Читать книгу Лиропатология свободы. Рифмотексты - - Страница 14

Ночь. Тишина. Новый день не начал расти —

темнота придавила тучным телом

городские лабиринты часов до шести.

А сверху – злобный одноглазый демон —

лунный циклоп вылупил замутненный зрачок

под куполом звездного забвения…

Возьму из лиричного сачка ночной стишок —

бабочку бренного откровения,

грустно трепещущую тревожностью мрака, —

и, как ловкий лепидоптерофилист4,

закреплю на мониторе виденье страха

или распластаю на покорный лист…

Снова в сачке удрученного стихотворца

обреченно бьется бабочка траурница…

Обозревает равнодушно зрачок лунный

галактики мегаполисных окон,

за которыми обыденный и безумный

мир, пожираемый злом и пороком…

Вот пролился в одно окно

луч неземной вековечной прохлады.

Здесь бездна безмолвия стынет давно,

и воздух пропитан печалью утраты.

На старом столе под слоем пыли —

таблетки, флаконы, зыбкие тени.

Омертвевшие черные стрелки застыли

в склепе времени. Бесстрастно олени

смотрят с ковра у подножья заснеженных гор

на ветхую, замызганную кровать.

Валяется брошенный сыном топор,

которым убита мать…

Зверски иссеченная и почерневшая,

взирает усохшими веками в потолок

мумия полуистлевшая.

Здесь и сумасшедший сынок —

под плафонами люстры застыл над паркетом…

Из распахнутой форточки холодит.

Осенью и зимою, весною и летом

пять лет беспризорно парит…

Никого у них нет в этом временном мире,

где жизненной плотью питается смерть.

Одинокие мумии в старой квартире…

Как встретил их тот – неведомый – свет?

Обществу мало дела до одиночества.

Пусть не иссякает родник стихотворчества,

до смертельного водопада бурля,

но не все в этой жизни – лишь средство для

ярко-певучих стихов…

А неизбежность грехов —

ныне и присно, и во веки веков…

В мрачной коллекции грустного стихотворца

на булавке стиха – бабочка траурница…