Читать книгу Тени Фейриленда - - Страница 4

Смотрю, как солнце садится за горизонт, раскинувшись на траве в городском парке. Здесь много людей: одни просто отдыхают после тяжелого рабочего дня, другие проводят пикники и читают книги.

Глазею на счастливые семьи и завидую. Никогда я не испытывала подобного. Никогда я не ходила с семьей на пикник. Никто не желал мне спокойной ночи перед сном и не читал сказок.

Вспоминаю уютные вечера в доме Пэгги. Я помню, что мечтала будто она может навсегда забрать меня к себе, но не всем мечтам суждено сбыться. Ее дочь младше меня всего на год, мы весело проводили время, поедая изумительный черничный пирог, который готовила Пэгги. Муж Пэгги появлялся редко, из-за того, что он работал пожарным, но тем не менее научил меня игре в бейсбол. Воспоминания об этом ледяным кинжалом пронзили сердце.

Чем ближе ночь, тем холоднее на улице. Я хочу пойти к Пэгги, но у нее есть своя семья, я, честно сказать, везде обуза, я всюду лишняя. Мне некуда идти. Просить о помощи учителя я не стану. Не хочу, чтобы мой обман раскрылся. Глупо, возможно, но я живу ложью, даже Пэгги не знает насколько все стало хуже.

Смотрю по сторонам. В лавке ювелира погасили свет. Пекарня закрылась до утра. Из кофейни вышел последний посетитель. Внутренности скручиваются от голода, а перед глазами начинают мелькать пятна. Пошатываясь встаю, отряхивая джинсы от земли и сухой травы.

Не совсем отдаю отчет в своих действиях, но упрямо иду к ювелирной лавке, которая расположена на углу улицы. Делаю вид, что просто возвращаюсь домой, главное казаться уверенной. Сворачиваю в переулок, затем направо. Закрыто ли окно?

Нет! Глупости. Я совершенно точно сошла с ума. Этот добрый владелец лавки не заслуживает ночного ограбления. Я помню, когда мне было лет шесть он часто угощал меня самыми разными сладостями. А однажды, он дал мне целый торт в канун моего дня рождения, когда я сидела и плакала на пороге его лавки из-за того, что мама назвала меня ненормальной и бросила одну посреди улицы.

Разворачиваюсь и иду домой, ждать, когда моя семья ляжет спать. Я заберу их деньги и несколько ценных побрякушек матери, которые она даже под угрозой голода не стала сдавать в комиссионный магазин. После – уеду.

Мой, не слишком дружелюбный и при свете дня, дом сейчас выглядит особенно жутко. Подергав двери, я поняла, что выход только один – лезть через окно в туалете.

Выглядит, как закрытое, но это обман для тех, кто не знает нюансов. Это окно сломано уже лет пять и до конца никогда не закрывается. Между оконной рамой и стеклом осталась небольшая щель. Просовываю ладонь и осторожно поднимаю окно вверх, стараясь действовать бесшумно, как делают это ниндзя или шпионы в фильмах, которые я тайком смотрела в школьной библиотеке.

Пролезаю и направляюсь вверх по лестнице. Света уличных фонарей вполне хватает для освещения пространства.

Я предполагаю где в доме хранятся деньги. В кабинет отца мне всегда было строго запрещено входить. А я знаю, что значит ослушаться мать. Вернее, к чему это может привести. И вот настал тот день, когда я, первый раз за семнадцать лет, могу посмотреть, что здесь находится. Когда мои глаза привыкают к темноте, я приглядываюсь и мое сердце пропускает удар. Теряю способность дышать ровно.

На полках и в стеклянных шкафах уйма драгоценностей. Почти все украшения ручной работы, мельком смотрю по сторонам, прислушиваясь к каждому шороху. На подушке лежит частично очищенный медальон, инкрустированный какими-то камнями, я в них не разбираюсь.

Мне показалось, что секунду назад он светился. Не могу оторвать от него взгляд. А еще я не могу отделаться от ощущения, что уже видела его прежде, хотя в эту комнату у меня никогда не было доступа. Хлопаю себя ладонью по лбу. Ну, конечно, видела. Возможно, мать носила его, когда я была младше. Решаю взять его в руки.

Стоило мне только едва коснуться изделия, как яркая вспышка озарила комнату. Черт! Кто-то включил свет!

Но в комнате вновь стало темно. Перед моими глазами все еще мелькали разноцветные пятна.

Я отшатнулась назад, протирая глаза. Наверное, это все галлюцинации от голода.

Решаю поскорее забрать деньги и исчезнуть. Простой замок на ящике стола в кабинете отца. Настолько хлипкий, что едва держится. Его можно поддеть даже ногтем.

В столе аккуратной стопкой, перевязанные резинкой, лежат деньги. Решаю забрать только их, а украшения оставить. Никто не поверит мне, что это мои украшения, если я решу выручить за них деньги. Меня просто сдадут копам, а после привезут обратно.

Чтобы не искушать судьбу, я спешно возвращаюсь тем же путем – через окно.

Спешу в парк, чтобы спрятаться в тени деревьев, дожидаясь рассвета.

Мельком смотрю на свое отражение в огромном панорамном окне одного из домов: на моей щеке следы от ногтей матери, нижняя губа опухла и из уголка рта сочится сукровица.

Я еще легко отделалась. Нет ни малейшего желания возвращаться к ним. Да и не дом это вовсе. Сколько у меня шансов выжить на улице? Явно больше, чем с ними. Когда я взяла деньги, то четко осознала, что пути назад не будет. Радуюсь этой мысли и спешу пересечь парк, чтобы сесть на скамейку с которой хорошо видно, когда откроются лавки с едой.

Стоило мне подумать о горячем хот-доге и крепком кофе в картонном стаканчике, как мой рот мгновенно наполнился слюной.

Опустив руку в карман толстовки, я нащупала медальон.

Но я точно помню, что оставила его на том же месте! Я не брала его в руки, только пощупала пальцами и уж тем более не убирала в карман!

Может быть, из-за стресса я упустила этот момент? Да. Бывает же такое, когда неосознанно что-то делаешь? Выбрасываешь ложку в мусорку, а стаканчик от йогурта кидаешь в раковину.

Значит, я случайно положила его в карман. Вернуться – очень плохая идея. А значит, он будет со мной, как напоминание о том, что я оставила и ради чего уехала.

Крики нетрезвых подростков, заставляют меня поглубже засунуть руки в карман и вцепиться в деньги. Увидев, что толпа направляется в мою сторону, я почти бегом пересекла улицу и решила двигаться по тени.

Хочу уехать отсюда. Найду работу. И больше никто не будет меня трогать. Мне больше не придется бояться сказать что-то не так, у меня появятся друзья.

В сознании всплыло перекошенное от злости лицо матери.

Обида внезапно вскипела во мне, я сжала кулаки и стиснула зубы до мерзкого скрипа. Все, что когда-либо делало мне больно, мелькало в воспоминаниях. И я ускорила шаг.

Дошла до полузаброшенной части парка. Ноги будто сами принесли меня сюда. Посмотрела по сторонам.

Даже фонари здесь не горят. Странно. Я точно помню, что эта часть парка прекрасно освещалась. Не узнаю ничего вокруг: нет лавочек, деревья стали в разы выше, а их кроны полностью скрывали черное небо с редкими россыпями звезд. В городах всегда было плохо видно звезды.

Я уже ничего не могу разглядеть дальше своего носа, но почему-то продолжаю идти, вытянув руки перед собой. Натыкаюсь на дерево и сажусь под ним.

Сколько себя помню, я всегда мечтала выйти вон из своей жизни, как люди выходят из дома на улицу. Только я трусиха и дальше неуспешных попыток дело не заходило. Иногда я надеялась, что меня собьет машина и мне ничего не придется делать самой.

Думать о смерти и неудачах в жизни не страшно, самое страшное – знать, что может быть лучше, чем есть.

Где-то там счастливые семьи целуют ребенка на ночь, где-то там дети не носят шрамов, которые им оставили агрессивные родители, где-то там есть счастье.

Тяжело дышу. Сглатываю ком и стараюсь прогнать слезы.

Для меня слезы – слабость. Больше никто и никогда не увидит меня рыдающую или бьющуюся в истерике. Потому что я отчаянно пытаюсь казаться сильной.

Пытаюсь, потому что я слабая. Великое притворство. Я надеюсь, что сама поверю в собственную силу, если буду все время носить эту маску.

Слабый рассеянный свет привлек мое внимание. В кармане толстовки сиял медальон. Достаю его и пытаюсь понять, что заставило его светиться. Скрытый фонарик? Фосфор? Радиация?

Сияние медальона становился все ярче, глаза неприятно покалывает, но отчего-то я не могу перестать смотреть. Осознала, что не в силах пошевелиться. Схожее состояние бывало перед обмороком.

И я шла, вытянув руку с медальоном так, чтобы он освещал путь. Ноги меня не слушались, будто бы подчиняясь кому-то другому.

Черт возьми, что происходит?!

Ветки больно хлестали по лицу, шее, рукам, оставляя маленькие полосочки, которые очень сильно хотелось почесать.

Пальцы покалывает, сердце пропустило пару ударов, отчаянно не хватало воздуха, дышать становилось все тяжелее, глаза застилал разноцветный туман.

Судорожно попыталась сделать вдох, но ничего не вышло. Ощущение, что я прошла сквозь стену ледяной воды, но осталась абсолютно сухой.

Проваливаюсь в темноту.

Темнота и пустота. Не знаю, сколько я так нахожусь без звуков в кромешной тьме.

Тук. Что-то нарушило мое пребывание в обволакивающей пустоте. Тук. Тук. Этот звук исходит изнутри моего тела.

Вспоминаю, что это сердце. Мерный стук сердца и больше ничего. Делаю еще один судорожный вдох и ощущаю соль на языке. Постепенно включаются звуки.

Шелест листьев из-за запутавшегося в ветвях ветра.

Я вдыхаю солоноватый воздух, а неугомонный ветер, пытается пробраться сквозь плотно закрытые веки.

Чувствительность тела возвращается. Понимаю, что лежу на влажной траве, а где-то вдали открывается новый звук бурной реки.

Я познаю этот мир, продолжая лежать с закрытыми глазами. Теперь я узнаю большую часть звуков, но не знаю, что за существо издает мелодичные трели. На моей памяти в этом парке нет ни одной птицы с таким чудесным пением. Возможно, мне стоит увидеть ее.

Ветер стал прохладнее, и я решилась открыть глаза.

Яркий свет заполонил пространство. Испугавшись, что ослепну, я вновь закрыла глаза, теперь еще и руками. Следующую попытку я сделала сквозь небольшие щелочки. Вокруг меня яркий осенний лес.

Опираясь на руки, я рывком пытаюсь встать. Ноги не держат и я кубарем скатываюсь с холма в ледяной ручей.

Вытаскиваю листья из свалявшихся волос и смотрю на воду. Видимо, что чудовище отражающееся в зеркале водной глади – Я. Спутанные волосы, лицо в потеках грязи, синяк на скуле. Жалкое зрелище.

Я больше не в парке, это явно. Я где-то в другом месте. В кармане все тот же амулет и мокрые деньги, которые скатались в ком и стали абсолютно бесполезными. Рычу от досады.

Осматриваюсь. Здесь осень, а я пришла в парк, когда деревья еще не переоделись в золотые и красные тона.

Между деревьев кто-то пробежал. Я заозиралась по сторонам, а потом резко вскочила. Голова закружилась, и я упала.

Последнее, что вижу перед наступившей темнотой – несколько человек в бордовых балахонах, которые склонились надо мной, их лица мне не удалось разглядеть.