Читать книгу № 3 - - Страница 3

Пятнадцатого сентября семнадцатого года, в тот самый день, когда я поехал в Минск, погода стояла не самая приятная – шел дождь, существенно похолодало. Ботинки у меня были хорошие, но старые и с лопнувшими подошвами, промочил ноги в них практически сразу. В электричке ноги начало сводить от холода. Потом цыганки подсели, принялись деньги клянчить. Дал им два рубля1, чтоб отстали, но это их только раззадорило – пришлось перейти в другой вагон.

По приезду в Минск сообразил, что страшно голоден – глупо было не пообедать перед дорогой, тем более что и не завтракал, только кофе пил. Глянул на часы – времени на то, чтоб перекусить уже не оставалось. Приглушил свой голод выкуренными двумя подряд сигаретами. Потом еще немного поплутал по Минску – давно не был, растерялся.

Ровно в шесть ноль-ноль добрался-таки до нужного дома, раздраженный и растерянный. Ну хоть почти не опоздал.

Уже стоя у нужного подъезда, еще раз позвонил Борису, сообщил, что уже рядом, через минут пять буду. Эти пять минут мне нужны были, чтобы перекурить еще раз, успокоиться и собраться с мыслями.

У меня, кстати, есть уникальная способность угадывать внешность человека по его голосу; не так, чтоб полностью, но с большего могу определить примерный возраст, рост, комплекцию, иногда даже цвет волос. И в тот раз постарался угадать: представился мне дядька лет сорока-сорока пяти, среднего роста, полный, брюнет, скорее всего с проседью, несомненно лысоватый.

На пороге же меня встретил высоченный худощавый слегка сутулый мужик лет пятидесяти пяти, или даже шестидесяти, с курчавой русой шевелюрой, без признаков облысения, немного седоватый. Ну хоть что-то угадал.

– О, добрый вечер, Сергей. Проходите, – поприветствовал он меня, протянул руку с длиннющими пальцами, таких длинных пальцев я еще не видел. Глядя на них, мне сразу представился зверек – руконожка (или как его там?), который непропорционально длинным пальцем ковыряется в трещинах коры дерева, извлекая оттуда насекомых; как раз на днях смотрел про такого по телевизору – что-то про животный мир Мадагаскара. Люблю передачи про животных.

Я поздоровался тоже, растерянно, еще и потому, что представлял его иначе. А особенно рост его меня смутил – два метра, не меньше. Я тоже роста не маленького, но возле него ощутил себя недоростком – непривычное состояние. А когда разувался, из моего левого ботинка вместе с ногой вынулась и стелька – прилипла к промокшему носку; я ее быстренько заправил обратно, стараясь не привлекать лишнего внимания, вроде получилось, но вот мокрые следы, оставляемые моими ногами на полу в прихожей, трудно было не заметить под определенным углом. Короче, произвести впечатление «удалось».

Иногда, когда я особенно взволнован, растерян или смущен, возникает порыв совершить вызывающий поступок, или начать вести себя развязно и дерзко. Этакий защитный механизм срабатывает. Иногда это помогает справиться с волнением или его замаскировать хотя бы, но чаще я только усугубляю ситуацию.

И в тот раз я еле удержался от того, чтоб не сдернуть со своих ног мокрые носки и не вручить Борису с просьбой развесить их где-нибудь для просушки. Вместо этого, сняв куртку, бесцеремонно и целенаправленно проследовал на кухню (типовая квартира, знакомая планировка), уселся за стол. Голода я тогда уже не ощущал.

– Погода – дрянь. Весь промок, – сообщил я, потом сообразил спросить: – Извините, можно узнать, как вас по отчеству?

– Владимирович… – ответил Борис, улыбнулся, – Вы не за рулем, может по коньячку, чтобы согреться?

«Бля, Серега! – промелькнуло в голове, – Уже месяц не бухаешь. После последнего недельного запоя, еле выжил, почти коника оседлал. Сейчас, если не откажешься, то жопа – опять на неделю прощай».

– …Не откажусь, – произнес я после паузы…

***

Борис достал из холодильника тарелку с уже нарезанной колбасой и сыром, непочатую бутылку коньяка, поставил две рюмки, налил по полной. Выпили за знакомство. Воцарилось неловкое молчание. Я огляделся: обычная кухня человека со средним достатком, ничего интересного. Значительно чище, чем у меня дома.

«Не похоже, что он холостяк. Видимо, жена есть, или другая какая-нибудь женщина имеется», – подумал я.

– Ну? Что вас конкретно интересует, Сергей? – нарушил тишину Борис, дожевывая колбасу.

– А хрен его знает… – тихо пробормотал я, прилипнув взглядом к бутылке, как бы ей ответил, а не ему. Но затем резко опомнился: – Так! А поведайте, для начала, откуда у вас интерес ко всему этому… ну…

– Сверхъестественному, вы хотели сказать?.. С юности. Сейчас расскажу… Родился я тут, в Минске, но еще когда мне было пять лет, наша семья переехала в Казахстан, Байконур достраивать. Лет в десять я впервые там и наблюдал НЛО, не я один, многие тогда его видели… Еще по одной?

Я кивнул, он налил, мы выпили. Помолчали зачем-то с минуту.

– …Случилось это осенью 69-го, – продолжил Борис Владимирович, – Точно не помню, какой месяц был, предположительно вторая половина октября, или начало ноября, но темнело уже рано…

И тут я потянулся за бутылкой, взял ее, налил в обе рюмки, поднял было свою, но осекся, поставил на стол. Борис сделал вид, что не заметил моего действия, продолжил свой рассказ, явно рассказываемый раз в пятидесятый как минимум и каждый раз обрастающий новыми подробностями:

– Учились мы тогда во вторую смену, уроки поздно заканчивались. Возвращались втроем со школы – я, Володька и Нурик, то бишь, Нурсултан…

– Назарбаев? – зачем-то ляпнул я.

– А?.. Не-не-не, другой – Асланов, казах. А Володя с Украины был – Семченко. Тогда еще и казахи, и русские, и бульбаши, и хохлы…

Короче, все-все-все тогда жили мирно и дружно, в одной большой стране. Я все-таки взял и выпил без приглашения. И колбасой закусил.

– …Шли мы втроем, уже стемнело, я Володьке, помню, что-то рассказывал, спорил, не глядел по сторонам, Володька тоже увлечен был беседой. И Нурик первым заметил, и спокойно так говорит: «Хлопцы, смотрите: самолет странно летает». Мы посмотрели, а там, прямо перед нами огонек в небе движется, вроде и не высоко, но оценить расстояние было сложно. Мы остановились, начали наблюдать. Огонек этот, то вниз, то вверх, то ярче, что тусклее. Потом резко – раз! – и улетел как метеор. Ну понятно же, что это не самолет…

Борис долил мне, выпили по третьей (для меня четвертую), продолжил повествовать:

– Честно говорю, ни испуга, ни удивления это явление у нас не вызвало. И даже ни в тот вечер, ни в последующие несколько дней мы этот случай не обсуждали, не вспоминали, вроде, как и не было ничего. Потом очень многие начали рассказывать, что видели в разное время и в разных местах яркие огни над городом и в его окрестностях, по описаниям такие же, как и мы тогда. Что это – никто понять не мог. Одни считали, будто это шаровые молнии, другие, что наши какие-то летательные аппараты испытывают, а третьи, что это америкосы за космодромом следят с каких-то сверхсовременных секретных самолетов или управляемых ракет. Про инопланетян тогда никто не думал. И обсуждали это с опаской, только среди своих – время советское, мало ли, а вдруг государственная тайна. В общем, пошептались об этом – и перестали. Ну и я забыл про тот случай на долгие годы…

Из прихожей донесся шум открывающейся двери.

– О, дочурка моя вернулась… Подождите секундочку, пойду встречу…

Борис Владимирович удалился из кухни, через пару минут вернулся с дочерью (я за это время еще одну дябнул).

– Знакомьтесь, это Ася, дочь моя. Ася – это Сергей Сергеич, – представил нас друг другу Борис.

– Очень рада познакомиться, – весело пролепетала Ася.

«Так, – подумал я, – Свое отчество я не озвучивал. Однозначно в Википедии подсмотрели. Видимо, сразу же справки обо мне навели».

– Да, тоже приятно, – сказал я вслух, привстал слегка и снова шлепнулся на стул.

Взглянул на нее: ниже среднего роста (однозначно в мать), черно-каштановые волосы (тоже в мать), прическа в виде удлиненного каре (точно в мать), лицо с не ярко выраженными, но заметными монголоидными чертами (наверное, в мать), худенькая, но с относительно объемными сиськами (вот тут вопрос), лет примерно пятнадцать – тридцать пять (возраст женщин не умею определять на глаз, особенно это сложно бывает с азиатками). Ну, в целом, симпатичная, мне понравилась.

– Я, кстати, одну вашу книгу буквально сегодня дочитала до конца. Очень интересно, – заявила дочь Бориса.

«Ага, – размышлял я про себя, – Сегодня дочитала. Обо мне они узнали около четырех дней назад. То есть, даже если она начала читать сразу же, то четыре дня – отличный результат. Никто из моих знакомых и даже, так называемых, друзей, меньше чем за месяц ее не осиливал; или вообще не осиливал, что уж тут греха таить».

Был я уже достаточно пьян и чувствовал себя значительно раскованнее, но, признаюсь, неожиданное появление девушки Аси заставило-таки меня на мгновение смутиться. Но снова включился мой защитный механизм:

– А позвольте узнать, которую именно книгу вы прочли? – спросил я.

«Ну зачем ты, Серега, дурака валяешь? – стыдил я сам себя мысленно, – Ту самую, единственную. Какую же еще?»

– «Уход», – ответила Ася, и добавила: – Извините меня, пожалуйста, мне действительно стыдно, но я ее скачала из интернета. Я обещаю, что куплю ее, как только увижу в…

– Да ладно, не стоит, – перебил я, – Ваш адрес я знаю, пришлю по почте, обещаю не забыть.

«Вот, бля! – мелькнула мысль, – Мою книгу практически никто не читает, а если и читают, то скачивают с интернета на халяву! Поэтому-то я в дырявых ботинках и хожу!»

– Кстати, – вмешался в разговор Борис Владимирович, – Ася закончила журфак в прошлом году.

– Круто, значит мы почти коллеги, – отреагировал я. Получилось почему-то сухо, и, мне показалось, воспринялось это как демонстративное равнодушие, хоть я этого нисколько не желал, нечаянно вышло. Неловкая пауза.

Борис быстро разрядил обстановку, спросив, курю ли я. После утвердительного ответа пригласил пройти в другую комнату на балкон. Ася осталась на кухне, стоя прислонившись к кухонному шкафчику и разглядывая люстру на потолке.

«Идиот! – ругал я себя в мыслях, – Дурак косноязычный! Однозначно же обидел девушку на ровном месте. Она ведь, возможно, за советом хотела обратиться. Ей, наверное, огромных усилий стоило перебороть застенчивость, а ты ее с ходу обрубил. Она, небось, сейчас готова под землю провалиться…»

***

Мы миновали маленький коридорчик, прошли в гостиную, именно там находился балкон. В интерьер я не всматривался, но если бы было там что-то примечательное, то, скорее всего, обратил бы внимание.

Балкон, а точнее лоджия, тоже ничем особенным не запомнился: невзрачная отделка деревом, старые шкафы, немного какого-то рыболовного хлама, столик; на столике старая хрустальная пепельница – такие раньше в Борисове делали. Все среднестатистическое.

– Сергей, вы извините, – начал Борис, закурив и пару раз затянувшись, – Но если вы не против, пускай дочка с нами посидит. Она сама, скорее всего, постесняется, но ей тоже есть, что рассказать. Ну и вы, пожалуйста, поведайте что-нибудь, что ей было бы полезно в плане ее работы, может профессиональный совет…

– Конечно, никаких проблем…

– Понимаете ли, – продолжал он, – Ася очень мечтала поступить на журфак, печатные СМИ, хотела стать журналистом. Я хоть и не был в восторге от выбора ее будущей профессии, но препятствовать не стал. Поступила, отучилась. Казалось бы, мечта исполнилась, а она разочаровалась; пока еще не окончательно, но близка к этому. Приходится же писать обзоры сезонных ярмарок, про выставки продукции сельского хозяйства и прочее в том же духе. И никакого просвета… Хондрит она. А тут вы ко мне обратились, Ася сразу воодушевилась…

– А на чем она хотела бы специализироваться? – встрял я.

– Честно говоря, Ася сама, видимо, не знает. В этом-то и проблема. Когда выбирала профессию, то думала, что будет все иначе, что будут интересные темы, какие-то перспективы для творческой реализации. На деле столкнулась с рутиной…

– Хорошо, я попробую с ней пообщаться, по возможности. Может, что-нибудь посоветую…

«Да уж, посоветую, – мелькнула мысль, – Посоветую, как для интернет-помоек гнилые статейки за гроши писать».

– Очень буду рад этому. И она будет рада. Может, скажете ей про что и как сейчас писать лучше, куда с этим обращаться, где публиковаться… А вы, кстати, во сколько уезжаете? – вдруг спросил Борис.

– Так… – начал думать я вслух, – Последняя электричка в полночь с чем-то будет. То есть, мне от вас не позднее полдвенадцатого удалиться надо.

Глянул на время: было только семь вечера, в запасе больше четырех часов. Сообразил, что до полдвенадцатого торчать у них будет неприлично, и, возможно, Борис наоборот рассчитывал, что я до ночи у них не стану засиживаться, в связи с чем добавил:

– Не хочется вас обременять, постараюсь раньше убраться…

– Не волнуйтесь, – остановил меня Борис, видимо поняв ход моих мыслей, – Я просто переживаю, что все не успеем обсудить, маловато времени… А вообще, можете и у нас заночевать, уехать завтра, когда вам удобнее будет…

Я пообещал подумать.

***

Вообще, я уже был прилично пьян еще до перекура, хоть и выпил-то граммов двести от силы. Видимо, усталость и пустой желудок поспособствовали этому. И если до выкуренной сигареты я хотя бы ровно мог идти и не испытывал затруднений с координацией движений, то после посещения балкона меня начало слегка водить из стороны в сторону, ноги как будто стали подгибаться при ходьбе.

Возвращаясь на кухню, в гостиной на полке в шкафу, я заметил черно-белое фото девушки. Остановился, всмотрелся: фото однозначно старое, такие раньше в фотоателье делали; девушка похожа на Асю, но не совсем – заметно больше азиатского во внешности.

– Это моя супруга Динара, – сообщил Борис, заметив мой интерес, – Мама Аси. Умерла в августе пятнадцатого. Вот, недавно вторая годовщина была. До сих пор не верится…

– Соболезную. Красивая.

– Да, красивая, – задумчиво произнес Борис, глядя на фото покойной жены, – Мы в Казахстане познакомились, в девяностом году. Мне тогда тридцать было, а ей девятнадцать. Ее родители не одобряли нашего общения. Сами понимаете: традиции, ислам… Мать еще приемлемо ко мне относилась, так как сама не казашка была, а наполовину русская, наполовину татарка; и вроде как узбеки еще у нее примешаны, не знаю точно с чьей стороны. А вот отец ее, казах, был категорически против меня. Ну и начало девяностых, напряжение нарастало, местные начали косо на приезжих поглядывать, уже витало что-то в воздухе. Отец мой тогда же примерно умер от рака мозга, а здесь, в БССР, мои дедушка с бабушкой живы были – родители моей мамы. В общем, засобирались мы на родину. Я тогда, помню, очень переживал, понимал, что если уеду, Динару больше не увижу, решился там остаться. А мать моя, узнав про это, мне говорит: «Боря, ты дурак». «Почему это?» – спрашиваю. «Ну как это почему? А кто мешает для Динары билет купить? Она уже совершеннолетняя, имеет право». В итоге, уехали мы втроем, в декабре девяносто первого. Тут уже расписались почти сразу. А еще чуть меньше, чем через четыре года Ася на свет появилась… Ладно, идемте на кухню…

Шагая вслед за Борисом, я высчитывал возраст Аси. Уже тяжело было цифры в уме вычитать и складывать. Вначале насчитал двенадцать, потом тридцать два.

«Почти ровесники, – подумал я, – На два года меня всего лишь младше… Хотя, стоп! Как такое может быть? Я ж восемьдесят третьего, а она, выходит, девяносто пятого…»

***

Вряд ли Ася с кухни слышала наш разговор – мы довольно-таки тихо беседовали, кроме того, кухня и гостиная находились в разных концах квартиры.

Мы ее застали сидящей на корточках и гладящей серого полосатого кота, лежащего на стуле, на котором я до этого сидел, по внешнему виду, плюгавенького и беспородного; кот щурился от удовольствия, очень громко мурлыкал, так, что слышно было с приличного расстояния.

– О, вот и еще один член семьи вылез! – весело воскликнул Борис, – Знакомьтесь: это Маркиз!

Кот вздрогнул от громкого баса хозяина, резко глянул на него, но тут же снова прищурился и отвернулся; на меня он даже не обратил внимания.

«Что-то этот Маркиз для маркиза слишком замухрышистый, – подумал я, – Больше на какого-нибудь Ваську похож».

– Так, Аська, – обратился к дочери Борис, – Давай, убирай Маркиза… Сообрази-ка лучше на нас всех какой-нибудь ужин – Сергей Сергеич, возможно, заночует у нас… Стоп, Ася, ты это, вначале подрежь еще сыра с колбасой, а чуть позже плов разогрей… Кстати, плов я сам лично готовлю, в Казахстане научился. Палау там его называют. Готовится примерно также, как и узбекский, но обязательно сухофрукты добавляются…

Ася молча, не глядя на нас, ссадила со стула кота, отправилась рыться в холодильнике. Борис пригласил меня жестом за стол. Я занял свое место.

– Сергей… Можно на «ты»?

Я кивнул.

– Давай тогда еще по рюмочке, – предложил он, – А я потом еще за бутылочкой в магазин сбегаю. Ася, а тебе налить?

– Ну папа, ты ведь знаешь, я не буду, – ответила она смущенно.

Борис, развеселившийся, что-то еще мне плел, я только вид делал что слушал – мучило осознание того, что предстоит на некоторое время с его дочкой остаться наедине и что-то как-то ей говорить. Не молча же сидеть. Интересно, специально Борис все так подстроил, или спонтанно это вышло? Да, и еще создавало дискомфорт ощущение переполненности мочевого пузыря. Однако сходить в туалет я почему-то стеснялся, продолжал терпеть.

Ася к нарезке не приступала, только достала продукты из холодильника, стояла, прислонившись к кухонному шкафчику, вроде как тоже делая вид, что слушает.

«Специально, наверное, время тянет, – подумал я, – Начнет нарезать, когда отец уйдет, чтоб занятой быть и, тем самым, снизить необходимость общения со мной; ну и нож в руке будет, безопаснее так все же – а то мало ли что у меня на уме? В принципе, разумно с ее стороны».

В общем, осушили мы бутылку до конца, тогда только Борис ушел собираться за догоном. Хлопнула дверь в прихожей. Мы остались вдвоем, если кота не считать.

Как я и предполагал, Ася сразу же начала резать сыр-колбасу, повернувшись ко мне спиной. Я сидел молча с минуту, искоса поглядывая на ее спину, точнее, на то, что ниже спины. Затем резко встал из-за стола и сообщил:

– Пойду ото… (запнулся, чуть не ляпнул «отолью») …отойду в уборную, извините…

В туалете долго мучился, никак не мог начать. А когда наконец-таки полилось, напор был настолько силен, что мне не удалось сразу соблюсти правильную траекторию, в итоге часть попала на сиденье, часть на пол. Потом некоторое время провозился, затирая туалетной бумагой следы своей неудачи. С особой тщательностью затем мыл руки.

«Блин, слишком долго! – думал я, возвращаясь на кухню, – Она, наверное, решит, что я срал».

Пришел. Ася как раз закончила с нарезкой, тарелка уже стояла на столе, а на плите грелась высокая сковорода. Нет, я прекрасно знаю, что это казаном должно называться, но конкретно то приспособление для готовки казаном назвать язык не поворачивался – только если с приставкой «недо-»; мини-казанчик какой-то. Сама же Ася, закончив с поручением отца, сидела за столом, на коленках у нее мурлыкал Маркиз. Схема рассадки получилась следующая: мое место с одной стороны, с противоположной – место Бориса, Ася – сбоку, с широкой стороны стола, по правую руку от меня, причем ко мне ближе. На мгновение я застыл, но быстро совладал с собой, с красной от смущения мордой, уселся на свой стул.

– Сергей Сергеич, – первой обратилась ко мне Ася, вроде и без стеснения в голосе, – А расскажите, пожалуйста, про что вы как журналист пишете?

– Про политику больше, аналитические материалы, – ответил я, – Про экономику могу, если в общих чертах.

«Так, сейчас еще заподозрит меня в том, что я липовый писатель; решит, что я аферист какой-нибудь» – проскочила мысль, но потом всмотрелся в ее большие карие, слегка по-азиатски раскосые глаза – недоверия в них не рассмотрел.

– С интернет-изданиями работаю только, – продолжил я, – Вряд ли вам мои статьи будут интересны, да вы их и не найдете – исключительно под псевдонимами все. Сами понимаете, у нас можно и под статью об экстремизме попасть. Поэтому про политику – только анонимно.

– Ну да, понимаю…

– Другие свои книги вам тоже советовать не стану, – начал я уже откровенно заливать, слетая с катушек, – Там, скажем так, литература специфического характера – эротика. Да что уж тут греха таить – порнуха откровенная, что по содержанию, что по качеству. Тоже под другим именем. Причем только несколько человек знает, что и «Уход», и те другие книжонки написаны одним человеком.

– И в жанре «Ухода» так больше ничего и не написали?

– Писал, но не издавал, – продолжал я, – Понимаете ли, «Уход» денег не так уж много принес. А жить на что-то надо, поэтому и приходится писать то, что востребовано, а не то, что хочется.

– Понятно. Но «Уход» мне очень понравился, честно говорю. Вот только местами как-то наивно написано.

– Например? – насторожился я, понимая, что сейчас нарвусь на критику.

– Ну, скажем, сразу понятно, что автор никогда лично не сталкивался с некоторыми вещами, о которых пишет; например, я ощутила, что вы ни разу даже не помышляли о самоубийстве, и в целом, далеки от этой темы… Вы уж простите, если я вас чем-то обидела…

– Нет-нет, все нормально. Тем более, вы правы, – сказал я и сжал левую руку в кулак, чтоб снова ощутить, как тяжело дается это действие из-за плохо сшитых сухожилий в районе запястья, – Прошу, продолжайте, мне интересно.

– Да вроде бы все остальное нормально. Может местами слишком много рассуждений, и они тоже немного наивны, но в силу юного возраста главного героя, так и должно быть.

Здесь уже я действительно согласился, только с поправкой, что по сюжету главный герой был на год старше самой Аси. Ну да ладно, рассуждения его действительно были наивны. И вся книга наивная. И я сам был тогда наивным…

– Я вас, кстати, иначе себе представляла, – сменила тему Ася.

– Интересно, а как? – пробурчал я.

– Ну, не знаю… Думала, вы еще выше будете, с моего папу ростом где-то. И в очках обязательно. И одеты будете по-другому – в вязаный свитер с высокой горловиной…

«Что к чему?..»

– А почему именно в свитер? – спросил я недоумевая.

– В нем теплее, – сказала Ася и прыснула от смеха; кот испугался и утек.

Я тоже поулыбался немного ради приличия, смысла шутки не уловил.

Кстати, хочу отметить, что про очки она в некоторой степени оказалась права, но только отчасти. У меня действительно примерно за полгода до тех событий резко развилась дальнозоркость, причем я связывал это не с какими-то возрастными изменениями, или последствиями долгого сидения перед монитором, а с разовым принятием некачественного алкоголя, предположительно, содержавшего метанол. Как-то раз я приобрел водку с рук у таксиста (в магазинах бухло не продавали в связи с выпускными у школьников) ну и выпил ее, естественно. Не помню, что было после, но утром, когда проспался, я испытал самое страшное похмелье за всю свою жизнь: все тело онемело, встать не мог, от головной боли слезы сами собой текли, блевал кровью. Искренне был уверен, что издохну. Но ничего, оклемался. Вот только зрение после этого ухудшилось, не сильно, но читать стало тяжело. В планах было идти к окулисту и заказать себе очки.

– А мне бы было интересно почитать ваши те самые книжонки, – заявила Ася, справившись с приступом веселья, ехидно подмигнув.

– Не, не надо, зачем?..

– Мне просто интересно: вы про «это» пишете так же, как и про суицид писали?

– …То есть, как про вещи, с которыми никогда лично не сталкивался? – спросил я, пристально вглядываясь в нее. Ася закивала, еле сдерживаясь, чтобы снова не рассмеяться. При этом ни желания надо мною издеваться, ни тем более каких-то похотливо-пошлых намерений от нее не исходило – она искренне по-приятельски шутила, по-доброму дразнила меня.

– А вот это уже секрет, – сообщил я, с наигранно важным видом, и мы вместе рассмеялись, я уже по-настоящему.

Пока Бориса не было, в беседе с Асей я смог выяснить, что было ей двадцать два года (почти, ровно через месяц, пятнадцатого октября исполнялось), полное ее имя Аиса (тюркское, означает «энергичная», «жизнерадостная», очень ей подходит), но все ее называют только Асей, изредко Аськой. Ее отец работал на заводе главным инженером. Уфологией занимался давно, еще и рыбаком был заядлым, но увлечения свои забросил после смерти Асиной мамы; а вот раньше, чуть ли не каждые выходные колесил по стране, собирал данные, опрашивал очевидцев, рыбу ловил. И дочку, и жену, кстати, тоже с собой брал частенько, Ася ему помогала группировать собранную информацию и размещать ее в интернете в форме статей и отчетов. Ту самую статейку про Спаси, кстати, оформила именно она. Вообще, в планах у них было создание крупнейшего русскоязычного сайта, посвященного всякого рода загадочным явлениям.

Я, в свою очередь, поведал, что по образованию экономист, по специальности проработал три года. Да, и еще уговорил ее обращаться ко мне на «ты».

Ну а плов слегка подгорел.

***

Борис вернулся с точно такой же бутылкой коньяка, как та, что мы уже оприходовали. Еще и баночку печени трески прихватил, попросил Асю открыть и сделать бутерброды.

– Ты, Сергей, не подумай, что я тиран какой-то, что мучаю тут Аську, гоняю по кухне как золушку. «Сделай то, принеси это…» Нет, я не такой. Просто она бы мне сама не дала ничего сделать, я ее знаю. Это у них, восточных женщин, в генах, наверное…

«Рекламирует что ли? – проскочила мысль, – Нет, наверное, просто хвастается тем, что у него дочка исполнительная. Вряд ли возможно такое, что он во мне увидел перспективного потенциального зятя».

Плов оказался весьма хорош, даже то, что слегка подгорел, его нисколько не испортило; да только курага лично мне показалась там лишней.

С полчаса мы ели, пили, говорили о пустом, пока наконец-таки Борис сам не вспомнил и не продолжил рассказ о своем, скажем так, знакомстве с неизведанным.

– Аж до восемьдесят пятого года, – начал он, – Я этой темой не интересовался вовсе. Интерес проснулся, когда Нурик, я про него упоминал, вернулся с армии. Служить его забросили во Владивосток подводником. Я к тому времени уже отучился в техникуме, работал мастером на заводе. В армию не попал по здоровью – с позвоночником проблемы. Так вот, Нурик как-то у меня спрашивает: «Помнишь, как мы странный огонек в детстве наблюдали?» Я сразу даже и не сообразил о чем он, но потом вспомнил. «Так вот, я такой же во Владивостоке видел, только он из-под воды вылетел; там это частое явление; а хлопцы с другого судна рассказывали, что даже радар его под водой засек». В общем, что это такое – никто не знал, обсуждали это аккуратно. Но тогда уже само понятие «НЛО» нашим людям было знакомо, так как и фильмы какие-никакие иностранные выходили, и в журналах всякого рода статьи появлялись. Ну я тогда и начал изучать это явление как мог. Здесь продолжил это дело… Кстати, первый необъяснимый случай, который я изучал уже тут, случился именно в Борисове, может быть ты про него слышал даже, очень много про него писали и говорили тогда – «Полтергейст из Борисова», «Борисовский феномен»…

– Это про самопроизвольно выкручивавшиеся пробки из счетчика, да? – вспомнил я старинную городскую байку.

– Именно! – воскликнул Борис, – Но там не только про пробки… Само явление происходило в восемьдесят восьмом году, если не ошибаюсь, я тогда еще в Казахстане жил. В девяносто третьем, уже тут, услышал про этот случай, съездил в Борисов, пообщался с некоторыми очевидцами. Хочу сказать, что это точно не выдумки, все даже было официально задокументировано работниками милиции, протоколы сохранились. Полтергейст там однозначно был. Очень жаль, что к тому времени все уже закончилось само собой и мне не удалось стать свидетелем такого редчайшего явления… Вообще, у меня уже архив целый скопился со всякими такого рода историями: вырезки из газет, журналов, фотографии даже. И все отсканировано, продублировано и хранится, в том числе, в цифровом виде… Ты это, оставь свой электронный ящик, я тебе скину кое-что, если интересно.

– Конечно, обязательно, – согласился я, – Я сейчас вам по СМС адрес отправлю…

Отправил.

– Вообще-то, – продолжил Борис, – То, чем я занимаюсь – не совсем уфология. Уфология занимается исключительно НЛО. Я же изучаю разные явления. Скорее вообще-то не изучаю, а собиранию информацию о них. Чтоб что-то изучать, нужно какое-то представление о природе явления или предмета иметь. Я же, повторюсь, просто собираю информацию, систематизирую ее; могу какие-то предположения делать, не более. Надеюсь, что результаты моей работы будут кому-то полезны впоследствии.

– А все же, по поводу Спаси, – решил я перейти к основному вопросу, пока еще был способен соображать и запоминать, – Расскажите, пожалуйста, что там было, в подробностях.

– Ну то, что в статье было написано, я пересказывать, наверное, не буду…

– Если можно, то, пожалуйста, перескажите, – попросил я, – Все-таки, одно дело письменный отчет, а другое – непосредственно рассказ очевидца…

Борис пересказал. Ничего нового я из его рассказа действительно не извлек для себя. Да, волк в устном варианте не упоминался, видимо я не ошибся, и его действительно там не было.

«Черт, – думал я, – Из такой фигни я на книгу материала не наскребу. Тут только если на небольшую статейку».

– Так, а в вашей статье еще волк упоминался, – не удержался я и все-таки решил уточнить.

– …А, да-да, волк был, – после паузы ответил Борис, – Но, признаюсь честно, видели мы его только один раз, когда еще на рыбалке сидели, на противоположном берегу… Это уже Аська про него написала, чтоб таинственности истории придать…

Я с наигранной укоризной посмотрел на Асю, которая как раз в тот момент вышла из-за стола, чтоб убрать лишнюю посуду. Она мне в ответ показала язык.

– А вы ведь потом еще туда ездили в составе группы. Расскажите, пожалуйста, что там обнаружить удалось.

Борис кратенько изложил то же, что я прочел в интернете, с некоторыми дополнительными подробностями.

Группа состояла из восьми человек: Борис с Асей и со своей ныне покойной женой Динарой, товарищ Бориса по имени Павел (тот самый, с которым Борис и побывал в том временном кармане), тоже со своею женой, сыном и невесткой, ну и некий Андрей Григорьевич, вроде местного краеведа, а по совместительству – глава сельсовета. Упомянутый последним участник группы постоянно с ними не находился, пару раз только подъезжал, консультировал, снабжал информацией.

«Да, стыдно немного, – проскочила мысль, – Ведь я думал, что они ездили туда пьяные оргии с девицами с пониженной социальной ответственностью устраивать, а оказывается, напротив, все чинно и благородно: выезд на природу с семьей и друзьями. Все-таки о людях нельзя только плохое думать».

– Вообще, место там интересное, – продолжал Борис, – С историей. Не зря ты решился именно за это взяться. Я тоже планировал раскопать еще, но примерно через месяц после нашей поездки туда, Динары не стало, от острой сердечной недостаточности скончалась, никто вообще не ожидал. Шок для всех был. В сорок четыре года, ни с того, ни с сего… Еще через три дня – у Паши инсульт первый случился. После него он оклемался более-менее, но вот в начале этого года еще один – добил окончательно. Он неделю в вегетативном состоянии побыл и умер. Ему только-только шестьдесят исполнилось…

«Так, это уже интересно, – прямо-таки возбудился я, – Череда загадочных смертей среди участников и свидетелей…»

– Сережа, ты же, надеюсь, понимаешь, что это никак не связано, а просто совпадение? – вдруг обратилась ко мне Ася, молчавшая большую часть времени до этого. Видимо она почувствовала мою реакцию и ей, естественно, не очень было приятно осознавать, что тема смерти ее матери, возможно, будет использована кем-то в увязке с какими-то мистическими явлениями.

Я посмотрел на нее, потом на Бориса Владимировича, он тоже заметно напрягся. Вот только, скорее, из-за того, что его двадцатидвухлетняя дочь назвала Сережей взрослого мужика, с которым знакома-то всего несколько часов, и который, хоть и чисто теоретически, но при определенных условиях и обстоятельствах мог бы по возрасту даже сгодиться ей в отцы: как-никак, в некоторых маргинальных прослойках человечества, трахаться и размножаться начинают как раз в возрасте десяти-двенадцати лет, а иногда и раньше. Но все-таки приятно было, хоть и не люблю, когда меня ласково Сережей называют, но это смотря кто.

– Естественно, я все понимаю, – ответил я и предложил Борису сходить на перекур.

***

– Ой-ой, что-то я уже сильно пьяный, – проговорил Борис, вставая из-за стола, – Уже по половинке буду себе наливать, а то даже сердце затахало…

Проходя мимо портрета его покойной жены, я еще раз всмотрелся в ее лицо.

«Интересно, – пришла в голову мысль, – Почему раньше делали фотопортреты таким образом, что они впоследствии идеально подходят в качестве фото на надгробье? Лица всегда какие-то задумчивые, и даже если человек на картинке улыбается, то все равно уныло».

– Сергей, а у тебя уже есть какие-то задумки по поводу будущей книги? – уже на балконе поинтересовался Борис, – Я ж надеюсь, что все-таки книга целая будет, а не просто статья…

– Я тоже надеюсь, что будет книга. Хотя пока еще даже не могу представить, что писать.

– Я тебе рекомендую туда обязательно съездить самому, причем пообщаться и с местными, и с Андреем Григорьевичем…

– Это… с председателем сельсовета? – не сразу сообразил я о ком речь.

– Да-да, с ним. Он, конечно, не так уж, чтобы сильно сведущ, но кое-что все-таки знает. Кроме того, у него там какой-то знакомый старик был, который вроде как вообще про все там знал. Не помню уже, вроде как бывший учитель. Мы с ним тогда почему-то не смогли пересечься: он то ли болел, то ли отдыхал где-то… Но там, повторяюсь, интересно. Тебе сейчас Ася слегка поподробнее расскажет, она немного собрала информации. Да, и еще там в нескольких километрах есть поселок Курганы, туда тоже заедь обязательно. В общем-то, тебе уж точно там побывать придется, так как в Курганах и сельсовет находится, и Андрей Григорьевич живет…

А мне вдруг стало грустно от того, что коньяка уже меньше, чем полбутылки осталось.

– Ну, – прервал короткое молчание Борис, – Расскажи про себя что-нибудь. Семья, дети есть?

– Неа, – ответил я коротко.

– И что, женат не был?

– Нет.

– Это сколько тебе, тридцать пять, да?

– Тридцать четыре, – поправил я.

– Ну нормально, еще успеешь. Я в тридцать один женился, почти в тридцать два. И не считаю, что поздно… Ладно, докурил? Пошли…

На обратном пути я снова зацепился взглядом за портрет Асиной мамы.

«Нужно будет мне тоже так же сфоткаться обязательно, – подумал я, – А то помру, а у меня ни одной нормальной фотографии нет. Самая приличная та, что на паспорт – с кривой мордой. Интересно только, кто мои похороны организовывать будет…»

***

Вернулись на кухню, снова сели за стол. Я достал из внутреннего кармана пиджака блокнот и ручку, кое-что пометил, в частности имена, даты, поскольку на одну только память уже полагаться было рискованно.

– Ася, расскажи Сергею Сергеевичу, что ты выяснила по деревне Спаси, – обратился к ней Борис, сделав особенное ударение на моем отчестве.

– А не так уж и много, – ответила она, – Очень мало информации конкретно по Спаси. Известно, что в той местности люди живут уже очень давно, еще до христианских времен. Я уже могла и забыть что-то из того, что нам Андрей Григорьевич рассказывал, поэтому могу и неточно повторить. Но если я правильно помню, на месте Спаси раньше что-то вроде главного поселения находилось, центр что ли, не знаю как правильно назвать. И именно это поселение первоначально называлось Курганы, а не та деревня, что рядом расположена, ее вроде как там вообще не было, она позже появилась. Но по каким-то причинам, люди из старых Курганов начали переселяться на новое место. И был какой-то промежуток времени, когда деревня Спаси называлась Старые Курганы, а деревня Курганы – Новые. Вот. А потом Старые Курганы вообще упоминаться перестали, поскольку практически все жители оттуда съехали, и Новые Курганы стали просто Курганами… Так… А потом произошел раскол христианской церкви, пошли гонения на раскольников, и те начали расселяться, в том числе на запад, то есть, на территорию современной Беларуси. Ну и какая-то община староверов, как их сейчас у нас принято называть, обосновалась на месте уже полностью увядшей деревни Старые Курганы. Уже от них пошло и новое название – Спаси.

– И еще, ты забыла добавить, – решил дополнить Борис рассказ дочери, – То были не просто староверы, а какое-то ответвление от их церкви, что-то вроде секты.

– Интересно, – задумчиво произнес я, снова достав из кармана блокнот с ручкой и что-то черкая, – Так там и сейчас староверы живут?

– Нет, – ответил Борис, – Их там после революции частично раскулачили и переселили в Сибирь, а освободившиеся дома отдали нуждавшимся в жилье и работе колхозникам. В итоге, деревня стала самой обычной, только название сохранилось. Ну и после войны еще раз все там перемешалось. В итоге, думаю, вряд ли кто из староверов остался, а сейчас там вообще только с пяток старушек живет, а может и того меньше… Хотя, что-то про последнего старовера мне Григорьевич говорил, вроде, как был там один. Ася, ты не помнишь?

– Нет.

– Значит, он, наверное, не при тебе это рассказывал, – задумался Борис, – Забыл уже подробности…

– Мы собирались еще раз туда ехать, – уже Ася продолжила, – Попробовать хотели с местными пообщаться.

– Да, – подтвердил Борис, – Кроме того, Андрей Григорьевич обещал покопаться в документах, по домам походить, что-то дополнительно разузнать. Да, и он же звонил даже потом, говорил, что что-то нарыл, но нам уже как раз не до этого было… В общем, Сергей, если надумаешь туда ехать, то обязательно первым делом с ним встреться. Я тебе на всякий случай его личный телефон дам. И рабочий тоже.

– Хорошо, спасибо, – ответил я, – А какой он хоть, этот Андрей Григорьевич? Нормально с ним общаться можно?

– Да обычный, нормальный мужик, примерно моего возраста. Деревенский. По фигуре, правда, сразу видно, что начальник. А, и еще он на беларускай мове размаўляе2…

– На трасянке3, скорее, – поправила Ася.

– Ай, не важно. Какая разница? Я и ее нифига не понимаю, через слово. В Казахстане, сам понимаешь, мове не обучают. Ася у меня как переводчик была, в основном через нее общался.

Ася хихикнула.

***

Еще до одиннадцати коньяк был допит. К этому времени я уже твердо и окончательно решил, что ночевать у них не останусь. С одной стороны, я был и не против, и даже хотел, но коньяка мне оказалось катастрофически мало. Мне нужно было догнаться, а оставшись у них, осуществить это было невозможно.

Меня сильно уговаривали, просили, ругали, но я не поддался, мотивировав свой отказ нежеланием создавать им неудобства и необходимостью уже в ближайшее время сесть за рабочий компьютер и начать писать, пока все свежо в памяти. Очень извинялся, искренне благодарил, и мы, в итоге, расстались друзьями. С Асей даже телефонами обменялись – она сама предложила.

На вокзал поехал на такси. Алкоголь уже не продавался, но я рассчитывал, что уже в Борисове что-нибудь приобрету на вынос в какой-нибудь привокзальной пивнушке, ну или снова рискну сыграть в русскую рулетку, купив водку у таксистов.

В электричке я мгновенно вырубился; очнулся уже на конечной в Борисове, от того, что меня растолкали менты. Нормально, без претензий с их стороны.

Сразу же направился в одно знакомое мне питейное заведение сомнительной репутации. Народа там бухало немало, несмотря на то, что был уже третий час ночи. С пятницы на субботу, впрочем, так и должно быть.

Заказал сто пятьдесят граммов водки, выпил. Вышел перекурить, с какой-то пьяной блядью немного пофлиртовал, даже была мысль снять ее, но потом расхотелось и денег стало жалко. Вернулся в кабак, сходил облегчиться в его засцанный и заблеванный туалет. Затем упросил то ли барменшу, то ли официантку, продать мне бутылку водки навынос. Быстро, чтоб не привлекать лишнего внимания, засунул ее в рукав пиджака, заплатил втридорога, ушел.

Вернулся на вокзал, взял такси, поехал домой. Такси обошлось дороже, чем в Минске.

…Помню, что пить начинал, находясь в прекрасном расположении духа, с твердой уверенностью, что с книгой все получится; вспоминал Асю, ее карие глаза, поднимал за нее тосты. Вообще, и Ася, и Борис Владимирович, мне очень понравились; особенно, конечно же, Ася. Можно даже сказать, что я пребывал в романтическом настроении, а водка это настроение подогревала. Опять слушал музыку, много курил, стоя на балконе в одних трусах, придумывал идеи для книги. Как и во сколько улегся спать – не помню.