Читать книгу Очнись! Выжить и преуспеть в грядущем экономическом хаосе - Группа авторов - Страница 19

Половина населения планеты проживает в пяти самых населенных странах (табл. 1.3), при том что всего существует более 200 государств, 146 из которых принимали участие в закончившихся провалом переговорах 2003 г. о либерализации всемирной торговли в Канкуне (Мексика). За этими переговорами последовали бесперспективные и бесполезные дискуссии на раунде переговоров, происходивших в Дохе, Катар.

На долю пяти самых богатых стран мира приходится около 60 % мирового ВВП (рис. 1.8). Почти половина населения мира проживает в пяти самых многонаселенных странах.

Теперь сравним два списка стран. В обоих присутствуют только США, где проживает лишь 5 % населения мира и сосредоточено 27 % мировых богатств. Иными словами, богатства мира очень сконцентрированы, и эта концентрация усиливается. Выводя за скобки этическую сторону вопроса, заметим, что для тех, кто имеет так много, опасно позволять огромному большинству человечества продолжать бороться за существование, имея столь ограниченные ресурсы. Изысканные интеллектуалы правы (по крайней мере, в этом вопросе): позиция Марии-Антуанетты, которой придерживаются большинство жителей богатых стран, приведет нас к участи, которая постигла эту французскую королеву.

Разрыв между богатыми и бедными государствами за последние 50 лет увеличился. Хотя некоторые страны, прежде всего Китай и так называемые азиатские тигры, добились удивительного экономического роста, другие регионы существенно отстали, по крайней мере в экономическом развитии.

Половина жителей мира существуют менее чем на 2 дол. в день{16}, что равно стоимости кофе-латте, который мы выпьем, закончив чтение этой книги. Сравните столь жалкий уровень дохода с тем фактом, что средний гражданин США тратит 15 дол. в день только на продукты, импортированные из других стран. Кроме того, огромные субсидии, выплачиваемые западным фермерам богатыми правительствами их стран, наносят тяжелый удар по сельскохозяйственному производству в развивающихся странах. А ведь для многих из этих стран сельское хозяйство является единственным источником относительных преимуществ, т. е. отраслью, где они наиболее конкурентоспособны по сравнению с остальным миром. Однако мы вытесняем их даже из этой маленькой ниши с помощью губительного бремени, которое взваливаем на них, субсидируя производство собственной сельскохозяйственной продукции. В Богатом мире такое субсидирование сельского хозяйства – почти всеобщая политика: на нее не скупится Япония, ее проводят европейские страны и США.

Провал проходившего под эгидой Всемирной торговой организации (ВТО) Канкунского раунда торговых переговоров в 2003 г. был прямым результатом этой несправедливой торговли сельскохозяйственными продуктами. Впервые бедные страны собрались вместе для того, чтобы потребовать положить конец этой кошмарной системе, которая во многих отношениях увековечивает нищету их аграрного населения. Неравенство условий сельскохозяйственного производства, протекционизм или назовите это как угодно – одна из самых крупных проблем, которые стоят перед миром. Разумеется, бедные страны слабы на переговорах. Они пытаются водяным пистолетом остановить поезд, увозящий богатых. Но в их протесте есть очень серьезный момент, который требует действий.

Следует заметить, что в 2004 г. на переговорах в ВТО был достигнут определенный прогресс: основные государства-члены ВТО (США, Европейский союз, Япония и Бразилия) приняли предложения об ограничении субсидий своим сельскохозяйственным производителям. Небольшое движение в правильном направлении, но его реальное продолжение – совсем иное дело.

Джеймс В. Вулфенсон, уходящий в отставку президент Всемирного банка, обвинил богатые страны в том, что они ежедневно «расточают» 1 млрд дол. на сельскохозяйственные субсидии{17}. Субсидирование приводит к перепроизводству на Западе. Избытки продукции западного сельского хозяйства затем продают, создавая конкуренцию продукции не получающих субсидии хозяйств развивающихся стран. Это подавляет цены и лишает развивающиеся страны возможности использовать сельское хозяйство для того, чтобы выкарабкаться из нищеты.

Несмотря на давнюю уверенность некоторых представителей экономической науки в том, что природные ресурсы – это ключи к будущему национальному процветанию, даже обладающие ими бедные страны увязают в старой колее. По мнению экономиста Джеффри Сакса, собственность на природные ресурсы любопытным образом угнетает экономический рост, а не стимулирует его{18}. Сакс утверждает, что в ходе обзора экономик мира он не обнаружил никакой положительной связи между природными богатствами стран и их экономическим процветанием. Исключение из правила составили только Канада, Новая Зеландия и Австралия.

В качестве самого впечатляющего подтверждения этого тезиса Сакс приводит Японию, второе по богатству государство мира, и гораздо более бедную Бразилию. Япония – неправдоподобно богатая страна (ее ВВП составляет 4 трлн дол. США). Ее территория (378 тыс. км²) почти лишена природных богатств. Бразилия, напротив, огромна (8,5 млн км²), очень богата природными ресурсами, но ее ВВП равен всего лишь десятой части ВВП Японии. Если измерять по-другому, то получится, что ВВП Японии в расчете на один квадратный километр территории примерно в 200 раз выше рассчитанного аналогично ВВП Бразилии.

Статистика свидетельствует: стремительное развитие в мире передовых технологий способствует увеличению разрыва между богатыми и бедными. Возникает и расширяется новый разрыв между «имущими» и «неимущими», между теми, кто обладает знаниями и технологиями, и теми, у кого их нет. В результате этого расхождения целые регионы рискуют остаться в феодализме. Со временем это спровоцирует недовольство, беспокойство и социальные потрясения в отдельных странах и регионах и создаст еще одну существенную угрозу тем, кто живет в Богатом мире.

Озабоченный этим расширяющимся разрывом между богатыми и бедными, Генеральный секретарь ООН Кофи Анан в 1999 г. предупредил государства-члены ООН о растущем «цифровом размежевании»:

Людям не хватает многого: работы, жилья, продовольствия, здравоохранения и питьевой воды. Сегодня быть отрезанным от основных телекоммуникационных услуг значит испытывать лишение, почти столь же острое, как и прочие тяготы, и возможно, отсутствие доступа к телекоммуникационным услугам уменьшает возможности преодоления прежних невзгод.

Цифровая революция почти наверняка увеличит разрыв между «имущими» и «неимущими». В глобальном масштабе это означает, что целые регионы рискуют утратить всякое отношение к мировой экономике, стать для нее ненужными.

Величайшему риску подвергается Африка, где многие страны, например, Конго, Бурунди, Буркина-Фасо, Уганда и Зимбабве, обнаруживают, что практически полностью изолированы от мировой экономики.

Разумеется, некоторые государства, стремительно восприняв самые современные технологии, смогут воспользоваться преимуществами цифрового века. Вероятно, лучшим примером такого прорыва является Китай, который уже создает инфраструктуру с использованием самой современной волоконной оптики и беспроводной связи, опережая в основном сравнительно устаревшую телекоммуникационную инфраструктуру Запада.

Хотя эти процессы могут привести к тому, что крупные города Китая станут конкурировать с городами Запада, проблема развития огромных аграрных районов Китая – совсем иное дело. Эти аграрные районы китайской глубинки остаются по большей части неразвитыми и должны вызывать постоянное беспокойство. Особенно потому, что по мере того, как многие китайцы отказываются от сельского образа жизни, переселяясь в города, сельские районы лишаются относительно молодого населения, а рабочая сила в них сокращается, как в абсолютных цифрах, так и по отношению к общей численности населения.

Другой подобный пример – Индия, которая по многим параметрам идет в авангарде новых технологий, при этом большинство ее населения по-прежнему прозябает в ужасной нищете, а экономический рост исторически недостаточен для того, чтобы проблему нищеты можно было решить. Факты успешных перемещений предприятий, т. е. низкооплачиваемых рабочих мест «за рубеж» (например, работы в справочно-информационных центрах, по созданию базовых программных продуктов и сервисному обслуживанию потребителей), с Запада в Индию и другие страны, создают неадекватное представление о действительном экономическом положении Индии. Хотя Бангалор, возможно, ослепляет блеском зданий, символизирующих технический успех города, большая часть Индии по-прежнему остается грязной, беспорядочной, бедной страной. Необходимо появление множества, огромного множества новых бангалорцев, однако непохоже, что это произойдет в обозримом будущем.

Даже в богатых странах Запада существует реальная опасность разделения общества на два яруса. На одном из них извлекаются преимущества новых технологий, а на другом ощущается полная непричастность к этим успехам.

Для нас большая проблема состоит в том, где именно проляжет граница и в какой степени это новое размежевание породит социальные противоречия и, возможно, даже волнения.

Как мы уже отмечали выше, согласно оценкам, в США 34 млн человек живут в бедности. Эти люди бьются за то, чтобы поддерживать общий уровень жизни, и обычно не имеют доступа к Интернету или последним технологическим достижениям.

В США продолжается концентрация богатств, чему в немалой мере способствует администрация Джорджа У. Буша-младшего. Этот процесс означает, что средний американец на самом деле не извлекает благ из номинально высоких темпов развития американской экономики, а потому в долгосрочной перспективе не сможет поддерживать необходимый уровень расходов. Поскольку расходы американских потребителей составляют почти 70 % ВВП США, отсутствие этого двигателя, несомненно, приведет к тому, что вся машина начнет терять скорость.

В части четвертой мы анализируем уроки, которые, по нашему мнению, можно извлечь из опыта Великой депрессии, и сделаем акцент на замеченных нами многих параллелях современности с этим кризисом.

Египет: бедная страна с богатым прошлым

Во время поездки в Египет авторам было трудно поверить в то, что эта страна некогда была родиной первой в мире империи. Характерная для третьего мира какофония примитивных духовых инструментов, которой встречают вновь прибывших в Каир, широкое использование ослов, лошадей и верблюдов в сельском хозяйстве и в перевозках и почти феодальные условия, в которых живет многочисленное население (египтян почти 70 млн), едва ли демонстрируют потенциал некогда великих династий фараонов.

Современный Египет – своего рода зеркало, отражающее проблемы развивающегося мира. Население страны продолжает расти за счет общего уровня жизни. Подобно многим развивающимся странам, Египет несет непропорционально большие расходы на оборону и безопасность и обременен шаткой, пораженной коррупцией экономикой.

Ирония заключается в том, что главными активами Египта являются, по сути дела, его храмы, монументы, пирамиды и другие остатки времен его былого расцвета, которые закончились три-четыре тысячелетия назад.

Хотя Суэцкий канал служит одним из главных источников иностранной валюты для страны, настоящую жизнь ей дает туризм. Каждый домогающийся чаевых гид, служащий гостиницы или ресторана обеспечивает средствами к существованию многих членов своей большой семьи.

Возвращаясь к нашей излюбленной теме, заметим, что Египет страдает от субсидий, на которые опирается производство сельскохозяйственной продукции на Западе. Как следствие, экономика страны не способна в полной мере использовать главное природное богатство страны – плодородную долину Нила.

У Египта нет особых сравнительных преимуществ, скажем перед Китаем, в промышленности или в другой сфере; в итоге страна не может предоставить гражданам ни должного образования, ни подобающего здравоохранения. Изгнание большей части интеллигенции при Насере (в 50–60‑х годах XX в.) оставило зияющую брешь в рядах египетских управленцев. Распухшие, монополистические государственные предприятия снижают экономическую эффективность, и местная валюта, египетский фунт, – пустая бумажка.

Явный контраст между откормленными, обвешанными камерами туристами и чумазыми детьми, появляющимися из грязных лачуг, в которых живет большинство египтян, не может быть более наглядным. Неудивительно, что за искусственными улыбками торговцев сувенирами, повсюду преследующих иностранцев, проступает чувство острой обиды.