Читать книгу Миссия Бога - - Страница 13

Великое поручение предполагает повеление, заповедь. Отдать такое повеление мог лишь некто, обладающий авторитетом. Эту и другие миссионерские заповеди мы находим в Библии, а значит, наше участие в миссионерском служении – плод признания авторитетности Писания, Божьего Слова. Это проясняет одно из различий, упомянутых мною в первой главе.

Библейское обоснование миссионерства, исходя из авторитетности Писания, включает в себя отрывки, содержащие миссионерское поручение.

Миссиональная библейская герменевтика, в свою очередь, исследует природу самого авторитета Писания по отношению к миссии. Помогает ли миссиональный подход к чтению Библии определить то, что мы называем ее авторитетностью?

Авторитетность как заповедь

Нет возможности представить на этих страницах всю полноту христианского учения об авторитетности Священного Писания. Но один из его аспектов имеет для нас особое значение. Говоря об авторитетности Библии, многие подсознательно ассоциируют ее с понятием военного авторитета. Именно он дает офицеру право отдавать приказы. А приказы должны выполняться. Библия – авторитет для христианина. Она отдает приказы, напоминая нам, что делать, и чего избегать. Таким образом, авторитетность предполагает приказ с одной стороны и послушание – с другой.

В миссионерских кругах Великое поручение нередко окружено подобными военными метафорами. Считается, например, что это приказ о выступлении для церкви. В подтверждение приводится целый ряд других образов-метафор: боевые действия, мобилизация, новобранцы, стратегии, цели, кампании, крестовые походы, передовая, укрепления, миссионерские «силы» (т. е. сотрудники). Язык авторитета легко превращается в язык миссии, причем активным связующим звеном служат военные аналогии.

Однако даже если мы настаиваем на своем признании авторитетности Писания, ассоциация авторитета, главным образом, с военными приказами не соответствует значительной части содержания Библии. Разумеется, в Писании немало заповедей, и псалмопевцы считают это знаком Божьей милости и благодати (напр., Пс. 18; 118). Мы должны ценить Божьи заповеди за свет, водительство, уверенность, радость и свободу, которые они несут с собой и в себе (это всего лишь некоторые из упомянутых псалмопевцами благословений). И все же заповеди не составляют основную часть Библии, где нет приказов, обращенных к ее первым читателям или к последующим поколениям, включая и нас самих.

Гораздо больше места в Библии отведено повествованию, поэзии, пророчествам, песням, плачам, видениям, посланиям и т. п. Какого рода авторитетом обладают эти литературные формы? Может ли стихотворение, история или письмо, адресованное одним человеком другому, указать мне, что я должен или не должен делать? И разве для этого они предназначены? Еще важнее в свете содержания этой книги понять, какова связь между такого рода книгами и миссией, если миссионерство рассматривается, прежде всего, как послушание приказам? Осмелюсь предположить, что, прочно увязав свое понимание миссии с одной (без сомнения, чрезвычайно важной) заповедью Иисуса, мы с трудом можем проследить взаимосвязь между миссией и остальным Писанием, если в нем не преобладает командный тон и глаголы в повелительном наклонении. Такие тексты не обладают для нас миссиональной авторитетностью, поскольку мы привыкли отождествлять авторитет с приказами.

Авторитетность и реальная действительность

Необходимо расширить наше понимание слова авторитет. В своей великолепной апологии евангелической библейской этики под названием «Воскресение и нравственный порядок» Оливер О'Донован говорит, что авторитетность – один из аспектов реальной действительности, представляющий собой значимое и достаточное основание для того или иного действия. Сотворенный порядок вещей, в силу своей объективной реальности, сам образует авторитетную структуру, в рамках которой у нас есть свобода действия (как разрешение действовать, так и целый ряд возможностей).[34] Авторитет предполагает не только набор указаний, но и разрешение что-либо предпринять. Авторитет наделяет человека полномочиями, дает свободу действия в определенных пределах. Так мое водительское удостоверение и выданная епископом лицензия рукоположенного пресвитера англиканской церкви, хотя и обладают авторитетом, не указывают мне каждый день, по какой дороге ехать и какое служение совершать. Эти документы наделяют меня авторитетом делать собственный выбор, предлагая мне свободу и полномочия ехать, где мне захочется, или проповедовать, крестить и т. д. В этих контекстах я обладаю авторитетом и свободой, хотя по-прежнему подчинен авторитетным реалиям, стоящим за документами (правилам дорожного движения и церковному канону).

Итак, авторитет – это логическое условие реальности, источник и граница свободы. По утверждению О'Донована, сотворенный порядок вещей, будучи основополагающей реалией нашего существования, одновременно является и авторитетной структурой. По обе ее стороны у нас есть свобода действий. Но этой свободе приходит конец, как только мы пытаемся на всей скорости преодолеть препятствие. Авторитет срабатывает быстро и четко. Сила притяжения – как часть материальной вселенной – неотъемлемое условие ее существования. Человеку, если он соблюдает ее законы, она дает широкую свободу действий на поверхности и над поверхностью земли. Но та же сила и ограничивает эту свободу. Я могу добровольно шагнуть со скалы, и сила притяжения позаботится о том, что это будет моим последним свободным выбором. Реальность не обмануть. В основе авторитетности законов природы лежит реальность самой природы. Вселенная существует, и у нас нет возможности делать вид, что это не так.

Но как все это помогает нам осмыслить авторитетность Писания? Авторитетность Библии заключается в том, что благодаря Слову Божьему мы соприкасаемся с реальной действительностью – прежде всего, с реальностью самого Бога, чей авторитет господствует над всем его творением. Более того, Библия сталкивает нас с несколькими взаимосвязанными реальностями, каждая из которых обладает своим собственным авторитетом. Читая и познавая Библию, мы неизменно взаимодействуем с реальностью. Это, в свою очередь, дает и ограничивает нашу свободу действий в мире. И в этом случае особенно важно то, что эти реалии наделяют нас авторитетом для осуществления миссии. Они придают нашей миссии достоинство, ценность, делая ее необходимой и даже неизбежной. Свою авторитетность наша миссия черпает в Библии, потому что именно там открывается реальность, лежащая в основании миссии.

Я имею в виду три реальности, которые впервые встречаются в Ветхом Завете, а позже находят подтверждение в Новом. В библейских писаниях мы сталкиваемся с реальностью этого Бога, этой истории и этого народа.

Реальность этого Бога. С каждым днем становится все важнее в любом разговоре о Боге уточнять, о ком именно идет речь. Бог – это всего лишь односложное существительное, которое первоначально, как правило, употреблялось во множественном числе – боги, стандартный термин, обозначавший многочисленные племенные божества. Библия открывает для нас вполне конкретного Бога, у которого есть имя и жизнеописание.

Он известен нам как Яхве, Святой Израилев, а также под многими другими именами. Этого Бога Иисус называл Авва. Этому Богу поклоняются иудеи, называя его Господом Всемогущим, и христиане, знающие его как Отца, Сына и Святого Духа. И в этом Боге нет ничего стандартного.

Хотя Библия не раз указывает, что о Боге можно многое узнать из окружающего нас мира, созданного им, главным образом, наше познание Бога происходит через библейский канон обоих канонов. Яхве не только Бог «Святый», «живущий среди славословий Израиля» (Пс. 21, 4). Мы узнаем о нем из рассказов и писаний израильтян.[35] О реальности Яхве свидетельствуют книги Ветхого Завета. Писание несет в себе его авторитет, потому что только в нем нам доступна реальность Яхве.

Ветхий Завет воспроизводит для нас и личность, и характер Бога. Основная мысль заключается в следующем: если Яхве, явленный нам в этих текстах, действительно Бог, то эта реальность (точнее, его реальность) авторитетно указывает, какой отклик с нашей стороны можно считать правильным, достойным и, более того, необходимым. Речь идет не только о поклонении, но и о соблюдении определенных этических принципов, соответствующих характеру и воле самого Бога, а также о миссии, благодаря которой моя жизнь вливается в великое повествование о Божьем замысле для всех народов и всего творения. Миссия исходит из реальности этого, библейского, Бога. Иными словами, реальность этого Бога наделяет нас авторитетом для выполнения миссии.

Реальность этой истории. Тот факт, что Ветхий Завет – это одна большая история, не нуждается в доказательствах. Но есть нечто более важное. История Ветхого Завета звучит как самая главная история, точнее, часть той великой вселенской истории, которая однажды охватит все творение, время и человечество. Иными словами, в ветхозаветных текстах заключено метаповествование. И эта всеобъемлющая история лежит в основе мировоззрения, которое, как и все великие повествования, утверждает, что может объяснить существующий порядок вещей, как все начиналось и чем все закончится.[36]

История, которая разворачивается перед нами в Ветхом Завете, отвечает на четыре основополагающих вопроса. На них так или иначе отвечают все религии и философии:[37]

• Где мы? (Каков окружающий нас мир?)

Ответ: Мы живем на земле, которая является частью совершенного творения единого живого личностного Бога, Яхве.

• Кто мы? (Какова природа человека?)

Ответ: Мы – человеческие существа, созданные Богом по своему образу и подобию. Мы лишь одно из Божьих творений, но только для нас характерны духовные и нравственные взаимоотношения и ответственность.

• Что случилось? (Почему мир находится в таком ужасном состоянии?)

Ответ: Своим неповиновением Богу-Творцу мы нарушили сотворенный порядок вещей, и последствия этого очевидны в нашей жизни, отношениях и окружающем мире.

• Каково решение проблемы? (Что нам делать?)

Ответ: Сами мы ничего не в силах сделать. Но Бог уже приступил к решению проблемы, создав и избрав для себя народ, Израиль, в котором Бог должен был даровать благословение всем народам земли и, в конечном итоге, возродить свое творение к новой жизни.

Реальность этой истории такова, что мы становимся ее действующими лицами, поскольку она указывает на единое будущее для всех народов. Эта история находит несомненное (хотя и неожиданное) продолжение в Новом Завете. Она тянется от Бытия до Откровения, не просто увлекательный рассказ или классический эпос, но, по сути своей, отображение реальности – описание вселенной, которую мы населяем, и нового творения, которое нам суждено увидеть. Эта история окружает нас со всех сторон.

Но и это отображение реальности обладает своим внутренним авторитетом. Если это правдивое описание нашего состояния, прошлого и будущего мира планеты Земля, оно должно находить в нас соответствующий отклик – у каждого человека в отдельности и у всего человечества в целом. Здесь снова на ум приходит поклонение, этика и миссия. Все это, в том числе и миссия, существуют благодаря реальности этой истории.

Реальность этого народа. Третья реальность, отображенная в Ветхом Завете, – Израиль. Древний Израиль с его особым восприятием своего избрания, истории и отношений с их Богом. Яхве – это историческая реальность, чрезвычайно значимая для всего остального человечества.[38]Христианская миссия уходит своими корнями в призвание этого народа и в то, как они видели себя и свою историю. Согласно Ветхому Завету, у этой истории было прошлое и будущее, причем оба они важны в определении этического и миссионального отклика с нашей стороны, ведь, как и Израиль, церковь тоже стала сообществом памяти и надежды.

Преданность Израиля своему прошлому известна всем. В ней – главная суть их существования, поскольку в прошлом они находили не только собственное самосознание и миссию, но и личность, и миссию их Бога, Яхве.

Пойте Господу, благословляйте имя Его,

благовествуйте со дня на день спасение Его;

возвещайте в народах славу Его,

во всех племенах чудеса Его (Пс. 95, 2–3).

Имя, спасение и слава Яхве неразрывно связаны с «чудесами Его». Яхве явил себя в своих делах, и израильтяне знали, что ради сохранения знания о нем, они должны рассказывать эту историю самим себе или (в определенном смысле это оставалось тайной в ветхозаветные времена) народам земли. За каждым пересказом такой истории стояло отображение Бога, ее главного действующего лица. Потому Израиль продолжал рассказывать свою историю, чтобы защитить себя от идолопоклонства (Втор. 4, 9-40). Они рассказывали ее в пояснение необходимости закона (Втор. 6, 20–25). Она звучала в укор им самим (Пс. 104–105; Мих. 6, 1–8; Ам. 2, 9-11) и даже Яхве (Пс. 43; 88). Она несла в себе утешение и надежду (Иер. 32, 17–25). Все богословие Израиля зависело от их памяти, которая определяла их существование как народа. То же самосознание Божьего народа, чья память соткана из той же истории, составляет авторитетность нашей миссии.

Но у истории Израиля было и будущее, предсказанное в самом ее начале. Будущее этого народа заключалось в Божьем замысле. Призвание Авраама включало в себя обещание, что в его потомках Бог благословит все народы земли. Этот образ то обретал ясность, то вновь терял ее в разные эпохи истории Израиля. Но во многих местах Ветхого Завета мы видим, как другие народы наблюдают за тем, что Бог делает для Израиля, и какой отклик его деяния находят у израильтян (Втор. 4, 5–8; 29, 22–28; Иез. 36, 16–23). В конечном итоге, Израиль существовал ради других народов. Эту тему мы будем глубже изучать в последующих главах.

Итак, в жизни Израиля как народа есть важный богословский аспект и история, которую они рассказывали и иллюстрировали собственным примером. Перед нами Бог и народ, каждый со своей миссией. Назначение Израиля заключалась в том, чтобы быть светом для народов, дабы однажды «узрела всякая плоть спасение Божие» (Ис. 40, 5). Без сомнения, эта картина находила у израильтян весьма неоднозначный отклик. Ведь если такое будущее уготовила им верность Бога, как это должно повлиять на их теперешнюю жизнь? Этот вопрос требует ответа и с нашей стороны. Ведь мы уповаем на то же будущее, уже ясно различимое глазами веры «осуществление ожидаемого» (Евр. 11, 1), а значит вполне способное дать жизнь новой этике и миссии для ходящих в его свете.

Итак, реальность этого народа, которую открывают перед нами книги Ветхого Завета, дает право на существование этике благодарности Богу за его заботу об Израиле в прошлом и придать целенаправленный характер нашей миссии в свете Божьего замысла относительно будущего человечества.

Иисус и авторитетность Писания

Три главные ветхозаветные темы – Бог, история и народ – находят реальное подтверждение для христиан в Новом Завете. Все они сосредоточены в Иисусе, так что их авторитетность и миссиональная значимость не только сохраняются, но углубляются и преображаются для тех, кто во Христе. Теперь можно говорить о миссиологической актуальности по-настоящему библейского богословия обоих заветов.

В Иисусе мы встречаемся с этим Богом. Новый Завет неоспоримо свидетельствует (как нам предстоит убедиться в главе 4), что Иисус из Назарета воплощает в себе личность и характер Яхве и, в конечном итоге, совершает подвиг, который под силу только Яхве.[39] Посему знать Иисуса как Спасителя и Господа – значит познать реальность живого Бога. Познать путь, истину и жизнь, Слово, Творца, Вседержителя и наследника вселенной. Как для Израиля познание Яхве, так и для нас познание реальности Иисуса обладает своим авторитетом для нашей жизни и деятельности в Божьем мире.

В Иисусе эта история находит свою кульминацию и залог будущего окончания. Это и наша история, ибо, если мы во Христе, то, по словам Павла, мы одновременно и в Аврааме его наследники по обетованию. Наше будущее было обещано Богом Аврааму, а Иисус сделал его реальностью для всего искупленного человечества из всех народов, племен и языков (Откр. 7, 9-10). И мы в своей жизни должны быть ведомы благодарностью за все, что Бог обещал, и миссией, предстоящей нам в ожидании того, что он еще совершит для нас.[40]

В Иисусе мы приобщились к этому народу, разделив с ним его самосознание и ответственность во всех их проявлениях. Благодаря кресту и евангелию Мессии Иисуса, мы стали гражданами Божьего царства, членами его семьи, местом его пребывания (Еф. 2, 11 – 3, 13). Такого рода самосознание и ощущение своей причастности формируют этическую и миссиональную ответственность в церкви и в мире, о ней подробно говорится в Новом Завете.

Итак, наша миссия, безусловно, берет начало в авторитетности Библии. Но это понятие гораздо богаче и глубже, нежели одна важная библейская заповедь, которую мы призваны исполнить. Наше исполнение Великого поручения, как, впрочем, и само Великое поручение, заключено в контексте этих реалий. Такое поручение не приходит извне, его авторитетность опирается:

• на реальность Бога, чья власть над вселенной была передана Иисусу;

• на реальность истории, которую Великое поручение одновременно имеет своим основанием и предвосхищает;

• на реальность народа, призванного теперь стать самовоспроизводящимся сообществом учеников Иисуса во всех народах земли.

Этому Богу мы поклоняемся, к этой истории мы приобщились, к этому народу принадлежим. Как же нам жить? Какова наша миссия?