Читать книгу Тревожные воины. Гендер, память и поп-культура в японской армии - - Страница 10

Призывной пункт в Кибите – один из пятидесяти по всей Японии, где, по рассказам, работает около тысячи военнослужащих. Он маленький и едва заметен снаружи; интерьеры забиты брошюрами и записями о вербовке. Я посетила более десятка таких офисов, как правило расположенных в труднодоступных уголках безликих зданий неподалеку от главного железнодорожного вокзала города или крупной станции метро. Двумя основными задачами этих офисов являются набор нового персонала для Сил самообороны и знакомство выходящих в отставку военнослужащих с предприятиями региона.

Главных пути сюда четыре. Студенты школ в системе Сил самообороны, исключительно мужчины, обычно поступают на военную службу по причине тяжелой социально-экономической ситуации дома. Большинство из них начинает карьеру в вооруженных силах в качестве рядовых – отчасти потому, что образования для того, чтобы сдать вступительные экзамены в НАС или другие университеты, хватает лишь немногим из них. Кадеты НАС и НВМАС становятся элитными офицерами Сил самообороны23. Выпускники других университетов также поступают в офицеры после завершения базовой подготовки. Солдаты срочной службы заключают контракты на два года, хотя многие остаются в Силах самообороны более чем на десять лет.

Призывной пункт в Кибите расположен совсем рядом с железнодорожной станцией, им руководит майор Тэрасаки Макото*, выпускник НАС, ему за сорок, и он местный житель. В регионе есть 11 средних школ, один университет и один двухгодичный колледж. Терасаки высказал мнение, что небольшое количество средних школ является главной причиной того, что мало кто из этого региона поступает в НАС.

В начале 1970-х годов один офицер, отвечавший за призыв, решил использовать для этого прямую почтовую рассылку и расклеил сотни вербовочных плакатов. За такую новаторскую стратегию набора молодежи он получил премию, а его опыт стали внедрять по всей стране [Sase 1980: 212]. Сегодня ситуация изменилась: Тэрасаки и подобные ему офицеры, вооруженные грудами пёстрых глянцевых брошюр, листовок и гаджетов Сил самообороны, посещают школы, чтобы поговорить с учащимися о вступлении в Силы самообороны. Однако многие школы вообще не пускают их на свою территорию. Майор Тэрасаки отметил, что, даже если удается найти сочувствующего директора школы, вербовщикам приходится появляться в ней в штатском, а не в военной форме, чтобы «оставаться как можно незаметнее и не привлекать к себе внимания». В сельской местности и небольших городах сотрудники призывных пунктов предпочитают рассылать материалы непосредственно семьям, в которых, как им известно, есть сын, скоро заканчивающий среднюю школу [Shimoyachi 2003]. Несмотря на усилия по вербовке, занятым призывом офицерам не удается быстро получать новые звания, а набор выпускников средних школ, ориентированных на карьеру сержантов, стал особенно проблематичным из-за низкого уровня рождаемости и уменьшения числа молодежи, не поступающей в колледж или университет [Bōeichō 2001b: 250; Okа 1998: 127–129].

Призывные пункты также занимаются распространением на местах рекламных плакатов и других материалов, подготовленных отделами по связям с общественностью; они же проводят первоначальный отбор кандидатов, который состоит из беседы о мотивах вступления в вооруженные силы, сбора сведений о семейном положении и образовании потенциального рекрута, а также о том, как он или она представляет свое будущее в Силах самообороны. Эта беседа является для офицеров по набору персонала первой возможностью рассказать о том, что Силы самообороны дают шанс без дополнительных затрат приобрести профессиональные навыки и сертификаты, такие как права на вождение крупногабаритных транспортных средств или технические знания, которые могут быть полезны за пределами вооруженных сил. После собеседования кандидаты сдают формальный письменный экзамен по нескольким предметам из программы средней школы, включая японский язык, математику и эссе по выбранному кандидатом предмету. Успешно сдавшие экзамен проходят еще одно, более серьезное собеседование, на котором офицеры-вербовщики пытаются больше узнать о мотивации и личности кандидата. Завершает процесс медицинское обследование; основными критериями являются хорошее здоровье, рост не меньше 155 см для мужчин и 150 см – для женщин, а также вес, не отклоняющийся от нормы более чем на 20 кг.

Стратегии вербовки за несколько десятилетий значительно изменились, а за последние 15 лет подбор рекрутов упростился по причине рецессии, а также, возможно, из-за некоторого улучшения имиджа Сил самообороны. Однако служба в Силах самообороны остается одной из наименее желанных профессий и зачастую не имеет перспектив для офицера, карьера которого по тем или иным причинам зашла в тупик. Тэрасаки с некоторой долей ужаса вспоминал истории о методах найма и затраченных на него усилиях, которые слышал от старых военных. В 1950-х и 1960-х годах быть вербовщиком было наиболее сложно. «Карьера человека измерялась тем, сколько голов он смог завербовать, а в то время набрать рекрутов было невероятно трудно. Для многих это была безвыходная ситуация» (см. также [Sase 1980: 205]). Перед нефтяным кризисом 1997 года у Сил самообороны были самые большие сложности с набором персонала. Офицерам-вербовщикам было фактически приказано записывать на службу всех, кого они смогут найти, без учета способностей или подготовки. В 1970-х офицеры так отчаянно стремились увеличить свои показатели, что прибегали к такому приему, как разговоры с молодыми людьми на улице [Sase 1980: 206–210]. Один ветеран вспоминал, как занимался поиском рекрутов в то время. Родившись в маленьком городке на Кюсю, он отправился в Токио, чтобы поступить в профессиональную школу. Он готовился к вступительным экзаменам и нашел работу, чтобы выжить в столице. Однажды, когда он сидел на скамейке в парке Уэно и смотрел на прохожих, его окликнул незнакомец: «Приятель, ты хорошо сложен. Учишься в университете?» Парень ответил, что он всего лишь ученик вечерней школы. Вопросы незнакомца показались ему немного странным, но сам мужчина выглядел спокойным и искренним, когда говорил: «На самом деле, для тебя найдется хорошая работа. Может, пойдем в кафе и все обсудим?» Как оказалось, они были родом из одного и того же города на Кюсю, молодой человек испытал доверие к собеседнику, и они пошли в кафе. Там незнакомец представился вербовщиком Сил самообороны. Молодого человека привлекала возможность поступить в колледж, работая в Силах самообороны. В тот же день он подал заявление, сдал экзамен и 1 июня 1970 года поступил на службу в вооруженные силы [Nezu 1995: 8–9].

Вербовка на Окинаве, похоже, всегда была значительно сложнее, чем где-либо еще в Японии. Один из служивших там офицеров по набору рекрутов признался, что экономический спад стал для Сил самообороны благом. Когда сержанта Идзуми Кенити перевели на Окинаву, он был готов к тяжелой работе: ведь четверть из 53 городских муниципалитетов там отказывались поддерживать набор в Силы самообороны, несмотря на законы, которые якобы вынуждали местные органы власти делать это. Неплохо зная историю Окинавы, Идзуми понимал причины того, что Силы самообороны не пользовались расположением жителей этого острова. Но после того, как экономический пузырь 1980-х годов лопнул, количество кандидатов быстро возросло, и к 1996 году Идзуми и другие вербовщики имели дело с утроившимся по сравнению с 1991 годом потоком рекрутов. Когда-то они принимали каждого второго кандидата, сообщил он, но теперь – только одного из трех претендентов. Это представляет собой значительный сдвиг по сравнению с 1970-ми годами, когда демонстранты на Окинаве выкрикивали лозунги вроде: «Силы самообороны, отправляйтесь домой!» или «Японские военные, не возвращайтесь на Окинаву!» [Ishikawa 1995a: 236–238].

Такие успехи в вербовке, однако, скрывают демографическую ситуацию, которая начала затрагивать всю Японию и на Окинаве может оказаться особенно драматичной. Резерв рекрутов начал резко сокращаться [Oka 1998: 127–129]. В 1990-х годах на этом острове насчитывалось примерно два миллиона восемнадцатилетних мужчин и женщин. Более половины (1,2 млн) этих молодых людей поступили в профессиональные средние школы или колледжи, и, таким образом, их больше не привлекала карьера рядового в Силах самообороны.

По словам Тэрасаки, сегодня молодежь не проявляет агрессии, отказываясь от военной службы, как это бывало в былые годы, – у нее просто отсутствует заинтересованность; по мнению Тэрасаки, причины этого коренятся в «отсутствии чувства цели» (мокутэки исики ганни). Однако его оценка местной молодежи была доброжелательной. Он не забыл, что тоже оказался в НАС, а затем в Силах самообороны в связи с рядом случайных обстоятельств, включая проваленный вступительный экзамен в университет. В то время у него тоже не было ясной цели, понимания своей миссии или интереса к национальной обороне. Его путь был типичным для многих офицеров, которым сейчас за сорок и за пятьдесят. Очень немногие из них после окончания школы считали НАС своим приоритетом. Большинство из них провалили вступительный экзамен в более престижные учебные заведения. Среди причин поступления в НАС и прихода в Силы самообороны были отцы-военнослужащие, сложное социально-экономическое положение семьи, потребность или желание стать независимым от родительской поддержки, надежда на то, что НАС изменит их жизнь к лучшему, и, конечно, перспектива получить бесплатное университетское образование с возможностью вернуться потом к гражданской жизни. НАС предлагала реальные преимущества. Как и старшие офицеры Сил самообороны, первокурсники НАС, объясняя, как они оказались в Академии, называли те же причины.

Учитывая крайне тяжелую ситуацию с вербовкой в его районе, Тэрасаки понимал, что не может придираться к молодым людям, которые согласны вступить в Силы самообороны, но он ценил энтузиазм больше, чем образование и интеллект. Он обнаружил, что возможность использовать на службе свою «настоящую (физическую) силу» (дзицурёку-сюги) была самой сильной мотивацией для молодых людей этого региона, выбравших Силы самообороны, и намекнул, что эти юноши едва ли будут разочарованы. Почти все кандидаты в его регионе были мужчинами, и мне было очень трудно добиться от него сведений о девушках: он рассказывал о них только после моих настойчивых распросов. «Из женщин, принятых в Силы самообороны в этом регионе, – сказал он, – от 80 до 90 процентов увольняются, когда у них появляются дети». Доброжелательное и покровительственное отношение, разделяемое многими мужчинами его поколения и встречающееся во всех организациях, удерживает многих женщин от карьерных устремлений. Тем не менее Тэрасаки видел в таком выборе девушек результаты естественного процесса, а не организационную или экономическую проблему для Сил самообороны.