Читать книгу Военная стратегия США при администрации Д. Трампа и национальные интересы Российской Федерации - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 12

Среди решений, которые администрация Д. Трампа принимала с 2017 г. в сфере ПРО, есть такие, которые так или иначе связаны с Россией, её внешней и оборонной политикой. В «Обзоре ПРО2019» ядерное сдерживание признаётся в качестве основы защиты от массированного ракетно-ядерного удара со стороны России129. В то же время понятие «стратегической стабильности» не употребляется в тексте данного документа. Авторы «Обзора ПРО-2019» считают, что ПРО сама способствует стабилизации кризисной ситуации, предотвращая либо сокращая ущерб от ракетной атаки. Конечно, сама возможность использования системы GMD для защиты от российских МБР и БРПЛ не исключается. Утверждается, что «в случае конфликта, она защитила бы, насколько это осуществимо, от атак БР по территории США из любого источника»130. Хотя её эффективность против СЯС России была бы под вопросом. Тем не менее в своей речи по случаю выпуска «Обзора ПРО2019» президент Д. Трамп говорил о необходимости справляться с любой ракетой независимо от её происхождения. В целом он предложил более широкое видение НПРО США (например, его тезисы о «защите каждого города» в США). С другой стороны, технологическая возможность создания подобной широкомасштабной НПРО США всё ещё остаётся низкой, а увеличение финансирования программ ПРО для этих целей не имеет необходимой поддержки в Конгрессе.

Настороженность российской стороны вызывает проект включения противоракеты SM-3 IIA в НПРО. Успешные испытания перехватчика SM-3 IIA против МБР и разработка соответствующей противоракеты в системе «ТХААД» не будут означать моментального снижения потенциала СЯС России.

США потребуется время, чтобы сделать эти системы полноценной частью своей НПРО. Нужно будет решить такие вопросы, как закупка этих противоракет, их интеграция с РЛС и другими частями НПРО, их оптимальное развёртывание с учётом других угроз, в том числе, региональных, для которых эти противоракеты создавались изначально. Бюджетный процесс по закупке дополнительных единиц SM-3 IIA и «ТХААД» может быть заторможен демократами в Конгрессе, которые считают, что усиление СЯС России в ответ на наращивание НПРО США вредит безопасности США гораздо серьёзнее, чем отсутствие национальной ПРО. В то же время надо учитывать, что перспективы успешности развития SM-3 IIA и «ТХААД» пока совершенно неясны. Но даже если эти системы не будут действительно эффективны против МБР, технологический задел данных улучшений может повысить их эффективность в рамках региональной ПРО.

В докладах Северного командования США открыто говорится об угрозе для континентальной территории США со стороны российских крылатых ракет воздушного базирования на стратегических бомбардировщиках. Указанные выше меры, предпринимаемые в рамках ПВО США, призваны снизить угрозу, но они всё ещё не получили необходимой финансовой поддержки.

Разработка в США системы для защиты от ГЗС также чётко направлена, в том числе, против России, давно занимающейся созданием ГЗС. Только в случае многолетнего стабильного финансирования США смогут создать систему для защиты от ГЗС.

Возможности Российской Федерации в сфере ракет средней дальности могут быть в некоторой степени ограничены из-за развития региональной ПРО в Европе. Российские ракеты малой и средней дальности (независимо от типа базирования) и системы ПВО/ПРО воспринимаются блоком НАТО как воплощение стратегии «перекрытия доступа» и ограничения свободы манёвра войск НАТО в Европе. Кроме того, в законе «Об оборонных расходах на 2019 финансовый год» предписывается усилить защиту войск НАТО от российских ракет, которые, по утверждению НАТО, имеют дальность больше 500 км131. Развёртывание этих ракет было официальной причиной выхода США из Договора о РСМД. По сути, речь идёт не только о ракетах наземного базирования. На слушаниях по ПРО в Конгрессе США с 2015 г. говорится о применении Россией КРМБ в Сирии. До этого законом «Об оборонных расходах на 2018 финансовый год» было закреплено развёртывание системы ПВО для обеспечения прикрытия объектов «Иджис эшор» в Румынии и Польше132. В случае выполнения данные меры могли бы повлиять на региональный баланс сил в Европе.

Концепция мер ПРО «до пуска» в бóльшей степени относится к противостоянию с КНДР и Ираном, так как подготовка её применения против СЯС России будет замечена и повысит вероятность упреждающего удара со стороны России. С другой стороны, совершенно неясно, какое решение примет администрация США, если речь пойдёт о возможности применения мер ПРО «до пуска» в отношении российских неядерных ракетных систем средней дальности, угрожающих войскам США и их союзникам, например, в случае гипотетической нарастающей кризисной ситуации в регионе.

Итак, можно сделать несколько выводов о политике США в сфере ПРО и её влиянии на безопасность Российской Федерации:

1. США в своей политике в сфере ПРО стремятся принять во внимание наибольший спектр угроз, в том числе КР большой дальности и ГЗС, разработкой и совершенствованием которых занимается Россия. Кроме того, российские ракеты средней дальности вместе с системами ПВО/ПРО официально перечислены среди ракетных угроз для войск США и их союзников.

2. Нынешняя НПРО США не в состоянии справиться с одиночными российскими МБР и БРПЛ, так как существуют обоснованные сомнения в эффективности GMD даже против северокорейских МБР в реальных боевых условиях.

3. Серьёзные изменения в программе НПРО США (отмена RKV и GBI, подготовка перехода к NGI) совпали по времени с исследованием возможностей региональных систем ПРО «Иджис», SM-3 IIA и «ТХААД» в сфере защиты от МБР. Хотя перспективы их успешности пока совершенно неясны, необходимо учитывать, что, если даже эти системы не смогут пройти испытания против МБР, технологический задел данных улучшений может повысить их эффективность в рамках региональной ПРО. США считают необходимым постепенно укреплять ограниченную защиту от СЯС России, насколько успешно это будет – большой вопрос.

4. Средства улучшения защиты территории США от КРВБ всё ещё не получили достаточно финансирования.

5. Администрация США активно развивает системы региональной ПРО от БР. Но у войск есть большие пробелы в защите от КР. Батальонов, оснащённых системами «Пэтриот» PAC-3, не хватает. Решения о наращивании их численности давно не принимались. При сохранении долгосрочного тренда на развитие региональной ПРО это может изменить региональный баланс сил, например, в Европе, создать региональную напряжённость, так как может начаться цикл «действия – противодействия».

6. Все передовые разработки, в том числе самые перспективные из них – создание космических сенсоров HBTSS и системы защиты от ГЗС, – остаются среди «нефинансированных приоритетов», когда дело доходит до распределения сумм внутри бюджетного запроса администрации на ПРО.

7. Развитие мер ПРО «до пуска» должно рассматриваться в меньшей степени как угроза для СЯС России и в большей степени как угроза для российских ракет малой и средней дальности в случае гипотетического регионального кризиса с участием России, США и их союзников.

8. В сфере финансирования программ ПРО новые инструменты, задействованные администрацией Д. Трампа, имеют ограниченное влияние. Долгосрочные перспективы финансирования наращивания ПРО зависят от действий демократов в Палате представителей и от решений администрации по другим приоритетам военной политики США, например, в сфере совершенствования СЯС США.

9. Администрация США пытается расширить круг стран для взаимодействия в сфере ПРО. Военные понимают, что им не обойтись без союзников в случае реальной ракетной атаки со стороны региональных противников. В то же время понимание опасности данной интеграции систем ПРО союзников (пусть и американского производства) в региональную ПРО тормозит сам процесс взаимодействия по ПРО даже в рамках НАТО.