Читать книгу Эискон. В поиске себя - - Страница 6

Мой мозг оказался одновременно перед двумя непосильными задачами: осознать существование вселенной, которую, видимо, населяли магические существа, и найти способ от них защититься. Часть меня мысленно рвала на себе волосы, не в силах поверить в происходящее, а другая лихорадочно соображала, как не стать жертвой острых когтей грифона.

Почему это вообще со мной случилось!

– Что. Ты. Сделала? – раздельно повторил вопрос парень. По его рукам прошла тёплая волна, из-за чего кое-где выступили длинные клиновидные перья. С ногтями тоже творилось странное: они так и норовили превратиться…в когти.

Где-то там мой автобус…

– Ничего. – Я наклонилась за рюкзаком, не сводя с незнакомца взгляда. Пальцы, всё ещё трясущиеся от страха, как назло никак не могли ухватиться за ручку. – Не уверена, но…кажется, это всё просто недоразумение…

– Нет, – он мотнул головой. – Недоразумение – твоё присутствие, а вот то, что ты сделала, это катастрофа.

– Я не понимаю…Я же просто…

Это как-то связано с той невидимой оболочкой?!

– Дай-ка подумать… – протянул он, неуловимым движением приблизившись ко мне и ловко скрутив руки. Я не успела даже осознать это, не то что предотвратить. – Ты сейчас просто одним махом закрыла мир и обрекла его на уничтожение.

– Послушай… – Я даже не пыталась выбраться: с его возможностями от меня мокрого места не останется. – Что бы я ни сделала, это не нарочно…я просто…

– Каждый знает, что этот участок леса закреплен за мной. – Он крепче стиснул мои руки. – И что соваться сюда опасно для жизни.

– Теперь буду знать, – пробормотала я. – Слушай, отпусти меня…Я всё равно от тебя убежать не смогу…и не стану, честно! Давай успокоимся и всё обсудим…

Думаю, моё предложение прозвучало бы более убедительно, если бы голос не дрожал и не спотыкался на каждом слове.

Парень, кажется, тоже так думал, потому что насмешливо хмыкнул:

– Так я тебе и поверил, – и повёл меня куда-то вперёд.

Я зажмурилась, чтобы свет, отражаемый от башен, не бил так сильно по глазам. Судя по тому, что схвативший меня оборотень шёл быстро и энергично, у него таких проблем не было. Значит, моё зрение чувствительнее, чем у местных жителей?

А ещё интересно, все ли местные жители – грифоны?

– Что ты там копаешься? – рассердился он, грубо подталкивая меня в спину. – Мы так будем три дня идти!

– Я не могу смотреть на эти башни, – пробормотала я. – Глаза начинают болеть…

– Бред, – презрительно отозвался он. – Такое зрение может быть только у…подожди, но это же…так вот как ты это сделала! Вот почему мои способности тебе не навредили!

Парень с отвращением отпихнул меня в сторону, словно гигантское ядовитое насекомое. Силы в нём было больше, чем в обычном человеке, потому что от его удара я отлетела назад. Локоть во время падения задел кору дерева и ужасно оцарапался, но мистер Я-хочу-крови это проигнорировал.

Значит, любишь делать другим больно? Самоутверждаешься за счёт слабых?

Сквозь испуг и нежелание принимать происходящее начало пробиваться чувство, которое можно сформулировать тремя словами: «Я всё смогу!». Это новое, совершенно чужое чувство без сожалений растоптало страх перед человеком, способным превратиться в огромного монстра, и моими губами ехидно прошипело:

– А не пойти бы тебе…

Что…что я говорю?

Наглость, взявшаяся непонятно откуда, ушла непонятно куда. Схватившись за лямки рюкзака, я медленно попятилась к башням, не сводя взгляда с грифона. Парень, решив не мелочиться, демонстративно выпустил свои когти и бросился ко мне.

Он же меня предупреждал, предупреждал! Ну что на меня нашло-о-о!

Я съёжилась в ожидании неминуемой расправы, но грифон внезапно остановился и, разочарованно сверкнув глазами, вернул рукам нормальный вид.

– Эдриан! Мир…я не могу в этот поверить, но мир закрылся!

Я резко повернулась на звук и увидела спешащего к нам мужчину в мареновом балахоне. Странно, он мне как будто знаком…Точно, это же тот человек, который спас меня в роще. Как же его…ах, да, Александр Мстиславович!

Так он отсюда?

– Знаю. – Парень махнул на меня ладонью. – Вот причина.

– Это шутка? – спросил Александр Мстиславович, цепко рассматривая меня вишневыми глазами (они меняют цвет?). – Ты же знаешь, что на такое способны только д…они.

Мы столкнулись с ним совсем недавно, но он, кажется, меня не помнит. Да он и не обязан, и всё же это странно, как ни крути…

– Так и я о чём. – Эдриан провел руками по волосам. – Александр Мстиславович, она не просто закрыла мир, она спокойно гасит мои способности.

У мужчины вытянулось лицо – видимо, до меня корону непобедимости со лба Эдриана никто не сбивал.

Солнце, любезно скрывшееся на время нашей потасовки за большим пушистым облаком, снова показалось на голубом небе, подсвечивая башни. Те не преминули ударить по глазам режущим, слепящим светом, который до этого воспринимался не так болезненно.

Я заморгала, сбрасывая ручейки слёз, и отвернулась. Ни Эдриан, ни Александр Мстиславович за мной не повторили.

– Ей нужны очки из протекта.

– Мы не можем вести её в крепость, учитель, – отрезал Эдриан. – По-хорошему, засунуть её в Круг вовлечённых, и дело с концом. Сами почувствовали, что она натворила.

Он хочет отдать меня местным сектантам?

Я впилась ногтями в ладони и уставилась взглядом в землю, думая, что мне делать. Не надо, вот не надо было уходить от автобуса так далеко!

– Это разговор не для улицы, – так же жёстко отрезал Александр Мстиславович. – Даже у дерева есть уши. Спрошу только одно: ты сможешь справиться с последствиями без неё?

Несколько минут молчания – и прозвучало наконец злое, раздосадованное «нет», согревшее мне душу. Что бы я ни натворила, даже грифон с буквально убийственными способностями не мог исправить это в одиночку. Пока ему нужна моя помощь, он со мной ничего не сделает.

– С собой у меня очков нет, – наконец отрывисто произнёс он.

– Что же, в таком случае, сходи в башню и принеси их. – Александр Мстиславович вздохнул и сел на траву. – Не перемещайся, если потратишь слишком много силы, лазарет снова окажется переполнен.

Эдриан плотно сжал губы и недовольно посмотрел на своего наставника, но спорить с ним не стал, молча двинувшись к башне.

Как только он скрылся из виду, противная духота исчезла. Я глубоко вздохнула, наполняя лёгкие чистым лесным воздухом, и спрятала трясущиеся ладони в карманы джинсов.

Значит, его способности калечат, а то и вовсе убивают людей…Что, если бы на меня или, например, на того мужчину из леса подействовала магия Эдриана? Непохоже, чтобы этого парня волновали чужие жизни, раз он рискнул накинуться на меня в лесу.

Таким, как Эдриан, не нужны причины или оправдания для нападения. С магией или оружием, они просто забирают у человека самое дорогое, что у него есть, и без сожалений двигаются дальше, оставляя позади искалеченные жизни. Перед глазами пронеслись события того дня – и по внутренностям снова как будто полоснуло ножом.

Не думать, не думать, не думать!

Я неуклюже рухнула на траву невдалеке от Александра Мстиславовича и всё ещё дрожащими пальцами вытащила из кармана телефон.

Электронные цифры складывались в 7:20, но по ощущениям явно было больше. Думаю, здесь время немного опережает наше: сейчас точно ещё утро, но уже не раннее.

Ели честно, мне очень хотелось спать. Два часа сна подкинули новый заряд только мозгу – тело отказывалось слушаться, да и мутило очень. Эх, вот бы…

– Дождь пошёл, – заметила я, округлившимися глазами глядя на небо. – И небо затянуло.

И башни перестали сверкать так интенсивно.

– Удачно сложилось… – Александр Мстиславович встал и протянул руку, впервые непосредственно обратившись ко мне: – Рад видеть вас снова, Ангелина.

Я с трудом выдавила из себя:

– Я тоже, – и неохотно сжала в ответ кончики его пальцев.

Кажется, Александр Мстиславович раскусил мой манёвр, потому что его губы растянулись в понимающую улыбку.

– Прошу прощения, что не поприветствовал вас сразу. Надеюсь, вы не возражаете, если наша встреча в той прелестной роще останется, эм, нашим маленьким секретом?

– Нет, конечно, – промямлила я, мечтаться оказаться в пещере, о которой никто не знает, кроме меня.

– Прекрасно!

Эдриан, который в эту минуту вернулся к нам, вопросительно посмотрел на Александра Мстиславовича.

– Ах, пустяки! – отмахнулся он и, подхватив парня под локоть, двинулся вперёд. – Мы просто знакомились. Давайте лучше пройдём в крепость, а то Ангелина скоро совсем окоченеет, да и я тоже. На редкость холодный дождь!

Пока мы шли, на языке у меня крутился миллион вопросов, от детского «можно домой» до страшного «что теперь со мной будет». Идти мне было некуда, ведь другой мир – это всё-таки не соседний город, который от твоего отличается только численностью, а огромная система из чужих государств, народов, национальностей, ценностей, понятий, традиций. Все мы знаем, как, скажем, житель Турции, житель, по факту, той же планеты, что и ты, воспримет жест «сыт по горло», так что ждать от совершенно другой реальности, что принцип «люди везде одинаковые» сработает, бессмысленно.

Ненавижу незнакомые места.

– Александр Мстиславович, что со мной будет? – простучала я зубами.

– В крепости я отвечу на все ваши вопросы, – почти неслышно ответил он. Плащ его съёжился, превратившись в клок мелких складок и заломов, медь в волосах потускнела, даже тело как будто перестало его слушаться, как надо. Он то и дело спотыкался, прикрывая голову руками, и быстро и часто осматривался по сторонам, словно впервые видел это место.

Башни становились всё ближе, не прошло и десяти минут, как мы подошли к их ограде. Александр Мстиславович прикоснулся висевшим на шее медальоном из радужного металла к воротам, и те отворились.

Морщины на его лице разгладились, когда мы пересекли широкий, большой двор и нырнули под навес над двустворчатыми дверьми из тёмного дерева с металлической оковкой.

Из-за дождевой пелены мне не удалось рассмотреть крепость как следует, но я успела разглядеть её примерные размеры и форму. Выглядела она довольно канонично: три башни – одна побольше в центре, и две поменьше по бокам – которые были связаны между собой переходами.

– Ещё немного – и мне пришлось бы вас тащить, – сказал Эдриан и тут же ушёл, напоследок обдав меня мерзким теплом.

– Во всяком случае, в этот раз он воздержался от перемещения. —Александр Мстиславович повёл рукой в воздухе, как будто что-то покручивая. – Я провожу вас до вашей комнаты.

– До моей комнаты? – переспросила я, отступая назад. – Вы…так вы мне не поможете вернуться домой?

– Теперь ваш дом – здесь, – сказал Александр Мстиславович и загадочно блеснул глазами. – Прошу, наберитесь терпения. Я всё вам объясню, обещаю, а пока следуйте за мной.

Он хочет оставить меня здесь? Но зачем? Неужели для наказания? Но я ведь неспециально сделала то, что сделала, чем бы это ни было. И я не могу жить тут, это же совсем незнакомое место!

Но и по лесу бродить тоже не выход…

Входные двери вели в небольшую, хорошо освещённую лампами комнату, в которой за письменным столом сидел низенький худенький старичок с тонкой бородкой и что-то записывал в толстую засаленную тетрадь с кожаным переплётом. Все стеллажи были заставлены такими же тетрадями, только с чёрными пометками на обложках. Между ними каким-то чудом умостилось старое, местами лишенное обивки кресло – видимо, дань гостям – и столик с крошечным аквариумом.

Услышав, как затворились двери, старичок поднял голову и просканировал меня мутными серыми глазками.

– Имя и ипостась. Определить не могу, – неожиданно приятным старческим голосом потребовал он.

– Ангелина Александрова. А что…

– Равный Вулу, ипостась ещё не определена, – перебил меня Александр Мстиславович.

– Кого попало не пущу. – Старичок задрал голову, тряхнул бородкой, поднял перо, словно защищаясь. – Мне хватает того, что приходится вашему грифону по десять исправительных работ в день назначать, на которые он не ходит. А выговор я ему лично сделать не могу, в моём-то возрасте на такую верхотуру подниматься…

– Равный Вулу, я делаю всё возможное, чтобы убедить его соблюдать дисциплину, но, поскольку стремление к нарушению…

– …правил в них заложено природой, подчас вы бессильны. – Господин Вулу словно смаковал каждое слово. – Потому как вы своих слов не держите и обещаний не исполняете, я вашу неопределенную никуда не пущу, пока она не определится.

– Господин Вулу, – начала я, и голос мой неожиданно задрожал, —прошу, войдите в моё положение. Я здесь оказалась совершенно случайно, и не знаю ничего о ваших разборках. Меня сегодня до чёртиков напугал Эдриан, плюс я спала всего четыре с половиной часа, промокла под этим дурацким дождём до нитки, промёрзла насквозь и…Я очень, очень хочу домой!

Когда я прокричала последнее слово (случайно, правда), на улице громыхнуло, а в комнате на мгновение вспыхнула и тут же исчезла – как такое возможно?! – шаровая молния.

Да что со мной происходит?! Я никогда, ни-ког-да не повышаю голос!

С самого утра с моим поведением творится какая-то ерунда. То я пугаюсь каждого шороха, то проявляю чудеса отваги и грублю парню со смертельно опасным даром, несмотря на то, что в таких ситуациях обычно даже рта раскрыть не могу!

В меня как будто что-то вселилось…

– П-п-простите, – стушевалась я. – Простите, пожалуйста! Я не хотела кричать…Я просто…Не знаю, что на меня нашло.

Господин…или, если на местный манер, равный Вулу кивнул, но ничего не сказал, глядя на меня широко распахнутыми глазами.

Я плюхнулась в кресло с рюкзаком в обнимку и зажмурилась, пытаясь стряхнуть накатившую усталость. Поскорей бы закончилось это бесконечное утро!

– Вы знаете, – у господина Вулу голос тоже почему-то задрожал, и совсем не по-старчески, – я теперь точно знаю, что писать. Только распишитесь здесь и идите.

Перед уходом Александр Мстиславович предупредил:

– Надеюсь, вы пока никому…

– В таких делах спешить нельзя, – буркнул равный Вулу. – Да и Знающие всемогущие сейчас все в зале на первом этаже, обсуждают Закрытие. Не буду пока их беспокоить…Девочка не нарочно, это ж видно.

– Спасибо, Дим.

Старичок махнул своим пером и уткнулся носом в тетрадь, напоследок выдав странный комментарий:

– Это дисциплинарное нарушение и ста исправительными работами не искупить.

Александр Мстиславович только вздохнул.

Из небольшого помещения с идеально круглым отверстием в потолке и несколькими статуями мы свернули налево, в узкий длинный коридор, усыпанный по обеим сторонам дверьми. Он вывел нас в маленькую угловую комнату с винтовой лестницей.

Пока мы поднимались по ней, заляпывая грязью блестящие, кипельно белые ступени, Александр Мстиславович рассказывал мне об устройстве крепости.

– Поскольку вы задержитесь у нас, а возможно, станете даже полноценной частью нашего коллектива, я думаю, вам нужно объяснить, как устроен Трим. Прежде всего, крепость расположена на очень большом участке, который ограждён забором из ровена – материала, балансирующего энергии двуипостасных. Вам пока это ни о чём не говорит, но со временем вы поймёте. Перед крепостью, как вы, возможно, уже заметили, разбит сад для магической практики травтоправов. Остальные участки для отработки способностей расположены за крепостью, там обычно занимаются двуипостасные со стихийной или разрушительной энергией.

– Понятно, – пробормотала я. – А можно…можно спросить, почему на вас не влияет свет от башен?

Кажется, Эдриан что-то об этом говорил, но я не помню…

– Моё зрение не настолько чувствительно, как ваше. – Александр Мстиславович склонил голову набок, улыбаясь. – Но вам не стоит об этом беспокоиться. Левеном покрыты лишь наружные стены, чтобы управлять выбросами энергии двуипостасных. Внутренние, напротив, выложены из могового камня, чтобы усиливать её в самом здании. Этот материал для вас совершенно безопасен.

– А травоправы – это те, кто…управляет травами? – неуверенно спросила я и неловко уточнила: – Ничего же, что я у вас это спрашиваю?

– Задавайте столько вопросов, сколько вашей душе угодно, – он поощрительно улыбнулся. – Видите ли, в Триме существует неофициальная классификация двуипостасных по их способностям. Огневики – это, как нетрудно догадаться, двуипостасные, которые могут управлять огнём, водники – соответственно, водой, воздушники (таких, впрочем, мало) – воздухом. Земляных двуипостасных называют травоправами, а двуипостасных со способностями к разрушению, как, предположим, у грифонов или волотов, – разрушителями. Помимо этого, выделяются целители (полагаю, здесь пояснения не требуются), певцы, которые управляют магией голоса, и беаты – двуипостасные, способные манипулировать остальными с помощью красоты.

Как мне всё это запомнить…

– Значит, – медленно начала я, – Эдриан разрушитель. А вы…

Он улыбнулся.

– Я – огневик со способностью превращаться в феникса. Если не будете пропускать мои занятия – всё узнаете об огненных ипостасях, не переживайте.

Феникс? Настоящий феникс?!

– Эдриан сказал, что я…что-то сделала с вашим миром, – вспомнила я, поднимая взгляд на Александра Мстиславовича. – О чём он?

Улыбка тут же сбежала с его лица.

– Вы вскоре всё узнаете.

В эту минуту мы достигли четвертого этажа и свернули налево, в полукруглый холл с несколькими дверьми.

Что же всё-таки случилось в лесу…Эдриан напугал меня, и я сдёрнула вдруг возникшую оболочку, чтобы завернуться в неё, а потом стало холодно…Что это могло значить, а главное, с какой стати я всё это почувствовала?

Из-за неопределенности ситуации и нежелания окружающих объяснять мне, в чём же заключалась моя вина, или преступление, как хотите, я металась между собственными страхами и усердно воспроизводила в памяти путь на выход каждую минуту. Здесь некому меня защитить, никого не интересует моя судьба, никого не волнует, что со мной будет. Здесь иное…всё. Люди, деревья, семья, дома, жизненный уклад, языки, нравы…Здесь в школах преподают иную историю, миром правят иные личности, по улицам ходят иные горожане, в иные дни устраиваются иные праздники…Здесь я – чужая для окружающих, а они – чужие для меня. Я не являюсь частью этой реальности. И – самое страшное – другой мир не другая страна: так просто домой не вернёшься, обратного билета на поезд или самолёт не купишь.

Тот же Эдриан за собственную ошибку был готов расплатиться моей, возможно, жизнью – что с того, что он меня напугал, «катастрофу», как он выразился, устроил не он! Какая разница, что до сегодняшнего дня я не имела ни малейшего представления о других мирах, ведь незнание законов не освобождает от ответственности.

Эти мысли безостановочно крутились в мозгу, но, кажется, Александр Мстиславович моей нервозности не заметил.

– На две двери приходится по одному симулу, или, по-вашему, по одной команде. За каждый симул несёт ответственность определённый Знающий. Я, разумеется, поместил вас в мой симул. – Александр Мстиславович приподнял шляпу и галантно склонил голову. – Ваша комната крайняя справа.

Мы вошли внутрь и оказались в небольшой спальне с достаточно простым дизайном. В распоряжении каждого её обитателя находилась собственная кровать, прикроватная тумбочка и пара свободных полок в платяном шкафу. Кресло и письменный стол были общими, но, судя по тому, что одного было не разглядеть под горой одежды, а другого – под нагромождением каких-то баночек с разноцветными жидкостями, коробочек с порошками, странными приборами и кипами толстых тетрадей, их уже давно поделили.

И всё же у этой комнаты, несмотря на скромную обстановку, была своя индивидуальность. Голубые летящие занавески с орнаментом в виде кружащихся в воздухе незнакомых фиолетовых птиц закрывали большое, на полстены, окно, приглушая яркий солнечный свет. В прикрученных к стенам горшках росли комнатные цветы, похожие на стайку мерцающих светлячков, запутавшихся в длинных тёмно-зелёных листьях. На каждую кровать было накинуто светло-зелёное покрывало с кружевными оборками, и над одной из них красовался – внезапно! – плакат с популярной земной азиатской музыкальной группой.

Я села на незанятую кровать у окна, и, обхватив рюкзак руками, тихо спросила:

– Скажите, что я сделала?

– Что? – переспросил Александр Мстиславович, садясь на свободный стул.

– Что случилось в лесу? В чём моя вина?

В ожидании ответа я смотрела на свои пальцы, которые водили молнию на рюкзаке туда-сюда. Слово «вина» предсказуемо отдалось в груди застарелой болью.

Опять я что-то натворила…

Александр Мстиславович какое-то время молча смотрел в сторону, обдумывая свой ответ.

– Это…тяжело объяснить. Представьте, что вы открыли летом…скажем, банку варенья, которую ваша бабушка заготовила на зиму. Вы об этом не знали, но теперь варенье не может долго храниться. Какова будет реакция вашей бабушки?

– Извините, от недосыпа голова плохо соображает. – Я поморщилась и добавила: – Я просто не думаю, что моя бабушка меня бы за это ругать стала.

– Возможно, пример не самый удачный. – Александр Мстиславович повернулся ко мне и положил подбородок на сложенные домиком ладони. – Так или иначе, наш мир – это та самая банка варенья. Только открывать именно эту «банку» нельзя было ни в коем случае, потому что для неё это чревато гибелью, причём скорой. А «бабушка» – это Особый Совет Междумирья, который…кхм, проступки столь серьёзные карает…соответствующее.

Из его слов было непонятно, какое отношение я имела к произошедшему. У меня не было ни второй ипостаси, ни других способностей, и оказалась я здесь случайно, но Александр Мстиславович говорил так, будто мне каким-то чудесным образом удалось повлиять на состояние этого мира.

Не может же быть…ведь не может же быть…

– Вы говорите, что банка, ой, то есть мир закрылся…открылся…в общем, с ним что-то случилось, – осторожно произнесла я. – Но я-то тут причём? Вы же сами видите, я обычный человек…

Сейчас Вы должны сказать, что мне просто не повезло оказаться рядом с Эдрианом…и та оболочка мне померещилась…

Он помотал головой и сочувственно улыбнулся.

Я правда не могла повлиять на ваш мир в таких масштабах…я, из всех людей!

Александр Мстиславович не умел читать чужие мысли, поэтому вполне обыденно сообщил:

– Это вы закрыли Междумирье, – и поспешно добавил: – разумеется, непреднамеренно. Новорождённые двуипостасные с трудом управляют своими способностями первое время, это совершенно естественно.

Думай. Спокойно. Не. Паникуй.

Все жители этого мира, если мои предположения верны, получали свои «суперспособности» благодаря второй ипостаси, то есть магическому существу, в которое могли или были вынуждены обращаться. Пусть Александр Мстиславович окажется прав, тогда…Тогда выходит, что я тоже какой-то оборотень? Но это просто невозможно, я же не из этого мира! Или возможно, ведь учитель Эдриана сам…

– Вы же не хотите сказать… Вы ведь не имели в виду, да, что я тоже…что у меня тоже есть вторая ипостась?

– О, не просто вторая ипостась! – В комнату без стука вошёл Эдриан, добавляя ситуации драматизма. – Твой второй облик – дракон.

Александр Мстиславович сердито посмотрел на него и перевёл обеспокоенный взгляд на меня.

– Вам не следует так сильно волноваться, быть драконом в Междумирье – очень почётно.

Я быстро замотала головой и схватилась руками за волосы. Не знаю, может, кто-то спокойно воспринял бы, что является громадным огнедышащим существом с сомнительной магической одаренностью, но мне, именно мне было тяжело, даже почти невозможно свыкнуться с…осознать, в конце концов, что за один день я умудрилась сменить мир и одракониться.

Да, у меня случилась истерика. Я не плакала, но на грудь как будто кинули один за другим несколько больших булыжников, разом выбив из лёгких весь воздух. После этого странное, не похожее на нервное, жжение расползлось по телу лавой и заставило меня почувствовать дождь, капельками бегающий по земной поверхности, ветер, вытворявший кульбиты в воздухе, грозу, бьющую высоко в небе в барабаны…Когда жжение стало почти невыносимым, снаружи, треща, ломаясь и вспыхивая, закружили шаровые молнии.

Александр Мстиславович попытался было мне помочь, но его, без моего на то желания, просто отбросило воздушной волной в сторону. Эдриан тоже подойти не смог, хотя на ногах удержался.

Я встала и, пошатываясь, направилась к двери с твёрдым намереньем покинуть Трим и его сумасшедших обитателей, но, едва сделав первый шаг, потеряла сознание.