Читать книгу Смысл жизни - - Страница 5

Постоянно показывались на глаза собственники пограничных участков. За несколько часов обычно они делают все дела и упархивают. Каждый раз новые. Пятый с начала, третий с конца, расположился дом от главной дороги, огибающей весь поселок – скорее хутор и пронизывающей первую по счету деревню в самой средине. Ведет к то ли к городу, то ли к полугороду, то ли опять к руинам; и запасная впридачу. Селения разделялись полями, часто по две штуки лугов и ручейка со соответствующей канавой, и огорожены все вместе дремучим лесом со всех сторон. Ручьи дополняли пограничную реку, бегущую как раз перед лесом.

Моросило пятый день. Пожухлый листочек старого дуба, распрощавшись с братьями и отстегнув основу, отправился в короткий, но такой важный полет. Подпевая ветру и преклоняясь капле, видел он не следовавшее, оттого и высох. Упал в лужу возле дома и закружился на поверхности.

По двору носился кот, иногда бросаясь и сбивая филина, пытавшегося убежать и от опасности, и от дождя. Попытки покинуть дачу были, да были тщетны – щели не предусмотрено. На это смотреть можно по-разному, а можно представить, что это сидящий на стыке крыши и стены ворон, случайными командами коту, себя развлекает. Забавно наблюдать за неграмотными языками, и их большие заблуждения. Длинноклювого удивляло, что пушистый может сделать все, что скажут. И пугало, что может сделать все, что скажут. Такую силу злить надо по чуть-чуть, а кормить – до отвала. Поэтому позвал всех на обед.

На самом деле птица многому чему научилась, чтобы насытить свою основную потребность. Часто доставка доходила прямо в клетку. Любой деликатес делала встроенная в квартире кухня. Оказалось, что наборы одинаковых продуктов имеют различный вкус. Зачем добавили такое чувство домашним питомцам? Впрочем, замечались умельцы, которые это использовали в своих целях.

Темнело почему-то тоже рано, середина лета как-никак. Темный феникс рылся в шкафах, кот пытался что-то понять рассматривая висевшие всюду почерневшие картины, которые по идее не должны привлекать его, как хищника в ночное время. Филин на чердаке откопал мешок, который при прикосновении затевал скрипеть и бренчать. Случайно скинув его на нижний этаж, понял (ничего не понял), что это были игрушки. Ворон, обшаря последнее чаяние, заключил, что еда кончилась. Сопредельные дома были беднее даже по мебели, в лесу все мертво. Осталось только проследовать за приезжими в места, полные дичи. Хватило ума, чтобы понять, что лететь одному, как без рук. Облетев еще раз село, черноголовый наткнулся на упавший с чердака грузовик. Он помнил, как его катали в таком и даже учили управлять. Поэтому у него и появилась идея.

По утру, когда слегка сизый туман ушел по течению реки, группа выдвинула в путь. Ворон вальяжно принялся отдыхать на задней стороне кузова, поставив кота во главе судна, изредка говоря: «Вправо!», да «Влево?!». Через почти что затворившуюся калитку влетает комок перьев и запрыгивает в кузов, да так, что автомашина слегка пошатнулась. Черноперому не понравилась такая компания, и он решил конвоировать караван перелетая с ветки на ветку. Один раз даже слепня заметил.

Ну только не сейчас.

Выход на магистраль оказался без лишних трудностей. До сих пор непонятно, как на дороге оказалось так много камней, если карьеров поблизости нет – ни одна душа тут не колесила давно. Но путевая пыль на древах, несомненно, говорит о какой-то деятельности.

Спустившись с защищавшего от вешних паводков пригорка, можно созерцать продолговатый участок проселочной дороги, шедший впритык к роще, опять близь всеобъемлющего речного бассейна. Настойчиво и с храбростью преодолен был этот участок. Через два поворота путь снова поменялся: теперь шел глухой лес, наполненный сухостоем, обрамлявший адекватно сделанную трассу, уходившую вдаль раскосыми углами да неритмичными перепадами высот. Покрытие подсохло, но и по обочине позволительно передвигаться. Где-то к полудню, надо быть, виднелся нежилой технический или военный объект, обрамлённый долговязой оградой. Вырубки али бо свалка, но ворон мигом всё проверил. Не было там никакого интереса. Но в кустах неподалёку что-то этакое было, оттого повозка своротила туда. Из густой кущи виднелась утлая мельница, точнее, что осталось, берег неотстающей реки – да и не более как. Одним словом – ловить нечего, но лазутчик упорно вглядывался в тройку поваленных елей. Потом прыгнул внутрь, завозился. Вынырнул уже с каким-то зверьком продолговатого телосложения, по глазам выглядевший больным, сам попрыгал прочь.

Синичка на поле доклевывала мышь, а ворон управлялся с чьими-то припасами в сосновом дупле. Остальная часть команды тоже решила побродить, но одного останавливали искусственные инстинкты, а другого – ограниченность передвижений. Раскатистое угуканье вскоре приковало всеобщее внимание. Главным образом филиненок умудрялся что-то понимать; вскочил на одно из поваленных бревен и начал то ли гоготать, то ли галдеть в ответ. Прочие паломники вмиг почуяли неладное и поспешили к отходу на прежнюю стезю. Только у кота уложилось, а может быть и вспомнилось такое чувство, что всех участников экспедиции надо сберечь, поэтому он пошёл стаскивать филина.

– Осторожно!.. Внимание!.. Будьте на чеку!..

Ворон сделал попытку призвать всех к отступлению, но нужные слова не подбирались. Кот притаился в ожидании, когда из-за сопредельной просеки выскочило неведомое, и понеслось пикирующим полетом прямо в сторону валежника.

– Прочь!.. Я хороший…

Кот исполинским прыжком достиг безопасной зоны, а третий так и стоял на одной ноге и не шевелился. Огромная туша, даже не успев прикоснуться когтями, отбросила мелкого в чепарыжник. Это был взрослый, и явно не желавший видеть нас своей территории чужаков. Черноперый начал специально наворачивать круги поверх, чтобы перенаправить гнев хозяина на себя, пока кот на максимальной скорости проваливал с места происшествия, падая на очередном повороте. Сработало, удалось отвести разгневанную злость подальше, а самому, проворно маневрируя, вылезти на дорогу без излишнего шороха. Не ведают, что стрясётся с третьим, да вскоре окончательно про него и позабыли.

Один раз попался карьер, заросший весь, но совмещающий уходящие во все стороны просеки и частично оголённые с остатками флоры просторы. Много можно было куда свернуть, но такие отворотки рисовались ненадежными и отпугивали всякое влечение. Различные знаки будто кто-то специально сдирал, но основание оставлял непочатым. Вдалеке маячила высоченная вышка, прямо спереди. Было страшновато вот так просто-напросто ехать по окраине без сопровождения хоть какого-то звука. В такой тиши на самом деле тяжко что-либо услышать, и это настораживало. Легонько затрясся крайний заборчик, и путники перевели взгляд на конструкцию. В одно мгновение что-то громоздкое, не издав ни единого шума, пронеслось мимо. В другой миг оно самое уже заворачивало за поворот. Было так внезапно и противно, что никто не мог секунду пошевелиться, позднее только очухались и решили глянуть кто сие крылся. Но разглядеть кого-то так и не удалось – всю дорогу теперь устилал густой туман из пыли и тщедушных листьев.

Едва не больше полудня, а как всякий раз облачно. Посевные пашни становились все безграничней, а указатели смотрели друг другу в спины. При подходе к перекрестку, делящему предместье от более громадного шоссе, улавливалось скорее пребыванье, чем неимение тлетворного запаха, шедшего вдоль окраин. К тому же несложно подметить, что здесь часто бывают люди. А ворону, вкусившему свободы, совсем не хотелось сходиться с кем-то из высших существ и возвращаться в клетку. Посему одновременно свернули в парк.

Сквер подходяще пролегал сквозь значительную часть поселка городского типа и не сильно просвечивал насквозь. Двигаться также можно было и по смотровому уровню, служившему вторым ярусом парка, но по подземной части надежнее. Тем более подземка срасталась с развитой транспортной системой, по которой переправлялись всевозможные мелкие грузы и информация. Спустившись на одну такую станцию можно расслабиться, ведь хотя было много чем, следить было некому. Здесь и остановились.

Когда легкий багрянец окутал небеса и люди поспешили по городам на начало ночной фазы жизни, покидая поселок и почасту оставляя ценные вещи. Утерянные предметы в своем большинстве ценными для наших героев не почитались, считались только съестные упаковки да блестяшки. Привычно ворон сразу относил добычу к временному логову, но тут ситуация изменилась – померещилась торговая точка. Острыйглаз услышал, куда нужно идти, и без промедлений помчался по координатам.

Никто из оборудования не установил их принадлежность к здешним индивидам, да и они особо не подвёртывались под проверки. Побродив четыре этажа безрезультатно, черноголовый все больше жалеть, что припер кота сюда. Гидроизоляция под старостью лет пропускала воду по углам и вскрывала просчеты. Городского вида поселок строили неподдельные профессионалы, но жили то в нем местные. А раз построено не тобой, то можно и не заботиться. Так уже повсюду обыватели свои города не ценили. Проще оказалось переехать.

А вот место, где еда чудилась вкусной – будто исключительно для них предначертанная, надолго застопорило продвижение. Вскоре было запримечено движение рядом со входом и трапеза прекратилась. Малозаметный бросок был остановлен котом, у которого с реакцией все славно. Сосед капельку содрогнулся, а после принялся осматривать засадчика. Это был специальный вид змей, которые существенно облегчают любые последствия нешуточных болезней. Уже не важно, что она хотела от группы, товар ценный. Засунули в ту же кису.

Покинув помещение и двинувшись в сторону балкона с резервной лестницей, обнаружилось шпионство. Передвигаясь довольно скрытно, они все же ухитрились кого-то привлечь. От экой неловкости спустились быстро и мигом побежали к проспекту. На улицах побаивались шевелиться даже ветки растительности, когда такое количество устройств надзирает за происходящим, не смыкая объектив. Пробиваясь впритык к застройкам, выйдя на верный путь, впервые ощутили симптомы городской поездки – выпадение волос и перьев. Да и с головой теперь не все в порядке. Так боролись с бродягами без владельцев.

Ума не надо, чтобы понять, что делать в городе уже нечего, ко всему прочему рискованно. Упаковали свой небольшой багаж в машину: обширный набор кормов, покоившаяся на кровле одной из крыш азбука, пара цветных тряпок и прочего хлама. Мгла подсобила, и караван двинулся в путь. Пригород обошелся без очередных испытаний, хотя иногда и доносились страшные звуки с разнообразных переходов, но их можно оправдать. Встретили животрепещущее явление: муравьи, похоже на пару с пауками, облагородили целый микрорайон для своих целей, выстроив комфортабельные подъёмы и переходы между высотными зданиями, и отпугивали нежелательных посетителей. Свернув в случайном направлении, приезжие вылезли на бездорожье и узнали на нем знакомые следы. В то же время с этим ветка самой заметной сосны окрест покачнулась с тягостным свистом. Ворон учуял узнанный почерк следившего, а затем и вовсе заметил его на ближнем древке. Это был попугай, не крупный, но сильно выделявшийся своим тёмно-зелёным окрасом среди пепельных ветвей. Черноклювый полетел осуществлять в противоположном направлении замысловатый манёвр, а коту приказал продвигаться все с той же быстротой. Отойдя довольно далеко, повозка вынудила шпиона перелететь, чтобы не проворонить добычу. Но при перелёте через узкую проглядь попугай ощутил раздробительную боль на затылке, будто сверло норовило проломить голову. О шавуйного удара он спешно потерял правление и пустился в вольный полет – напрямик в лапы коту. Пернатый и пушистый теперь неплохо орудовали сообща.

Новолуние. Нащупав кое-как замок и без проблем разблокировав его, ввалились во двор. Забавно, защита глубокая, а условный пароль везде одинаковый. Кинули товар у крыльца, а живую силу отнесли в гостиную, чтоб познакомиться впоследствии на заре. Последний раз глянув в глухомань леса, ворон прикрыл окошко чердака и начал колупать стену, пряча добычу в гнездо.