Читать книгу Ночь масок и ножей - - Страница 4

Этот гад провел меня.

В проулках между реечными домами Хоб расплескивал грязь, уворачиваясь от утренних разносчиков и портовых, тащащихся к фьорду. Он успел обогнуть угол последней лачуги, поэтому я побежала за ним быстрее, скользя сапогами по мокрой от дождя мостовой.

Я прижимала ладонь к щеке, которую он порезал чертовой заточкой, упорно считающейся ножом. От запаха моей крови сморщился уже не один нос.

У крови вообще резкий запах, но здесь другое дело. Месмер, который некоторые называли мистикой или магией, имел крайне неприятный запах. А от моей крови несло еще хуже.

– Хоб! – крикнула я. Я поняла, что он услышал меня, потому что издал один из своих тонких всхлипов, прежде чем протиснул свое тощее, как у пугала, тело через разбитое окно старого сарая для бочек.

Я метнулась по узкому переулку, но врезалась в башню из клеток с перепелками. Флаконы, заполненные похожей на пепел пылью, вывалились из моей сумки. Вместе с выдохом у меня вырвалось проклятье, после которого я принялась подбирать потерянное, игнорируя торговца перепелками, требовавшего заплатить за сломанные клетки.

Снова вскочив на ноги и закинув сумку на плечо, я перепрыгнула через деревянный забор и спряталась в закутке между торговцем рыбой и огромным загоном для коз.

От камней эхом отразились гулкие шаги огромных ботинок. Мои пальцы, прижатые к телу, дрогнули. Свистящее дыхание из его прокуренных легких становилось все громче, и в тот момент, когда показалось его долговязое тело, я прыгнула на него.

Несмотря на то что я была тощей, а Хоб на голову выше и на несколько лет старше, он все же свернулся, как мокрый кусок пергамента.

– Малин! Вот ты где, – сказал он, вздрогнув. Своим дрожащим большим пальцем Хоб стер часть крови с моей щеки. – Тебе стоит прикрыть запах. Скидгарды в патруле, и, пекло, я бы ой как не хотел, чтобы молодую альверку нашли здесь. Совсем одну.

Я схватила Хоба за воротник куртки и потащила его за лавку рыботорговца. Проблема для альвера, носителя месмера, состояла в том, что большинство из нас продавали и заставляли заключать контракт с Лордом Магнатом Иваром – человеком, который был ценителем альверов и чья власть вызывала больше всего страха и больше всего почитания во всех четырех регионах Востока.

Правил Ивар из Черного Дворца в сотне лиг отсюда, и в мои планы не входило стать его новым блестящим украшением.

Прижав Хоба спиной к стене, я протянула руку.

– Дай его мне.

Издав нервный смешок, разносчик потянулся к своему кожаному кошелю и вынул оттуда стеклянный флакон.

– Без обид, Малин. Ты же меня знаешь, я всегда в поиске возможностей. Покупатели есть, а раз у тебя их так много, я решил: ну подумаешь, один пропадет. Лишь один, и все.

Когда флакон снова оказался у меня, я дала ему пощечину.

Хоб опустился на корточки и прижал руку к красному следу на щеке.

– Черт возьми…

Я не дала ему договорить, приставив нож, который прятала в сапоге, к основанию его мокрой от пота шеи. Пусть Хоб и выглядел слабым, но у него была одна противная черта. Он дрожал, но все равно улыбнулся, как будто он расцветал от опасности и сделок с головорезами.

– Я ранена, Хоб, – сказала я. – Одно дело, если ты у меня крадешь, но другое, когда ты пытаешься сдать меня скидгардам Ивара. Я думала, у нас с тобой взаимопонимание. Ты роешься для меня в мусоре, а я разбираюсь с твоими долгами в игорном доме.

– Так и есть, – поспешно сказал он. – У нас есть это взаимопонимание. Просто я, как ты знаешь, торгую всяким, поэтому не смог удержаться. Но я бы отдал тебе половину денег. А порез был случайностью. Клянусь жизнью жены.

– Ах, Хоб, серьезно? – Я постучала кончиком ножа по его подбородку, ухмыляясь. – Я была бы тронута, вот только жены у тебя нет.

– Если бы была. Я имел в виду, если бы была.

Ну и крыса. Я убрала нож, и Хоб привалился к стене. Он следил за тем, как флакон возвращается в мою сумку. Эти флаконы – мои валюта и позор. Это моя сила. Дюжины желанных воспоминаний. Каждый помечен знаком, напоминающим мне, чью память я украла. Женщина с палочкой, украшенной перьями. Мужчина в маске стрекозы. Капитан с золотым зубом. Хоб забрал тот, что называется «кровавое дельце», за неимением лучшего описания.

– Ты выбрал хорошее, – сказала я ему. – Довольно жестокое. Чтобы посмотреть такое, какой-нибудь извращенец хорошо заплатит.

Когда Хоб собрался усесться на ящик с компостом, я снова дала ему пощечину.

– Третье пекло! Это еще за что? – Он сорвал с головы вязаную шапку и прижал ткань к своему прыщавому лицу.

Мои пальцы впились в его сальные пряди и потянули в сторону, запрокидывая голову так, чтобы он глядел прямо на меня.

– Кому ты планировал его продать, Хоб? Для всех, кроме меня, это лишь костяная пыль.

А точнее, один мизинец, истолченный в тонкую пудру. Все, что нужно, – это несколько моих слов, после которых месмер открывал последний вздох, последние мгновения умерших. Я видела каждое воспоминание в своей сумке и оттого стала еще более сломленной.

Вырвав мою руку из своих волос, Хоб потянулся за цигаркой в карман и следом зажег ту одним касанием ладони. Глубоко затянувшись, он выдохнул коричневое облако дыма.

– Не может быть, что ты одна такая. Подумал, должны быть и еще.

Если когда-то он найдет альвера, подобного мне, я бы хотела об этом узнать. У меня были вопросы.

Задняя дверь магазина распахнулась, и здоровенный рыботорговец швырнул в проулок ведро селедочных голов. Нас он удостоил лишь взглядом. Без сомнений, перед ним было то еще зрелище: костлявая женщина с ножом и мужчина у ее ног. Рыботорговец принюхался, смахнул пыль со своей крысиной бородки, а затем снова захлопнул перед нами дверь.

Значит, в конце концов, не такая и необычная картина для трущоб.

Лишь когда дверь заперли на засов, я снова повернулась к Хобу.

– Хорошо, что у тебя есть то, что мне нужно, – прошептала я. – Иначе я бы с радостью поиграла в ошеломленную дамочку, а ты был бы жестоким вором.

Впервые в глазах Хоба мелькнуло что-то, похожее на страх.

– Тебя же убьют.

– Ох, Хоб. Не притворяйся, что тебе есть дело до кого-либо, кроме самого себя.

– Ну ладно. Что ты мне за это дашь?

– Судя по тому, что ты решился красть у меня, я бы сказала, что то, что ты до сих пор дышишь, – вполне себе оплата. – Он не знал, что мой месмер не может его убить, но то, как Хоб порой обходил меня стороной, будто я могу вспыхнуть пламенем, было мне только на руку.

Чтобы выжить здесь, ворам и мошенникам нужно быть умными. Даже жестокими. Я просто сделала себя умнее. Я стала более жестокой.

Да, я жила на холме. Да, у моего отчима было больше пенге, чем он мог потратить, но что мне до этого, если я – всего-навсего забытая незамужняя девушка, нежеланная обуза для мужчины, который взял себе женщину с маленькой дочерью.

Женщину, которая умерла, прежде чем я научилась ходить.

Я осталась с мужчиной, который меня презирал, и двумя старшими братьями. Один хотел бы перерезать мне горло забавы ради. Второй меня действительно любил, но угодил на два года в морскую тюрьму, после того как коммерческая сделка в далеком королевстве пошла не по плану.

Я прищурилась.

– У нас с тобой еще возникнут проблемы, Хоб?

– Ни малейших. – Хоб развел руки в стороны и злодейски ухмыльнулся. – Ну, как пожелаешь. Будь по-твоему.

Я закатила глаза.

– Лучше бы оно того стоило.

Прежде чем он смог ответить, я прижалась к его губам своими.

Поцелуй, как это ни странно, – самый быстрый способ украсть дыхание.

Так же, как последние мгновения добывались из костей трупа, живую память можно было достать только через живое дыхание.

На вкус Хоб был как его кислые травы и пот, и он, как всегда, вовсю наслаждался, пока я вдыхала его память. Я ткнула его локтем в ребра, когда он попытался просунуть свой язык ко мне в рот.

Он смеялся, пока я не отстранилась, неспособная более вдыхать.

В голове возник знакомый дым. Я сосредоточилась на нем, игнорируя то, как Хоб ухмылялся, будто ему досталась лучшая половина сделки. Белый, пепельный и черный цвета свивались в выпуклые формы, резкие линии и узкие точки. Формы переходили в движения, в голоса из уже ушедших моментов.

Воспоминание Хоба привело меня на берег, я сидела на корточках за толстым дубом. Голубой лунный свет мерцал на стекле моря Воя. Меньше чем в пятнадцати лигах отсюда в порту пришвартовался драккар. На одном борту корабля была золотая эмблема в виде ленты, свернутой вокруг жуткой улыбающейся маски.

Мой желудок сжался.

– Теперь видишь? – спросил Хоб, его голос звучал приглушенно, словно он говорил со мной под водой.

Члены экипажа драккара прорезались через дым, разгружая ящики и мешки. Даже из своего укрытия я чуяла специи, сахар, из которого выдуют тонкие леденцы, и сладкие вишневые ликеры.

Сквозь дымку проступил мужчина, укутанный в темно-синий плащ.

Завитки дыма свивались в пепельные нити над его головой, обрамляя гладкое золотое лицо его маски, с которой свисали полосы изумрудного бархата и серебряные колокольчики. Маска шута. Обманщика.

Он был казначеем Маск ав Аска, Маскарада Аски.

Довольно неплохое воспоминание, такое стоит забрать, но вот на лице второго мужчины была жесткая усмешка, которую я знала слишком хорошо.

– Боги, – пробормотала я.

Глаза Хоба засияли, когда он раскурил еще одну цигарку.

– Говорил же, оно того стоит. Я знаю, как отыскивать секреты, девочка.

– Мой отчим… – оставшиеся слова превратились в выдох.

– Охраняет припасы для треклятого маскарада. – Хоб хохотнул и шлепнул себя по костлявой ноге. – Погляди, какие у тебя связи. Скажи-ка, Малин. Каково это: жить в свином дерьме, в то время как твой daj имеет достаточно влияния, чтобы ему доверили казну для празднества этого года? – Затем Хоб ткнул травяной сигаркой мне в лицо. – Ты наняла меня, чтобы я разыскал что-то о Маскараде Аске. Если ты станешь обчищать карманы такого человека, как казначей, такого, как Йенс Штром… – Хоб сделал длинную затяжку, задержав дыхание, а потом выдохнул дым вместе со словами: – Можешь сразу сама себе горло перерезать.

Все боги. Мой отчим в этот год был вовлечен в маскарад, а это дело нешуточное.

Фестиваль был самым ожидаемым событием, которое проводилось в Черном Дворце. Народ из всех регионов, окружающих Вой, прибывал, чтобы увидеть, как выступают гадалки и альверы Черного Дворца. Они приезжали выпить, поесть, посмотреть на трюки и иллюзии. Сыграть в игру королев, где убогие селяне пытаются надеть скучное стеклянное кольцо.

Всем нравилось примерять кольцо, которое никогда никому не подходило.

Находясь под усиленной охраной, они будут играть, выгибая и выкручивая себе пальцы, отчаянно пытаясь его натянуть. Потом, когда ничего не получится, они пойдут дальше по своим пьяным делам, рассказывая затейливые истории о потерянном наследнике престола. Они станут восхвалять наш клочок земли за то, что он достаточно силен, чтобы процветать без короля или королевы.

Потому что тот, кому стеклянное кольцо придется впору, наденет корону.

По правде, Ивар этого никогда не допустит. Он, вне всяких сомнений, перережет глотку любому, кто даже близко подойдет. Игра – это обманка. Способ вытянуть побольше монет пенге из пьяного народа и заставить их тонуть и дальше в веселье Маск ав Аска.

Но в веселье таилось и нечто более зловещее.

Народ приходил на маскарад, но некоторые так и не возвращались.

На ум без спросу пришли испуганные крики мальчика и призрачные образы толпы, отделяющей меня от него. Затем эти крики стали затихать, пока совсем не умолкли. Как и всегда, думая о дне, когда потеряла Кейза, я стала наматывать на пальцы несколько прядей своих закатно-рыжих волос, пока все внутри меня не успокаивалось.

– Э, Малин. – Хоб хлопнул меня по руке, вытягивая из бесконечных мыслей, от которых я не могла убежать. – Если ты хотела подобраться поближе к маскараду, а не к самому казначею, то вон идут те, кто тебе нужен.

Я проследила за его взглядом до обшарпанной городской площади. Мою грудь сдавило тисками, когда народ стал собираться плотными рядами при приближающихся звуках сыромятных[1]барабанов. Возможно, судьба все же мне благоволила.

Из-за угла показался караван Черного Дворца. Пестрые ленты и кушаки отмечали повозки и возниц. На двери каждого фургона поблескивали маски, раскрашенные серебром и золотом.

Я запрыгнула на перевернутую бочку, без спроса воспользовавшись плечами Хоба в качестве опоры, а затем вскарабкалась на влажную крышу рыбной лавки. Двигаясь осторожно, я поползла вверх по скату на животе, чтобы посмотреть на площадь.

Спустя десять ударов сердца Хоб втащил свое долговязое тело на крышу и расположился рядом со мной, сбивчиво дыша.

– А что мы теперь высматриваем?

– Я смотрю туда, – я указала на отполированную черную карету, подъезжающую к высокому рунному столбу. Столб там стоял, дабы мы могли считать наш паршивый городишко Мерплаттс официально охраняемым богами.

Если так люди чувствуют, что мы для богов имеем хотя бы какое-то значение, то пусть получают свои руны.

Мое сердце замерло в груди, когда из кареты вышел мужчина. Совсем как на казначее Маск ав Аска, на нем была маска шута с черными бархатными складками, свисающими сверху. Однако эта маска была сделана из перламутрового фарфора. На лбу в шахматном порядке красовались оттиски из серебра и бронзы.

Небеса – Мастер Церемоний. Злодей, стоящий за скверной Маскарада Аски. Он отвечал за каждый угол, каждую каплю развлечений, за всех, кто пропадал на маскараде.

– Черт, это будет интересно, – сказал Хоб с кривой ухмылкой. – Может, твой daj связан еще и с мастером.

Я потом подумаю, как Йенс Штром был связан с маскарадом, а сейчас мне нужно было слушать.

Мастер подошел к рунному столбу, сопровождаемый двумя альверами Черного Дворца в мерцающих серебряных плащах. Цвет месмера рифтеров. Коварная магия, способная ломать тела. Имело некоторый смысл, что властный мужчина будет окружен именно этим родом.

– Добрые люди! – прокричал Мастер. Его голос звучал глубоким, низким рыком, несомненно измененным каким-то видом месмера гипнотиков – иллюзионистов нашего королевства. – Сегодня начинается съезд гостей на Маск ав Аска.

Раздалось несколько вялых хлопков. Я закатила глаза. Не то чтобы у кого-то из жалких жителей Мерплаттса имелось достаточно пенге, чтобы посетить маскарад. Попасть туда для кого-то вроде меня не всегда было легко. Вот я и использовала Хоба, чтобы разузнать все, что только можно, об участниках маскарада, дабы понять, что случилось с Кейзом столько лет назад.

Мастер повернулся к рунному столбу, и один из его рифтеров прибил к его верхушке тонкий лист пергамента.

– Возможно, вы недоумеваете, почему я прибыл объявить о маскараде этого года. – Бормотание, пробегающее по толпе, вполне доказывало, что народ действительно не понимал, почему такой человек снизошел до этих трущоб. Мастер поднял свои затянутые в перчатки руки, заставляя толпу снова умолкнуть. – Лорд Магнат Ивар счастлив объявить о некоторых изменениях, что произойдут в Маск ав Аска. Первый сын Черного Дворца, наш Наследный Магнат Ниалл, ищет невесту.

Бормотание сменил взволнованный гул. На что хоть одной женщине сдался такой мужчина? Если Ивар был жестоким, то Наследный Магнат Ниалл был порождением ада.

Мастер позволил болтовне продолжаться еще несколько мгновений, после чего заставил народ замолчать.

– Невеста наследника – это гордая традиция нашего края, и стать ею может любая, простолюдинка или аристократка – неважно.

Теперь гул перерос в несколько пронзительных взвизгов, когда девушки вцепились в своих матерей, а старые девы улыбнулись впервые за много лет. Все были в восторге от шанса кружиться и скакать перед самыми жестокими дураками Маскарада Аски.

– А, вот что вас волнует, дэнниск Штром, – сказал Хоб. – Такова мечта большинства женщин, наверное, – похитить руку Наследного Магната. Лично я не понимаю, отчего столько шума.

Я и не сознавала, что улыбалась вместе со всеми глупыми девчонками на улицах внизу.

– Если бы Наследный Магнат лежал на дороге, истекая кровью, я бы прошла мимо, не задерживаясь, Хоб. – Я стукнула его в плечо, отчего он поморщился, а затем соскользнула обратно по скату крыши. Когда мои ноги коснулись земли, я подождала Хоба. – Ты разве не понимаешь? Я могу беспрепятственно пройти прямо через ворота Маск ав Аска. Я вернусь туда, где все началось.

Хоб выгнул бровь.

– Где что началось?

Я отогнала эту мысль. Я даже не знала, как начать объяснять все глубины этой одержимости такому человеку, как он.

– Зачем ты это делаешь? Почему бы тебе просто не оставить маскарад в покое? – несколько раздраженно спросил Хоб. – Для альверов вроде тебя это не что иное, как смертный приговор.

Я вновь накинула капюшон куртки на голову, затем бросила медную монетку пенге к его ногам.

– На Маск ав Аска есть такие же секреты, как и в воспоминаниях, Хоб. А девушке секреты ой как нужны.

Я оставила его с дополнительной медной монеткой и исчезла в утренней суматохе.

Наконец-то я вновь попаду на маскарад, где скид-гарды не будут обыскивать простой народ в поисках тех, кому там не место.

Я снова отыщу Кейза.

И уж точно первым я убью того, кто забрал его.