Читать книгу Картофельный король: сказки белорусского леса - - Страница 2

Леший дернулся и ударился лбом о что-то твердое и мокрое. Пока он потирал ушибленное место и соображал, что происходит, силуэт девушки уже исчез, но он готов был поклясться, что все еще слышал ее смех. Висящая прямо над головой ветка ели и стала причиной столь неприятного пробуждения, а мокрой она была от того, что стал накрапывать мелких назойливый дождь – первый предвестник неприветливой и долгой осени.

– Не время тут разлеживаться, устроил, понимаешь, мистику. Так недолго и Макс тебе в очередной раз в лицо смеяться будет.

Федя Леший одернул самого себя и поспешил собираться. На горизонте уже занималась зорька, значит время расставлять ловушки на зайцев. Он наскоро позавтракал холодным вяленым мясом, упаковал свои вещи и побрел вдоль тропки в сторону Заячьей Поляны.

По дороге Федя предавался размышлениям и все никак не мог взять в толк, откуда взялась эта странная незнакомка, чей голос он слышал, и куда она так резко исчезла. Думая об этом, как о реальном событии, добытчик всерьез пытался найти ответы на все эти вопросы. Но у него ничего не выходило. Тогда Леший решил, что это был всего лишь сон, пусть и довольно реалистичный, но сон, а ему некогда думать о всяких сказках.

Разложив около 50 ловушек по периметру поляны и в ближайших зарослях и управившись, если судить по низкому и недоброму солнцу, примерно к часу дня, Федя отошел на приличное расстояние, чтобы разложить костер и пообедать. В железной кружке парень подогрел воды, бросил туда пару листочков мяты и малины. Аромат заполнил, казалось, все вокруг. Феде вспомнился дом и мама, которая заваривала такой чай ему перд занятиями в школе лагеря. Мама была доброй и ласковой, всегда внимательно относилась к чужим проблемам. Жаль что ее не стало. Федя гнал от себя эти мысли и старался предаваться только светлой грусти, вспоминая о ее советах, рассказах и интересных историях про лесных обитателей. Почему-то Феде вспомнилась история про Зазывку – красивую лесную обитательницу, которая шутки ради заманивала молодых парней в глубь леса и водила их там кругами, пока не наскучит.

Многие в лагере и правда рассказывали о странностях. Будто блудили в знакомых местах и не могли найти места, чтоб выйти к лагерю. Староста все списывал на злоупотребление березовицей и, как он сам говорил, топографический кретинизм.

Дело уже близилось к вечеру и наступала пора идти проверять ловушки. Леший неторопливо потушил костер, собрал все свои вещи и отправился в сторону Заячьей Поляны. Из пятидесяти ловушек сработали всего 23, но и это было больше, чем ожидал добытчик. Посмотрев на свою добычу: 12 зайцев, 9 белок, лисица и енот, Леший удивился. Было странно видеть таких крупных зверей в силках, видимо позарились на мелкую дичь и сами попались.

Федя сел за заготовку тушек и опять предался размышлениям. Парень представил, как утрет нос надоедливому Максу и подарит Алене шкурку лисы, такая красивая попалась, хоть и почти осень на дворе. Это была не первая лисица Лешего. Ему было 9 когда он поймал первую в своей жизни лису и принес ее домой. Мама заказала у кожевника воротник себе на пальто. Это Федя настоял, изначально она хотела сделать ему рукавицы. Светлое, теплое было время. Раньше о нем было кому заботится, мама сдувала с него пылинки, ведь он единственное, что ее держало на земле – так она сама ему говорила. Теперь Федя один и даже Аленка, к которой молодой добытчик вот уже 3 года из своих 19 испытывал нежные чувства, все не могла определиться.

В сознании всплыло то самое утро, когда Леший понял, что недолго ему осталось жить счастливой и беззаботной жизнью. Стоя у печи мама вдруг странно пошатнулась и ухватилась за выступ. Феде показалось, что она просто обожгла руку, но мама только оперлась лбом о стену и медленно сползла на пол тяжело выдохнув:

– Беги за Василе́вичем, Федю́шка.

И Федя побежал. До дома фельдшера Василевича было минуты 2. Лагерный врач еще ходил по дому в исподнем но услышав о Валентине накинул пальто поверх белья, схватил сумку и выбежал из дома даже не заперев дверь. Федя стоял в дверях кухни, пока фельдшер осматривал уложенную на лавку маму. Он качал головой и периодически вздыхал.

– Валя, скажи сыну, пусть за водой сходит.

– Так я утром набрал, мам.

– Сходи Феденька, принеси свежей, холодненькой, кружечку. Очень хочется.

И она улыбнулась грустно и любяще, так, что Федя не мог отказать. Просто взял кружку и побрел к колодцу. Он не знал о чем они говорили и что делал врач, но когда добытчик вернулся домой мама уже снова стояла перед печью, а на столе перед Василевичем стояла чашка горячего чая.

С того момента мама стала часто, минимум раз в неделю ходить к фельдшеру и проводила у него от одного часа до четырех. Феде никто ничего не рассказывал, но все в поселке как то странно и сожалением смотрели на 12-летнего мальца. Спустя полгода с того злополучного утра мама и вовсе перестала выходить дальше собственного двора, и все заботы о хозяйстве легли на хрупкие юношеские плечи. Помимо занятий в школе и на курсах добытчиков Феде приходилось смотреть за животными и посадками. Мама виновато смотрела на него и украдкой вытирала слезы краешком фартука. Федя все это видел, но не подавал виду, он не знал как нужно говорить с мамой и не понимал, что на самом деле происходит. Ему казалось, маме пока нездоровится, но скоро все пройдет и они снова будут ходить в лес за малиной, как раньше.

Но этого не произошло. Спустя почти 2 месяца с момента вынужденного домашнего заточения мама больше не проснулась. Федя не плакал в тот день. Не плакал когда стоял возле маминого гроба, когда весь лагерь шел в сторону кладбища, когда старейшина говорил о ней приятные слова и провожал в последний путь Федор тоже не проронил и слезинки. Поток отчаяния прорвался, когда тело мамы начали спускать в яму. Внезапно пришло осознание, что это происходит на самом деле. Вот сейчас ее туда опустят и засыпят землей, а сын больше никогда не увидится с матерью и не пойдет с ней в лес за малиной. Федя не плакал, он рыдал. И от этого становилось жутко даже видавшим виды добытчикам. Мальчика не могли успокоить до вечера и только проглотив почти насильно влитый стакан березовки Леший смог успокоится и задремать прямо там, на лавке, где весь лагерь провожал добрую рукодельницу Валентину.