. Вот и хорошо. Я могу спокойно поговорить с Роуз.

– Как игра? – интересуется подруга. Она подходит к зеркалу машины и разглядывает себя. На блондинке чёрные брюки, ботинки и лёгкая темно-зеленая курточка. Я сложила руки на груди и недовольно выдыхаю.

– Надо было приходить, тогда бы знала ответ, – отрезала я, наблюдая за парнями, стоявшими в пяти метрах от нас.

Подруга выпрямилась и подошла ко мне. Её темно-карие глаза вопросительно смотрят на меня, ожидая объяснений, но я молчу.

– Дорогая, почему у тебя плохое настроение? Ты поссорилась с отцом?

Я её сейчас убью! Нервы на исходе.

– Ты обещала мне, Роуз! – не выдерживаю я. От моего крика подруга вздрогнула. – Обещала придти на игру, но обманула!

– Прости, прости, прости! Я просто очень хотела побыть вместе со Скоттом…

– Ты не представляешь, что натворила!

– О чем ты?

Я выдохнула и схватилась за левый висок. Голова адски болит.

– Завтра сама поймёшь, – отвечаю я и иду к машине. Мои руки открывают переднюю дверь пассажирского места, после чего я запрыгиваю внутрь. – Эрик, я хочу домой, – требую я, и парень что-то сказав своему другу с пирсингом направляется ко мне.

Брюнет садится в машину и включает ключ зажигания. Мы трогаемся с места. Меня провожает грустное лицо Роуз, которая стоит около байка и смотрит нам вслед. Я чувствую, что готова заплакать. Все снова плохо. Я вспомнила крики Бена, его обвинения… Меня часто обижали, предавали. Я это терпела, но теперь…

Меня все всегда бросают, не задумываясь о том, что я чувствую, но однажды, всех брошу я, и мне будет плевать на их чувства. Бен один из таких людей. Он был моим другом. Как легко потерять друга, как легко обрести врага.

Я смотрю в окно и пытаюсь сдержать напор эмоций. Все плохие воспоминания, словно петля, обхватили мою шею и начинают душить. Я задыхаюсь от боли.

Слышу звук сообщения. Достаю мобильник из кармана и смотрю в экран.

Коди: Завтра в 17:00 p.m вечеринка в школе в честь победы над «Ястребами». Все приглашены!

Ох, просто класс. Только этого мне не хватало. Я выключаю телефон и бросаю его в свой рюкзак.

– Ты в порядке? – спрашивает Эрик.

С паузой отвечаю:

– Нет. Я не в порядке.