Читать книгу Отвергая - - Страница 2

История о том, как я узнала свое истинное предназначение, началась в день годовщины смерти моего брата. Мы с моей матерью и сестрами отправились на Энсомское кладбище, чтобы возложить цветы на могилу Варди. Моего брата Варди, того брата, призрак которого я видела весь последующий год после его смерти.

Мне никогда не нравились кладбища, особенно ранней весной, которой было до лампочки, какой сегодня день: тридцатое апреля или десятое мая, поскольку в воздухе все еще присутствовали прохлада и низкая температура.

Сама суть посещения мертвых на кладбище мне всегда казалась жуткой затеей. И я, честно говоря, не понимала других подростков, которых так сюда манило. В коридорах школы изредка проскальзывало: «Эй, а может рвануть на кладбище вечерком?!» Чего они все пытались здесь найти? Не закопанный труп, лежащий в гробовой яме? Или прилив адреналина в крови, когда смотритель гонится за ними с ружьем?

Вива, что шла впереди, как и во все посещения кладбища за этот год, сделалась тихой и задумчивой. На ней сегодня вся одежда была черной, словно мы не посещаем Варди, а снова пришли на его похороны. Ее длинные каштановые волосы развевал ветер, и я, следуя за ней, была заворожена этим зрелищем. Ветер трепал пряди волос, завязывал их в маленькие узелки и подкидывал вверх.

Мама очень горевала после смерти Варди. Хотя нам всем было нелегко, в особенности мне. Она то и дело плакала, задвигая все свои дела в глубокий ящик. Не удивительно, что половина работы в сувенирной лавке обрушилась на мои хрупкие плечи, несмотря на двух старших сестер, которые, к слову, шли позади меня и о чем-то перешептывались. Я обернулась, чтобы получше расслышать, о чем говорят Анника – будущий врач, и Вендела – официантка в «Слезах ангела». Но девочки смолкли. Обычно такое происходит, когда говорят о тебе.

Меня всегда это задевало. Осознание факта, что они близки друг с другом, но не со мной. А мне бы тоже хотелось быть частью их союза, даже если в нем места только для двоих.

Вива не торопясь шла возле могил, возглавляя нашу процессию и неся две алых розы, прижатых к сердцу. Некоторые могильные плиты выглядели настолько старыми и покосившимися, что даже мох успел расположиться на их поверхностях.

Анника вырвалась вперед и взяла маму под руку, словно той стало плохо секунду назад. На ней был модный твидовый костюм в черно-белую клетку, юбка до колен и пиджак. Поверх него красовалась какая-то дорогущая куртка новомодного дизайнера (так во всяком случае она говорила, когда притащила ее в дом). А волосы были элегантно уложены на левый бок. Уж не знаю, кто спонсирует ее гардероб, ведь мы никогда не считались богачами.

По мере приближения к надгробию Варди мы увидели его отца, стоявшего у могилы. Бард за последний год набрал с десяток лишних килограмм и отпустил пышную бороду. Если бы на нем был белый воротничок, то он смело сошел бы за церковного пастора. Но за лишние килограммы и заросшую физиономию его нельзя было винить – него умер сын, а у нас брат.

Так сложилось, что к своим сорока годам Вива родила и вырастила четверых детей от трех разных мужчин. Как такое было возможно, я не знала. Больше скажу, я никогда не видела маму с мужчинами, за исключением Барда. Между ними при каждой встрече чувствовалось напряжение.

– Здравствуй Бард, – поздоровалась мама, когда мы вчетвером подошли.

– Привет, Вив, – сглотнув печаль, ответил он. – Прекрасно выглядишь, – в уголках его глаз появились морщинки от улыбки.

– Спасибо милый, – Вива подошла ближе и поцеловала его в колючую щеку.

Они трогательно обнялись перед могильной плитой с надписью:

«Варди Ульсен 03.07.2000 год – 30.04.2021 год

Любящий сын и брат»

Вендела в своем странном наряде даже смахнула слезу, хотя раньше не отличалась сентиментальностью. Она всегда странно одевалась, будто подходила к своему шкафу и наугад брала по паре вещей. Вот и сегодня на ней были спортивные тайтсы, футболка с медведем Падингтоном и леопардовая шубка.

Сестра будто почувствовала, что я разглядываю ее. Она прошла к могиле, попутно толкнув меня плечом. Положила цветы и отошла в сторонку.

Иногда я забываю, что его больше нет, и мне кажется, будто он уехал в кругосветное путешествие, как и мечтал. Варди, сколько я себя помню, жил со своим отцом. Не знаю, почему так случилось, но это было так. Бард с Варди жили в соседнем городке. Варди учился в школе Клостера, так захотела Вива, а потому он часто находился у нас в доме. Только вот стал реже приезжать, когда закончил ее.

Вендела зашуршала замком своей маленькой сумки. Она что-то искала, тем самым испортив минуту молчания. Я возненавидела ее в тот момент, ведь она испоганила идиллию нашей семьи. Отец и мать, а позади них трое детей.

Конечно же, это не так. Нас и без Барда сложно было назвать семьей. Мы с сестрами постоянно ругаемся, а иногда дело даже доходит до драк. Как сказала одна пожилая дама, что приходила в нашу лавку за благовониями: «Сестры – это всегда полстакана ненависти и полстакана презрения».

Я решила, что сейчас самое время возложить цветы. Подошла к могиле, нагнулась и смахнула влагу с имени, выбитом на камне, а когда поднялась с земли, увидела приближающуюся фигуру.

Не может быть! – запротестовал мой мозг, а глаза отказывались верить в происходящее. Ведь на встречу к нам медленно приближался Магне Кристиансен.

Высокий и возмужавший, в длинном горчичном пальто нараспашку и в строгом костюме он походил на одного из богачей, что можно было увидеть утром у бизнес-центра. В руках он держал пару красных роз.

– А он похорошел с нашей последней встречи! – воскликнула Анника, прочитав мои мысли.

– Звезда хоккея – Магне Кристиансен, – подхватила ее Вендела, которая закидывала в рот пару пластинок жвачки, смачно жуя.

Друг, которого Варди считал лучшим, появился здесь спустя год после его смерти. Я считала его подонком несмотря на то, что он был весьма красивым подонком. А все из-за того, что тот не появился на похоронах Варди.

Широкоплечий и высокий, с серьезным лицом и густыми волосами он подошел и вежливо поздоровался со всеми нами. Затем обратился к Виве и Барду с соболезнованиями, после чего мама оттащила его от толпы, чтобы перекинуться парой слов.

– Без шансов подруга, – съехидничала Анника, возникнув справа от меня.

– Он мне не интересен, если ты об этом.

– Тогда слюни подбери, я слышала, что в Канаде у него есть девушка, на которой он собирается пожениться, – она это говорила с такой непринужденностью, будто делала заказ в кофейне.

К нам подошла Вендела, заметив, что мы шепчемся. Она не выносила, когда какие-то разговоры проходили без ее участия. А когда она открыла рот, мы с Анникой почувствовали ядреный аромат ментола.

– Ты можешь приворожить его, – начала она голосом эксперта. – Надо просто помазать его своей менструальной кровью и он твой навеки.

– Тебе уже говорили, что ты чокнутая?

– Каждый день, – хором ответили сестры.

Я махнула на них рукой и двинулась в сторону часовни, что находилась на территории кладбища. Кажется, я начала догадываться, почему я не в их тусовке. Между Анникой и Венделой разница в год с небольшим. Одной девятнадцать, другой восемнадцать, а мне всего лишь пятнадцать. А кому захочется тусоваться с малышней?!

Эти издевки мне приходилось терпеть с детства. Не знаю, чем я заслужила к себе такое отношение. Временами я завидовала обычным семьям, в которых сестры дружат и любят друг друга. Но эта история была не про нас.

На самом деле я хотела переговорить с Магне. Мне хотелось верить, что Варди объяснил свой поступок хотя бы ему. Он не оставил никакой записки и ничто не предвещало беды.

Так сложилось, что ровно год назад в день его смерти мы должны были встретиться в центре Клостера в сквере. Я не пришла, о чем жалею весь этот год и буду жалеть до конца своих дней. Он хотел мне что-то рассказать, что-то очень важное. Но я выбрала Фьорна Хансена, который позвал меня на свидание.

К слову, я пожалела, что согласилась. Мало того, что Фьорн лез весь вечер целоваться, так еще и разболтал на следующий день всей школе, что мы переспали. А придя домой после свидания с ним, мама ошарашила меня новостью о том, что Бард нашел Варди, повешенным на лестнице в их доме.

Я вошла в каменные стены кладбищенской часовни. Пустые скамейки стояли одинокими в ожидании похорон или воскресной службы. Подойдя к алтарю, я увидела цветной витраж. Должно быть, это была Дева Мария с Иисусом на руках на фоне розового заката и городка в горах. Вообще-то лик ее был не особо доброжелателен, нежели у Иисуса. Он хоть и младенец, но уже раскинул свои руки, чтобы принять будущих последователей.

На деревянной подставке неподалеку стояла серебряная чаша с прозрачной жидкостью внутри. Я подошла ближе и посмотрела на себя в отражении воды. Мои ярко-голубые глаза выделялись на фоне лица, будто два бирюзовых камня. Но больше всего была видна выпуклая родинка на щеке, которую я всем сердцем ненавидела.

      Волосы сползли с плеч и окунулись в чашу вместе с моим шарфом. Пришлось незамедлительно выжать их. Они всегда были непонятного цвета для меня, то ли каштановые, то ли рыжие. В темном помещении могли казаться черными, а при ярких лучах солнца отливать медью.

Какое-то шуршание выбило меня из равновесия. Я ожидала, что буду здесь одна, и испугалась увидеть пастора, который предложит мне исповедоваться. Обернувшись к выходу, я заметила очертание человека, стоявшего в тени входной двери. Это был Варди –мой покойный брат, на могиле которого я стояла пять минут назад.

– Варди, – сорвался мой голос и, отразившись от каменных стен, унесся к сводам потолка.

Я сделала несколько шагов вперед и Варди сделал то же самое, выйдя на свет. Даже издалека я видела его бледное лицо, синие губы, а на шее красный след от удавки. Он был одет в серую толстовку и штаны.

Конечно же он ничего мне не ответил. Не знаю, умеют ли призраки разговаривать, но мой Варди определенно нет.

В первый раз я увидела его на следующий день после похорон. Он стоял через дорогу от школы и смотрел на меня, потом мимо Варди проехал автобус и он исчез. Я списала это на воспоминание или галлюцинации, но позже я несколько раз видела его в толпе на улице, в проезжающем мимо автобусе, в кинотеатре и даже в своей спальне.

Как-то ночью во время одного из моих кошмаров я проснулась в холодном поту и с сильно бьющимся сердцем. Уже собиралась подняться с постели, как в углу у зеркала заметила стоявшего Варди. Он несколько секунд держал указательный палец у рта, а затем исчез, будто его и не было там никогда.

И вот сейчас я снова его видела. Не знаю, почему я его вижу, то ли схожу с ума, то ли меня мучает чувство вины перед ним.

Мама говорила, что у него была депрессия, но я в это не верю. Варди всегда был жизнерадостным, с кучей планов на свою жизнь, он просто не мог покончить с собой. Он любил жизнь, любил меня, может, сестер и маму с Бардом.

Я спустилась с алтаря и пошла по проходу к двери, держа зрительный контакт с Варди. На самом деле я боялась, что, если отведу взгляд, он исчезнет, как и прежде, и больше никогда не вернется. А мне нужно было его видеть. Мне нужно было знать, что стало причиной его смерти.

Подойдя к призраку, я проговорила:

– Скажи, почему ты приходишь ко мне?!

Он промолчал. Глаза его были черными, хотя при жизни имели золотистый оттенок, который достался ему от Барда.

Мне стало холодно, словно бы кто-то включил кондиционер в помещении на охлаждение. Но в этой Богом забытой церквушке не было кондиционера. Это был Варди. Так было каждый раз, когда он появлялся. Становилось жутко холодно, будто ты в холодильнике для тушек мяса.

– Я виновата перед тобой за то, что не пришла, и я каждый день виню себя за это… Варди остановил меня, протянув указательный палец к моим губам.

Он не коснулся их, а я бы очень хотела снова почувствовать тепло его рук. Варди развернулся ко мне спиной и исчез сквозь двери церкви.

Я вышла на крыльцо, ожидая, что Варди ведет меня за собой, но на улице увидела лишь траурную процессию из моих родственников. Я обессилено выдохнула и тут прямо мне в лицо кинулся огромный черный ворон.

Взвизгнув от неожиданности, я принялась махать руками, чтобы отогнать птицу. Тот словно пытался вырвать мои глаза, целясь в них своими когтистыми лапами. Я крепко зажмурилась, одной рукой закрыла глаза, а другой как следует треснула птицу.

Ворон все-таки улетел, оставив больной след от когтей на моей щеке. Я прижала руку к ране и, открыв глаза, осмотрелась. Черный летающий Дьявол приземлился на ветку липы, что росла чуть ли не вплотную к часовне.

Оторвав руку от лица, я увидела капельки крови. Рана болела и ее невыносимо саднило. «Нужно поскорее убраться отсюда, пока эта пташка не привела сородичей» – пронеслось у меня в голове.

Я шагнула с крыльца и припустила по дорожке вдоль могил ведущей к выходу с кладбища. Позади кто-то окликнул меня, а, обернувшись, я увидела спешащего мне навстречу Магне.

– Привет, – поздоровался он, поравнявшись со мной. – Что с твоим лицом?

–Бе-бешенная птица напала на меня.

– Дай-ка взглянуть, – он протянул ко мне руку и осторожно запрокинул мой подбородок.

Осмотрев рану Магне, принялся хлопать по карманам своего пиджака, а нащупав, вынул маленькую бутылку виски. Из нагрудного кармана достал носовой платок. Открутил запаянную крышку бутылки и смочил ею ткань. После чего поднес к моей щеке, которую защипало.

– Придется немного потерпеть, чтобы в рану не попала инфекция, – пояснил он, как будто я была глупой девчонкой.

– Спасибо, – сказала я, принимая платок из руки Магне.

Непривычно было видеть его повзрослевшим. Два года назад он покинул Клостер из-за предложения профессионально играть в хоккей в каком-то городке Канады. За время его отсутствия черты его лица приняли привлекательную угловатость. Густые брови величественно восседали над малахитовыми глазами, а треугольная форма лица сужалась в остром подбородке. Весь его образ завершался густой русой шевелюрой, которая была подстрижена в стиле кёртенс.

– На меня напал ворон, – проговорила я, как будто это должно было как-то оправдать меня.

Хотя все и вправду прекрасно знали, что Ворон мрачное и странное создание. Взять, например фильмы ужасов, в которых эти птицы то и дело гортанно каркали и нагоняли жуть. Щеку перестало щипать, я отняла от нее новой платок Магне и сунула в карман куртки.

– Хорошо, что не клюнул.

– Это почему же?

– Я где-то читал, что так они знакомятся, – с видом эксперта произнес Магне.

Но я заметила, что выглядит он печально и виновато, несмотря на бодрую речь. Оно и понятно, Магне с Варди были закадычными друзьями с самого первого класса в школе. То и дело таскались друг за другом, как два попугая неразлучника.

– Было бы странно, если бы у людей было так же, – натянув улыбку, ответила я.

– Ага, идешь ты себе такой, а на тебя бежит толпа разъярённых девчонок и пытается тебя куснуть, чтобы познакомиться. По мне так лучше, когда они спрашивают номер телефона, – подмигнул он.

Я невольно расплылась в блаженной улыбке, представляя, как Магне бежит по улицам города, а за ним следом толпа бешеных девиц с клювом вместо рта.

По кладбищу пронесся гудок автомобиля. Обернувшись на звук, я поняла, что это моя семейка, уже забралась в машину и ждет лишь меня. Я бросила в Магне извиняющийся взгляд. «Умеют же они испортить момент» – пронеслось в моей голове.

– Я тебя провожу.

Магне протянул мне свой локоть и этот жест показался мне каким-то старомодным. Тем не менее я взялась за его руку и вместе мы направились к парковке. Оказавшись ближе к Магне, я ощутила исходящий от него аромат парфюма, в который входила корица и ваниль.

– Когда ты вернулся?

Машины Барда уже не было видно на парковке, а вот материнский Сааб-99 цвета бордо стоял с заведенным двигателем. Уже представляю, как на меня накинутся в машине за то, что пришлось попусту жечь бензин.

– Несколько дней назад, – ответил Магне и помедлил. – Хотел заехать и поговорить, но не смог себя заставить.

– Почему? – я подняла голову, чтобы посмотреть в лицо Магне.

Мне было интересно, какое у него оправдание. Умер его лучший друг, а он даже не удосужился прилететь на похороны. А теперь вернулся спустя год и для чего? Думал, что все об этом забыли? Как бы не так!

– Подумал, что это будет глупо, – глубоко вздохнул он. – Я ведь не смог попрощаться с ним.

– Понимаю, – соврала я. – Игра в хоккей, карьера и прочие дела…

– Руна! – осадил меня Магне. – Не все так просто. Да, я мог бы бросить все и приехать, но в тот день была важная игра, на которой я просто обязан был присутствовать. Иначе понес бы огромные убытки не только я, но и те, кто поручился за меня и пригласил в команду.

Выйдя на парковку, мы остановились возле блестящего Феррари синего цвета. Я удивленно уставилась на машину. Так вот на что идет гонорар с хоккея. На дурацкую машину?! Как же это типично и стереотипно.

Мама и сестры взялись наперебой сигналить в аварийный гудок машины. Как будто я их специально игнорировала.

– Мне пора, – нервничая, проговорила я.

– Может, встретимся вечером, почтим память Варди? – с надеждой в голосе спросил Магне.

Он недоуменно поглядывал на все еще сигналившую машину матери. Я в тот момент была на них зла как никогда. Хотелось взять камень и запустить в лобовое стекло, лишь бы они прекратили позорить меня.

К шуму машины прибавилась стая пролетающих по небу галок. Я подняла голову на них, все еще полная злости. Внезапно одна из галок оторвалась от стаи и бросилась вниз. Птица быстро приближалась к земле, пока не врезалась в лобовое стекло машины Вивы с глухим стуком.

Двигатель стих как и сигнальный гудок. Вива вышла из машины, кончиками пальцев взяла трепыхающуюся птицу за лапы и откинула в траву. Душераздирающее зрелище поразило меня до глубины души.

– Так что насчет вечера? – подал голос Магне.

– Мы с Бринт идем в Зеленого Лепрекона.

– Я тоже буду, – кивнул Магне, после чего по-дружески обнял меня и сел в машину.

Кажется, происходящее с птицей его совсем не удивило. Как будто птицы каждый день падают с небес!

Я двинулась к Саабу, поглядывая в сторону, куда мама выбросила птицу. Обойдя машину, я глазами нащупала ее на траве. Клюв птицы был перекошен, голова в крови, но лапки все еще дергались. Наклонившись, я хотела взять ее с собой, но мама позади меня остановила.

– Брось, Руна, ей уже ничем не помочь, – проговорила она в открытое окно.

Стянув с шеи шарф, я нагнулась к птице. Как можно аккуратнее подобрала ее с земли и завернула в ткань. Она была теплой, а ее крохотное сердечко еще стучало в груди.

Подойдя к пассажирской двери, я дождалась, когда Вендела соизволит убрать ноги с приборной панели, выйдет из машины и откинет кресло, чтобы я забралась внутрь.

Очутившись в салоне, на меня тут же набросилась фурия №1 – Анника.

– Где тебя черти носят?!

А фурия №2 – Вендела, подхватила:

– И чего с лицом? – она смотрела на меня через зеркало заднего вида.

– На меня ворон напал.

В машине воцарилось молчание. Мама повернулась с переднего сидения, а Вендела, увидев, что за ней не следят, снова закинула ноги в грязных ботинках на приборную панель.