Читать книгу Богословие, история и практика миссий. Альманах Миссионерского факультета. Выпуск 2 - Каллум Хопкинс, Коллектив авторов, Сборник рецептов - Страница 6

Свято-Троицкая Сергиева Лавра (СТСЛ) исторически являлась одной из первых по значимости монашеской обителью в России. Ее роль в активизации верующего народа на дела православного миссионерства трудно переоценить. Невозможно в коротком изложении описать все направления деяний, которые являли пример и давали мощный толчок православной миссии и благотворительности. Остановимся только на некоторых деяниях Лавры и ее насельников в период войн и революций начала XX в.

Специфической и древней традицией Лавры было благословение святыми иконами солдат и офицеров, идущих на войну, после которого ратники получали личные образки, созданные лаврскими иконописными мастерами.

Однако было еще одно деяние: благословение воинам, идущим в бой иконой-складнем «Явление Богоматери преподобному Сергию Радонежскому», написанной на гробовой доске преподобного келарем монастыря Евстафием (Головкиным) еще в 1588 г.

Впервые складень в поход против польского короля взял в 1654 г. царь Алексей Михайлович. Именно эта икона находилась в войсках в русско-турецких кампаниях 1853–56 и 1877–1878 гг. В марте 1904 г. этот образ был вручен командующему Манчжурской армией генерал-адъютанту А. Н. Куропаткину, но отправили икону в сопровождении иеромонаха Измаила, так как «согласно существующему церковному правилу… священные предметы не должны быть вручаемы лицам мирским – неосвященным»[30].

Данные архивов и первоисточников красноречиво свидетельствуют, насколько значима была духовная и материальная помощь СТСЛ российскому обществу, государству и воинству в годы Первой мировой войны. С самого начала войны монастырь, подведомственные ему обители и подворья передавали значительную помощь: на врачевание раненых воинов, на самые различные военные потребности, на дело духовного поддержания народа и армии.

Будучи последовательной в своих действиях, обитель в годы войны 1914–1917 гг. открыла при своей больнице лазарет на 150 коек для раненых воинов и предоставила помещения в Странноприимном доме, где могло быть размещено еще более 100 увечных бойцов. Гефсиманский скит открыл на своей территории лазарет на 50 человек. Кроме того, по распоряжению Св. Синода о призрении увечных воинов Духовным собором Лавры было определено: приготовить в Боголюбской киновии в бывшей гостинице (за оградой монастыря) помещение для приема 50 человек, оборудование же и содержание увечных воинов в данной Киновии принять на счет Лавры и подведомственных ей монастырей.

В сентябре 1916 г. на средства ряда монастырей (из разных епархий) был устроен особый духовно-санитарный отряд, который принял на себя обязанности по уборке на полях раненых и убитых и погребению последних по православному обряду. В отряд этот были призваны добровольцами благоговейные и мужественные монахи и послушники. Содержался же особый отряд на средства Лавры.

В годы войны Лавра выразила готовность и исполнила ее, предоставляя военно-продовольственному пункту при железнодорожной станции «Сергиево» потребное количество хлеба и круп, необходимых для приготовления горячей пищи для солдат.

Комитету Российского Общества Красного Креста (РОКК), состоящему под Августейшим покровительством Ее Императорского Величества государыни императрицы Александры Федоровны и Ее Императорского Высочества великой княгини Елизаветы Федоровны, от Лавры было внесено пожертвование в сумме 50 тыс. руб, кроме того, из братского кружечного сбора, от монашествующих лично Главному Управлению Российского Общества Красного Креста было пожертвовано еще 5 тыс. руб.

Подведомственные Лавре монастыри также сделали пожертвования Комитету РОКК в следующих размерах: Махрищский монастырь – 10 тыс. руб., Спасо-Вифаниевский монастырь – 3 тыс. руб., Гефсиманский скит – 20 тыс. руб., Боголюбская киновия – 3 тыс. руб., Пустынь святого Параклита – 4 тыс. руб., Смоленская Зосимова пустынь – 10 тыс. руб.

Всего Лавра с подведомственными ей монастырями пожертвовала Комитету Красного Креста более 100 тыс. руб. О том, насколько важна была благотворительная деятельность Свято-Троицкой Сергиевой Лавры в военные годы, в частности в годы Первой мировой войны, можно судить по сохранившимся в архивах письмам из переписки наместника Лавры с Российским Обществом Красного Креста.

Продолжали богоугодные дела Лавры окормляемые ею Александро-Мариинский Дом призрения и Троице-Сергиевское попечительство о бедных. Александро-Мариинский Дом призрения имел опыт помощи раненым (включая помощь в лазаретах), увечным воинам и проходящим войскам по линии Сергиево-Посадского Комитета Красного Креста еще со времен Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. В годы Первой мировой войны Дом призрения вновь включился в активную вспомогательную и благотворительную деятельность в деле оказания помощи воинам.

Троице-Сергиевское попечительство о бедных начиная с 1914 г. также значительно расширило свою деятельность. По предложению Дмитровской земской управы, попечительство взяло на себя оказание помощи семьям призванных на войну. Естественно, что такое положение дел требовало в первую очередь рассмотрения вопросов о поисках дополнительных источников финансирования попечительства о бедных. И попечительство в целом достаточно эффективно справлялось с возросшим объемом задач[31].

По инициативе архимандрита Товии (Цымбала, наместника Лавры с 1904 по 1915 г.) уже с октября 1914 г. иеромонахом Ионафаном еженедельно велись посещения раненых и больных воинов в лаврской больнице с целью их духовного окормления и утешения, вне зависимости от вероисповедания. Архивные материалы сохранили для нас отчет иеромонаха:

«С помощью Божией во все пятницы до конца 1914 года я посещал раненых неопустительно. Беседовал с воинами, обходя по палатам, употребляя на каждое посещение около двух часов. Особое внимание обращал на трудно больных и раненых, лежащих в постели, каждому из них уделял от 5 до 10 минут.

Иноверцам, татарам и иудеям, коих в партии от двух до 4 человек, также уделял несколько минут, дабы они не подумали, что православные монахи их чуждаются. Для евреев мною куплена Библия на еврейском и русском языках в двух частях. Для татар, к сожалению, ничего не пришлось приобрести на татарском языке, но некоторые из них имеют книжки на своем языке, подаренные им в Москве Ея Императорским Высочеством Великой Княгиней Елизаветой Феодоровной, сии книжечки перечитывают много раз. При сем нужно сказать, что почти все инородцы знают русский язык, читают книжки и газеты на русском языке…»[32]

По мере возможности, но с безусловным приоритетом воинам действующей армии и раненым бесплатно рассылались и вручались издаваемые лаврской типографией «Троицкие листки». «Троицкие листки» и «Троицкие цветки» (книжки) выходили под редакцией архимандрита Никона (Рождественского, впоследствии архиепископа). Еще в 1909 г. к ним присоединилось еженедельное издание «Троицкое слово», которое обязано своим появлением подготовке к празднованию и ознаменованию обителью прп. Сергия Радонежского 300-летнего юбилея освобождения Лавры от польско-литовской осады.

Архиепископом Никоном отмечалось: «Если наше издание внесет хоть самую малую искру Божьего света в народную русскую душу, которая так исстрадалась от окружающего ее ядовитого тумана – и за то слава Богу», он же весьма точно определил и причину уже висящего в воздухе ожидания предстоящей всенародной беды и страданий: «Чувствуешь, как все дальше и дальше мы ходим от источника света – от святого нашего Православия»[33].

Оказывала Лавра помощь не только действующему и раненому воинству, но и воинам, попавшим в плен на чужбину.

Московский митрополит Макарий (Невский, апостол Алтая, священноархимандрит Лавры) в обращении к отцу наместнику Лавры архимандриту Крониду (Любимову, наместник в 1915–1919 гг., † 1937) пишет:

«Не без опасения отяготить святые обители преподобного Сергия новыми жертвами на нужды той же отечественной войны, я решаюсь, по почину Царственных Особ, указать еще на одну нужду, требующую неотложного удовлетворения. Наши христолюбивые воины, попавшие в плен ко врагу, во множестве шлют с мест своего пленения мольбы о помощи им.

Не безызвестно всем, что в настоящее время Ее Императорское Высочество Государыня Императрица Александра Федоровна озабочена особенно удовлетворением религиозных нужд воинов. К числу таковых относится вопиющая потребность снабжения воинов, находящихся в плену у врагов, нательными крестиками и маленькими образочками. Справедливо думать, чтобы удовлетворение таковой нужды более всего прилично и удобно для святых обителей.

В виду вышесказанного, прошу Ваше Высокопреосвященство предложить Духовному Собору Лавры и настоятелям подчиненных Лавре обителей изготовить возможно в большом количестве нательных серебряных крестиков (но не медных) и образков со шнурочками. О последующем ожидаю Вашего уведомления»[34].

Как видим, обращение насколько обоснованное и вежливое, настолько и обязательное к немедленному и полному исполнению как по духу поручения, так и по иерархии церковной. Лавра реагирует весьма скоро. В одной из записок от наместника и правителя дел указывается:

«В виду принятия Ее Императорским Высочеством Государыней Императрицей Александрой Феодоровной на Себя заботы об удовлетворении религиозных нужд воинов, находящихся в плену, Духовный Собор Лавры, желая оказать страждущим воинам посильную помощь, препровождает… для отправки пленным воинам пятнадцать тысяч серебряных крестиков и пятнадцать тысяч таковых же образков».

Говоря о миссионерском служении Лавры в рассматриваемый период, нельзя не рассказать более подробно об уже упомянутом выше прпмч. архимандрите Крониде (Любимове), который был последним наместником Лавры до ее закрытия советскими властями в 1919 г.[35] В длинном ряду наместников Лавры о. Кронид по праву является одной из самых выдающихся личностей.

Период его правления (1915–1919) совпал с драматическими событиями русской истории. В числе первых ударов новой власти, направленных против Православия и конечно же самой Церкви в России, был нанесен удар по величайшей национальной святыне – Сергиевой Лавре, ворота которой были закрыты для монашествующих и всех верующих в 1919 г. При этом духовное руководство Лаврой оставалось незыблемо в сердце и руках о. наместника непрерывно, вплоть до его мученической кончины. Он с необыкновенной любовью и терпением воспитывал монашество и паству вне зависимости от места своего нахождения, времени дня и года, состояния здоровья и превратностей судьбы. Он был истинным отцом и пастырем для многих и многих православных христиан.

7 декабря 1937 г. с предвзятым следствием и без суда, в заседании «судебной тройки», о. Кронид был приговорен к высшей революционной мере наказания – расстрелу. Через три дня, в праздник иконы Божией Матери «Знамение», он был расстрелян на полигоне НКВД в Бутово[36].

Наместник Свято-Троицкой Сергиевой Лавры архимандрит Кронид (Любимов) был почитаем уже при жизни, а в августе 2000 г. Юбилейным Архиерейским собором Русской Православной Церкви он был причислен к лику святых в чине преподобномучеников.

Отец наместник оставил после себя ряд трудов богословско-нравственного содержания.

Сохранившиеся публикации о. Кронида в «Троицкой народной беседе» раскрывают духовные правила и установки достойного ученика прп. Сергия: «Человеку с твердою верой не страшны самые ужасные бедствия и мучения, не страшна даже самая смерть… Возгревай же, брат христианин, в своей душе пламенную горячую молитву и веру в Создателя твоего, храни ее как зеницу ока, ибо мы переживаем сейчас страшно лукавые безверные дни»[37].

Подводя итоги, возможно констатировать: в нелегкие военные годы, в годы, предшествующие великой революционной смуте, в губительные смутные времена, Свято-Троицкая Сергиева Лавра под пастырским руководством ее духовных светочей – отцов настоятелей и наместников – словом и делом, нравственным примером своих наставников и насельников, миссионерским словом несла в народные массы живой свет Православной веры.