Читать книгу Нарцисс всемогущий - - Страница 6

03 сентября 2021

– Можно щенка много раз тыкать в дерьмо, чтобы он понял, что гадить в квартире нельзя. Можно человек бить, чтобы он понял, что так поступать нельзя. Но человек на то и человек, что может и без этого тыканья в дерьмо понять, может обойтись и без шлепков и ударов судьбы. Даже распятия можно было избежать, если бы человек был на это способен, не нужна была бы жертва и постоянные отсылки к этому страшному страданию. А так у нас душа начинает просыпаться, когда мы сталкиваемся с болью чужой или собственной. Но ведь можно быть достаточно человечным, чтобы получать уроки более экологичным способом, и здесь нет противоречия.

Мы сидели с Х. в уличной кофейне в парке и философствовали в ожидании кофе и десерта.

– Я имею в виду, что эта жертва не была необходимой, она стала такой в предложенных обстоятельствах. Люди не справились. Можно было по этому сценарию пойти, а можно было по-другому. Есть предопределенность в основных поворотах, но развилки, где все можно изменить существуют. То есть, нет стопроцентной определенности. Как многие считают, что все прописано как в книге. Там прописаны определенные линии сюжета, но как будет главный герой действовать там не прописано до конца.

– Так если он Господь, если он все знал заранее, почему он не сказал по-другому? Почему он даёт шанс? Почему он не сказал им: «Вы видели, как я превращал воду в вино, вы видели все мои деяния и знаете что я Бог. Теперь решайте жить мне или умереть», – уже второй раз одно и то же спросил Х.

– Вот о том и речь идет. Об инфантилизме. О том, что кто-то должен прийти и сказать, что вот так хорошо, а так плохо: «Петя, на рассвете ты трижды от меня отречешься. Задумайся над этим, Петя. Так поступать нехорошо!» Это была бы совсем другая история не про движение души и путь сердца. Это не было бы пробуждением, поступком взрослого человека. Если бы он заранее им сказал, что ну не надо так делать, это нехорошо. Давайте всё пройдет мирно, никого распинать не будут, никто при этом не окажется предателем и все будет хорошо. Цель должна была быть достигнута теми или иными средствами. Спасение души. Если человек спасается без жертвы Христа – замечательно. Если же он не в состоянии, настолько инфантилен, настолько жесток, настолько не пробужден, что без жертвы не может обойтись, значит, тогда была необходима жертва. Он бы им не пророчил накануне предстоящие события, если бы не предоставлял им шанс поступить по-другому, давал возможность задуматься и не назвал ни одного имени.

– Все равно, я не могу этого понять.

– Свобода – наивысшая ценность. Это очень сложно понять.

Ещё раз. Ты ждёшь подсказку и чужое решение. Не конкретно ты, Человек вообще. Быть свободным – это самостоятельно принимать решения и нести ответственность за свои поступки. Быть свободным – это быть взрослым.

Ребенок не может принимать взрослые решения. Иисус не требует от детей, от своих учеников, взрослых решений. Он терпеливо ждет, – подытоживаю я, а Х. в недоумении берет долгую паузу.

– Ладно, давай с небес на землю. Что делаешь? Что читаешь, смотришь? Кого целуешь сегодня? В общем, какие новости? Как там твой заброшенный проект поживает?

– Не заброшенный, а развивающийся, – подняв указательный палец вверх, ответил Х. – Мне твой совет нужен. Я продолжаю хотеть других женщин, хотя у меня сейчас к Бе. всё на максимуме эмоции и чувств. Я ничего с собой поделать не могу, и мне все время кажется, что есть кто-то лучше. И вокруг эти девочки порхают в своих юбочках, маечках, платьицах.

– Напоминаешь женщину с лишним весом в кондитерской. Которая понимает, что ей нельзя есть столько пирожных, но таак хочется. Что ей делать? Чтобы ты ей посоветовал? – Я застыл на мгновенье в ожидании, что Х. построит логическую цепочку и сам даст ответ на свой вопрос. Напрасно.

– Этот ответ меня не устраивает. Это каждый может, это слишком просто, – раздраженно ответил Х.

– Что? Перестать обжираться сладким? Нет, – устало вздохнул я.

– Механизм тот же самый. И не надо считать себя таким сложным.

Это, кстати, перекликается с твоим вопросом о Христе.

Инфантильность…Все ответы простые. Но люди ищут сложные, чтобы ничего не менять и ничего не делать. Перемены требуют усилий, действий и ответственности.

– Причем здесь все это? Ты можешь нормально объяснить? Свяжи несколько слов в одно простое предложение, без вот этих коанов твоих, – Х. с тоской посмотрел в сторону барной стойки. Нашего официанта нигде не было видно.

– Могу. В грязной воде лучше не купаться. Так понятно?

Появился наш официант, но без кофе, а с зажигалкой. Он торжественно зажёг свечку на нашем столике и молча удалился.

– Боже, какая романтика, – сквозь зубы процедил Х. и забарабанил пальцами по столу. – Чёрт возьми, когда он уже принесет наш кофе?!

Не в силах простить нерасторопного официанта, Х. решил обсудить его всёпрощающую даму сердца.

– А если она все прощает, значит, не воспринимает всерьез?

– Ты о себе сейчас спрашиваешь?

– В целом, – Х. обрисовал руками в воздухе, как выглядит его целое. По размерам его целое напоминало баскетбольный мяч.

– Здесь, как минимум, три варианта.

– Какие?

– Не ценит себя, очень любит тебя, может она высокоразвитая духовная личность. Или. Просто, правда, не воспринимает тебя всерьез.

– Хороший ответ, золотая середина прямо.

– Да, зови меня так.

Я взглянул на нарочито растрепанную прическу Х. и спросил, – А ты не можешь не изменять?

– Нет, не могу. Это моя природа. Глупо обвинять берёзу в том, что она берёза, шкаф, в том, что он шкаф. Таким меня задумал создатель, и я не хочу думать почему. Ясно одно. Больше я не могу быть никем. Только прелюбодеем.

– Я в восхищении от этой сентенции… На чём, вернее на ком ты прокололся в этот раз?

– Случайно зашел в бар после работы, и там была она, такая «папина дочка». Демон с лицом ангела. На бабле, розовых маслах, пеньюарах… и все тому подобное. Такое знаешь… стойкое ощущение попыток показать себя единственной и неповторимой. Я даже не помню, что она в Питере забыла, на неделю приезжала. Закрутилось у нас, завертелось все быстро, потом она уехала и я, вроде, поуспокоился немного. И вот она опять приезжает через два дня. А, главное, у нас с Бе. сейчас все просто идеально. Не знаю, что делать теперь. Совсем запутался я в бабах этих. Как люди умудряются всю жизнь прожить с одной женщиной, ума не приложу?

– Кстати, почему твоя не хочет с тобой общаться? – Мы плавно перетекли в мою историю.

– Она закрылась, – я посмотрел в сторону. Недалеко он нас возле фонтана, мим, вымазанный белой краской, развлекал маленького мальчика, подошедшего близко к нему. Руки мальчика были сомкнуты за спиной, но лицо при этом выражало полный восторг. Остальные зрители наблюдали чуть поодаль.

– А что случилось? Измеена? – спросил Х. нарочно растянув и усилив «е». Видимо, чтобы подразнить меня.

– Нет. Долго объяснять… Нес чушь всякую постоянно, не ценил, скупился на эмоции, не дарил подарки.

– Знаешь, мне кажется, если у женщины чувства, она будет тянуться, а не закрываться.

– Если ей сделать больно, она закроется. Если это, конечно, нормальная женщина со здоровой психикой.

– Ты хоть пытался поговорить с ней, объяснить?

– Женщинам сложно что-то объяснять. Это бесполезно. С ними нужно действовать.

– А ты готов действовать?

– Нет.

– Почему?

– Потому, что она не готова.

– Это как?

– Ну, понимаешь, у нее были сделаны ошибочные, на мой взгляд, выводы о моем поведении, которых она и сейчас придерживается.

– Ясно. Не доверяет тебе, короче.

В этот момент нашего разговора я отчётливо осознал, какой же я мудак. Я же всерьез сам верил в этот бред, что это она не готова поверить. Во что? В то, что я способен на поступки, научился ценить ее и перестал жадничать? Я же сам в это не верю.

– Знаешь, я подумал сейчас, что вру себе. Возможно, меня устраивает именно эта драма. Вот эта вся история: Дон Кихот и Дульсинея, это натяжение бесконечное. И я никаких движений и не буду делать никогда. Уже прошел месяц. Я как хотел необременительных отношений и редких встреч, без погружения в быт, так и хочу сейчас. – Я прервался. Мы с Х. минут пять наблюдали как мальчик в бумажной короне из «Бургер-Кинг» отрывисто визжит и куда-то тычет пальцем. Рядом стоит румяная мама в джинсовой панаме и пухлощекий папа, гружённый пакетами с едой. Они по очереди спрашивают мальчика: «Машинки? Колесо обозрения? Мороженое? Ну, скажи же, скажи, что же ты хочешь?». Вот так полюбит потом кто-нибудь такого в бумажной короне и давай ему: «Ну скажи же, скажи, чего же ты хочешь? Ничего он не хочет. Это просто крутится колесо Оборзения. К счастью, мальчик не стоял на месте. Шумное семейство исчезло также внезапно, как и появилось.

– М-да, уж…Дети – это, кажется, не моё… Так вот, – вернулся я к теме нашего разговора, – я как хотел легкости в отношениях, так и хочу. А она как хотела совершенно другого, так и хочет сейчас.

Мимо нас прошли две очень красивые девушки. Я напрягся, понимая, что Х. сразу начнет клеиться к ним, если вдруг обнаружит их присутствие. Но Х. сидел спиной к ним, погруженный в свои думы, вполуха слушая меня. Я облегченно вздохнул и продолжил.

– При этом социум мне не очень интересен. А она очень активная, ты же видел. Настолько, что я иногда устаю от ее желаний постоянно быть в движении. Хотя это замечательно и она мне именно этим и нравится. Ну не только этим……понимаешь, ничего не изменилось спустя этот месяц, – повторил я, кажется, уже в третий раз. – Я знаю, как она хотела, чтобы я поступил и как бы отреагировала.

Я так много наговорил, что уже сам запутался в собственном словоблудии.

– В общем, это зависшая ситуация, я сам держу ее в подвешенном состоянии и я не знаю, как из нее выйти. Мне нужно либо совершить какое-то действие в отношении ее, либо реально поставить точку. Иначе это превращается в бесконечное существование в какой-то иллюзии.

– У меня вообще нет иллюзий. Я всегда смотрю правде в глаза, – торжественно, как на пионерской линейке, сказал X.

– Я же не про тебя, а про себя. Вот я вру себе.

– Просто итог, чего ты хочешь, твоя цель? Ты как паук сидишь и ждёшь в уголке. Плети хотя бы паутину. Мани её, а если просто так пустить по течению, мне кажется, я не знаю, ну надо что-то делать. Иначе тухнет огонёк.

– А как мне манить ее? Я вижу, что она ранена. При этом все еще испытывает какие-то эмоции ко мне и ей это не нравится, она хочет от них избавиться. Потому что я ей не нравлюсь, и она считает меня ну, как ты сказал, несерьезным человеком… Я не знаю, действительно ли я такой или это только образ. Тем более я сам культивировал эту историю о своей нереальной востребованности. С моей стороны это была как бы игра, флирт…

Девушки за столиком напротив поглядывали на нас с интересом. Бедный-бедный Х. Он даже не подозревает, что сидит сейчас спиной к очередному сокровищу.

– Но я так понимаю, что она всерьез думает, что я легко и много вступаю в какие-то сексуальные отношения… хотя это не так, совсем не так. Она хотела бы, чтобы я приехал спонтанно и обивал пороги. Вел себя активно и я, может быть, и сделал бы это сейчас. Но просто предвижу комичность всей этой ситуации… И потом, если уж приезжать к ней, то по-королевски, а не с букетиком из пяти роз.

– Что побеждает в итоге, здравый смысл или чувства? – как психолог с большим стажем спросил Х.

– Побеждает здравый смысл, потом чувства… Утром ум, вечером чувства… Потом вроде отпустило… И опять по кругу.

– У меня так же. В этом я тебя абсолютно понимаю, – говоря это, Х. утвердительно кивал головой сам себе.

– Ну, все эти метания опять выходят в конечную точку. Я если и изменился, то не кардинально. Может я что-то осознал, и могу какие-то вещи исправить, может, даже буду делать по-другому. Она, думаю, тоже не особо изменилась в своих желаниях и виденьях как должно быть. В итоге, да, хочется, да тянет. Но пока нет перемен внутри глобальных ни у меня, ни у нее – итог известен. Я думаю так, скорее всего. Все прагматично…

– Наверное, беда в том, что тебе важна сама конечная цель. Важен результат. Важно выйти из всего этого победителем, но помусолив, что да как, понимаешь, что победителем выйти ой как сложно. Будет, в лучшем случае, ничья. От того и нет действий. Это глупо.

– Да. В том то и дело, что я на десять ходов вперёд считаю.

– В любом случае не увлекайся одним планом, учитывай обстоятельства и потихоньку что-то делай. Тут как в шахматах.

Настолько увлекаешься своей гениальной идей мата, что не замечаешь, как противник ставит мат тебе. Иногда лучше не думать, пускаться в плавание и будь что будет.

– Я всегда думаю о том, что будет.

– Предложи ей встретится.

– Это не сработает. Она не будет со мной встречаться. Из чувства самосохранения и из гордости.

– Ты подсознательно настраиваешь себя на фиаско, а ведь знаешь что мысли мотивированы.

– Материальны…

– Да какая к черту разница! Ты слишком много думаешь, размышляешь, умничаешь!

– Я слишком хорошо все понимаю.

– Не думай за неё. Предложи.

– …

– Я вот знаю, что встреча будет незабываемой, ваши отношения сдвинуться с мертвой точки, и все получится.

– Не знаю, цветы мои она выкинула.

– Попробуй что-нибудь другое. Книгу ей отправь в подарок, со смыслом, намеком. Книгу не выкинет. Например, «Скажи мне, что ты меня любишь», любовные письма Ремарка к Дитрих. Как по мне там всё красиво, конечно, но ужасно нудно и слащаво. Ей должно понравиться. Моя вот в восторге от этой книги.

Я вспомнил книгу, подаренную N., известным всей стране телеведущем В. И. и поежился. Кулинар начал ухаживать за N. сразу после кулинарного шоу, в котором она участвовала. N. же утверждала, что это «обычная вежливость».

– Ну да, книгу не выкинет.…Наверное.

– Каких изменений ты ждёшь с её стороны?

– В принятии меня. Чтобы она не пыталась вывести любым путем на свои рельсы. – Официант, которого мы уже и не ждали, наслаждаясь общением и уютной атмосферой, принес мой капучино и раф с ореховым сиропом для Х. – Смотри, мне на капуче нарисовали ж…, похоже запланировано было сердце, но Вселенная все расставила по местам.

– Вселенной на тебя наплевать. Не забивай себе голову. Это ты сам рисуешь в своей голове ж… вместо сердца и мешаешь себе быть счастливым. Хотя, если человеку нравится быть несчастным, его невозможно остановить или переубедить.

Х. что-то говорил еще жутко мотивационное, а я погрузился в воспоминание трех недельной давности, в котором Х. и его девушка Бе. принимали непосредственное участие.

27 августа 2021

В ту злосчастную пятницу я поехал в «Икею» и купил новое постельное белье, мягкий коврик в ванную, большое махровое полотенце для тебя, пушистые тапочки, гирлянду из больших лампочек, вешалки для твоих платьев и орхидею «Ванда» в стеклянном бокале. Я планировал предложить тебе снова переехать ко мне. В те дни, ты была еще милосердна ко мне. Нам удалось примириться после прошлой ссоры, и мы продержались целых четыре месяца, почти до конца лета. Мы с тобой начали снова встречаться, но не съезжались вместе. Лед был тонок и я чувствовал, что временами ты отдаляешься от меня. Тогда я еще не знал о существовании кулинара В. И. и его ухаживаниях.

Ты ждала меня у себя вечером на ужин, но ко мне, как всегда внезапно, приехал пьяный Х. С собой у него была бутылка водки и история о драматическом расставании. Х. театрально пытался вывалиться в балконное окно, несколько раз падал под стол и звонил своей девушке по старому неработающему настенному телефону. В итоге мне пришлось засунуть его отмокать в ванную. Отправить его домой в таком состоянии я не мог, но и оставить одного не представлялось возможным. Х. абсолютно вымотал меня. Я набрал его девушку и предложил воссоединиться им немедля. Она спросила меня: «Как ты справляешься с ним? И я ответил: «А кто тебе сказал, что я справляюсь?»

Потом я набрал N., понимая, что скандал неизбежен. В моем телефоне было три пропущенных звонка и куча сообщений от нее.

– Я постоянно что-то пытаюсь из себя выжимать…Так трудно было самому написать или позвонить, без моих подстегиваний? Тебе совсем наплевать на меня?

– Я просто очень устал…Х. совсем измотал меня. Ты же знаешь какой он, когда пьяный.

– Зайти на тридцать секунд, чтобы что-то написать может даже самый измотанный и уставший человек в мире.

В трубке было слышно, как N. колет лёд ножом и как звенят кусочки льда, ударяясь об стенки бокала.

– Ты опять там колешь лёд, как Шерон Стоун?

– Да, Я колю лёд острым ножом. Люблю неровные края. Всегда любила. Но тебе уже не суждено это увидеть.

– Отчего ли?

– Оттого ли!.. Потому что ты все время врешь!

– Ну это форс-мажор, понимаешь?

– А у тебя все время форс-мажор!

Из ванной периодически доносилось: «Иий», вздох и протяжное «Ааа». Пьяный X. пытался протрезветь в ванне с холодной водой уже несколько часов, но пока без особых результатов.

– Я приеду чуть позже, – сказал я, зачем-то прикрывая трубку рукой, как будто наш разговор мог помешать кому-то.

– Не надо. Можешь не приезжать! Зазвонил домофон. Это примчала девушка X., чтобы забрать его домой.

– К тебе кто-то пришел?!

– Это не ко мне… Это к X.

– Ой, фсе!

Я не спорил. Ведь губы N. пахли малиной, когда я целовал ее. А маленькая яремная венка тепло пульсировала над ключицей, когда я прикасался к ней пальцами своих огромных, в сравнении с её изящной шеей, рук. И я готов был сам поверить во что угодно. Лишь бы иметь возможность ловить своими губами ее губы и слушать, как стучит кровь в ее венах.

N. бросила трубку. Я не стал перезванивать. Я очень устал и чувствовал себя опустошенным. Я не знал, что сказать N. Мой бумажный кораблик не выдерживал шторма ее эмоций и медленно шёл ко дну.

Мне за недолгое время нашей близости удалось узнать несколько убийственных настроений N., сводящих меня с ума.

Первое, это N. – морализатор и светоч нравственности. Непреклонная и холодная, как лунный пейзаж. Костюм этого образа состоял из трусов в стиле «Бриджит Джонс», домашних тапочек с пушистым помпоном и розового халатика. Обязательно надутые губы, безупречный маникюр и взгляд, полный разочарования. Во мне.

Второе настроение N. – огненная горгулья, способная сжечь все корабли мира одним своим взглядом. В этом образе было много черной кожи, латекса и немного гладкого атласа и кружева. В одной руке плеть, в другой руке я. И, наконец, N. – котенок, ласковый и беззащитный в своей полной открытости. Здесь N. представала передо мной абсолютно обнаженной. Секретное оружие этого настроения-слезы и дрогнувший голос.

В ней поразительно сочетались внутренняя сила и нежность. Как-будто солнце и луна стали одним целым, объединив противоположные качества.

Новая девушка X., напротив, обладала ярко выраженным знаком «плюс». Она занимала ответственную должность и очень прилично зарабатывала. При этом возилась с X. как с малым ребенком. Выполняла все его прихоти, давала ему деньги на какие-то убыточные проекты. В общем, строго следовала закону Святого Гарфилда: «Кормить, любить и никогда не покидать»! Девушка X. приехала с набором юной медсестры.

– Где это тело космическое? – спросила она. Я молча указал рукой на дверь ванной. Девушка Х. решительно шагнула в дверной проем. В скором времени я имел счастье снова лицезреть прямоходящего друга. Сейчас X. внешне очень напоминал Homo erectus, ископаемый вид людей, который рассматривают как непосредственного предка современного человека.

Учёные не исключают, что у некоторых представителей данного вида существовал протоязык для общения. Возможно, X. общался этим вечером именно на нем.

К моменту, когда эта милая пара покинула мое жилище, я задолжал N. уже три часа от обещанного времени нашей встречи.

Я написал ей сообщение: «Ты где?». Она ответила, что в клубе. На мой вопрос, в каком именно – ответила в своем репертуаре: «А вот возьми и найди!».

N. скинула фото с бокалом в руке, на фоне пошлого интерьера в восточном стиле. Мои поиски не увенчались успехом. Я кружил кругами, как акула в аквариуме. Когда N. сдалась и написала мне, где она находится – я был уже дико зол на нее. Я приехал в этот клуб, где мы, молча, просидели около часа за столиком среди танцующей под грохот музыки толпы, потом также, молча, вышли и доехали в такси до ее дома. Начался сильный дождь. Как только машина уехала, N. прорвало.

– У меня столько злости и обиды на тебя за то, что ты все время бросаешь меня. За то, что я не смысл жизни для тебя. За то, что ты не обожаешь меня! За то, что ты не умеешь любить меня так, чтобы я была счастлива. И если тебе хочется сейчас убежать, беги! Ты и так убегаешь всегда!

Дождь усилился. Добавился ветер. Ее мокрые волосы слиплись, платье слилось с телом. Она размахнулась, чтобы влепить мне пощечину, и я не стал перехватывать руку, позволив ей сделать это.

Слезы N. действовали на меня как звук пожарной сигнализации. Я не мог это выносить. Не дослушав до конца все обвинения, мягко втолкнул плачущую N. в открывшуюся кем-то дверь подъезда ее дома. В квартире снял ее мокрое, прилипшее к телу, платье уже под горячим душем и оставил ее там ненадолго, чтобы сделать чай.

Я аккуратно переложил ступни N. в смешных вязаных носках на свои колени. Накрыл их пледом и начал нежно разминать каждый пальчик.

N. успокоилась. Её красный от слез нос торжественно торчал из-под белого махрового полотенца, которым были укутаны ее волосы.

Я поцеловал ее холодные гладкие коленки и продолжил двигаться губами по внутренней поверхности бедра.

– Ты меня любишь? – N. задала вопрос, вводящий меня в панику и зовущий к мгновенному бегству.

– Только тебя. Всегда, – ответил я немедленно и запустил наши качели вверх, уже зная, что они неизбежно упадут вниз.

Ровно через месяц N. окончательно бросила меня.