Читать книгу Крылья Хаоса. Первый Ветер - - Страница 3

После обеда Наташа, Рыжий, Вадим, Николай и Дима снова собрались в кабинете. Вадим упал на диван, раскинув руки. Дима сел в кресло за столом, Наташа и Рыжий встали у окна, Николай сел в кресло у горящего камина.

– Что будем делать с камешками? – посмотрел Вадим на командира экспедиции.

– Уберем в сейф, – механически ответил Николай, пребывая в своих мыслях. – Прошу молчать о находке.

– Дядь, а дядь! – язвительно протянул Вадим, чуть поддавшись вперед, но вовремя остановил сам себя и остался в той же раскрытой и внешне-расслабленной позе. Николай напрягся от тона охранника и сосредоточился на реальности. – А через дорогу ты нас тоже будешь переводить? – Вадим приторно улыбнулся.

;Ну, началось! – одновременно взвыли Наташа и Рыжий. Вадим и Николай и до этого сталкивались, но не до такой степени, чтобы начинать друг друга задевать совсем уж сильно. До этого Вадим несколько подначивал Николая, тот отвечал, а сам в словесной атаке задевал лишь вскользь, больше осаживая. Хотя, конечно, подначки обоих и выходили за рамки того, что позволяли себе подобные в их семье. Сейчас же подначки вышли на уровень перепалки, что должна была вылиться в ссору.

– Не сможешь – проведу через погонную дорогу в обратном направлении.

– Кости пересчитать себе любимому не забудь. У тебя их станет меньше на конечной.

;Плагиат! – с рыком возмутился Рыжий.

– Прекратите оба, – вмешалась Наташа. – В чем дело?

– Он достал своими поучениями, – первым высказался Вадим.

– А ты своим наплевательским отношением к работе.

– Например?

– Разговор в машине зачем был нужен?

Николай сцепил руки в замок, опершись локтями в колени.

;Представляю, как сейчас Николай молится: "Дай мне терпения. Не для себя же прошу, придушу ведь!" – фыркнул Рыжий.

– Не доверяешь своим же людям? – вскинул брови Вадим.

– Ты умеешь сохранять тайны? – учительским добрым тоном спросил Николай. – Да – научим. Нет – закопаем.

Вспышка гнева Вадима. Хлесткий удар гнева в ответ от Николая. Небольшой переход – собирались с силами – и тут же два поля схлестнулась.

Игры энергий, что люди сами не видели и не понимали, длились меньше мгновения.

Оба подорвались со своих мест и кинулись друг на друга. Рыжий прыгнул на Николая. Наташа прыгнула следом за Вадимом. Рыжий ударил лапами в грудь, протыкая его тело незримыми искрами магии. Наташа обожгла энергией позвоночник, плашмя ударив ладонью точно промеж позвонков, цепко ухватила ткань и придала Вадиму ускорения. Телохранитель пролетел до кресла и упал поперек него. Не держась на ногах, он начал падать вниз. Желая удержаться, он машинально попытался ухватиться рукой за спинку кресла, но неслушающиеся руки не смогли подняться, лишь слабо просколизив предплечьем по боковине спинки, пальцы дрогнули, распрямляясь с болезненными мурашками. Сползая, попытался сжать пальцы на выступающей ткани, но руку прошила такая боль, и Вадим, вздрогнув, рухнул на пол, скрючиваясь на полу подле кресла.

Николай лежал в кресле, раскинув руки, и широко раскрыв глаза смотрел на Рыжего, что тихо и гулко рычал, чуть приподняв губы, показывая край клыков. Тело его будто наполнилось кипящей водой, при первом же машинальном движении с целью высвободиться, его тело накрыла обжигающая горячая волна, а мысли замерли, голову будто пронзили ледяные иглы.

Наташа ухватила Вадима за шкирку, потрепала, затем запустила пальцы под его воротник, поиграла на шее энергией, чуть придавливая подушечками в нужных точках. Вадим прерывисто вздохнул.

– Садись.

Вадим перебрался в кресло, устало рухнув, словно мешок. Наташа заставила его сесть, уперев локти чуть выше коленного сустава, и придерживая руками голову. Рыжий поставил лапы на подлокотник кресла, остановив морду рядом с шеей Николая. Когда оба человека пришли в себя, Наташа встала у камина, сложив руки на груди.

– Слушайте меня оба очень внимательно. Выяснять отношения вы будете без драк и оскорблений. Ваши тренировки есть ваши тренировки, я в это не лезу. Теперь о причинах, – Наташа мысленно отзывает Рыжего. Лис спрыгивает на пол и отходит к ней. Наташа садится рядом с камином, лис забирается к ней на колени, сворачивается клубком, прикрывая хвостом её ноги.

Дима поднимается из-за стола, едва завидев, как она садится, и, захватив куртку с дивана, подходит к ней и приседает рядом, тихо шепча на ухо.

– Пол плиточный, холодный.

Наташа кивает едва заметно и принимает куртку из рук помощника. Теплая зимняя куртка с длинным мехом была здесь на всякий случай. Куртку стелят на пол. Наташа глазами указывает Дмитрию на его голые руки, закатанные рукава свитера покоились выше локтей. Дима улыбнулся глазами, смущенный этой заботой, и отмахнулся с тихим: "Не холодно".

– Что происходит? – спросила Наташа.

– Да чего он!? – возмутился Вадим, лихо сверкнув глазами, указал ладонью на Николая, и с шипением схватился за голову.

– Прикрой виски руками и грей голову, – велит Наташа ровными голосом, смотрит на Николая. – Николай, порядок?

– Да, – болезненным голосом отвечает тот, прикрывает глаза. Под векам светло и прыгают звездочки. – Голова, – признается он, морщась, и добавляет: – И сердце шалит.

Вадим смотрит на него внимательно и уточняет:

– Сердечник?

Николая, посмеиваясь тихим грудным смехом, отвечает:

– В том и дело, что нет.

Николай откидывает голову на спинку. Смешно ему от того, что до отправки консультаны, аналитики и посвященные ждали колдовства невидимого, долгого выхода на что-то стоящее, а тут за день столько "фактов", что хоть энциклопедию пиши.

Вадим понимает его смех – сам не ожидал, и не думал, что такие последствия будут – от того сам фыркает и скашивает взгляд на подопечных.

Дмитрий отходит к столу. Рюкзак стоит у боковины стола, и там есть вода с магией. Налив в кружку-термос воду из небольшой стеклянной бутылки, Дмитрий отнес её Николаю. Николай раскрыл глаза, принял кружку и начал пить мелкими глоткам. Несмотря на то, что кружка была полна меньше, чем на половину, пил он мелкими глотками, но вода закончилась быстро, и он неожиданно для самого себя напился вдоволь. Боль отступила, сердце забилось с облегчением.

– Спасибо.

– Пожалуйста, – отозвалась Наташа гулким недовольным голосом. Николая словно обожгло, все внутри встрепенулось, словно услышав рычание дикого зверя. Вадима только ослепило, предупредило, что она зла и лучше не задевать её – предупредительного выстрела не будет.

;Проверяльщики из них, как из блинов снаряды, – рыкнул Рыжий.

;И наряды, – добавила Наташа. Лис фыркнул весело, с насмешкой над спутниками. – ;Нервы им, что ли, потрепать? – флегматично, будто говоря о выборе цвета домашнего платья, предложила она.

Они замочали. Не о чем было говорить. Они понимали движения и мысли друг друга, не зачем было обсуждать то, что они решили.

– Наташ, прости, – первым заговорил Вадим. – Сорвалось просто.

– Я не люблю таких людей, – честно признался Николай. Вадим посмотрел на него, фыркнул:

– На себя посмотри! Хотя лучше не смотри. Ты сейчас, как утоплиничек!

– Кто бы говорил, несчастная жертва костоломного массажа, – отбил выпад Николай. Вадим рассерженно пыхнул, сморщив нос.

– Макивары в погонах, – окликнула обоих Наташа. Мужчины повернулись, как по команде. – Щаз обоим уши на затылке бантиком свяжу! Взрослые люди, как дети малые!

Вадим прыснул. Ну, не говорить же ему, что эти офицерские наставления он давно уже воспринимает, как фоновую музыку?

Промолчали. Вадим облакотился на подлокотник, наклоняясь в сторону Наташи.

– О чем думаешь?

– Глупость, – хлестко ответила она. – Мы на чужой территории, энергии – не стенки и в любой момент может нахлынуть. Группа – сплошь молодняк, не знающий, что такое магия. А вы вносите сумятицу, устраивая мордобой с целью меня вывести из себя и посмотреть, что будет, – Наташа вздохнула тяжело и потянулась вперед. – Идея интересная для вас, людей. Но использовать давние стычки, как основу легенды, чтобы прикрыть цель: узнать мою силу и внутренний мир, – Наташа фыркает насмешливо. – Вы рисковали. И с нами, и с тем, что за территорией, и с последствиями, – Рыжий рыкнул и ощерился, показывая клыки на всю длину. Золотая энергия вспышкой обожгла двоих мужчин. Поле из слепящей энергии цвета золота ревело, как надвигающаяся буря.

– Чтобы больше такого не было.

Не просьба, не предложение, и даже не приказ, удар, оставляющий возможность действовать лишь согласно этим словам. Что будет в случае отступа, представить было несложно, а вот как это будет, и представлять не хотелось.

"И что теперь?" – задает сам себе вопрос Николай. Секунды уходят. Отвечать нужно сейчас, пока не разорваны с таким трудом сплетенные нити сотрудничества и зарождающихся симпатий. Нужно продолжать разговор, нельзя пускать ситуацию на самотек.

– Не будет, – обещает Николай.

– Наши психологи твердили, что ты либо слишком хитрой себя считаешь, либо ты прямолинейна и не сможешь прятать свои эмоции и мысли, – уязвленно жалуется Вадим.

Наташа устало улыбается.

– Не говори так нашим офицерам. Могут докладную написать. Скажут, что ты неуправляема.

Николай несколько завидует такой простой смене Вадима. Он легко обсуждает начальство, и ему это подходит: сильный храбрый военный, не любящий тыловых "паркетников".

– Я и есть неуправляемая, – легко соглашается Наташа с абсолютным безразличием. Вадим вздыхает, чтобы осадить такой пыл, надавать по шее и велеть беречь свою шкурку, потому что шкура – не шуба, в магазине не поменяешь. – Вадим, – Наташа отворачивается от огня, смотрит на телохранителя и отвечает на все сразу: – Нет. Ваши офицеры – ваше дело. Если кто-то пойдет против моей стаи, я буду действовать своими методами.

– Это как? – разводит ладони Вадим, намекая на них с Николаем. Боль болью, но они живы. И колдовство колдовством, но есть силы в этом мире, с которыми лучше вести себя предельно аккуратно.

;Какая правильная мысль! – тянет Рыжий.

;Я сама, – просит Наташа, направляя энергию мягкой поступью в сторону телохранителя. Рыжий со смешком предвкушающе улыбается и уступает.

Вадим осекается, ощутив жар, ползущий по рукам. Жар ползет, подобно змееям, давит, и держит так крепко, что тело даже не может сдвинуться с места. Естественная и простая ошибка, которую он понимает прямо сейчас. Ни побороть, ни сбежать от магии нельзя. Он – человек, и не всегда это значит все самое лучшее.

– Мои решения не оцениваются твоим судом.

Не обвинение, не приговор. Закон, за нарушение которого один ответ, настолько красочный, что нет нужды описывать его другим преступникам, ведь память о предыдущих наказаниях сильнее любой иллюстрации.

;Не грохни его, – просит веселый Рыжий. – ;Нам их всех поштучно сдавать обратно.

Наташа смеется мысленно и обещает, что не убьет.

Жар вспыхивает и ударяет в грудь, прочерчивая линию по ребрам. Вадим почти слышит, как от жара трещат кости. Жар исчезает, а ощущение чужого присутствия вокруг себя только больше тяготит. Рана вспыхивает внутри, всё закаменевшее тело вздрагивает крупной дрожью и расслабляется. Вадим трет грудь ладонью. Боль исчезла, раны будто и не бывало, на память остается только слабость, легкое головокружение и тошнота, будто он около часа крутился юлой. А вот, что не исчезло, это чужое присутствие. Внимание из засады, как пристальное изучение и ожидание действий, большинство из которых ведет к одному: к свирепой атаке наблюдателя.

– Прости, – выдыхает Вадим. Кашляет, захлебываясь, и откидывается в кресле назад. Обивка ледяная, несмотря на огонь в камине. Только сейчас он понимает, что дьявольски замерз. Замерз настолько, что ноги от ступней почти до колена ощущаются тяжелыми камнями.

Помощь, внезапно, приходит от Николая.

– Не скажу, что я не хотел этого, – говорит он чуть громче обычного, и вместо простого разговора получается какой-то полуупрек-полупредупреждение, будто говорящим: "Я вот не хотел, но ты все же так некрасиво ответил на мои действия". Николай сглатывает ком в горле, глухо вдыхает через силу и продолжает, совершая то, чему Наташа сама же и учила: открывает помыслы и направляет это все ей, но этого мало и он произносит словами: – Это было необходимо. Мы по-другому не можем.

– Изменить способ работы и изменить цель работы – две вещи абсолютно разные, – жестким голосом отвечает Наташа. Николая и Вадима согревает теплый солнечный ветерок, и в комнате будто сразу становится теплее и светлее. – Если вы хотите взаимодействовать, вам придется научиться идти с нами на равных. Попытаетесь притеснить – умрем, но прегрызем вам глотки, и всё посмертие будет терзать, рвать и истреблять мир людской. Смерть для нас – продолжение охоты. Для вас – бесконечный ужас. Хотите жить без нас, пожалуйста. Мы уйдем. Последствия увидите сами, и исправлять будете сами. Поверьте на слово, не сможете, – Наталия смотрит на Николая и усмехается. Остро, хищно. Будто из этой ухмылки лицо превратиться в оскал, мелькнут острые зубы и разорвут его. – И да. У вас только два выбора, как в ваших любимых легендах: Черное и Белое. Смерть без мира с нами и Жизнь вместе с нами. Мы хотим мира, но притесните нас, и вы – наши враги. Подумайте об этом, – Наташа отворачивается к огню. Смотрит на взмывающие блики, и добавляет: – Найдите путь нейтралитета, раз так нас боитесь. Я уже говорила, что нужно нам. Сможете устроить это, и мы просто не будем пересекаться, – Наташа ведет ладонью рядом с огнем, будто гладит, и зарывается пальцами в шерсть вновь забравшегося на колени Рыжего. Голос её становится тише, от него уже не хочется вздрагивать, как от рычания дикого разозленного зверя, но и не пропадает та необьяснимая энергия, та сила которая вынуждает слушать, и толкает прекратить это, сделать всё, лишь бы закончилось то, от чего так всё в страхе сжимается внутри. – У вас будет месяц по возвращению. Подумайте. Может, что-то выйдет.

Наталия говорит уверенно. Не издевается, не намекает на то, что это бесполезно. Она считает, что это возможно, давая согласие, что нужно попробовать. Дмитрий повинуясь её знаку называет даты через месяц, когда они будут свободны. Вадим отмечает, что там выйдет больше месяца, почти на календарную людскую неделю, но молчит об этом.

– Наташ, – слабо зовет он. Наташа подходит к нему от стола, где сверялась с какими-то записями, на ходу давая комментарии Дмитрию по кормежке духов, запасах для белок, и встрече с тигром. Когда она останавливается рядом с креслом Вадима, тот не скрывает ничего, открывает мысли, смотрит печальными глазами и говорит эпохальную фразу: – Виноват, дурак, прости.

– Я поддерживаю только первое и последнее, – говорит Николай. – Второе это только про него.

Вадим кидает на него полный злобы взгляд и смотрит на Наташу еще раз. Николая пробирает на комментарий:

– Картина маслом: Ну, дай тапки догрызу.

– Плагиат, – отвечает Наташа все тем же, вибрирующим от силы голосом, но с более мягкими интонациями. – Подумайте. Я говорю это серьезно. Между нами может быть долгий мир без тесных контактов.

– Так не бывает, – хмыкает Вадим на такую "щедрость": жизнь рядом со зверем или кинжал под ребро. Что там, что там остренько, вот только, как выбрать?

– Бывает, – тянет Наташа с предвкушением. – Еще как бывает, – обещающе говорит она. – Вы нам, мы вам. У вас это называется сотрудничество. То, что есть сейчас. Но это не то, что мы планировали на потом. Не будет взаимного обучения, семьи, защит. Будут договоры и работы. И всё.

Вадим фырчит в ответ на это. Николай дергается. Тело после такого удара не пришло в себя полностью и на все реагирует острее и ярче. А уж договоры! Это больная тема! Спасибо, натерпелись этих договоров, когда шаг влево, шаг вправо – злостное нарушение, а попытки расширить договор с целью выгоды и удобства – вообще, шантаж. Нет уж!

"Раз вышло, что в одном мире живем, то нужно взаимодействовать. Нам друг с другом может быть не только выгодно, но и очень тепло и комфортно" , – Николай улыбается мысленно. – "Тепло и комфорт любят все. Кто тронет Россию, если на её стороне будут Наташа, Рыжий, их семья и им подобные? А кто тронет их, если будут знать, что за ними мы?" – Николай поймал взгляд Наталии и машинально поправился: "Вместе с ними мы."

Николай поймал одобрение в глазах Наташи и задумался о другом:

"Это всё была не проверка, а… предупреждение?.." – прошила его мысль. – "Предупреждение," – полный удивления согласился он сам с собой. – "Она узнала, что планируется проверка её способностей, психологических планок и умственных возможностей, прошла проверку, а после ткнула нас в это носом, чем отсекла любые последующие атаки и проверки, ведь это не целесообразно проверять того, кто знает о проверке, как и того, кто не знает, но за подобное пренебржение способен убить. Равно, как и в случае незнания, что все это лишь игра, в проверочных случаях: попытки зацепить кого-то из "своих", словесные баталии с целью узнать побольше информации, или нарушение прямых инструкций, приводит к разрыву отношений и прямой конфронтации. За одну поездку она создала больше вопросов, чем ответов, и отсекла любые возможности задавать эти вопросы с позиции силы, только с позиции равенства. Её интерес в том, чтобы не было конфронтации… и для этого она легко идет на неё. В будущем не выйдет списать все на дурака. Заставят нести ответ и за него", – Николай размял кисти, не давая крови застывать на месте. – "Одной правильной дракой столько ответов и предупреждений", – с уважением подумал он.

;А мы всегда быстро точки над 'ё-моё" расставляем, – протянул Рыжий с ехидцей. Наташа засмеялась в ответ по их связи.

"И как теперь докладывать?" – подумал Николай, чем вызвал несоышимыйе ему сдвоенный хохот в ответ.

– Что, думаешь, как докладывать будешь? – Наташа улыбается углом губ.

Николай кивает, не скрываясь.

– О проверке, скорее всего знала, на нарушение правил отвечает, как обещала, – будто диктуя, отвечает она на его вопросительный взгляд.

– Как объяснить знание о проверке? Как мы это поняли?

– Спокойная была, – пожимает она плечами.

– Тогда теряется накал. Все посчитают, что… – Николай обрывает сам себя, понимая, что ему сказали, и куда загоняют его отчет. Вадим смотрит выжидательно, Дмитрий сидит на диване и с вежливой заинтересованностью слушает их. – Что ты без знания не опасна.

"Напишу, что не знала, и напала в момент нарушения, это значит, что в критической ситуации она уничтожает противника. Напишу всю правду, посчитают, что она вдвойне опасней. Но это взятие под наблюдение, а это значит будет ответ, и скорее всего, она прокатится по Лубянке асфальто укладчиком. Тебе что нужно от нашей родной Лубянки!? Это памятник архитектуры!" – зло и в тоже время с юмором думает Николай. – "Нет, реально, зачем конфронтация?" – он смотрит на Наталию, переводит вопросительный взгляд на Рыжего и возвращается взглядом к ней. – "Зачем?"

– Не понял?

– Не-а, – шебутным голосом отвечает вместо него Вадим. – Пояснишь?

Её же фраза. Её же правило: объяснять то, что придумано. Так, как умеешь, но объяснять.

Наташа усмехается, по связи предвкушающе и торжествующе сливаются их с Рыжим голоса-ревы.

– То, что вы так любите, – обвиняющим голосом отвечает она. Вадим ощущает, как по спине пробегает быстрый и крохотный холодный разряд. – Зеркальные меры, – приговором произносит она.

Николай замирает в ступоре. Вадим ощущает, как готов сорваться действовать, но не знает, как и куда, от чего слегка потряхивает, но он держит себя под контролем, не дает вскочить и действовать необдуманно и не сообразно ситуации. Николай же, наоборот, старается удержать разум от впадения в летаргию, заставляет обдумывать снова и снова, ища недочеты плюсов, пользу минусов и наоборот, но разум раз за разом возвращает к одной мысли: на попытку агрессивной провокации им ответили агрессивной провокацией и настучали по лбу, при том и в прямом и переносном смысле.

– На попытку агрессии агрессией, – выдает он вывод вслух.

– Но согласись, зато теперь точно не нужно доказывать, что люди, живущие на территории нам подобных, переняли образы некоторых наших идей, – с нарастающим весельем "успокаивает" его Наташа. Рыжий заходится тявкающим смехом вслух. Дима тихонько смеется тоже. А Николай готов вот прямо сейчас начать рычать. Обдурила! С самого начала всё знала! И обдурила! И ещё веселится!

Профессиональная злость мгновенно сменяется предвкушением профессионала. Они ехали сюда за этим! И они это получили! Их союзник – думающий интересный, не лишенный справедливости, и внутренней, как и внешней, силы. Это ли не счастье для страны, когда союзник такой? Нет, Наташа права. Они похожи. И они живут на одной земле. Значит, точек соприкосновения у них много.

Потирая подбородок, он выдает эту мысль вслух, глаза сверкают интересом и легким азартом:

– У нас много точек соприкосновения.

Николай думает, что ошибается тот, кто думает, что азарт – это плохо, и военные его испытывать не должны. О, еще как должны! Азарт – это то, что заставляет врагов трепетать. Вот, кому плохо от азарта, так это врагу. Николая передергивает от воспоминания азарта этих двоих, но он справляется с собой. Да, они сильнее. Да, они умны. Но и они не лыком шиты, да не из пластилина деланы. И задача их не через друг друга прорываться, а рваться вместе в одну сторону, а уж тепло, уют и выгоду они друг другу обеспечат. Главное, не против друг друга. И ещё главнее, настучать аналитикам по шапке. Изначально было ясно, что им вместе выгодно и нормально, но нет же ж! Нужна проверка!

– Что надумал, Коль? – спрашивает Вадим, понимая, что он закончил с размышлениями по тому, как Николай бросает взгляд на огонь для разминки глаз. Старая привычка.

– Мы идем вместе. Я протащу эту идею. Пойдем по одиночке, нас будут жрать. Вместе – будем пугать всех и вся.

– Согласна, – серьезно отвечает Наташа, с достоинством и уважением кивая. Николай возвращает этот кивок, прикрывая глаза, чтобы показать свое почтение по правилам союзника. – Что с отчетом? – просто и легко, как своего товарища, почти друга, спрашивает она. – Надумал?

Николай кивает, запоздало отвечая:

– Да. Напишу так, чтобы проверок больше не было.

– Он распишет, – растягивая гласные, вмешивается Вадим тоном: "Ну, кто бы сомневался?!"

– Под хохлому, – соглашается и закрывает тут же веселую тематику Наташа интонацией, мол, не вмешивайся, дел по горло. Вадим хмыкает, но замолкает. В отчетах он, конечно, знает, что нужно писать, чтобы не влететь на пожизненное с подачи доброхотов, но игры словами предполагают знание ситуации, способности и таланта, и если талант выкручиваться у Вадима природный: "столбы дорогу перебегали", "чайник – лучшее место для супа, потому что и жидкость нальешь и до начинки доберешься", "зебра не полосатая, она в вытянутую клеточку", то вот способность аргументировать, равно, как и знание, кому, когда и как нужно аргументировать, что тоже талант, это к Николаю.

Наташа отходит к камину, садится на расстеленную куртку. Рыжий прижимается к ней, укрывая хвостом ноги.

– Я напишу, что ты догадалась, проверила, что мы ощутили уколом боли, разозлилась, но среагировала физическим и колдовским способом на нарушение правил и законов. Действия сделаны с целью разнять, а не воспользоваться моментом. Это даст понять, что вы сильны, умны и выдержаны.

– Моментом мы воспользовались. Это тебе и так скажут, – вяло махнула рукой Наташа. – Напиши, что не воспользовались открытой спиной. Или не напали в спину.

– Ага! Только в бок! – возмущенно поддакнул Вадим.

– Между прочим человеческие ребра очень хрупкие, – с зарождающимся рычанием поворачивает Наташа голову к нему, намеком давя телохранителя. Вадим надувается, как мышь на крупу, но замолкает. Наташа добавляет серьезно и спокойно уже для Николая: – Так что лучше не писать.

– А я чего? Я ничего, – тоном, будто он здесь не при чем, отвечает Вадим, отводя взгляд, будто виноватый школьник. – Я, вообще, мимо пролетал, приземлился на кресло.

– В кресло. В! – недовольно выделяет Николай, которому уже не впервой исправлять ошибки старого сослуживца.

– Учитывая, как он летел, – вмешивается Наташа, – то именно на, – выделяет она, – кресло приземлился, – и становится серьезной: – Все обсудили? Вопросы? Предложения? Уточнения?

Оба задумываются. Вадим смотрит на друга и, получив немое одобрение и уступку, спрашивает:

– Вы нас простили?

– Мы дали вам шанс. Теперь нужно исправить и начать работу так, как это было нужно сделать, и что остановилось из-за вашего поступка с проверкой.

– Спасибо за честность, – благодарно, стараясь удержать достоинство в голосе, кивает Вадим. Обидно, что все так вышло, но сами наворочали, самим и исправлять, хотя неприятный осадок от того, что все могло так глупо оборваться, неприятно скребет внутри. Это скребыхание быстро перерастает в желание порвать того аналитика, который решил, что проверка "не навредит и даст понять, что это за личность". Поняли, так поняли! Чуть врага не нажили. Или это тоже просчитали? Но это надо будет спросить у Кольки, а потом узнавать наверняка, правы или нет они в предположении, что аналитика в плане колдовства, вообще, не к месту в виду отсутствия знания этой стороны. Но это уже позже.

Они еще говорят о миске для белки в парке, и Наташа рассказывает, что таково правило: животных кормить, а проживающих на территориях колдовских или таких вот, поместий, связанных с колдовским миром, еще и трогать нельзя. Исключение составляли домашний скот, который разрешалось забивать хозяевам для пищи, но и там были правила, которые нужно было знать.

После говорят о быте на время пребывания здесь, об отъезде. Вадим спрашивает про камень, который вернули в реку.

– Это один из местных камней и его трогать нельзя было. Это, как у вас, украшения и части священных мест. Трогать нельзя. А его украли.

Вадим понятливо кивает. Что бы он сам сделал, если бы, как в рассказе одного сослуживца, из церкви их небольшого городка, где работала старая ворчливая, но очень добрая бабулька, и один священник, который очень любил собак, украли бы что-то ценное? Да тоже самое, что сослуживец. Нашел бы, вернул, и не забыл бы прописать по первое и по второе, а после пошел бы к батюшке на исповедь, "сдаваться", так сказать.

Уже проводив Наташу вечером до комнаты, и зайдя в свою, по соседству, Вадим вспоминал вторую часть этой истории.

Сослуживца батюшка поблагодарил за возвращение ценностей, а потом пошел вместе с ним в милицию. Надо заметить, Сослуживец, хоть и бил хорошо, ничего серьезного тогда не сломал и не отбил, но синяки, конечно, были. Ясное дело, что и этого могло хватить для проблем, но и не так серьезно это было, но батюшка отрезал, что идет с ним и прямо сейчас, и они пошли.

Выслушав обоих, доставив третьего, в милиции посмотрели-посмотрели да и с почтением отправили обоих из отделения по домам, а вот вора передали в нежные и заботливые руки следователя, после чего тот попал не абы куда, а в помощники к старой бабульке при церкви – батюшка упросил определить того на административные работы. Вадим подозревал, что это банально прикрыли так его будущего сослуживца, пообещав, что если вор будет молчать про побои и отбудет срок паинькой, то и закроют глаза на случившееся, потому что батюшка вступился. Вадим в уме прикинул несколько иных способов вытащить друга, но что сделано, то сделано. Черт его знает, какая там ситуация была, друг тоже не распространялся об этом. История бы закончилась, только вот потом пришедшие пьяные дружки того вора порезали батюшку. Спасти успели чудом. На больницу и восстановление после собирались всем миром. Старушка в один из дней, когда батюшке стало плохо, получила инфаркт, загремела в больницу. Выжила. Когда оба выздоровели, и вора, и его дружков где-то полудохлыми нашли. Следователи разозлились. За разбойное нападение группой лиц в пьяном виде оморозки отправились на зону, где и сдохли. Сослуживец молчал, но Вадим и так все понял – он участвовал в поисках воров, и похоже, как и в случае с деньгами на лечение, мутузили там всем миром.

Его же подопечная не стала ждать, и не стала доверять, а все это время наблюдала за ними, и вот они-то эту проверку провалили. К ним пришли с предложением мира, а они решили союзника подразнить. Что называется, подергали тигра за хвост.

"Повезло, что не сожрали", – невесело подумал Вадим с легким оттенком сарказма. – "Наверно, не вкусные."

Поздно ночью Наташа, Рыжий и Дмитрий встретились в кабинете. Ночные посиделки были не только желанием тишины и единения между своими, но и частью работы. Некоторые духи этих мест выходили охотиться в ночные часы, и они несли своё дежурство.

Наташа села на плед у огня, Рыжий лег между ней и камином, Дмитрий сел спиной к её левому плечу и изучал записи в свете камина и небольшой лампы, которую поставили прямо на пол. Лампочка была на встроенном аккумуляторе, поэтому не было нужды в проводах, что было безмерно удобно. Дмитрий часто сидел при свете одной только настольной неяркой лампочки, за что очень часто получал нагоняй от Наташи, после чего купили эту лампу с регулируемым светом и переключением между теплым и холодным светом. Дима выкручивал мощность меньше, чем наполовину, выбирал теплый свет и наслаждался чтением, даже если это было чтение документов или ежедневные записи. Более мощный свет глаза не переносили.

Дочитав до конца мысли, изложенной на бумаге, Дмитрий чуть повернул голову и посмотрел на Наташу. Она смотрела на огонь, но понять смотрит ли она только на огонь, или ещё на энергии мира, было невозможно. Она бодровствовала, но была ли занята? Насколько мог судить Дима, нет: не было того поля напряжения, что возникало при наблюдении её за противником, но и спокойствия, похожего на поток яркой и живой, пропитанной солнцем, воды, будто бы питающей все вокруг, не было. Наверно, размышляет.

– Нат? – позвал Дмитрий. Она повернула голову, но из-за того, как они сидели, не смогла повернуться к нему лицом к лицу. Несмотря на это, Дима ещё до её поворота ощутил, что на него обращено чужое внимание. Аккуратное, сильное и всеобъемлющее, будто наблюдающее за пространством вокруг, а не только за чем-то определенным по списку. Это внимание, охватывало не только его и пространство вокруг, но еще и что-то далекое, и вместе с тем близкое, было что-то огромное и нечто тонкое, как работа ювелира.

Моргнув, Дима сосредоточился, сбрасывая видение чужой силы, и продолжил:

– Как думаешь, они перестанут совершать глупости?

– Должны. Мысль, что мы – союзник и с нами надо и можно выгодно, безопасно и уютно работать возникла у них еще на базе в столице. Просто дорога, мысли, сомнения, то, что увидели русалок, это все зародило страх, а страх рождает неуверенность. От неуверенности все перестраховки от того, чего и нет, ведь они же страхуются от собственных страхов, а не от реальности. Страховка от проблем реальности – это видение, оценка, предотвращение. Но в реальности была только сила наша и то, чего они не знают. А доверять чужим, – Наташа слабо усмехается. – От этого их отучают, а люди и рады отучиться. Доверие означает открытие себя и принятие того, кто с тобой.

– Профдеформация?

Наташа кивает.

– Люди-военные, вообще, не охотно доверяют чужакам. Но тут дело еще в другом. Люди боятся колдовства. Они мечтают о драконах и огненных валах из рук, но боятся этого до отторжения реальности. О таком им хорошо слушать, как о сказке, где все это либо сражено каким-то рыцарем, либо служит им же из доброты и уважения великого рода человеческого.

Рыжий фыркает, выражая свое пренебрежение такой игрой энергий в человеческом сознании. Дмитрий тихо смеется. Наташа улыбается уголками губ и гладит лиса по пушистой шерстке.

– Люди мечтают о магии и о нас. Но даже не задумываются, а что будет когда мы придем? – Наташа смотрит на огонь. Огонь захватывает все поленья и греет присутствующих, играя красивыми разноцветными бликами. – Они мечтают, желают и требуют, чтобы все было так, как они хотят: магия у них в груди, королевства в руках и монстры мертвыми телами под их ногами. Каждый хочет, чтобы огонь по венам бежал. И чтобы вырываясь, то, что секунду назад их ломало, шло против монстра, которого они хотят в свои трофеи.

Рыжий тихо уркает: "Мам" и кладет на её ногу лапку. Наташа переводит блестящий от капель слез и ярости взгляд на Рыжего, выдыхает через приоткрытый рот и, наклонившись, целует лиса в нос. Лис в ответ лижет её в щеку и тыкается носом в ключицу.

Дмитрий касается её руки выше локтя, легонько сжимая.

Ярость и боль утихают. Наташа гладит лиса по спине, стукается головами с Димой и, размяв шею, продолжает:

– Люди не готовы, к тому и к тем, – выделяет она, – о ком они мечтают. Они это знают. Самая сильная память, память крови, говорит, что они слабее нам подобных, поэтому от нас они бегут и сочиняют небылицы, – разом собравшись, она напоминает глухо: – Поэтому ждем всякого. Ожидается, что глупость они не совершат.

Дмитрий кивает, и спрашивает то, что долго волновало его раньше, и то, что может стать причиной глупого нападения сейчас:

– Раз мы не хотим войны, раз мы только обороняемся словами, то они могут посчитать нас слабыми и напасть.

– Нет. Разведка давно изучает вопрос эзотерики, а тут еще наглядная демонстрация.

– В Англии всегда ждут дождь, поэтому носят с собой зонт, но ожидая, что будет солнце, все равно берут зонт. Но даже если зонта нет, а дождь пошел, англичанин от дождя не растает, а лишь сменит дома плащ, приведет себя в порядок и снова будет спокоен, будто и не случилось ничего.

– Молодец, – хвалит его Наташа. В этой похвале нет надменности, или противного режущего чувства, когда понимаешь, что сейчас ты молодец, а следующая твоя ошибка случится вот-вот и в неё ткнут носом. Но и похвала Наталии – не комплимент из вежливости, это оценка его действий, заслуженная и честная награда, отданная с теплотой и одобрением. Учитывая, сколько нужно выдержать критериев, сколько нужно знать и уметь, насколько быстро и правильно реагировать, и что каждая такая похвала – отметка того, что он забрался на еще одну маленькую ступеньку выше, этим можно гордиться. Дмитрий смущается, что активно прячет. Наташа тепло и успокаивающе улыбается ему.

– Теперь спать, если закончили. Я ещё посижу.

Дмитрий изворачивается, чтобы посмотреть на неё при первых же словах. Наталия любит огонь, и вместе с Рыжим всегда садится у огня, даже если в комнате тепло. Лис огонь любит. Играет с ним, мурлыкает, когда вокруг никого из чужих нет. Не хочется прерывать их уединение, не хочется мешать этим двоим, которые не просто близки, они часть друг друга. Но уйти от патрона и возможных интересных историй, уйти даже просто от этого душевного тепла, все равно, что Каю из сказки добровольно проглатить кусочек льда после спасения.

– Разреши, я останусь, – просит Дмитрий.

– Разрешаю, – медленно кивает Наташа, – оставайся.

Дмитрий почти испытывает стыд: явно же видно, что они устали, а тут он. Не сказать, что он включит музыку на всю, будет мельтешить перед глазами намерено или будет пытаться этой передышкой воспользоваться. Нет, ни в коем случае. Внутри он сам себе усмехается. Не нашлось бы такого идиота, который бы видел их силу и потом бы рискнул прервать это спокойствие. Дмитрий же не хотел нарушать это спокойствие из желания помогать, как положено помошнику. И раз спокойные минуты – необходимость, он обеспечит время для этих спокойных минут. Жаль только, что не сможет обеспечить это спокойствие: он может составить график, но не может защитить. Тот же Николай или уж тем более Вадим справились бы с этим куда лучше. Если не считать Рыжего и самой Наташи по причине отдыха. Интересно, почему ему, Диме, нельзя было вмешиваться в драку?

– Наташа, – позвал он, смотрящую на огонь начальницу. Та отозвалась монотонным, чуть мурлыкающим:"Мм-м?". – Почему ты запретила вмешиваться мне в драки и переговоры напрямую? Почему я могу только… – Дмитрий, досадуя на свою появившуюся внезапно косноязычность, начал злиться.

– Выполнять поручения? – как оглушающий щелчком удар по воздуху, оканчивающийся почти неслышимым скользящим звуком, прозвучал голос Наташи. Она улыбнулась краешком губ.

– Да, – дернулся Дмитрий. Осознание того, что он здесь в качестве записной книжки, придавило, но он удержал себя в руках.

– Скажи, – вместе с разворачивающимся полем золотой энергии Наташа поиграла пальцами, – разве мои приказы настолько дешевы и ненужны, что исполнять их считается низостью?

Дмитрий сглотнул, ему вместо пальцев человеческих видились когти странной формы. Будто когти хищной птицы, с её сильными пальцами и длинными когтями, но более подвижные, разгибающиеся во всю длину не только с целью размяться, но и запустить когти в противника, сжать пальцы, легко прорезая когтями мясо и кости, и легко вырвать когти из плоти.

Разумеется, Дима так не считал. И разумеется, он сильно испугался. Склонив голову, он быстро произнес:

– Я так не считаю, но боюсь, что исполнения моих обязанностей недостаточно для нашей семьи, – и взмолился, чтобы он все сделал правильно: и раскрыл душу, и мысли показал правильно, чтобы его увидели полностью. Да, Наташе ничего не стоило бы узнать это. Да, она видела больше, чем кто либо. Но он хотел поступать правильно. Хотел изъясняться так, чтобы его слова приносили пользу. И разумеется, он хотел приносить пользу своему патрону, а не заставлять её взламывать его защиту. Пусть это мелочь, но даже так он будет полезен.

– Ты все делаешь правильно.

Дмитрий вздрагивает крупной дрожью. Голос, делающий ударения на каждое слово, обдающее успокаивающей волной, заставляет не бояться ответа или наказания здесь и сейчас, а благоговеть перед той силой, что клокочет внутри говорящей.

– Если бы ты вмешался в бой, то это заставило бы воспринимать тебя, как бойца, как опасность. Если бы ты вмешался в переговоры, то стал бы для них аналитиком. Сейчас ты формируешься для них, как страстно любящий магию человек из моей команды. Возможно, даже, как фанатик, – Наташа обернулась вновь и улыбнулась хитро, показывая ямочки.

"Вот же!" – восхитился Дмитрий. – "Спрятала, не подкопаешься. Нет ни слова лжи. Частично правда, которую можно до бесконечного мусолить."

– А если и посчитают меня гением, то будут правы, но им это ничего не даст, потому что моя цель – магия, а способ достижения – ровное сидение на попке рядом с тобой и записывание и изучение нового и неизведанного! – от восторга Дмитрий распаляется, но вовремя осекает сам себя, вопросительно смотрит на дверь, вспоминая, что над кабинетом и в кабинете такая магия, что сюда ни один человек не зайдет, а техника на территории работает строго дозировано – одно из условий приезда, поэтому максимум, который у них есть, это рации, ноутбук Дмитрия и два спутниковых телефона для связи с базой. Дмитрий смотрит на патрона, чтобы получить подтверждение: "Ничего не изменилось?". Наташа кивает.

Только тогда Дима вспоминает, что без запинки назвал себя гением, и смущается. Наташа выдыхает смешок, похожий на свистящее дыхание, и закинув ему руку на плечи, ободряюще трепит по плечу. Диму от этого разворачивает и он садится почти лицом к ней.

– Ложная скромность – это ложь, а на лжи не построишь будующего.

– Замки из песка, – приводит аллегорию Дима. Улыбка Наташи исчезает, уступая место болезненной грусти.

– Замки из песка у нас, – выделяет она, – были не чуть не хуже обычных.

– Воздушные замки? – предлагает Дима.

Наташа выдыхает смешок.

– В воздушных замках селились многие существа: мелкие кошмары, крупные лесные аргофы – это существа, похожие на ящериц и волков, с вытянутыми туловищами и мягкой пушистой шерстью, их глаза состоят из драгоценной магии. Охотники пытались доставать эту магию, но стоило им убить аргофа или ранить его глаза, как из глазниц начинали течеть обжигающее светом и жаром потоки металла разных цветов. Эти металлы всегда двигались и всегда были настолько горячими, что брось на него обычный металл – паром станет. Еще в замках селились угуо – это то, что можно назвать громовыми волками. Они не умели летать, но могли путешествовать по облакам, что сами и создавали. Были еще птицы аукотэл. Это разноцветные птицы из света, брызгов и камней. Они держали замок живым: чтобы не было болезней, чтобы была пища, чтобы за детьми присмотр был. Много чего. На самой высокой башне, над гнездом аукотэл, жила старшая птица – она была из жемчужных брилиантов, и чем старше была птица, тем темнее были её перья, и тем выше она могла летать. Аукотэл Дождня – да именно так, Дождня, – утвердительно кивнула она на вопросительный взгляд Димы, – это планета целиком из воды. Аукотэл с планеты могла летать над соседними планетами-спутниками. Но никогда не уходила дальше этих спутников – планеты нельзя было оставлять. Её крылья могли создавать потоки воды, когти рвали камни и броню воинов выше первого порядка, а клюв разбивал цельные куски крепких камней.

Дима зацепился за один момент и уточнил тихим голосом, завороженный этой историей

– А что значит "рвали, – сделал он ударение, – камни"?

– Есть камни из воды, – Рыжий с тихим выдохом рыкнул-фыркнул, издав умилетельный звук "Прыф" и переложил голову к Наташе на колени, она мгновенно приласкала его между ушей. – Они крепче вашей космической стали.

Лис пыхтел, отдуваясь, шевеля лапками. Затем выдохнул и с протяжным: "Ау-уу", похожим на мяукание и собачье подвывание, медленно передвинулся ближе к ноге Наташи, прижав передние лапы к её бедру.

Дмитрий улыбнулся широко, слушая необыкновенную историю. Наташа погладила лиса по шее.

– Никогда бы не подумал, что есть планеты из воды, – признался Дима.

– И с такими названиями? – усмехнулась она.

– Да, – опустил голову Дима в попытке спрятать широкую улыбку.

– Теперь представь, – весело предложила она, – какого нам, когда из наших слов, вы составили свои, но так слова исковеркав, что любимая и любая, это ещё цветочки.

Дима прикинул, сколько слов из каких слов можно составить, посчитал факты: сколько ещё мог не заметить, разницу менталитетов и слов, и ужаснулся.

"А сколько ещё таких слов, действий и цветов существует?" – подумал он.

Они сидят у камина ещё недолгое время. Дима приносит чай, и Наташа легко и непринужденно объясняет правила чаепития в обществе покровителей территорий и их ближайших сородичей. Правила простые, и не такие, как у людей. Рассказ лёгкий, подкрепленный примерами. Разговор снимает напряжение. Уже ближе к рассвету они расходятся по комнатам. Наташа долго сидит на постели, Рыжий лежит у неё под боком. Она просматривает поля энергий, поигрываясь в некоторых местах. Поля вздыбливаются и оборачиваются, смотрят по сторонам – свет их взора освещает пространство – но она уже отходит в сторону и осматривает их со стороны. На полях следы энергий существ.

Поля осматриваются, и из них спешно выползают дуги. Дуги травмированы следами сильного, умного и опытного существа – это Наташа оценивает по ранам на дугах. Удары четкие, сильные и правильные. От дуг отпадают лепестки, стрекочущей огненными разрядами, энергии, и сворачиваясь, опадают на землю, накрывая небольшие области. Наташа просматривает энергию Знания, смотрит на места ран ранее, но мир чист. Тогда она ищет похожие удары, техники, похожий след. Но среди ранений энергии мира за всё время, доступное к просмотру, нет похожих ни по рисунку удара, ни технике его нанесения, а след растворился. Наташа поигрывает искрой собственной энергии на пальцах. Если поймать след, то можно его "допросить". Но если нет следа, то нет и энергии оппонента. Наташа наблюдает за энергией, легшей на землю. Аккуратно и мягко, как лист с дерева, и неотвратимо, как упавшая скала. Наташа долго наблюдает за энергией. Та начинает вгрызаться в мир, подобно поймавшему дичь хищному большому коту. Запускает зубы, играет челюстью и впивается в новое место, стискивая зубы до такого состояния, что ещё движение – и не только лопнет кожа, кусок мяса останется в зубах хищника.

Мир стонет и кричит. Из рваных ран энергия, подобно осыпающимся камням, сыпется на землю, разлетаясь разноцветными брызгами, кислотой прожигающих мир.

Рядом прокатилось рычание голодных голосов. В сторону израненной земли потянулись караваны, сливающийся в один. Отдельно дрогнула точка. Наташа приблизилась к нему, рассматривая сразу сотни полей, в том числе энергетику эмоций и движений. На точке зашевелились и начали двигать предмет, недвигаемый никогда.

Наташа поиграла пальцами.

"Хорошо сделали. Предмет и не двигают. Его энергию переплавляют, переносят предмет – ага, это камень – в место сбора, ставят, придают форму… Хотя нет, не придают форму. Пользуются камнем с расплавленной энергией, просто плавят ещё и работают в движении, когда энергии постоянно пылают, двигаясь именно в нужные точки, по нужным рисункам. И отвозят обратно, а там уже возвращают форму энергии. В итоге сам камень в окончательной форме энергии и магии всегда только стоит в одном месте.

;Старый приём, – одновременно говорят они с Рыжим.

;Военный приемчик-то, – говорит лис.

;Кто только его применил? Приём был распространенным. О нем знали разные стороны. Круг ограниченный, конечно: многим был недоступен этот прием, вдобавок там есть одна интересная деталька. Переплавление никогда не происходит без добавления энергии того, кто будет прокладывать дорогу. Там вертится такой узелок, что без одного единственного нельзя уже ни переплавить, ни остановить плавление, ни восстановить. Кто это из плавильщиков нельзя понять, не влезая в магию, а там, как правило, капканы магические, контроль от всех плавильщиков. Вообщем, кто-то серьезно здесь колдует", – Наташа выдыхает, её энергия с досадой фырчит. – "Вопрос только, почему именно в Европе?"

;Думаешь, не успеем?

;Да какое там. Нас на будущий месяц в Китай позовут. Беда у них там. Будем разгребать последствия – раньше не получится. Почему не знаю.

;И мы поедем?

;Да. А там ещё духов полно, и в каждом случае переговоры на три-восемь дней. А там, куда попросят, – Наташа гладит спину Рыжего.

;Ага, – кивает лис, и чешет за ухом. Глаза его сияют возбуждением. -;Прикинь, нас в город поднебесный забросит?

;Да, – многообещающе улыбается Наташа. Досада уступает место светлым и грустным воспоминаниям. – ;Надо бы побывать на наших местах. Хочу посмотреть, как там.

;Съездим, – клятвенно заверяет Рыжий. Разумеется, он не пустит её одну. Никогда и никуда. – ;Нельзя в одиночку по прошлому в нынешнем ходить.

;Не буду, – обещает она. – ;Раньше там были украшения на каждом доме. Их вешали на коньках крыш. Наши любили ими играть. Они отражали свет, и лёгкий звон шел от их соприкосновений. Я любила одну чайную. Там между украшениями подвесили чашу – небольшая пиала – куда всегда наливали воду, травяные чаи для птиц. Потом в такие пиалки отдельно начали насыпать жареные вкусности для птиц.

;Мы их найдем, – Рыжий прижимается головой к её боку. – ;Когда мы уезжаем?

;Теперь уже вижу, что как закончим. Думаю, они ещё неделю будут проверять здесь всё. Потом у нас отдых в неделю. Потом нас начнут кидать на опасные задания с целью посмотреть, как будем действовать.

;Ох, – одновременно вздыхают они, – уж эти проверяльщики.

;Поспи, – предлагает Рыжий.

;Нет, – Наташа моргает. – ;Нам ещё утром на охоту. Проще, вообще, не ложиться.

;Как обычно, по хвостам стучим?

;Да, – медленно моргает она ему в ответ и вместе они заканчивают: -; И по рогам, чтоб не му-учали, – изображают они коров и тихо смеются вместе.

За окном темнота, блестят звёзды. Они видят небо, как темноту, расчерченную бесчисленным множеством звёзд, настолько далёких, что это видят только они. Наташа видит энергии планет, спутников, светил, комет, поясов, блуждающих потоков камней и энергии звёзд, похожей на потоки воды и лавы.

Когда самые верхние облака начинают светлеть, они выходят из дома. Домовые и домовитые ждут в гостиной. Небольшие человечки в белых рубахах, старых и добротных меховых безрукавках и теплых брюках, заправленных в высокие сапоги. В руках они держат небольшие красные мешочки-катомки и лукошки, укрытые серой тканью с черными нитками-полосками. Наташа просит проводить их мимо постовых-людей. Будить дом сейчас, наводить на них беду. Двое домовят проводят их через главный вход, и ни один патрульный не замечает их. Наташа благодарно кивает и, присев на одно колено, отдает небольшой мешочек, после чего они с Рыжим стремительно уходят.

Проходят парк, достигают разрушенного забора.

За пределами территории три невысоких существа. Они сокрыты маревом и клубящимся вокруг них легким туманом.

Рыжий рычит, взмахнув хвостом, почти ударяя себя по бокам.

Наташа делает вспышку золотой энергии.

Туман мгновенно сгорает от этой энергии, марево распадается холодными искрами, оседая инеем на траве.

Существа – три ящерицы с длинными узкими пастями. Холками ящерицы выше полутора метров. Вдоль рта поднимаются чешуйки-зубья. От затылка по шее идут мягкие чешуйки-ловушки – стоит их тронуть, как рука провалиться в мягкое нутро, как в болото. Через такие чешуйки нельзя было обычным оружием ранить внутренности существ – лонзгов – и даже магия нужна была сильная, простое магическое существо могло не справиться. Когти на лапах покрыты тяжёлыми большими чешуйками обжигающими противника при соприкосновении. Хребет скрыт рядом тонких иголок.

Лонзги, выстрелившие язычками в воздух, приняли человеческий облик. Чешуя покрылась бледной прозрачной кожей, черные глаза закрылись серо-зеленым цветом, чуть спутавшиеся волосы бледно-золотистого цвета укрыли ключицы, фигура становится девичьей.

Лонзги растягивают рты в улыбке и раскрывают пасти, чтобы закричать.

Рыжий и Наташа бьют первыми, огненно-золотой волной магии, выжигая всё, метя противников собственной яростью и ненавистью.

Лонзги визжат уже в посмертии.

Наташа и Рыжий пересекают разрушенный забор, ступая на их земли, и направляются в лес.

Тревожный короткий визг разносится по лесу, предупреждая об опасности остальных лонзгов. Рыжий прыгает вперёд. Разрывая острыми зубами шеи противников на глазах у их родичей, он бьёт огнем наотмашь. Огненная волна с коротким, играющим искрами, хвостом ударяется в противника и разлетается огненными лепестками, размером с половину головы лонзга. Рыжий метается от противника к противнику, разрывая шеи, ломая кости лап, обжигая глаза огнем, пробивая позвонки иглами, вылетающих с хвоста.

Наташа выжигает магию противников, уничтожает мысли, ломает сознания. Один из лонзгов бросается к ней с бока, второй кидается прямо в лицо. Наташа приседает в развороте, Рыжий в прыжке бьёт "бокового" лапами в грудь, проламывая грудину, огонь Рыжего укрывает Наташу со спины. Второй, приземляясь на мокрую землю, вцепляется когтями в дерево у самых корней. Юлой развернувшийся Рыжий, огнем обнимает воздух вокруг себя, одновременно бросая своего противника в сторону второго. Лонзг прыгает вперёд, дальше в лес, чтобы развернуться там и снова броситься в атаку. В этот момент снаряд-лонзг накрывает его, огонь с воздуха бросается на подбитых лонзгов и группу поодаль.

Рыжий обходит ещё одну группу лонзгов со спины, Наташа встаёт к ним лицом. Оставшиеся лонзги с толстой броней разбросаны в лесу. Наташа и Рыжий одновременно направляют друг к другу волны. Огненная волна и разрастающийся звёздами золотой туман встречаются и беспрепятственно проходят друг по другу, не задевая друг друга, взаимоусиливая, обходя обоих атаковавших. Финальным аккордом волны превращаются в яркую золотую вспышку, оставляя после себя зелёный лес, трупов лонзгов и пепел от сожженных противников.

Наташа и Рыжий уходят дальше в лес. Находят гнездовье в пещере, заполненной плесенью и мохом. Рыжий с удовольствием выдыхает огонь в пещеру. После они находят пещеру взрослых. Там один тяжело раненный лонзг. Рыжий огнем ударяет в его позвоночник. Наташа после выжигания энергии в обоих пещерах лечит энергию мира, отправляя предупреждение всем идущим к ним, и задумчиво осматривает побоище с высоты склона небольшого каменистого холма.

;Вопрос, и как теперь это все тащить к русалкам? – будто риторически спрашивает она.

;Молодняк людской запряжём. Чтоб без дела не сидели, – весело фырчит Рыжий и поводит головой в сторону. В лесу, вправо от дома из норы вылезает двое лонзгов. Они ждали в засаде, и сейчас готовятся напасть на дом.

Она успевает заметить домовых идущих по парку аккуратной группой, Рыжий их также засекает. Затем домовые оказываются рядом с "полем битвы". Предупреждают с поклоном о своем приходе ментальным сообщением, кладут вещи на землю, создавая почти идеальный круг, и достают из котомок топоры.

Наташа и Рыжий направляются по лесу к ним, чтобы подстраховать, оставаясь в стороне. Лонзги выстреливают язычками в воздух и облизываются.

И тут же с воплем в огромном прыжке домовой, замахиваясь топором над головой, прыгает на лонзга. Приземлившись на спину онному он бьёт по чешуйкам-капканам и иглам. Лонзг хватает его за одежду и мотает головой. С диким воплем индейца из мультика трое домовитых прыгают на него. Домовой освобождается из разжавшейся в шоке пасти, отряхивается. Порванная одежда старой шелухой слетает с него, исчезая в воздухе. Новая одежда сплетается из сотен разноцветных, в тон его одежды, нитей. Домовой поднимает топорик над головой и, с воплем размахивая им, кидается под лапы лонзгу. Второй лонзг обходит драку и приблежается к котомкам, в центре которых сидит домовиха и сосредоточенно что-то шьёт. Лонзг бросается к домовихе. Та наотмашь бьёт котомкой по его морде. Лонзг улетает в соседнюю сосну. Домовиха поднимается с котомки, поигрывает котомкой в руке. Лонзг от такого оскорбления шипит и бросается вновь. Домовиха подпрыгивает и бьёт лонзга по морде веником. Артефакт, играющий искрами и магией русалок и домовых, тяжело бьёт лонзгов сверху вниз, и тот падает рядом с кругом котомок. Правда, тут же поднимается и бросается в атаку снова. Домовиха бьёт его по морде снова. Голова лонзга разворачивается в сторону и тут же направляется к домовихе, обнажая острые зубы. Рыжий бьёт его огнем в бок. Наташа изрезает сознание первого лонзга, домовята спрыгивают, и лис добивает его огнем. Лонзги осыпаются пеплом.

Наташа чешет Рыжего и вместе они идут к домовым.

– Мы решили вам помочь. Не серчайте, что помешали, – говорит старший домовой.

– Не серчаем. Вы верно все сделали. Да и сказки сказывать будете малышам и родам.

Домовята смущаются. Сказ сказывать – ответственное дело, а когда есть, что самим рассказать, то тем более красиво, и гордиться есть чем.

Наташа и Рыжий возвращаются в поместье.

Утро для поместья начинается весело. Сперва будят Дмитрия и Вадима. Второй, услышав, что подопечные ходили без него драться, возмущается так, что слышит весь этаж:

– Морды бить и без меня!?

Наташа и Рыжий спешно выходят из его комнаты.

– Мы к Николаю. Будить, – коротко говорит она на выходе.

– Ага, – кивает он ей. – Идите. Но учти, самоубийцы в Рай не попадают! – кричит он вслед, запоздало думая, не зря ли он про Рай сказал. Быстро одевшись, Вадим заходит к Николаю. Тот одевает свитер, когда он заходит, и тихим голосом ругается на обоих подопечных.

– Вы могли нас предупредить?

– Нет.

– Постовых?

– Нет.

– Как вышли?

– С домовой помощью, – пожимает Наташа плечами.

Вадим коротко кашляет, скрывая смех – кто не знает, подумает, что это шутка.

– Это как? – упавшим голосом спрашивает Николай.

– Домовые дома, – разделяя слова, говорит Наташа, смотря в глаза Николая. – Это их территория, их дом и земля. Они могут провести мимо тех, кто в доме жильцом не является.

– Ясно, – тихо отвечает Николай, кивая.

Проверяет часы на запястье, по ходу забирает куртку со стула, галантно уступая дорогу подопечной. В коридоре первого этажа он просит:

– Можешь нас также провести?

– Сейчас узнаем, – Наташа делает шаг назад, проходит мимо него со спины к банкетке, около которой стоит домовиха. Тихо поговорив, они вдвоем идут к прихожей. Там домовиха даёт указание двум домовятам помладше – её сыновьям – чтобы провели до леса мимо охраны и, если потребуется, обратно. Они кивают. Один становится во главе колонны, второй идёт замыкающим.

Дмитрий, уже собранный, с сумкой на плече, ждёт у дверей. Наташа и Рыжий идут прямо за домовенком, Николай не отстаёт, Дмитрий идёт тщательно смотря под ноги – в рассветной мгле можно запросто наступить на мокрую землю или камень и поломать ноги, или просто выдать себя. Учитывая, какие монстры бродят здесь, оба варианта – предложение отобедать для голодного монстра. Конечно, сейчас монстров здесь нет, но они могут появится, и получить травму по глупости не хочется.

Они доходят до места сражения. Наташа показывает оба обиталища лонзгов, после чего даёт распоряжения:

– Нужно оттащить их русалкам. Они разберутся с трупами. Можете себе какой-нибудь попросить. Но он скоро начнет таять и превращаться в воду с магическими свойствами кислоты, так что такое себе удовольствие.

– Объясни ещё, что это, – саркастически говорит Вадим и присаживается рядом с одним из трупов.

– Это, когда вода выжигает энергию и поля, как кислота, – объясняет Наташа. Вадим подходит ближе. Николай заинтересовано смотрит на неё. – Русалки нейтрализуют это. Как – никому не говорят. Потом они делают из чешуи камни для уничтожения грязи в воде.

– Нам это поможет или навредит? – спрашивает Николай совета.

– Поможет. Вода станет чище, придут многие духи, но в чистой воде русалкам проще не только выращивать питание и делать лекарства, но и обороняться.

– А если против нас обороняться будут? – уточняет Вадим.

– Нет, если ты о нападении или даже попрании интересов друг друга. Они заключили с нами мир. Это значит, что мы будем взаимодействовать. Законы строгие.

– Это хорошо, – спокойно выдыхает Вадим.

"Будь спокойным" , – думает Наташа. – "Но не будешь соблюдать – разорвем."

Рыжий по их связи отзывается согласным рычанием.