Читать книгу Военная стратегия США при администрации Д. Трампа и национальные интересы Российской Федерации - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 10

Во время администрации Д. Трампа появились два новых инструмента финансирования программ ПРО. Во-первых, это дополнительные запросы средств, которые администрация выдвигала два раза осенью 2017 г. на качественное и количественное наращивание НПРО и региональной ПРО. Во-вторых, с 2019 г. определённое значение для анализа намерений администрации Д. Трампа имеют так называемые «нефинансированные приоритеты» (unfunded priorities). То есть список программ, на которые не хватило средств в запросе МО США, но которые желательно финансировать, если Конгресс изыщет дополнительное финансирование. Сторонники администрации Д. Трампа в Конгрессе таким образом имели ориентиры для повышения финансирования программ ПРО. Эти инструменты позволяют влиять на финансирование лишь на ближайший финансовый год.

В анализе долгосрочных перспектив финансирования программ ПРО необходимо учитывать как минимум два фактора:

1. Роль демократов в Палате представителей. Демократы не являются сторонниками такого развития ПРО США, которое заставляло бы Российскую Федерацию и КНР наращивать свои Стратегические ядерные силы (СЯС) и повышать таким образом опасность для США. Именно поэтому демократы выступили не только против чрезвычайно затратного и сомнительного с оперативной точки зрения проекта перехватчиков космического базирования (SBI), но и против проведения испытаний перехватчика SM-3 IIA против МБР.

2. Остальные приоритеты военной политики США. Например, план наращивания ВМФ до 355 кораблей, полное обновление всех трёх частей СЯС США (создание и закупка новых МБР GBSD, новых ПЛАРБ класса «Колумбия» и новых стратегических бомбардировщиков B-21). Администрации США придётся решить, какие программы ПРО сокращать, какие откладывать на неопределённый срок, а какие вовсе отменять.

Само финансирование программ ПРО в период президентства Д. Трампа (с 2018 финансового года) выросло. В 2017 финансовом году было запрошено и ассигновано 7,5 млрд и 8,2 млрд долл. соответственно. На 2018 финансовый год – уже 7,9 млрд и 11,5 млрд долл. соответственно. На 2019 финансовый год – 9,9 млрд и 10,5 млрд долл. На 2020 финансовый год – 9,4 млрд и 10,4 млрд долл. Запрос на 2021 финансовый год – 9,2 млрд долл.120 Давление со стороны демократов в Палате представителей, другие оборонные приоритеты (хотя все расходы на программы ПРО по затратам сравнятся разве что с программой создания и закупки истребителя-бомбардировщика пятого поколения F-35), а также актуальная до 2019 г. необходимость решения проблемы дефицита федерального бюджета оказывали определённое давление на финансирование ПРО. К 2020 г. в администрации Д. Трампа поняли необходимость сокращения изначальных планов, изложенных в «Обзоре ПРО-2019», как в связи с технологическими вызовами и неудачами, так и из-за необходимости выполнения других планов по развитию вооружённых сил.

По мнению Т. Карако, запрос на программы ПРО на 2021 финансовый год не сочетается с планами и приоритетами, изложенными в «Обзоре ПРО-2019» и в Национальной оборонной стратегии 2018 г. В последнем документе речь идёт о возвращении соперничества с «великими державами» (имеются в виду КНР и Российская Федерация). В запросе АПРО на 2021 финансовый год отразился сложный переход от одной программы НПРО (RKV/GBI) к другой (NGI). Ещё более примечательно то, что недостаточно финансирования предполагается для наиболее важных из передовых разработок ПРО (космические сенсоры; защита от ГЗС). Продолжают снижаться расходы АПРО на НИОКР, повышаются расходы на закупку и поддержку систем, что может в целом плохо отразиться на НИОКР. Только повышение финансирования программ региональной ПРО как-то согласуется с программными установками 2018 и 2019 гг.121