Читать книгу Достоверные допущения - - Страница 12

Последние два года музыкальной школы я играл в скрипичном джазовом ансамбле. Как видно из названия, ведущими инструментами там были скрипки, их было пять. Кроме них в разное время, не считая моего пианино, их дополняли бонги, электрогитара и контрабас, либо, в другом варианте, бас-гитара, гитара и барабаны.

Руководил ансамблем замечательный джазовый скрипач и удивительный педагог Эмиль Ильич Кунин. Кроме того, что он писал пьесы для нашего коллектива и занимался с каждым отдельно в специально отведенное время (что, как мне кажется, совершенно не обязан был делать и уж наверняка не получал за это никакой дополнительной оплаты), он умел создать такую непринужденную обстановку на репетициях, что занятия превращались в любимую игру с идеально подобранными партнерами. Кроме того, будучи по первому образованию физиком, Эмиль Ильич на волновых и синусоидных графиках, где он рисовал лыжника, который вот-вот покатится вниз, но еще не покатился, объяснял нам, что такое «свинг» (мало кто из практикующих музыкантов сможет не то что объяснить, а хотя бы примерно сказать, что это такое) и занимался джазовой ритмикой21.

Несмотря на младенческий возраст коллектива, за эти неполные два года мы успели выступить в большом зале Московской государственной консерватории имени П.И.Чайковского, в Театре эстрады на юбилейном вечере Гнесинского училища (с последующим телеэфиром и комментарием видного джазового критика Алексея Баташева, который, кстати, вел тот вечер и общался с нами), сняться в суперпопулярной подростковой программе «Марафон 15» (с произведением одного из наших скрипачей Васи Пономарева, о котором позже), и засветиться еще в целом ряде проектов. Нам нигде не заплатили, но и мы не потратили ни копейки на столь активную реализацию.

Самым любимым нашим произведением была босса-нова «Детские игры», которую Кунин написал специально для нас, разработав сольные партии с каждым музыкантом индивидуально. Спустя много лет я написал босса-нову «Вспоминая детские игры», она вошла длинным проигрышем в песню «Сольфеджио», посвященную стасовской школе.

…В 1991 году, когда стало понятно, что перемены неминуемы и носить они будут трагический характер, весь еврейский преподавательский состав нашей школы (то есть примерно 90% педагогов и администрации) снялся с насиженных мест и уехал за границу: кто в Израиль, кто в США, кто в Канаду. Кунин тоже уехал в Хайфу – там уже некоторое время жили его жена с сыном. Кроме того, как выяснилось много позже, Эмиль Ильич страдал от заболевания, которое взялись вылечить израильские специалисты и добились успеха.

Перед отъездом он раздарил ученикам через посредников свое имущество, которое не мог и не успевал вывезти за границу (да многое и не давали увезти; кроме того, как мне рассказывали, отъезд был экстренным, потому что по какой-то причине Эмиль Ильич числился невыездным, и в момент вдруг открывшегося «окна» кто-то что-то просто недосмотрел). Мне достался виниловый гигант Оскара Питерсона, выпущенный фирмой «Мелодия». В 1988 году Кунин опубликовал учебное пособие «Скрипач в джазе», которое мгновенно стало бестселлером и пропало из продажи. Наши скрипачи все купили его (или Кунин им подарил авторские экземпляры) и получили по дарственной надписи. А я, как пианист, посчитал это излишним. Теперь вот жалею, но тем более ценю подаренную пластинку Питерсона.

Прошло, наверное, около десяти лет со дня эмиграции Кунина. Было невероятно грустно, что Эмиль Ильич исчез из нашей жизни. Таня Курицына, одна из наших скрипачек, просто разрыдалась, когда я ей по телефону сказал, что Кунин уехал (я передавал ей такой же «отъездный» сувенир от него). И поэтому я довольно долго искал его, как мог. С 1995 года в России начал появляться интернет, и я регулярно мониторил, не будет ли где упомянут Эмиль Ильич – все-таки джазовый музыкант! Да только все впустую.

Но вот однажды я наткнулся на упоминание Кунина в статье какого-то журналиста «Наши в Израиле» – о соотечественниках-музыкантах, отправившихся на землю обетованную. Сообщалось, через запятую и вскользь, что Эмиль Ильич время от времени играет джаз в ресторане. Я опять же через интернет нашел контакты автора статьи, написал ему. Оказалось, что про Кунина он рассказывал с чужих слов, сам он его не видел и не слышал («Рабинович напел»). Тогда я списался с тем, кто напел про Кунина журналисту, представился, объяснил кто я такой, и, наконец-то, после нескольких контрольных вопросов (осмотрительность никто не отменял!) получил контакты учителя22.

Представляю себе, как удивился Эмиль Ильич, подняв трубку и услышав мой голос спустя десять лет после того трагического суетливого отъезда. Я звонил уже из совершенно другой страны, да и мир уже был другим. Но еще больше удивился я, когда на вопрос, помнит ли он меня, Эмиль Ильич ответил: «Конечно, да! Вот прямо сейчас смотрю на фотографию нашего стринг-бэнда!» И перечислил всех по именам.

Кроме того, что мне наконец-то удалось сказать Эмилю Ильичу слова благодарности, потому что его доля в моем образовании составляет не меньше трети, в ближайший новый год в качестве сувенира я отправил Кунину компакт-диск с альбомом моего Студийного проекта «ТИТРЫ» «Дегустация» 1998 года, который я записал вместе с Васей Пономаревым, скрипачом из стринг-бэнда, игравшим также и на саксофоне23.

Если бы не Кунин, скорее всего этой работы не было бы. Честно сказать, не исключено, что вообще вся моя жизнь сложилась бы иначе. Возможно, не хуже, но иначе. А мне и в этой версии моей жизни так много дорого, что я побоюсь менять ее на другую. Эмиль Ильич, спасибо вам!