Читать книгу Эмбрионы - - Страница 9

Тик-так. Тик-так. Солнце нагревает окно кабинета так сильно, что стекло готово потечь от жары. Невыносимо душно.

Я не могу собраться с мыслями, так сильно я вспотел. Рубашка прилипает к замшевой обивке кресла. Крупная капля катится по спине. Ощущение, будто по позвоночнику бежит мокрый таракан.

Виктория не замечает жары. Сегодня она выглядит отстранённой. Делает вид, что слушает, а сама смотрит сквозь меня. В руках у неё папка-планшет, но за двадцать минут она не сделала ни одной записи.

Так даже лучше. Можно говорить разную чепуху. Не рассказывать же ей о том, что случилось в парке.

Тик-так. Тик-так. Счётчик денег в виде круглых настенных часов за моей спиной работает исправно.

Однажды я спросил Викторию, что она делает с заметками. Не потому, что боялся, будто моя тёмная сторона станет кому-то известна. Просто из любопытства. Она отложила планшет в сторону и посмотрела на меня. Ледяная, как айсберг, улыбка лишь на мгновение тронула губы. Но она быстро взяла себя в руки.

Между нами всегда есть дистанция врачебной этики.

Виктория объяснила, что в книжном шкафу, за дверцами, вместо нижней полки вмонтирован настоящий сейф. Там хранятся личные дела пациентов. Никто не может получить к ним доступ.

Сейф настолько тяжёлый, что пришлось нанять четверых грузчиков, чтобы занести его в кабинет. Изнутри он привинчен к бетонному полу длинными анкерами. Сейф легко выдержит даже пожар. Ни один листочек не пострадает.

Лично я не против, чтобы заметки обо мне однажды сгорели. Вдруг это поможет исцелиться.

Её кабинет – идеальное место для пациентов вроде меня. В закутке в конце длинного коридора почти не бывает людей. Рядом – пожарный выход. Обычно эту дверь можно открыть только изнутри. Но Виктория предупредила, что у неё есть ключ и она открывает пожарный выход каждый раз, когда приходит на работу.

– Если тебе некомфортно идти через вестибюль, просто воспользуйся этой дверью, – сказала она будто невзначай во время второго приёма.

Если честно, это облегчает мне жизнь. Обхожу здание с обратной стороны и быстро проскальзываю внутрь. Иногда попадаются сотрудники магазинов и офисов, которые выходят на улицу покурить. Но никому нет до меня дела.

– И кстати, – Виктория сделала вид, что отвлеклась на смартфон, – этот вход не просматривается с видеокамер. Так что не переживай, что тебя кто-то заметит.

Тик-так. Тик-так. Я уже минуту как закончил говорить. Возникла странная пауза. Виктория о чём-то задумалась. Потом вздрагивает, смотрит на меня и неожиданно спрашивает:

– Как часто ты принимаешь транквилизаторы?

Важная информация: у меня нет лекарственной зависимости.

Люди привыкают терпеть боль. Кто-то терпит, когда беспокоит зуб, а я могу переносить приступы тревоги.

Но почему она задала этот вопрос? Внутри появляется лёгкое волнение. Не очень приятно, когда тебя подозревают.

Злоупотребление препаратами – частое явление среди пациентов. Легче выпить таблетку, чем работать с психотерапевтом, шаг за шагом прорабатывая страхи.

Иногда – раз в неделю, иногда – чаще, говорю я.

Она кивает и просит меня завести блокнот.

Записывай в него, когда пьёшь таблетки, говорит она.

Даже от бессонницы?

Ага, говорит она, ты же знаешь, что большинство снотворных – те же транквилизаторы.

Это я знаю. Если не контролировать приём, – можно заработать зависимость.

Она говорит, что власти озаботились злоупотреблениями психотропными препаратами. Пациенты стали обманывать врачей. Поэтому сейчас идут проверки – чтобы выявить таких людей. Некоторые умники ходят одновременно к разным психиатрам и получают несколько рецептов. Так они могут превышать дозировку.

На самом деле такие пациенты – не наркоманы, объясняет Виктория. Простые жители мегаполиса, которые не справляются с бешеным ритмом современной жизни.

Чтобы расслабиться после тяжёлого дня или побороть бессонницу, они принимают транквилизаторы чуть чаще, чем нужно. И через пару месяцев не могут от них отказаться. Это как сладкое для детей. Они канючат и просят выписать рецепт.

Уитни Хьюстон умерла, когда случайно смешала ксанакс с алкоголем. От такого седативного коктейля певица вырубилась в ванной и захлебнулась.

– Они не виноваты, что так случилось, – говорит Виктория и подходит к окну. – Просто не смогли вовремя остановиться… – Она распахивает створку, и в кабинет врывается поток воздуха. Даже отравленный свинцом он кажется свежим. – В конце концов, некоторые люди колят инсулин всю жизнь.

Большинство этих несчастных – вполне приличные люди, говорит она, возвращаясь в своё кресло.

Успешные менеджеры с хорошей зарплатой.

Бизнесмены, вынужденные работать по двадцать часов в сутки.

Такой темп выдержать тяжело. И иногда они могут не рассчитать дозировку.

Майкл Джексон не мог спать по ночам из-за постоянного напряжения, поэтому просил своего врача колоть ему пропофол. Обычно эту убойную инъекцию делают в качестве наркоза, чтобы пациенты на хирургическом столе не чувствовали, как скальпель разрезает тело. Но врач переборщил – и великий певец не проснулся.

Сколько таблеток ты принимаешь за раз? – спрашивает она.

Я задумался, поэтому вопрос застаёт меня врасплох.

Снова говорю, что выполняю все её рекомендации.

Ты же не посещаешь других врачей? Она внимательно следит за тем, как я мотаю головой.

Где ты обычно покупаешь лекарства?

Объясняю, что всегда беру в одном и том же месте – муниципальной аптеке на углу дома напротив. Она успокаивается и смотрит на меня с улыбкой.

Мне не нравятся эти вопросы. Хрупкое равновесие в её кабинете нарушено.

И я говорю то, о чём почти сразу жалею.

Просто хочу сменить тему.

Наверное, я слишком мнительный. В её вопросах нет ничего особенного. Обычный сеанс психотерапии. Она ведь пытается мне помочь.

– Сегодня… – начинаю я и понимаю, что дальше придётся сказать правду. К тому, чтобы обмануть психотерапевта, который много раз раскладывал тебя, как пазл, на кусочки и собирал заново, нужно готовиться заранее. А эти слова вырвались спонтанно.

– Сегодня та самая ночь, – выдавливаю я из себя признание.

Виктория откидывается в кресле, скрещивает ноги и погружается в раздумья. Пытается вместить услышанное. Слишком резкий переход. Слишком сильно она поверила в моё исцеление.

Но её замешательство длится лишь короткое мгновение. Через секунду она собрана. В руках снова планшет, и она настроена меня слушать.

– Ты, как всегда, в этом уверен? – спрашивает она и смотрит через стёкла очков. Несколько месяцев назад она полностью сменила имидж. Подстриглась, покрасила волосы и стала носить косметические очки, чуть сдвигая их к кончику носа. Со зрением у неё полный порядок, но очки ей и правда идут. – У тебя давно уже не было… – она запинается, подбирая правильные слова, – таких ночей. Когда последний раз? Кажется, в прошлом декабре?

Ага, киваю я.

На самом деле в этом году тоже была такая ночь.

Но тогда я ничего не сказал.

Между нами стеклянный столик. Несколько книг в глянцевой обложке сложены в стопку. Рядом ваза с фруктами. Настоящими, не пластмассовыми. Яблоки, виноград и три жёлтых банана. Всё это создаёт атмосферу уюта. И ещё две бутылочки с водой. Можно брать и пить.

– Тогда прими двойную дозу успокоительного перед сном. Сегодня это будет оправданным. – Она что-то строчит в своём планшете. – И постарайся не зацикливаться на ожиданиях.

Всё это я слышал много раз. От разных врачей. И ни разу их советы не помогли. Но я соглашаюсь со всем, что она говорит.

– Всё-таки давай попробуем поработать с этим, – мягко произносит она. – В этот раз всё получится.

Если бы вам пришлось подобрать ассоциацию к слову поработать, то что бы вы сказали?

Встать у станка и обточить железную заготовку?

Перетаскать тысячу кирпичей на стройке?

Сесть за руль грузовика и отвезти с десяток тонн мяса за сотни километров?

Мы же будем копаться в подсознании и проговаривать психологические установки.

Расслабься и следи за дыханием, говорит Виктория.

Тик-так. Тик-так.