Читать книгу Марганцовая луна - - Страница 9

Никита довольно быстро сориентировался на местности, выбрав направление движения. Он стоял спиной к отделу, значит «Икарус» должен быть перед ним. На всякий случай он насыпал в том месте, где выпрыгнул из портала, большую горку из песка и камней, водрузив отрезанную руку на ее вершину. Жалко, конечно, Витька, нехорошо как-то получилось. «С другой стороны, нефиг чужих баб трогать» – попытался успокоить он свою совесть.

Солнце стояло в зените, посылая под прямым углом свои синие лучи на эту пустынную землю, но жары совсем не чувствовалось, скорее наоборот. «Комнатная температура – подумал он – может сейчас здесь зима?». Если он выбрал направление верно, то автобуса он должен достигнуть минут через десять, максимум пятнадцать. Жаль, не было смартфона, чтобы засечь время. Он вгляделся вдаль в поисках знакомого очертания. Обзору мешала прозрачная взвесь, наподобие тумана, поэтому объекты, находящиеся от него на большом расстоянии, просто расплывались, будто мираж.

Он двинулся вперед, безуспешно пытаясь глазами отыскать какой-нибудь ориентир. Примерно через пять минут он наткнулся на пустую банку из-под колы. Он поднял ее и с интересом рассмотрел. Вместо красного она почему-то была темно-сиреневого цвета. Что она здесь делает и как сюда попала? Есть и пить здесь не хочется. Банка с виду новая, только немного запылилась. С другой стороны, откуда он знает, как здесь поведет себя металл. Если люди здесь не стареют, может и металл не ржавеет? Тьфу ты, она же алюминиевая, так и так не будет ржаветь. Он саданул ногой по банке, словно по футбольному мячу. Та взлетела, блеснув на солнце и почти бесшумно упала в пыль, взметнув небольшое облачко над собой. Сделав два шага, он увидел пустую упаковку от ментоса. Ага, вот и ответ. Здесь наверняка проводились сложные научные эксперименты. Он улыбнулся своему умозаключению и продолжил движение вперед в поисках старого автобуса.

Он шел и думал о том, что этот мир явно не так пуст, как кажется с первого взгляда. Хотя бы потому, что здесь встречается бытовой мусор. Может и он кого-то встретит, например тут тварь, про которую рассказывал Никодим… или Николай, он запутался. В любом случае, интересно было бы взглянуть на тварь из Болота. Белобрысый говорил, что они агрессивные, а у него теперь даже перцового баллончика нет. Эх, сейчас бы ППШ, с ним никакая тварь не страшна.

Впереди появились смутные очертания неизвестного строения. Понять, что это, пока не представлялось возможным. Никита ускорил шаг, пытаясь как можно быстрее сократить расстояние между ними. Через минуту его лицо озарило широкая улыбка, он рассмотрел в очертаниях признаки автобуса. Подойдя еще ближе, он увидел темный, практически черный остов «Икаруса» с запаянными окнами и дверями. Ночью автобус был желтым, он точно это помнил. Видимо, синий солнечный свет каким-то образом перекрашивает и меняет цвета. Он вспомнил фиолетовую банку из-под газировки.

Хрен с ними, с цветом, пусть «Икарус» будет хоть зеленым. Ему был нужен Никодим. Он подошел вплотную к автобусу, прислонил ухо к теплому металлу и прислушался. Внутри что-то шуршало и поскрипывало. Он немного отодвинулся и с силой ударил кулаком по двери.

– Николай, или Никодим, кто там сейчас у власти в вашем тараканьем царстве, открывай, разговор есть, – он снова прислонил ухо к металлу, шорохи внутри прекратились. – Отвечаю не трону, просто побеседуем. Расскажешь ваши расклады.

На минуту в воздухе повисла тишина. Затем внутри что-то опять зашуршало и заскрипело, послышались приближающиеся шаги.

– Ты мне зуб выбил, изверг – донесся искаженный акустикой голос. – И кроссовки любимые помог проебать.

«Похоже на Никодима» – мысленно обрадовался Никита. После той драки, вернее избиения, в вонючем бассейне фонтана, ему не хотелось начинать такой сложный и неприятный разговор с Николаем. Все-таки со стариком было попроще. К тому же он был уверен, практически стопроцентно, что разработкой сценария с похищением девочки занимался именно ботаник.

– Если зуб найти можно было б, он тогдася сросся бы. А пришлося улепетывать, ты же в дурака натурального превратился, – обиженно добавил Никодим. – Лечиться тебе надо.

– Вместо зуба имплант вставить можно, сейчас с этим просто, были бы деньги. А кроссовки я тебе куплю, отвечаю. Лучше прежних, – Никита легонько постучал по «Икарусу». – Выходи давай.

– Не выйду. И так побазарить можно. Целее буду.

Никита решил, что сейчас бесполезно пытаться выманивать парня из своей неприступной крепости. А разговаривать действительно можно и так. Акустика в автобусе хорошая, все прекрасно слышно.

– Что с моей дочкой. Давай от начала и до конца, со всеми подробностями, – полицейский присел, прислонившись спиной к автобусу.

– Ишь раскомандовался. А волшебное слово?

– Я могу создать портал, выйти, а потом зайти уже внутри автобуса. И выбить оставшиеся зубы.

Снова пауза, но в этот раз ответ прозвучал немного быстрее.

– Нам был напарник нужон. Мы тут с ума сходим потихоньку, да и страшно. Хотели тебе все рассказать, но ты с Настасьей шашни начал мутить, а потом и вовсе окольцевался, опосля и время ушло. Ты вряд ли семью бросил. А потом дочка у тебя уродилась, она сразу начала фокусы показывать. Вы их не видели и не замечали. А у нас глаз наметан. Дар, он через семя передается. Жена, кстати, когда твоя родила, тоже такой стала, светлой. Через рождение дочки в ней тоже выросло.

Никита не стал уточнять что именно выросло, но догадался, что речь о той херне в районе затылка.

– Почему я? Почему вы столько лет за мной следили?

– А чего нам еще делать? Нашли одного светляка, и вот, наблюдали. Скучно тут, говорю же.

Никита не поверил ответу старика. Что-то не клеилось. Один мужик от скуки не будет каждый день за другим мужиком подглядывать. В том, что Никодим из нормальных гетеросексуалов, Никита даже не сомневался. Такие, старой закалки, скорее гвоздь трахнут, чем себе подобного. Хотя хрен его знает, что местная луна с тут людьми делает.

– Получается, ты мог завести роман с барышней, сделать ей ребенка от своего семени, подождать лет двадцать, и получить готового напарника? Зачем чужих детей воровать?

– А вот и не получается, – выкрикнул старик из-за двери. – Не передается у меня дар. Один раз только свезло, все остальное брак. Много у меня детей землю топтало, да все пустышки были.

– Жестковато звучит, – Никита сплюнул в серый песок.

– А ты думал, я герой? Хренушки. Мразь я еще та. Кощей, только не сказочный, а всамделишный. Думаешь, я детей своих не любил, так? А мне пришлось не любить. Сюда обычный человек попасть может, и даже ходить он тут сможет, а вот выйти хер там. Вход рубль, выход пять. Сердце не мотоцикл, его с толкача не заведешь. Я двух так загнобил. Со второго раза только докумекал, что к чему. Совсем малята ведь были. – Никита явственно различил, как Никодим зашмыгал носом за дверью. – Пару раз уже свести счеты хотел со своей никчемной жизнью. Да только я еще и трус, курок нажать не могу.

В третий раз за их короткий разговор в воздухе повисла тишина. Никита хотел прервать неловкую паузу очередным вопросом, но, как назло, ничего не лезло в голову.

– Мы когда Аньку то забрали, наврали ей с три короба. Что охота за нами ведется, что ее ищут, что родители первые под раздачу попадут. Что если она вернется, сразу всем конец, – человек в автобусе снова всхлипнул. – Мы думали обучим ее тут всему, чего сами умеем. Потом тихонько назад отпустим, уже разумную. Наврет чего-нибудь вам. Ну и будет туда-сюда скакать. А подрастет, совсем заберем. Вот только Настасья не дождалась, дуреха. Но ничего, мы ее на ноги то поставим.

– Кого поставите? – искренне удивился полицейский. – На какие ноги?

– Жену твою, кого же еще. Анька то, как узнала, истерику тут катастрофическую устроила. Пришлось попотеть, но мы Настасью сюда доставили. Осталось только найти этого… как его… донора, сам то по своей воле никто с даром не расстанется.

Никита вскочил на ноги. То, что говорил Никодим было полнейшим безумием, но его слова зажгли в нем маленькую искорку надежды. Он лично видел, как труп его жены опустили в могилу, а он, по традиции, бросил горсть песка на ее гроб. А затем его закопали, уложив сверху горки пластиковые венки.

– Да не боись, все в ажуре, целехонькая она, даже вскрытия не было, все бутафория. Деньги творят чудеса. А у нас их столько, что два «Икарус»а хватит заполнить. Те, кто зарыл, вечером и отрыли. А тело ее здесь. Ждет подходящей оказии.

– Неужели можно оживить человека? Это выше моего понимания, – Никита закрыл глаза, прислонившись лбом к металлу автобуса. – Как?

– А как ты думаешь нас в одном теле двое? Две души в одном котелке? А я скажу как. В былое время надо мной эксперимент поставили, ей Богу не вру. Не то чтобы удачный, хотя, это с какой стороны зайти. Война то, она и сюда добралась. Агась, не поверишь, но и здесь тогда постреливали. Немцы эти, они жутко хитрые, скажу я тебе, выгоду везде искали. Фильмы небось видел, где они всякую мистику исследовали? Так вот, они такие и были. Все, что не приколочено, переворачивали и рассматривали, под микроскопою. Помню, бомбить резко начали, опасно стало на родной земли ноги передвигать, глядишь, на мину наступишь и распидарасит тебя на пару частей, плюс минус. Вот тогда поголовно все светляки сюда мигрировать и начали, как птицы, которые зимой на юга летят. Вот суть такая же, только не птицы и не на юга.

На этом месте повествования Никита, внезапно для самого себя, истерично прыснул со смеха. Он мгновенно заткнул себе рот руками, надеясь, что Никодим не услышал, и опасаясь, что рассказчик обидится на смех. Но паренек, судя по тому, что он продолжил рассказ, не заметил его секундной слабости.

– Мы все ближе к Москве сбивались. Это сейчас везде интернеты ваши, а раньше новости либо в газетах, либо по радио, либо по сарафану. А тут с этим сложно, здесь, в Пустоши, чтобы актуальность не потерять, вылезать приходилось. А там ведь как было – сегодня наша деревня, а завтра уже не наша. Хрен разберешь в общем. А Москва то вроде всегда наша была, не ошибешься. И доверяли раньше все поболее друг другу, никто никому головы не резал, как сейчас.

Никита хотел уточнить момент про головы, но промолчал, боясь сбить с мысли собеседника. Ему не терпелось услышать, как же Никодим «раздвоился».

– Мы то даже в группы сбивались тут, по несколько человек. Все кумекали, как нашим там помочь, может до Германии дойти и ихнего поганца убить. А что, как по мне, интересная, мысля была. У нас, вроде, кто-то так и ушел, за Гитлером этим. Только не получилось, видать, – Никодим с досадой вздохнул. – Если мне память не изменяет, то человек тридцать по округе набрать светляков можно было тогда. У нас даже один партийный был, все идеи свои проталкивал коммунистические. Но не прижился, пиздить меньше надо не по делу. Так вот, у немцев тоже самое было со светляками. Были и у них они, и нормальные, и фашисты были, и отморозки идейные.

Никита на мгновение задумался. Как он не допер, что Пустошь, с ее возможностью передвижений без границ, по сути, является оружием, в каком-то новом смысле. Как космос. Новые горизонты…

– Сидим, значит мы, решаем, что с ситуацией делать будем, – прервал его размышления слегка хриплый голос Никодима, – а тут раз, и фрицы из ниоткуда, автоматами тычут, «хенде хох русиш швайне». Просочились как-то, басурмане. Мы сразу врассыпную кто куда, а куда здесь убежишь? Посекли по ногам. И троих поймали. Я имен их даже не помню, мужика, бабу да меня.

– Блять, Никодим, у вас что, опять оружия не было? Вроде война, да и с вашим умением можно себе чего угодно наворовать, – недоверчиво уточнил Никита.

– Было у нас все, – огрызнулся паренек. – Столько было, что пару вагонов забить до жопы можно было. Только не успели попользовать. Говорю же, фактор внезапности, понимать надо. Руки связали сзади, мешок на голову и прощай Родина. Ух долго везли, поездом даже, было дело. Мешки сняли дня через три только. По сторонам смотрим, пока нас ведут, а вокруг натуральный замок, как в книжках рыцарских. Завели нас в комнату, по типу больнички, да связали.

– Мешок на голову то зачем? Зубной пасты не было? – попытался пошутить Никита, но тут же понял, что вышло неудачно.

Никодим продолжил свой рассказ, пропустив мимо ушей глупую шутку.

– А потом приходит лысый хрен в очках да в фартучке докторском. И голову мужику из наших, без спроса, натурально так, отчекрыживает пилой, за несколько секунд, плюс минус. Я тогда не знал, да и никто не знал, почему мы такие. Думали колдовство какое, темнота же необразованная. А тут, типа доктор, из отрезанной головы круглую штуку достает щипцами и шприцом оттуда выкачивает ее наполнение. И какому-то фрицу, не привязанному, как мы, в вену его же закачивает. Доброволец видать был, чтоб его. Ну, он подрыгался немного, а потом у него кровь из ушей и глаз пошла, так и помер милок, кровью плюясь. Мы с бабой в ахуе, конечно. А доктор, будто так и надо было, опять пилу берет и к бабе подходит, да таким же макаром голову ей отпиливает. Ох, я тогда знатно обосрался, понял, что где два, там и три, и что моя головушка любимая скоро с шеей попрощается. Доктор новый шприц набрал, а я все думаю, когда нового фрица приведут. Только он ко мне подходит, и всаживает мне все до последней капли. Ну пиздец, думаю, сейчас залью тут все своей нутрянкой. А вот только не так все обернулось. Я как будто силой налился невероятной, чувствую, руками веревку рву, которой руки связаны. Освободился, смотрю, доктор парабеллум достал и стреляет в меня, только я боли не чувствовал, прямо как в Пустоши. Подошел к нему и руками голову ему оторвал да раздавил как помидор спелый. Опосля покрошил там все, портал создал и сиганул в него. Так и выбрался. Замок то, кстати, в Польше был, это я уже по ходу дела узнал, когда до дома пытался добраться.

– А почему фриц умер, а ты нет, – перебил его рассказ Никита.

– Потому, что в обычного человека ту жидкость заливали, а не в светляка. Не сдюжил фриц. Может, если бы по чуток давали, то глядишь, чего и вышло бы, плюс минус. А я выдержал, вот только в качестве бонуса, мне душа Николая Николаевича, мать его за ногу, прилетела. Наказание за грехи мои. Так и живем, а все больше маемся. Вот скажи, неужели там никого получше не было?

– Дай обмозговать минуту. То есть, если вынуть эту жидкость из головы светляка, и влить ее в другого, скажем так, немного мертвого светляка, его душа вернется в свое тело? – Никита произносил слова медленно, выговаривая каждый слог. – И таким образом, вы оба хотите воскресить Настю? Я все верно изложил?

– Я же говорил, министрой будешь, на лету все схватываешь. Теоретически, должно помочь, – голос, доносившийся из недр автобуса, заметно повеселел. – Проблема только одна, где нам найти донору? Просто так взять да завалить светляка – такое потом не замолишь. А ежели найдем охотников, то сразу двух зайцев в силок поймаем. И Аньку найдем, и Настю разбудим. Их то в расход можно пустить. Не зайцев, а душегубов.

– Складно получается у тебя, мне нравится. Только ты точно уверен, что ее именно эти охотники забрали?

– Я хоть и совсем старый стал, но нутром чувствую, что они это сделали и что жива она. Мы на их след вышли, в Казани у них логово. Туда с ней поехали, место, где они свои дела делают, искали. Там она и пропала, видать ушла без спроса в Пустошь, пока я по делам ходил. Мы ее там два дня искали, но это как иголку в стоге сена. Сам видишь, здесь туман, метров пятьсот видимость, не дальше. Сюда бегом вернулись, да тебя попытались сагитировать. Ну что, поможешь? – последняя фраза была сказана явно тише предыдущих слов. Никита еле расслышал ее из-за стенки «Икаруса».

– Открывай давай. Я свою дочь искать буду. Как могу я не помочь? – он с силой ударил ногой по запертой двери и звук громкой волной пробежался по автобусу.