Читать книгу Патриция. Сердце не камень - - Страница 3

Крепко сжав в руках один единственный саквояж, захлебываясь от слез и рыданий, гонимая страхом и позором, Патриция бежала через огромный луг. Она много раз оборачивалась и напряжённо всматривалась в даль, боясь заметить хоть одну движущуюся точку. Дом Фишеров уже скрылся за горизонтом, но это нисколько не успокаивало ее, а наоборот, заставляло даже через давящую боль в груди и нехватку воздуха продолжать бежать. Бежать со всех ног. Бежать словно от этого зависела ее жизнь. Бежать! Бежать! Бежать!

Из-за страха, что ее отсутствие уже обнаружили и кто-то отправился на ее поиски, саднящая боль внизу живота только усиливалась. Патриция хотела избавиться от этой боли, которая служила доказательством ее падения, но та продолжала жестоко напоминать ей о случившемся.

Разве могла она знать, что закрытая дверь не защитит ее от коварного посетителя?! И дело было не в запасном ключе. Он даже не понадобился. Мужчина вошёл в комнату через потайную дверь, о которой она и не догадывалась. Патриция спала и узнала о присутствии в комнате чужого человека, лишь когда на ее рот легла его рука, а тело придавило чем-то тяжёлым, а потом последовала резкая боль. Страшная, позорная боль. В темноте она даже толком не видела его лица, но слышала как он стонал. Отрывисто, тяжело, противно. По ее щекам потекли слезы, но она не пыталась закричать или вырваться. В этом уже не было никакого смысла. Он успел сотворить с ней страшное.

Когда насильник отстранился, то не произнес ни слова и быстро натянув приспущенные брюки, вышел через ту самую дверь, о существовании которой она узнала только сейчас. Всё, что Патриция успела заметить, так это приземистую фигуру немолодого мужчины.

От только что испытанного ужаса, Патриция села и поджав под себя ноги, крепко-крепко обняла колени. Слезы беззвучно катились по щекам. И хотя всё произошло быстро, но она до сих пор ощущала тяжесть чужого тела. Тот, кто воспользовался ею, лишил ее не только невинности, но и возможности сопротивляться. Она никоим образом не могла защитить себя. Ей даже некого было обвинить, так как не знала, кто это сделал. Да и стоило ли во всеуслышание заявлять о своем падении? В таком случае ее имя покроется позором. Нет, лучше молчать. Так у нее хотя бы сохранялся шанс в глазах окружающих остаться чистой и непорочной.

Изливая свое горе в подушку, Патриция не слышала, как потайная дверь вновь отворилась и в комнату вошла другая фигура. В отличии от первой, та была высокой и худой. Лишь каким-то внутренним чутьём Патриция поняла, что находится не одна. Это заставило ее подскочить на кровати, но в ту же секунду жилистые руки успели ухватить ее за ноги и вновь опрокинуть на постель. Теперь она сопротивлялась. Ее ногти оставляли следы на его шее и лице. Она кусала его, пинала, но все усилия оказались тщетными. Как и первый посетитель, этот хоть и не без усилий, но всё же одолел ее и сделал с ней что хотел.

Патриция прекрасно видела, кто это был. Мистер Фишер не только отдал ее гостю, но и сам воспользовался ею.

Перед тем как уйти, он с пренебрежением бросил:

– Не в твоих интересах рассказывать, что здесь случилось. От этого пострадаешь только ты, – а потом презрительно усмехнулся и покинул комнату.

Как только он ушел, Патриция тут же бросилась к шкафу и достав из него дорожную сумку, принялась кидать в нее свои вещи. Она надела платье, которое застегивалось впереди и не требовало помощи служанки. Она оставляла здесь почти весь гардероб, взяв с собой лишь пару сорочек, панталоны, немногочисленные драгоценности и щётку для волос. Ей пришлось покидать комнату через окно. Связав между собой простыни, она спустилась по ним со второго этажа и со всех ног бросилась бежать прочь от проклятого дома.

Сначала она бежала не разбирая дороги. Всё, что ей хотелось, так это оказаться как можно дальше от страшного места. Места, где всего за одну ночь ее лишили самого ценного и сделали грязной. Позже Патриция поняла, что ей нужно найти постоялый двор или гостиницу. Там она уже сможет привести себя в порядок и сесть на почтовую карету. Несмотря на весь произошедший с ней ужас, она надеялась скрыть случившееся от родителей и окружающих. Вряд ли Фишеры кому-нибудь расскажут, чем занимаются в своем доме. Нужно было лишь придумать причину, почему она вернулась домой без предупреждения и раньше намеченного срока. Самое простое было сослаться на ссору с Фанни. Она скажет, что они так сильно разругались, что она не могла больше оставаться у нее в гостях и в спешке собрав лишь всё самое необходимое, сразу уехала.

Да, родители будут ругать ее за путешествие одной без сопровождения, но лучше пусть ее стыдят за это, чем осуждают как падшую женщину. Она не переживет, если кто-нибудь когда-нибудь узнает о том, что ей воспользовались сразу двое мужчин. Патриции хотелось отомстить им, сделать так же больно, как сейчас было больно ей. Хотелось разорвать их на куски, унизить, растоптать, уничтожить, но она была полностью бессильна. Она ничего не могла им сделать. Ничего! И если Фишера она видела, то вот другого не смогла бы узнать, даже окажись с ним лицом к лицу. От отчаяния Патриция громко закричала. Она кричала так сильно, что вскоре охрипла. Не в силах справиться с охватившим чувством омерзения к себе и всему миру, она рухнула на землю и забилась в истерике. В душе словно что-то надломилось. Ей не хотелось жить. Не хотелось чувствовать. Не хотелось дышать. Всё вокруг вдруг окрасилось в темный цвет. Трава больше не была зелёной, небо синим, а солнце ярким. Они стали черными как ночь. Такими же, как и ее сердце, которое хоть и продолжало биться, но не было способно возродить ее к прежней беззаботной жизни. Теперь его стук говорил лишь об одном, она всё ещё жива.

Пролежав на земле достаточно долго, Патриция, наконец, пришла в себя и снова продолжила путь. Она не знала куда идти, поэтому просто шла вперёд, надеясь заметить какую-нибудь тропинку или дорогу. К счастью, совсем скоро она увидела не только дорогу, но и двухэтажный дом, очень похожий на гостиницу. Перед тем как приблизиться к нему и войти внутрь, она спряталась за деревом и постаралась привести себя в более-менее приличный вид. Она причесала волосы и оторвав от ворота сорочки шнурок, завязала на голове хвост. Патриция жалела, что в спешке даже не подумала взять шляпку и теперь выглядела не совсем так, как должна была выглядеть приличная девушка.

Ладонями она протерла лицо и оправила платье. Оглядев себя сверху, решила, что теперь может появиться на глаза людям.

Патриция с облегчением выдохнула, когда вошла в холл и там не оказалось никого кроме самого хозяина гостиницы. Он с удивлением смотрел на вошедшую в двери юную особу, которая к тому же была еще совершенно одна.

Напустив на себя важный вид, Патриция сразу направилась к нему и с серьезным лицом поинтересовалась:

– Могу я узнать, когда будет почтовый экипаж?

– В какую сторону мисс держит путь? – не скрывая своего любопытства, смотрел на нее мужчина.

– В сторону Дербишира.

Он достал из внутреннего кармана часы и посмотрел на них.

– Где-то через полтора часа необходимый экипаж будет проезжать мимо моей гостиницы.

Патриция с облегчением выдохнула.

– Мисс ещё чего-нибудь желает?

– Могу я пока снять комнату?

– Конечно. А завтрак?

Она тут же замотала головой. Сейчас никакой кусок не полезет ей в горло.

– Мне будет достаточно комнаты.

Хозяин снял с гвоздя ключ и повел гостью наверх.

Всё время, пока Патриция ожидала почтовый экипаж, она не могла найти себе места. Она то садилась на стул, то вскакивала и принималась нервно ходить по комнате. Теперь полтора часа казались ей целой вечностью. Она боялась, что мистер Фишер найдет ее и вернёт в свой дом.

Вдруг, тишину разорвал отрывистый стук в дверь. Сердце подскочило в груди и забилось с бешеной скоростью.

– Мисс, прибыл экипаж, – послышался голос хозяина.

Схватив со стола сумку, Патриция бросилась к двери и распахнув ее, поспешила на улицу. Потрёпанная и грязная карета показалась ей небесной колесницей, готовой увезти ее из этого ада. Она заняла место среди ещё двух пассажиров и закрыв глаза, постаралась успокоиться. Всё закончилось, твердила она себе. Совсем скоро она окажется дома и ничего кроме воспоминаний больше не будет напоминать ей о случившемся.