Читать книгу Литература (Русская литература XIX века). 10 класс. Часть 2 - Каллум Хопкинс, Коллектив авторов, Сборник рецептов - Страница 12

Вернувшись из «вятского плена» в 1856 году, Салтыков принял самое активное участие в начатой правительством нового царя Александра II реформаторской деятельности – сначала как чиновник для особых поручений при министре внутренних дел, а затем на посту вице-губернатора в Рязани и позже в Твери. В период подготовки отмены крепостного права неизменные выступления этого либерального вице-губернатора в защиту крестьянских интересов («Я не дам в обиду мужика! Будет с него, господа, очень даже будет!» – характернейшая для него фраза) заслужили ему в помещичьей среде злобное прозвище «вице-Робеспьер». А собственная мать в сердцах однажды назвала его «волком, алчущим разорвать узы родства». Но и в радикальном демократическом журнале «Современник», в редакцию которого в 1863–1865 годах входил писатель, он стоял особняком, с нескрываемым скепсисом относясь к надеждам на скорую крестьянскую революцию и другие быстрые перемены.

«…Втискивать человечество в какие-либо новые формы жизни, к которым не привела его сама жизнь, столь же непозволительно, как и насильно удерживать его в старых формах, из которых выводит его история», – писал Салтыков-Щедрин. Фанатичные проповедники туманных «новых форм жизни» ограничивались печатными выпадами против Щедрина, иронически именуя его «чужой овцой», затесавшейся в демократический круг, важным сановником, только рядящимся в «добролюбовский костюм», а на самом деле довольствующимся «цветами невинного юмора» (так называлась крайне недоброжелательная статья Д. И. Писарева). А защитники «старых форм» не брезговали наветами и доносами на этого «чиновника, проникнутого идеями, не согласными с видами государственной пользы и законного порядка», и в 1868 году добились у царя окончательной отставки Салтыкова.

С этого времени писатель становится вместе с Некрасовым во главе журнала «Отечественные записки», и его литературная деятельность приобретает все больший размах и все большую оригинальность.

Живо откликаясь на «злобу дня», страстно вмешиваясь своими статьями и очерками в общественно-политическую борьбу, Салтыков-Щедрин не без иронии называл себя «летописцем минуты», словно бы смиряясь с мыслью о недолговечности, кратковременности написанного им.

В «Губернских очерках» Салтыков-Щедрин еще реалист натуральной школы. В более поздних его сатирических циклах, очерках и статьях возникают ситуации и типы иного рода, стилистически более сложные. Особенно ярко это прослеживается в цикле рассказов «Помпадуры и помпадурши», который создавался на протяжении десяти лет (1863–1874). Главной мишенью этой сатиры были всесильные губернаторы, поначалу изображенные в их обыденном, «натуральном» виде и описанные еще относительно незлобиво.

Однако постепенно повествование становилось все более жестким, и герои получили хлесткую кличку помпадуры. Слово это, произведенное от имени капризной и своевольной госпожи Помпадур – фаворитки французского короля Людовика XV, по созвучию объединяется с изобретенным Островским словом «самодур». «Лепет» героев становится не только все более несвязным, но и все более угрожающим, долгая беспредметная болтовня разрешается воплем: «Разз-з-орю!» Поступки же помпадуров и вовсе принимают какой-то невероятный характер, доводя до крайности, тупо копируя, а в сущности, как бы пародируя повеления свыше. «Помпадур борьбы» Феденька Кротиков, учуяв охлаждение начальства к либеральным реформам, предписывает частным приставам лучше науки «совсем истребить, нежели допустить превратные толкования». (Одно из широко употребляемых писателем иронических иносказаний: в данном случае «превратные толкования» означают идеи, противоречащие правительственной политике, а порой под ними подразумеваются «неблагонамеренные» взгляды.)

Сравните между собой первые и последние рассказы цикла «Помпадуры и помпадурши». В чем разница между выведенными там персонажами? Реакционная газета «Московские ведомости» иронически писала, что Щедрин «изобрел» новый вид сатиры – не карающей, а предупредительной. Указывает ли это на действительный недостаток щедринской сатиры или, наоборот, на ее достоинство?