Читать книгу Литература (Русская литература XIX века). 10 класс. Часть 2 - Каллум Хопкинс, Коллектив авторов, Сборник рецептов - Страница 13

Именно сатира с ее склонностью к гротеску, к предельно условным образам стала той художественной формой, которая позволила писателю решить поставленную им содержательную задачу.

Увеличительное стекло щедринской сатиры оказалось удивительно ко времени. Оно помогало читателю ориентироваться и разбираться в фантасмагорической пестроте самой действительности. Помещики, которые при всех правительственных поблажках ощущали, что почва неумолимо уходит у них из-под ног, купцы и фабриканты, которых «благородное сословие» еще вчера презирало, а ныне начинало им тоскливо завидовать, придворная и бюрократическая камарилья, стремительно размножавшееся племя адвокатов и газетчиков, охотно торговавших своими услугами, – все это сплеталось в замысловатый клубок.

Щедрин одним из первых понял, что «взбаламученное море» тогдашней русской действительности вызвало не просто азартную погоню за быстрой наживой, «спекулятивную лихорадку» (по выражению Гончарова), но и резкую деформацию нравственных норм, выдвижение новых столпов и кумиров общества. Это нравственное смятение, доходившее до самого снисходительного отношения к любым средствам, которыми достигался успех, нашло в Щедрине и великого диагноста, как однажды назвал его знаменитый ученый И. М. Сеченов, и обличителя.

Очерк под недвусмысленным названием «Хищники» предварен саркастически звучащим эпиграфом: «Пою похвалу силе и презрение к слабости». На самом же деле и в этом очерке, и в других в беспощадном и неприглядном свете предстает как раз «сила». Например, финансист Порфирий Велентьев, создатель проекта беспошлинной двадцатилетней эксплуатации казенных лесов «для непременного оных… истребления» («Господа ташкентцы», 1869–1872), купец Дерунов, герой очерка «Столп» (из цикла «Благонамеренные речи», 1872–1876), убежденный: «сколько ни есть карманов, все они теперь мои стали». Носящий не менее выразительную фамилию купец Разуваев («Убежище Монрепо», 1878–1879), по выражению сатирика, путает отечество с начальством, а к подлинному отечеству относится как к «падали, брошенной на расклевание ему и прочим кровопийственных дел мастерам».

Почему именно сатира позволила Салтыкову-Щедрину решить стоявшие перед ним содержательные задачи?