Читать книгу Навстречу судьбе - - Страница 16

Федор Сухов, наш знаменитый земляк, широко признанный поэт со своим особым, необычным видением мира, сложен и многогранен. Меня всегда подкупает его тонкий лиризм, философская глубина стихов, их неповторимая поэтичность. Его мироощущение неразрывно связано с дорогой ему родной природой.

Я первый раз увидел Федора Григорьевича году в 78-м. В 1979 еще была встреча. А весной 1988 года я приехал к нему в Красный Оселок, село Лысковского района, воспетое им.

Вошел к нему в избу, а он сам еще только разувается. «Бродил по лугам и оврагам», – пояснил он.

А луга у Красного Оселка большие и овраги крутые и высокие.

По виду, хозяин был отягчен какой-то заботой. У нас и разговор-то начался не со стихов, а с «прозы жизни», что меня несколько удивило.

«Ты видел, – спросил он меня, – когда шел сюда: по склонам горы кое-где попадаются старые яблоньки? Это у нас здесь был общественный яблоневый сад. Сколько было цвету по весне, а по осени – урожая! Раньше землю меряли лаптями, обрабатывали кое-чем, и лишней земли не было. Теперь трактора, комбайны, а земля во многих местах лебедой зарастает. А то еще. Смотрю, сейчас катит на своей личной машине от перелеска к перелеску, прямо по полю, приминая зеленя, горожанин, – Сухов махнул рукой. – Где там любовь к земле, к людям, к труду…»

Я рассматриваю избу Федора Григорьевича. Из сеней, как войдешь, направо – кухня, где готовят пищу на газовой плите, по левую сторону – комнатка-столовая, тут рядом со столом и стульями в стороне – кровать, по стенам на полочках много всяких книг. По другую сторону стола – круглая изразцовая печь старого образца. Есть еще комната побольше – передняя, или «Светлая», где комод, картины, по стенам – фотографии. Я спросил: «А почему у вас нет телевизора?» Федор Григорьевич ответил: «Ну его! Нам и радио достаточно».

По левую сторону от передней комнаты – рабочая комнатка самого хозяина, заваленная книжками и рукописями, там же – его кроватка. Но мы остановились и сидели в комнатке-столовой. Перекусывали с дороги и пили чай. Разговор оживлялся. Федор Григорьевич продолжал: «За последние 2-3 десятка лет люди забыли ремесла, возродился лодырь, тунеядец, потребитель, а вместе с этим и пьянство. А взять праздники. Люди разучились веселиться. Выпили и, как говорится, ни басен, ни песен. Научились судачить, из пустого в порожнее переливать».

Федор Григорьевич рассказывал, а я старался каждое слово не упустить, запомнить.

Родился он в 1922 году в этом же селе Красный Оселок. Только на горе. Стихи писать начал рано. Но коллективизация, окружающая его атмосфера того времени – раскулачивание, аресты, ссылки – угнетали, давили его первые детские чувства, оставляли неприятные впечатления. Он вспоминал: «Жители боялись не только милиционера, но даже проходящего с портфелем человека».

А через несколько лет – война. Девятнадцатилетним пареньком он командовал взводом противотанковых орудий. С 1942 года с боями прошел Воронеж, Курскую дугу, где получил ранение, всю Белоруссию, Польшу. Победу встретил в Германии. Стихи сопровождали его повсюду. Он ими жил, как верующий молитвами. А мне рассказывал: «Первое мое патриотическое стихотворение напечатали на войне во фронтовой газете “Красная Армия”, 14 апреля, но какого года, убей – не помню. Когда в окоп принесли эту газету и стали ее читать, меня политрук спросил: “Сухов, это ваши стихи?” Я был настолько взволнован, что постеснялся признаться. Пачку табака, которую давали каждому солдату на неделю, я искурил тогда всю за одну ночь».

Война оставила в сознании и сердце Федора Григорьевича неизгладимое впечатление. Спустя два десятка лет Сухов, уже окончивший Литературный институт им. М. Горького в Москве, едет по местам прошлых боев. Тогда такие посещения были еще редкостью и с подозрением воспринимались местными властями. А его тянуло туда, чтобы в дальнейшем подробнее написать о пережитом. В прологе к одному стихотворному сборнику Ф. Сухов пишет: «Проблема ночлега в ту пору для меня не существовала. Я знал, что могу переночевать на вокзале, на пристани». Нетрудно представить, что Федор Григорьевич и тогда не в парадной форме путешествовал по заросшим воронкам и окопам, коль его забрал участковый и увез в милицию для выяснения личности. Задержанный стал объяснять, что он писатель. А ему в ответ: «Писатели книги пишут, а вы здесь бродите». Потом выяснили. Извинились. Это было под Воронежем, в селе Подклетное.

На вопрос «Кто у вас в юности был любимым поэтом?» Федор Григорьевич ответил: «Виновник всех моих “бед“ – Есенин. Но вначале были Пушкин, Некрасов, Кольцов. Помню, мне один парень, Штылев Сергей, дал томик Есенина всего на сутки – так он у меня по сей день в голове, с первой до последней строчки».

И Федор Григорьевич начал читать стихотворение Есенина «Песнь о хлебе». Позднее у него самого появилось стихотворение «Притча о хлебе»…

По наивности своей я спросил его: «И часто Вы бродите по лугам и оврагам?» Сухов ответил: «Надо не только много читать, но чаше бывать и наедине с природой. Природа тоже по-своему просвещает, – и, как бы наставляя, продолжал: – В поэзии должна быть музыка, грамотно поставленные слова и образное видение. Ведь недаром в прошлом поэзию называли наперсницей Богов, усладительницей жизни человеческой».

Я впоследствии видел снятый фильм о поэте Ф. Сухове, старался не пропустить очередной его сборник (а их у него свыше двадцати). И неотрывно читал его стихи. Скажу честно: не сразу они дались мне, но сейчас все чаще и чаще тянет к ним.

Ближе к вечеру в избу вошла супруга Федора Григорьевича – Мария Сухорукова – поэтесса. И снова кипит чайник. И снова читаются стихи. Разговор затянулся допоздна. Через одиночные рамы слышно, как неистово щелкают соловьи, а в небе среди редких облаков тихо плывет молодой месяц, бросая свой серебристый свет к нам в окно, на наши блюдечки и чашки. И на цветущие яблони в саду, которые, по словам Федора Григорьевича, посадил он сам.

Теперь нет с нами Федора Сухова. Но мне всегда почему-то кажется, что он ушел совсем ненадолго полюбоваться Волгой, побродить по широким приволжским лугам и оврагам-горам. Поговорить, посоветоваться с природой, набраться у нее земных и небесных сил и снова вернуться домой, в свою убогую завалюху, чтобы работать.

30 мая, 1996 г.

Вот такую вводку написал Ф.Г. Сухов к моим стихам, которые я привозил к нему в село Красный Оселок и опубликовал их 19-го августа 1988 г. в газете «Горьковский рабочий».