Читать книгу Наставник - - Страница 9

Будильник скрипучим и шепелявым писком крошечного динамика прорывается сквозь сон. Открываю глаза, смотрю в бетонный потолок. Воспоминания о вчерашнем вечере всплывают пятнами. Вздрагиваю. Это было ужасно. Но еще хуже то, что все мои мысли в тот момент выстроились в одном направлении – во что бы то ни стало неукоснительно выполнять приказы Рика. Это было сильнее всех желаний и нежеланий, сильнее всего. Похоже на инстинкт самосбережения или как его там называют.

Вспоминаю, что должна приготовить завтрак – обдает холодом, надо успеть! Пытаюсь встать. Пресс отзывается резкой болью, руки ноют даже сильнее, чем вчера. Бедра словно свинцовые. Становится дурно от мысли, что сегодня Рик устроит мне очередную тренировку. Что от меня останется?

Взяв себя в руки, волевым усилием заставляю тело сесть. Затем все же поднимаюсь. Ноги еле держат. Опершись о стену, пробираюсь к умывальнику. Надо хотя бы умыть… лицо! Облизываю подсохший рубец на губе – те пощечины мне все же не приснились.

Из огрызка зеркала на меня смотрит чумазая всклокоченная девка с пыльными разводами на лице, словно попрошайка с базара. Левая скула и челюсть окрашены лиловым. Нижняя губа, зачеркнутая полоской запекшейся крови, распухла, как сосиска. Видок печалит.

Сама виновата, Макс – не тянешь нагрузок. Смирись и старайся! В следующий раз будет лучше. Ты справишься!

Умываю лицо холодной водой, стараясь не тревожить пострадавшую щеку. Даже под легкими прикосновениями кожа вспыхивает острой болью. Напоследок бросаю взгляд в обкусанное зеркало – все же расчешусь. Осталось только выудить расческу из сумки, которая так и стоит неразобранной.

Повезло справиться быстро. Хорошо хоть, одеваться не надо. Часы, висящие над проходом в кухне, показывают 07:51. Этого времени должно хватить. Медленно ворочая сонными мозгами, вспоминаю, как готовил завтрак Рик – поставить чайник, насыпать хлопья в пиалы. Заливать пока рано. Приготовить чай. Точнее, все для чая.

Рик, свежий и бодрый, выходит из спальни ровно в восемь. Смотрит на меня благодушно, затем вдруг обретает смурной и недовольный вид. Душа уходит в пятки. Что я сделала не так?! Опускаю взгляд, слишком страшно смотреть ему в глаза. Кончики пальцев пульсируют от волнения, сердце бьется в горле. Вдруг он снова меня ударит? От этой мысли колени становятся, как комки мокрой ваты, хочется присесть.

Надвигается, словно грозовая туча. В поле зрения только ноги в тапочках и матерчатых спортивных штанах. Делаю неуверенный шаг назад и упираюсь спиной в барную стойку. Бежать некуда.

Поднимаю глаза, собираясь взмолиться о пощаде… но сдерживаю порыв эмоций. Будь что будет. Если накосячила, приму заслуженную кару. Рик останавливается напротив, но слишком близко. Угрожающе близко. Ноги пытаются сделать хотя бы крохотный шажочек – некуда.

Протягивает руку – против воли нервно отдергиваю голову. Звенящий страх снова ощутить на щеке его пятерню овладевает каждой клеточкой тела. Но Рик таки берет меня за подбородок – удивительно нежно – и поворачивает голову.

– То, что случилось вчера, недопустимо, – говорит серьезно, но не сердито и отпускает мой подбородок. – Остались следы.

Ну да. Что он хочет сказать? Я была настолько плоха, что ему пришлось разукрасить мне физиономию? Или таким странным образом корит себя вслух? К счастью, ответ не требуется. Делаю торопливый шаг к чайнику, заливаю пиалы с насыпанными хлопьями кипятком и ставлю на стойку. Звонкий чирк по натуральному камню столешницы оживляет напряженное молчание. Кладу рядом приборы.

Рик молча садится за стойку, берет ложку, а потом пронзает меня испытующим взглядом.

– Не отпало еще желание продолжать сотрудничество? – слова звучат с иронией, будто шутка. – Вдруг я и покалечить могу?..

Стоп, что? По спине ползут холодные мурашки. К горлу подкатывает ком.  Покалечить? Это как же надо провиниться, чтобы заслужить такое?! Вдруг охватывает безумная тревога – неужели он решил отказаться от меня? И тут же накрывает злость – это будет жестоко и несправедливо! Но если вдуматься… Он перешел черту, потому что я – бесполезный мешок овощей. Смысл тогда со мной возиться?

Усаживаюсь напротив за стойку, тоже беру ложку. Аппетит пропал напрочь. Тяну время, не хочу отвечать, но Рик смотрит на меня коронным пронзительным взглядом.

– Надеюсь, сэр, я не провинюсь настолько сильно, – улыбаясь через силу, обволакиваю смысл размытой формулировкой.

В глазах Рика мелькает недоверие. Молча углубляется в тарелку, отправляет в рот несколько ложек каши и снова поднимает глаза. Взгляд прямой и тяжелый. Свирепый.

– Разве я не обманул тебя? – говорит отрывисто, с гневом. – Или ты забыла, что я обещал не оставлять следов? Как ты планируешь продолжить сотрудничество, если не сможешь мне доверять?

Слова вонзаются в мозг. Правильные слова. Могу ли я ему доверять? По-хорошему, нет. Отсчитывая дополнительные круги, как на аукционе, он даже развеселился. Получал удовольствие. И что? Пусть получает, если сделает меня лучше. Я хочу и буду доверять. Это важнее. К тому же, какая-то часть меня гордится тем, что пощечины – унизительные и болезненные – не заставили меня сдаться. Синяки и ссадина сойдут. Твердость останется.

– Скажу начистоту, сэр, – ерзаю на стуле, откладываю ложку в сторону и прямо смотрю в его серые глаза. – Мне было очень больно, это правда. Ощутив вкус крови, я осознала, что без следов не получится. А раз так, я могла бы поставить под сомнение все ваши действия.

Кособокая попытка сгладить углы. Говорю ровно, стараясь, чтобы голос не дрожал. Рик слушает внимательно, но на непроницаемом лице эмоций не разобрать.

– А потом вы позаботились, принесли лед, – прибавляю воодушевления. Рик обретает заинтересованный вид, одна бровь скользит вверх, словно неподконтрольная общему каменному спокойствию. – Тогда я поняла, что вы выбрали пощечины не просто так и по пустяку не стали бы наказывать меня настолько сурово.

Правдами и неправдами показываю, что я доверяю и продолжу доверять. От мысли, что он сейчас прикажет собрать вещи, бросает в пот, душу захлестывает отчаяние. Нет, он не может вот так меня выкинуть!

– Я тебя обманул, – раздраженно плюхает ложку в пиалу. – Ты понимаешь, что это повод расторгнуть соглашение?

Тревога щекочет в затылке, ползет змеей по позвоночнику и обвивает талию. Майка облепляет вспотевшее тело. Нельзя. Не могу лишиться его поддержки. Только не сейчас, когда уже наверняка убедилась, что выдержу все испытания и дойду до конца любой ценой.

– Я не хочу расторгать! – вырывается само и грубее, чем планировалось. Пытаюсь смягчить: – Сэр, я не уйду. Мне некуда возвращаться!

Ненужная патетика режет слух. Рик молчит. Смотрит в тарелку, не ест. Слушает. Ощущение, что это мой последний шанс уговорить его. Решаюсь.

– Если подумать, к чему я вернусь? – слова вырываются скороговоркой. – К неудовлетворенности, пустоте и бесцельному прозябанию? Так и останусь никчемным насекомым? Вы поступили по правилам. Наказали за провинность. Не мне выбирать, какой будет кара.

Выдыхаю. Конец тирады. Все сказала. Теперь решение за ним. Смотрит на меня, и лицо искажается в ехидной, жестокой улыбке.

– И ты готова к тому, что я забью тебя до смерти? – говорит будто на полном серьезе. Чувствую, как на голове шевелятся волосы, пальцы сами начинают выстукивать нервную дробь по столешнице. – Меня никто не остановит. В бункере, о котором никто не знает и как ты входила – не видел. Где ты – твои жидкие друзья не беспокоятся, а ключ от твоей халупы у меня. Ничего так перспективка?

Говорит слишком правдиво – в желудке поднимается цунами, мокрые ладони сжимаются в кулаки. Я ведь уже отвергла такой вариант – очень хотела верить, что Рик собирается помочь. Но раз спрашивает, значит, думал об этом? Или просто подначивает? Нарочно сгущает краски? Расшатывает нервы, чтобы проникнуть под панцирь, вгрызться в живое.

– Вы специально меня пугаете, сэр, – произношу тихо с недоверчивой улыбкой. Но этого мало. Если рвать, то сразу, с мясом, а не отколупывать по кусочку. – Если я безнадежна, вы ведь сами можете расторгнуть соглашение?

Мгновение сверлит меня цепким взглядом и раздраженно выплевывает:

– Ты не безнадежна, – отодвигает тарелку и встает из-за стойки. – Закончишь завтрак, прибери и сделай чай.

Провожаю его бессмысленным взглядом. Рик скрывается за дверью в спальню. Что это значит? Можно выдохнуть с облегчением? Сказал, «не безнадежна». Значит, отказываться не планирует? А что, если Рик не шутил по поводу увечий? Убить меня ему и правда ничто не помешает. И зачем только ключ отдала?

Зачем-зачем? Потому что он велел. Ты сама согласилась слушаться, Макс! Да и не поможет тебе ключ, если ты отсюда больше не выйдешь. Единственное, зачем Рику доступ в твою квартиру – обставить все так, будто ты вдруг уехала…

Смотрю на поганую овсянку – светлая бугристая гладь несколько раз пробитая ложкой, расплывается от выступивших слез. Отступившее нервное напряжение сменяется на тоскливую печаль. Мне правда некуда идти. Зачем Рик упорно пытается меня прогнать? Зачем угрожает? Это жестоко – дать надежду, а потом отбирать по частям! Вернуться в клоповник к безработице и безысходности – так же ужасно, как и погибнуть от его рук в каменной коробке.

Аппетита по-прежнему нет, но надо поесть. Несу в рот противную субстанцию – остыла. Холодная мерзость. Лень греть – запихиваю склизкую массу в себя большими кусками, стараясь не обращать внимания на серый безликий вкус. Глотаю не жуя.

Показалось донышко пиалы. Несу к мойке. Руки еще дрожат. Шум воды успокаивает. Отмываю посуду, ставлю в сушилку, повторно включаю чайник и заливаю кружки с чайными пакетиками после вскипания. Все выполнила. Что теперь?

Читать, конечно. С чаем отправляюсь за журнальный столик и с интересом принимаюсь за книгу. При всей жестокости Рик уже сделал для меня больше, чем кто-либо из родственников или друзей. Все они приходили только брать. Деньги, внимание, время, эмоции. Хоть бы кто-то сказал, что есть книги, которые помогают совершенствоваться! В этой, например, – казалось бы, рассказываются обыденные вещи, но сама я бы долго шла к этому, а так получаю концентрированное руководство к действию.

Со стороны кухни доносится хлопок двери – свет зажигается, и в просвете коридора появляется Рик со своей кружкой остывшего чая. Направляется ко мне. Против воли подбираюсь. Страх снова разом напрягает все мышцы.

Рик садится в соседнее кресло, ставит чай на столик, достает сигарету и закуривает. Выглядит добродушным и задумчивым. Словно уже забыл и утренний разговор, и вчерашнее.

Тоже закуриваю и продолжаю читать. Захватывающей книгу не назвать, но она очень полезна. Я добралась до глав про мотивацию – как ее поддерживать, чем себя поощрять, как не срываться. Очень перекликается с тем, что я изо всех сил цепляюсь за сотрудничество с Риком и преодолеваю трудности.

– Давай ногу, – через какое-то время голос Рика отрывает от чтения. – Я поеду по делам, вернусь около четырех.

Без возражений вытягиваю ногу и даю ему защелкнуть металлическое кольцо на лодыжке. Делает это с удовольствием, медлительно, словно смакуя момент. Может, и правда наслаждается тем, что сажает меня на цепь? Или просто радуется покорности?

– Задача на сегодня – убрать здесь все, до чего доберешься, – продолжает деловитым тоном, – и читать дальше.

Произношу привычное «да, сэр» – Рик удовлетворенно кивает и направляется к себе. Возвращаюсь к книге, но читать уже не получается. Мысли занимает грядущая уборка. Наверное, Рик хочет убедиться, что я умею убирать? Или уже убедился, и потому решил доверить мне чистоту бункера? Сколько ж здесь работы! Где взять швабру, тряпку? Чем мыть?

Рик вскоре снова выходит в зал. В фирменном виде – тертые джинсы и рубашка с закатанными рукавами. Не понимаю, как можно ходить в джинсах в такую лютую жару…  Подходит ко мне:

– Пылесос и остальное для уборки найдешь на кухне, – дает последние наставления. – Еда в холодильнике, приготовишь сама. Во сколько надо есть, ты уже знаешь. Будь хорошей девочкой.

На этом разворачивается и идет в сторону двери. Провожаю глазами плечистую высокую фигуру. Есть в нем что-то магнетически притягательное, но кристаллизовать ощущение не получается.

Дверь с металлическим кряком защелкивается, скрежещет замок. Все. Я осталась одна. Что же, думаю, надо сначала прибраться, пока свежая и силы есть, продолжить чтение я смогу и после.

Вставая с кресла, снова вспоминаю о мышцах пресса. Опоясывает острая боль, раздается на спину, отзвуком касается бедер. Говорят, при напряжении в мышцах выделяется какая-то кислота. И новая нагрузка позволяет ее выгнать – тогда делать уборку мне сам Бог велел!

Пылесос оказался беспроводным, ручным, с контейнером для пыли. Полностью заряженный и очень удобный. Я тщательно прохожусь по кухне, залу, успеваю частично убрать свою конуру, и пылесос разряжается. Ничего страшного, тут можно и шваброй убрать. На все уходит около сорока минут.

Принимаюсь мыть пол. На светлом кафеле в кухне виднеются застарелые пятна чего-то съестного. Наверняка, это очередная проверка. Рик прекрасно знает о грязи на кафеле и качество уборки будет проверять по кухне. Руки сами тянутся поскорее очистить матовую керамическую гладь, но загрязнение слишком старое. Нужно что-то посильнее, чем тряпка и ногти.

На мгновение вспыхивает паника. Что, если он намеренно дал невыполнимое задание? Вдруг просто потешается? И чем дальше, тем более изощренными станут его игрища. Усилием воли беру себя в руки. Все само выяснится. Если я буду выполнять свои задачи на отлично, а он продолжит придираться, значит придется разорвать соглашение. А пока… чертовы пятна, надо с ними разобраться!

Роюсь под мойкой нахожу абразивное моющее средство. Должно помочь. За душевными метаниями я потеряла еще минут десять и столько же, пока перебирала пластиковые тубы со всевозможными составами для уборки. Принимаюсь остервенело оттирать грязь. Поддается не без труда, но результат вскоре становится заметен. К кафелю вернулся первозданный молочно-белый цвет.

Начинаю мыть пол в зале. Огромная площадь. Убрано не больше половины, а спина уже дико ноет. Несильная, но постоянная боль. Сводит с ума.

Не делаю перерывов. Чем быстрее закончу, тем скорее отдохну. Наконец спустя полтора часа добираюсь до своей комнатушки. Хорошо хоть тут пространство небольшое. С ним расправляюсь быстро. Завершаю уборку прополаскиванием тряпки и отмыванием ведра. Вытряхиваю в мусорный бак под мойкой содержимое контейнера пылесоса – закончила!

Подходит время второго завтрака, а я еле стою на ногах. Страшно подумать, что будет к вечеру. Сердце сжимается болью от мысли о новой тренировке. Нет, не откажусь. Не сдамся. Даже в книге говорится, что цена роста – боль. Метафорическая или буквальная, как это бывает с мышцами.

Возвращаю пылесос и все остальное туда, где взяла, – в дальний угол кухни. Добредаю до холодильника. Беру из прозрачного поддона яблоко. Правильно бы его почистить и порезать, как это вчера сделал Рик, но не нахожу сил. Возвращаюсь в зал вместе с добычей, падаю в кресло и, вгрызаясь в яблоко, открываю книгу.

Трепетно экономя силы, не встаю даже за чаем. Даю телу отдых и покой. В книге автор рассматривает понятие воли. Внимание привлекает выражение «внутренний стержень». Что это значит? Есть ли он у меня? Про таких людей можно сказать «несгибаемый». Автор приравнивает это к «непобедимый». Меня победила обычная депрессия. Наверное, у меня нет стержня. Вот бы расспросить Рика. Не зря же он дал мне именно эту книгу? А может, я все нафантазировала? Вдруг нет у него желания делать из меня человека, а читать заставил, только чтобы занять?

Плавно подходит время обеда. Часы на журнальном столике показывают половину третьего. Кряхтя направляюсь в кухню готовить обед. Из морозилки извлекаю овощную смесь, к ней достаю баночку креветок в рассоле. Тоже не сильно люблю, но это лучше, чем вчерашние моллюски. Уже закрывая дверцу, замечаю, что белый пластик стенки чем-то заляпан. Как будто кетчуп – очень красное. Или, может, ягодный сок? Рик наверняка знает и об этих кляксах. Их надо отмыть!

Закидываю в сковороду на медленный огонь половину овощной смеси, берусь за тряпку. Пока овощи готовятся, вытаскиваю из холодильника содержимое и понимаю, что пятен намного больше. Здесь требуется полноценное мытье. Хорошо, что заметила – иначе снова была бы наказана. А в свете того, что Рик говорил за завтраком, от такой мысли становится дурно.

Размазываю желтую, пахнущую лимоном жижу по пластику, тру губкой, убираю микрофибровой тряпочкой. Отмывается! Делаю небольшую паузу на обед. Вовремя. Как раз три. И зачем только соблюдаю эти временные интервалы?

Затем, что тебе надо учиться дисциплине, Макс! Вот и учись на совесть.

Мою посуду. Раковина тоже покрыта жирным налетом. Да что ж такое?! Снова накатывает отчаяние – что будет, если не успею? Черт! Уборка уже и так заняла непозволительно много времени и, похоже, отнимет еще.

Нет, Макс. Ты сможешь объяснить, почему прочитано немного, ты ведь не в потолок плевала, а выполняла второе задание.

Мойка быстро обретает серебристый металлический блеск. Возвращаюсь к холодильнику и довожу до идеала. Теперь довольна. Все выполнено. Ставя на полку последний пластиковый контейнер с морепродуктами, слышу звук открывающейся двери и неторопливые шаги. Рик вернулся. А у меня даже чайник не подогрет?!

Снова немеют мгновенно вспотевшие ладони. И почему я так его боюсь?

Ты боишься не его, Макс, а боли, которую он запросто причинит. А еще ты по-прежнему не уверена в том, что все сделала правильно. Хватит уже мыслить, как тряпка!