Читать книгу Царица Теней: возвращение Персефоны - - Страница 9

Глава 4. Ты моя жена

Оглавление

Лемнос, укрытый божественным барьером, блаженно почивал на водах Эгейского моря. Гелиос щедро одаривал его своим сиянием, заливая улицы городов светом, забираясь в самые тёмные и мрачные уголки острова. Максим Невский добирался до Лемноса почти сутки – барьер бы не позволил ему переместиться без предварительного запроса, с которым дела могли затянуться, и Максим прибыл сюда как смертный. Он сошёл с парома, расплатился и взял автомобиль на прокат, чтобы доехать до мастерской.

Он ехал совсем недолго, прежде чем остановился у едва заметной тропки. Максим вышел из автомобиля, вызвал эвакуатор и, в два нажатия оплатив заказ, пустился в путь пешком. Тропинка петляла тонкой тёмной змейкой и уходила на вершину холма, а затем в овраг и снова на холм, к скалам, где, сокрытая от глаз смертных под видом грота, располагалась личная мастерская Гефеста. Максим осмотрел каменные своды, нашёл нужный рычаг и открыл дверь – она сдвинулась, проявляясь прямо из камня, и показала лестницу, уходящую далеко вниз.

Гефест почувствовал сына ещё до того, как тот сделал первый шаг по горной тропинке, и снял божественную защиту с мастерской. Он трудился над заказом школы младших полубогов, создавал партию оружия для новичков, едва ступивших на путь познания силы. Когда Максим вошёл, Гефест вытер руки о фартук и принял человеческий облик – по его лицу невозможно было прочесть рад он встрече или нет. В любом случае, они оба знали, что разговор может состояться тяжёлый.

– Здравствуй, отец… – встречаясь с отцом, Максим всё время вспоминал самую важную истину, сказанную в ответе на вопрос, почему он, Гефест, способный изменять внешность, остаётся самим собой? «Мне важно тратить божественную силу на то, что я создаю, а не на впечатление, которое произвожу на других». С тех пор Макс, хотя и был довольно красив, предпочитал отдавать все силы работе, вместо создания образа для общего впечатления на людей.


Гефест, тяжело хромая, прошёл к столу и опустился на стул, предлагая сыну сесть напротив.

– Здравствуй.

Максим принял приглашение. Он уважал отца – большую часть времени Гефест был для него всего лишь мудрым стариком с небольшим молотом, только в совершеннолетие Макс увидел его божественный облик и стал уважать ещё больше. И всё же была тема, в которой уважение переставало иметь какое-либо значение.

– Как мама? Я ещё не заходил к ней…

– Она… – от взора Макса не ускользнуло, как пальцы Гефеста в этот момент зажали ткань брюк в кулак, – боюсь, осталось недолго…

Максим некоторое время сидел молча, затем долбанул кулаком по столу и со вздохом провёл ладонью по лицу.

– Почему ты не упросишь Зевса дать ей напиток бессмертия? Разве это так сложно?

– У Зевса сейчас и без меня дел по горло, – Гефест отвлечённо гладил пальцем острый край стола, – не уверен, что в этом есть необходимость…

– У него всегда дел по горло, а мама умрёт, если ты сейчас…

Теперь по столу долбанул Гефест. Ему не нужно было вставать со стула, чтобы казаться выше – его грозная тень нависла над сыном.

– Думаешь, все смертные достойны этого? Думаешь, мы можем приводить на Олимп, кого вздумается?

– Мама не КТО ВЗДУМАЕТСЯ! – Макс не любил, когда на него давили, и он уже не был ребёнком, чтобы молчать. – Просто ты всё ещё сохнешь по Афродите, и мама тебе не нужна! Можешь врать себе, но говорить, что она недостойна, не смей! – только когда эти слова сорвались с губ, Макс опомнился.

Над отцом и сыном повисло тяжёлое молчание, которое первым нарушил Гефест.

– Ты прав, – тихо сказал он, – но твоя мать тоже мне очень дорога. Я люблю её всем сердцем за то, что она хорошая, добрая и… смелая. Знаешь ли ты, как тяжело любить и терпеть бесконечные измены, и как прекрасно быть любимым и единственным, даже если не любишь сам? Эрос жесток, но мы более жестоки к самим себе… Твоя мать смертная, я не хочу тревожить её покой, я не хочу нарушать уклад вещей, к которому она привыкла. Мы не можем отобрать у неё смерть, Максимиллиан, понимаешь?

– Не будем об этом, – Макс ненавидел споры о матери, но и не мог представить, что её не станет, что он будет жить до скончания времён на земле, а она в царстве Теней, во мраке и ужасе. Чёртово царство Теней! Оно, видимо, решило забрать всех его женщин!

– Не будем, – согласился Гефест. – Тогда скажи, что это за предосторожность? Зачем тебе машина? Ты не мог переместиться сразу от барьера? Или… – он вдруг усмехнулся собственной догадке, – боялся, что я тебя не жду?

Макс покосился на него и взволнованно расстегнул ворот рубашки.

– Я пришёл за ответами, а вместо этого оскорбил тебя. Прости.

– Ответами? – Гефест задумался. – Слышал, «Протект» провалил миссию ещё до её начала? Столько веков существования, чтобы, в конце концов… я не удивлён, – он вскинул густые брови, – неужели пришёл просить убежища, несостоявшийся хранитель?

– Я думал, ты знаешь, что Зевс ещё не принял решения насчёт «Протекта». Пока никто не наказан, только Клессандра отправилась в Атлантику, чтобы встретится с отцом… Вообще-то я пришёл по другой причине. Как мне найти Гекату?

– Гекату? – Гефест внимательно посмотрел на сына и вдруг рассмеялся. – Гермес её супруг, не я. У него и спрашивай.

– Он занят, я не смог дозваться его в храме. Скажи, где она?

– Геката сейчас не лучший собеседник. Боюсь, она не на той стороне и находится в самом защищённом месте мира… – Гефеста осенила страшная догадка. – Ты собрался спуститься к Аиду?

– Да. Я хочу забрать Элину, вместе мы сможем найти способ оправдать её.

– Глупец! Женщины опасны, а если не любят тебя, опасны вдвойне. Ты заберёшь из царства Теней не Элину, а Персефону… Знаешь ли ты, что значит для Аида Персефона? Знаешь ли ты, что подписываешь себе смертный приговор?

– Мне надоели эти байки! Аид не знает ни любви, ни сострадания, и она не может любить его – что тогда, что сейчас, он забрал её силой. Я не позволю истории повториться, и Зевс должен понимать, что мы не можем винить Элину в случившемся! Мне нужна Геката, только она…

– Геката не поможет тебе! – перебил Гефест. – Если ты столь настойчив, можешь спросить у братьев-анемов совета, но знай, что ты совершаешь большую ошибку. Ты молод и горяч, оттого глуп, Максимиллиан. Чтобы понимать происходящее, нужно не смотреть, но видеть. И однажды ты увидишь… – Гефест встал и тяжело поплёлся к кузнице, – может быть, даже раньше, чем того желаешь.

Максим понял, что отец не намерен продолжать разговор, но он уже получил ответ. Нить судьбы вела его на дальний север, к первому и самому старшему из братьев-ветров. К северному Борею.


***

– Тебе опасно покидать дворец! – разгневанный Аид втолкнул Лину в спальню, где совсем недавно она проснулась, вошёл следом и закрыл дверь. – Я уже понял, что тебя не готовили к церемонии, но образование полубогов ты должна была получить! Ты понимаешь, где оказалась?

– Мне плевать, где я! Я знаю только, что это место мне не нравится! – она обернулась к нему с горящими от гнева глазами, однако гнев этот не был прежней яростью богини, он был обидой Лины. Обидой, приправленной страхом и болью. – Я хочу уйти! – Лина пошла к двери, подтверждая свои слова действием.

– Нет!

Аид сделал шаг в сторону и заслонил дверь собой. Только голос и глаза сейчас выдавали его истинную суть, в остальном он выглядел как смертный мужчина – неординарный, сильный, привлекательный, но всё же просто мужчина.

Лина глубоко вздохнула и подняла на него взгляд. Она никогда не чувствовала такого раньше – злость, заставляющая желать как можно больнее уколоть своего обидчика, вывести из себя так, чтобы он вышел из комнаты и, наконец, оставил её в покое.

– А что? – ехидно заметила Лина. – Боишься за меня, Владыка? Это лишнее. Я могу за себя постоять.

– Я беспокоюсь не за тебя, – ответил он. – Мы правим царством Теней, а значит, отвечаем за тени, которые идут с ладьи Харона к Залу Судеб, мы в ответе и за самого Харона, и за тех, кто живёт на границе царства и на Пустынных землях. Их безопасность меня беспокоит. Ты не контролируешь себя и поэтому останешься во дворце.

– Мы? Останешься во дворце? – проговорила Лина задумчиво. Она прошла в сторону от Аида к изысканному зеркалу и столику со шкатулками, маслами и расчёсками, провела пальцем по спинке кресла, тронула рукой одну из алмазных подвесок на подставке. – Ты прав, Владыка. Меня ничему не учили, меня не посвящали даже в азы, потому что до знакомства с тобой я не обладала ни способностями, ни силой. Я была никем, но теперь уверена, что тогда я была самой собой. И мне хочется остаться собой, – Лина снова повернулась к нему и уверенно посмотрела в глаза. – Я не твоя собственность, ты не имел права уводить меня, ты не имеешь на меня никаких прав.

– Персефона… – Аид попытался перебить её, но только раззадорил ещё сильнее, и она повысила голос.

– Я Элина! Неужели ты, Владыка, не подумал, что я могу быть приманкой, червяком на крючке для большой рыбы? Той единственной, кто освободит тебя только для того, чтобы спуститься в царство Теней и убить по приказу Зевса?

Аид несколько секунд внимательно рассматривал её лицо, затем его губы тронула лёгкая улыбка.

– Ты не сделаешь этого, Персефона. Ты уже этого не сделала.

– Излишняя уверенность погубила многих богов. Считаешь, ты исключение? Думаешь, если во мне зерно её души, то я Персефона?

Он нахмурился и повёл подбородком, словно тигр, собравшийся атаковать жертву, и действительно переместился к Лине чёрным облаком, вжал её в стену, крепко обхватив пальцами подбородок. Лина попыталась вырваться – безрезультатно. Аид заглянул ей в глаза.

– Ты… – прошипел он, и его неожиданно тёплое дыхание коснулось щеки Лины, – моя жена. Перерождением этого не изменить.

Только сейчас Лина до конца поняла, с кем говорит. С древним, опасным и одним из сильнейших существ во вселенной, с богом, от которого ни живые, ни мёртвые не могут скрыться. И всё же это был не первозданный страх, не священный ужас, а простое осознание – в глубине души Лина с удивлением обнаружила уверенность, что Аид, кем бы он ни был, не представляет для неё опасности.

Пока она оценивала ситуацию, Аид переменился: из глаз исчез гневный блеск, хватка ослабла, и он подался вперёд, так, что его губы застыли в сантиметре от её собственных. Лина медленно моргнула, а затем отвернулась, вытянув шею – его дыхание скользнуло от мочки уха к вырезу платья, вызывая волну мурашек. Она ожидала чего угодно, но только не того, что Аид в этот момент крепко сожмёт её запястье и переместится в тронный зал.

За створками огромной двери, в которою они вошли, разворачивалось поистине невероятное зрелище. Для Лины в её смертном облике всё казалось таким большим, будто она внезапно стала Алисой из сказки и уменьшилась, чтобы пролезть в кроличью нору. Она стояла на полу из чёрного золота под колоннами настолько высокими, что невозможно было разглядеть очертания потолка. Её и Аида окружал тёмный туман с лазурными и синими всполохами, а над ним, словно на грозовых облаках, парил трон – Лина не сразу поняла, что возвышение под троном просто сокрыто туманом, создающим эффект полёта. Сам трон представлял из себя великолепную скамью с мягкими подушками и спинкой, увитой остролистом и ветвями цветущих чёрных роз.

– Для тронного зала нужен божественный облик, ты свой не контролируешь, я помогу, – пояснил Аид, сжимая её руку чуть крепче.

Время, казалось, замедлилось в этот момент, стало вязким, тягучим как мёд и таким же липким, клубы тёмного тумана застыли в неоконченном движении, когда между ладонями Аида и Лины пробежала искра божественной силы. Лина почувствовала, как тяжелеют веки, сделала глубокий вздох и провалилась во тьму.


***

– Не убивайте меня!

Площадь у ступеней храма на высокой скале заливал дождь, ветер гудел меж колонн, вырывая из них протяжно-заунывную мелодию, вдали сверкали молнии. В этой серости дня, в окружающем хаосе непогоды на площади белел девичий силуэт – платье, словно флаг, развевалось на ветру, худые руки обнимали острые плечи, а светлая коса растрепалась, и пряди разметались по спине. Девушка смотрела на храм с мольбой и злой решимостью, она взывала к тому, с кем познакомилась ещё до церемонии Посвящения и на помощь кого рассчитывала теперь. И он ждал её. Он знал, что она придёт.

В краткий миг небо заволокло грозовыми облаками, дождь обратился ливнем, а ветер – бушующим ураганом – смертельная воронка, которой в этих местах быть не могло, накрыла гору. На миг девушке показалось, что её унесёт порывом ветра, но в эпицентре урагана вдруг воцарилась тишина. Один удар сердца, второй… Яркая вспышка молнии рассекла ступени храма, и у колонны – там, где осыпался раздробленный камень – возник воин. Он был одет в современную военную форму, объединявшую в себе формы всех стран мира, и держал при себе по меньшей мере по два вида огнестрельного и холодного оружия – в его глазах горело самое настоящее алое пламя.

– Думаешь, не стоит? – его голос разнёсся над девушкой громким эхом. – Ты предала сестру, предаёшь семью, лжёшь и ненавидишь… Кто даст гарантию, что ты не предашь и меня? Или уже не предала?

– Умоляю…

– Ты позволила ей занять своё место, а потом упустила! У каждой ошибки своя цена. Ты готова принять последствия?

– Да, – девушка вцепилась в юбку и медленно, очень медленно, опустилась на колени. – Это моя вина, я не справилась и стану вашей рабыней, как и обещала.

– Прекрасно, – воин деловито поправил застёжки на кожаных тактических перчатках. – Ты не нужна мне здесь. Возвращайся и закончи то, что начала. Второе сентября, Дельфы, праздник Аполлона. Это твой шанс, Элана. Я активировал печать.

– Я всё сделаю… – Лана подняла голову, чтобы взглянуть на воина, но обнаружила перед собой лишь пустоту. В следующий миг облака расступились, забирая с собой сумрак, ветер стих, а воронка урагана рассеялась, оставляя Лану мокрой и замёрзшей у подножия храма. Храма Ареса.

Царица Теней: возвращение Персефоны

Подняться наверх