Читать книгу Добро пожаловать в Сеул! - - Страница 5

– Мы расположили камеры во всех комнатах, кроме санузлов. – Рапортует госпожа Чхве. – Камеры будут включаться ровно в восемь часов утра, и выключаться в восемь вечера. А по выходным не будут работать и вовсе.

– В восемь утра? – Отчаянно стонет Мин Джу. – Я не привык вставать раньше двенадцати!

– Вот и замечательно! Хотя бы этот месяц ты будешь присутствовать на утренних репетициях. – Язвит менеджер Ким.

– Но менеджер!

– Это не мои правила, а реалити-шоу! – разводит руками менеджер.

– Вы имеете право выходить в магазин или перемещаться по городу, но только в те дни, когда не будет вестись видео съёмка. В будние же, советую воспользоваться доставкой. Что касается выходов в город, о них, прошу сообщать заранее. – Чеканит госпожа Чхве.

– И куда же звонить? – хмыкает Ха Ра.

– Никуда звонить не надо! Возле дома будет вестись круглосуточное дежурство нашими сотрудниками.

– На тот случай, если мы захотим удрать? – предполагает Джи Хун. Он явно не в настроении. А может, это его обычное состояние? Кто знает…

– На тот случай, если Вам что-нибудь понадобится! – Буравя лидера группы взглядом, отвечает госпожа Чхве.

– Эй, – возмущённо вскрикивает менеджер. – Как ты разговариваешь с госпожой Чхве? Несносный мальчишка! А ну, быстро извинись! – требует он, тыча своим пухлым пальцем в лицо Джи Хуна.

– Прошу прощение, госпожа Чхве! – произносит сквозь зубы Джи Хун. – Я был не прав. Больше это не повторится. – Он бросает еле уловимый взгляд на менеджера Ким.

Госпожа Чхве встречает извинения с молчаливым пониманием. Вызвав во мне не поддельное чувство восхищения.

– Ким Джи Хун! Ты – лидер группы! Так и веди себя как лидер! Не заставляй меня пожалеть обо всём, что я для тебя сделал. – Журит его менеджер. Лицо Джи Хуна мрачнеет. Челюсти сжимаются с такой силой, что проступают желваки.

– Продолжайте, госпожа Чхве! – с улыбкой попросит менеджер.

Выдержав паузу, она обводит нас сочувственным взглядом и произносит:

– И помните, нахождение чужих людей на территории виллы – строго запрещено!

– Даже если это доставщик пиццы? – спрашивает Тэ Кван. Судя по огорчённому тону его голоса, пицца – неотъемлемая частью его повседневной жизни.

– Так и быть, – лицо госпожи Чхве озаряет насмешливая ухмылка, – доставщику пиццы можно! Но, не чаще трёх раз в неделю. Договорились?

– Договорились!

Лицо Тэ Кван сияет как начищенная монетка.

– И да, раз в неделю вы все должны выходить в прямую трансляцию с фанатами. Это помогает поддерживать рейтинг нашего реалити-шоу, да и ваш собственный рейтинг тоже. Так что будьте готовы. В скором времени интерес к вашим персонам резко возрастёт. Постарайтесь, не наломать дров! – сказав последнюю фразу она бросает многозначительный взгляд в сторону Джи Хуна.

– Последовательность трансляций установите сами!

Лица ребят становятся одинаково мрачными. Видимо, после волны всеобщего осуждения и ненависти, которую они пережили, выходить в прямую трансляцию им не очень-то и хочется. И мне, признаться тоже. В этот момент я чувствую, как к горлу подступает тошнота, но на этот раз виной сему не вчерашнее шампанское, а страх. Никогда прежде мне не приходилась общаться в прямом эфире с многотысячной толпой зрителей (а я уверенна, что именно столько фанатов у группы H.I.M).

– А что на счёт совместных трансляций? – с надеждой интересуется Мин Джу, положив локоть на плечо Ха Ра.

– Они не запрещены. – Слегка склонив голову влево, отвечает госпожа Чхве. – Но вам в любом случае придётся проводить не менее трёх трансляций в неделю. По одной на каждую пару! Вместе вы это сделаете или по отдельности – не важно. Важно то, что их должно быть не меньше трёх. – И для пущей убедительности она выставляет вперёт руку с тремя пальцами. Как мелюзге, которая умеет считать только на пальцах.

– Что вы, трансляцию не проведёте? – шипит на парней менеджер Ким. – Делов-то всего на час, а вы приуныли, как будто вас просят о чём-то неприличном.

– Да мы бы за неприличное охотней взялись, чем за трансляции! – лениво отзывается Мин Джу, от чего у возмущённого менеджера глаза лезут из орбит нарушая все возможные законы и возможности человеческого тела.

– Верно! – вторит ему Ха Ра. – Мы с фанатами давно не взаимодействовали, так что лучше что-то неприличное.

– Ах ты ж! – накидывается на них менеджер. – Что-то неприличное! – по обезьяньему передразнил он. – Не доросли ещё до неприличного!

Он вскакивает на ноги и уперев руки в боки обращается к своим подопечным:

– Давно не взаимодействовали с фанатами? Может, вам и в группе играть расхотелось? Так вы скажите, чтобы я своё время на вас не тратил. Ну? Чего молчите?

И без того красное от гнева лицо менеджера Кима краснеет пуще прежнего. Его ноздри раздуваются как два паруса и слегка дребезжат под горячими потоками выходящего воздуха.

– Это всё? – холодно спрашивает Джи Хун, обращаясь к госпоже Чхве.

– Да, – кротко кивает головой она.

В ответ Джи Хун хватает свою сумку, оставленную у порога, и неторопливо поднимается вверх по лестнице.

– Куда собрался, негодник? – орёт ему вслед раздраконенный менеджер. – Я ещё не закончил.

– Менеджер, вчера был сложный день. Мы все устали и толком не выспались. А завтра нам предстоит ещё более ответственный день. Разрешите нам немного отдохнуть перед такой важной работай? – вмешивается Ын Джи. – Если, конечно, госпожа Чхве не против?!

– Я не против! Можете отдыхать!

– Спасибо, госпожа! – благодарит с поклоном Ын Джи. Он забирает с прохода мои сумки и спешит удалиться вслед за Джи Хуном.

– Менеджер не всегда такой суровый! – ободряюще шепчет Тэ Кван, после того как менеджер вместе с госпожой Чхве, покинули дом телекомпании. – Он заботится о нас как отец.

– И, как отец ругает! – поспешно добавляет Ха Ра.

– Чем займёмся, парни? – переводит разговор Мин Джу.

Я громко и многозначительно кашляю в кулачок, напоминая о своём присутствии.

– И Са Ра! – исправляется он, сложив руки в извиняющимся жесте.

– Устроим пирушку! – предлагает Тэ Кван.

– Поддерживаю! – вторит ему Мин Джу.

– Я тоже не против! – голосует Ха Ра.

– Ну, и я, собственно, тоже! – выдыхаю я.

– Без меня! – доносится громкий оклик Джи Хуна. Он спускается с лестницы быстро перебирая длинными ногами. Он успел переодеться. Теперь на нём модные брюки-карго, толстовка с капюшоном, бейсболка и маска, скрывающая всё лицо, кроме карих глаз. В своём наряде всех оттенках чёрного он больше походит на мифического Жнеца или на преступника, которому отчаянно нужно слиться с толпой.

– Ты уходишь? – изумлённо спрашиваю я, преграждая ему дорогу.

– А разве не видно? – сквозь маску голос Джи Хуна звучит приглушённо, но нисколечко не добрее.

– Разве это не нарушение правил? – не отстаю я. – Сегодня вторник, а это будний день. Значит выход в город запрещён. К тому же ты никого не оповестил о своём уходе.

– Всё сказала? – в глазах Джи Хуна вспыхивают огоньки раздражения. – Наш первый рабочий день начинается завтра. Так что сегодня я имею право идти, куда захочу не оповещая об этом приставленных к нам людей.

– Но…

– Я опаздываю! – с нажимом произносит он и я сдаюсь. Отшагиваю в сторону, уступая ему дорогу.

– Присмотри за ними! – до носится до меня еле уловимый голос Джи Хуна. Он выскальзывает за дверь, оставляя меня в полном недоумении.

Когда Джи Хун сообщил о своём уходе я заметила, что никто из ребят не удивился такому повороту событий. Либо они привыкли к подобным выходкам, либо стараются держаться подальше от Джи Хуна, боясь накликать на свои головы очередную волну критики, способную утопить в своих грязных водах их всех. И это наводит на мысль о том, как сильно могли пострадать их взаимоотношения благодаря ложным обвинениям.

– Са Ра! – голос Ын Джи выводит меня из задумчивости. – Ты не против наших традиционных угощений? – спрашивает он.

– Н-нет! – тяну я. – Только если в них не будет много острого перца. – Поспешно добавляю я.

– Тогда, пойдём! У нас всё готово.

– И когда это вы успели? – растерянно интересуюсь я, глядя на уставленный закусками стол, к которому он меня ведёт.

– А это не мы! – откликается довольный Тэ Кван. – Обо всём позаботились сотрудники телекомпании. Набили едой холодильник и все кухонные ящики. Рамёна есть не переесть! – прищёлкивает он языком.

– Это кимбап с яйцом и беконом, – указывая на блюдо, начинает кулинарную экскурсию Ын Джи. – А это чесночные ттопоки, традиционная колбаса Сундэ, нарезанная кольцами, огромная тарелка с тхвигим, излюбленная Мин Джуном кхимчи…

– И ещё булочки хлппан с начинкой из красных бобов. – Глотая слюнки заканчивает за него Тэ Кван.

– Вкуснотища! – одобрительно причмокиваю я.

– Тогда, давайте есть! – командует Тэ Кван и первым усаживается на пол перед столиком. Я занимаю место с левой стороны от него, а Ын Джи присаживается с левой стороны от меня. Ха Ра и Мин Джу тоже садятся на пол, замыкая наш круг.

– Приятного аппетита! – говорю я.

– Выпьем! – подхватывает мой оптимизм Тэ Кван. Его рот набит едой, так что во время выкрика вылетают крошки. Они поднимают наполненные Тэ Кваном, как самым младшим, стопки и стукнув их краями замирают, осушая до дна.

– Са Ра, а ты почему не пьёшь? – любопытствует Ха Ра, заедая алкоголь ломтиком кровяной колбасы.

– Мне хватило вчерашнего шампанского! – кривлюсь я.

– Да ты совсем не умеешь пить! – усмехается Мин Джи. – У нас многие девушки дадут фору мужчинам, по части выпивки.

– В Америке это зовётся алкоголизмом.

– А в Корее – крепким желудком! – хохмит Тэ Кван, под дружеский гул голосов и звон рюмок.

– Сколько тебе лет? – спрашивает Мин Джу, жуя кхимчи.

– Двадцать два. – Откусывая от чесночного ттопоки, отвечаю я.

– Ещё дитя! – отмахивается он.

– Что? Да тебе самому весной двадцать четыре стукнуло. – Возмущается Тэ Кван.

– А ты вообще младенец! – встревает Ха Ра.

– Мне уже двадцать! – гордо заявляет Тэ Кван.

– Нашёл чем гордиться. – хихикает Мин Джу.

– Давайте, тише! – обрывает разговор Ын Джи. Ему явно не по душе спор товарищей.

– А сколько лет тебе? – спрашиваю я под приглушённые споры троицы.

– Двадцать пять. – Отвечает он и делает глоток из своей стопки.

– Ты самый старший?

– Нет, – качает головой Ын Джи. – Джи Хун самый старший. Ему двадцать шесть.

– Такая большая разница…

– М-м-м?

– Говорю, такая большая разница между вами всеми. Разве участники группы не должны быть примерно одного возраста?

– Не обязательно.

Он хватает с блюда две булочки с бобами и протягивает одну мне.

– Лучше попробуй сейчас, а то потом может и не быть!

– Спасибо!

Я вгрызаюсь в пушистую мякоть булочки и жуя говорю: – Из рассказа Тэ Квана я поняла, что вы выступаете вместе уже четыре года.

– Верно. – Отзывается Ын Джи.

– Не жалеешь?

– Жалею. – Сухо отвечает он. – Иногда я думаю, правильно ли сделал, выбрав путь знаменитости. Ведь это, – он выдерживает паузу, – так трудно. И одиноко.

– Одиноко?! Но, у вас столько фанатов и они все вас любят и …

– Они не любят НАС, они любят те образы, которые нарисовали у себя в голове. Разве можно понять каков человек только по тому, как он ведёт себя во время концерта? Ведь это, в конце концов, всего лишь моя работа.

Лицо Ын Джи становится серьёзным.

– Я потратил пять лет на изнурительные репетиции, прежде чем смог дебютировать в составе нашей группы. Если бы не Джи Хун, не думаю, что меня взяли бы. – Он наливает в стопку соджу и осушает её в один глоток.

– Так вы с Джи Хуном…

– Учились вместе. – Не дожидаясь пока я договорю, отвечает Ын Джи. – Я поступил на год позже него. Он был первым, кто показал мне всё… с тех пор мы и дружим.

– Дружите?! Так значит ты знаешь, куда он пошёл?

– К своему учителю Сон Нам Муну. Это все знают.

– Этот учитель…кто он?

Мне было неловко выспрашивать Ын Джи о таких подробностях, но любопытство брало вверх.

– Учитель Сон преподавал пение в интернате, где воспитывался Джи Хун.

Щёки Ын Джи налились хмельным румянцем, и опьяневший парень ударился в воспоминания, выкладывая даже самые незначительные подробности:

– Мать Джи Хуна умерла, когда он был ещё малышом, а что стало с отцом – никому не известно. Джи Хун не помнит, как выглядят его родители. Только сладковатый запах жасминовой воды, которой пользовалась его мать. Удивительная вещь – память! Не так ли?! – причмокнув, Ын Джи наливает себе ещё одну стопку. – Учитель Сон, можно сказать, заменил ему родителей. Заботился о нём. Даже позволил жить в своём доме, когда Джи Хун выпустился из интерната. Большая удача – для того, кто остался без семьи.

Откинув голову назад, Ын Джи проглатывает содержимое и с глухим стуком возвращает стопку на стол.

– Этот старик спас ему жизнь! Заметил в нём талант и всячески помогал, пока тот учился в компании.

– Выходит, учитель Сон хороший человек!

– Именно! – соглашается Ын Джи. Он тянется за бутылкой, но с разочарованием обнаруживает, что она пустая. Берёт другую и зубами снимает с неё крышечку.

– Мне кажется, тебе достаточно! – забирая из его рук бутылку и стопку, замечаю я.

– Но я ещё…

– Завтра скажешь мне спасибо!

Я поднимаюсь на ноги и тяну Ын Джи за собой. Он напился сильнее, чем я ожидала. Так что мне, буквально, приходится волочить его на себе.

– Всего пару ступенек! – с воодушевлением произношу я, стоя у лестницы.

– Я сам! – упрямиться Ын Джи.

– Хочешь сломать себе шею? Не дури!

– Это у вас в Америке нормально обниматься с парнями, – бурчит смущённый Ын Джи. – А у нас здесь это не принято.

– Тогда представь, что я парень! – взваливая его руку себе на плечо, советую я.

Позади нас, в гостиной, захмелевшая троица во всю горланит песни женской группы SNSD.