Читать книгу Чай с лимоном - - Страница 7

Остаток дня прошел без особенных происшествий. По большей части от того, что я просто тихо отсиживался за партой, стараясь не напоминать учителям о моем существовании.

По окончании шести уроков, я засобирался домой. Вообще уроков было семь. Оставалась физкультура. По-моему, надо быть последним глупцом, чтобы поставить в пятницу семь уроков! Но это же наш завуч, ей виднее… Одним словом, я (впрочем, как и всегда), решил откосить и тем самым подарить себе целый свободный час к основному времени выходных.

Я зашел в раздевалку и начал искать свою куртку в общем многообразии верхней одежды. Нельзя сказать, что я очень волновался из-за того, что не мог найти ее. Думал, что она, по своему обыкновению, окажется где-то на полу, так как не у всех людей руки растут откуда надо. Но потратив на поиски минуты три я начал переживать. Ее не было нигде, будто она испарилась. Если это опять сделали шутники из «Б» класса, то я им эту куртку…

Неожиданно за моей спиной кто-то кашлянул. Причем кашлянул так, как обычно привлекают внимание. Я обернулся и увидел Суворова, который преспокойно стоял с моей курткой в руках.

– Вот спасибо! – сказал я, – ищу ее уже битый час!

Но к моему удивлению, когда я потянулся за пропажей, граф отдернул руку.

Я с изумлением посмотрел на него. Он тоже посмотрел на меня, но без изумления.

– Понял, иду на физ-ру, – сказал я уже упавшим голосом.

Только после этого Александр Васильевич вернул одежку мне.

Аккурат в этот момент прозвенел звонок, возвестивший о начале урока. Вяло я поплелся в сторону зала, зашел в раздевалку и, как всегда, чуть не задохнулся от тяжелого запаха пота и прочих субстанций, выделяемых человеческим телом в ходе физических нагрузок. Потом еще потным идти домой по ветру. Господи, ну почему никто не догадался поставить хотя бы один душ! Тогда бы сполоснулся – и свежий идешь домой! Так нет же…

Переодевшись, вышел в зал. Многие одноклассники были удивлены моим присутствием на уроке. Не потому что я не любил физ-ру, даже наоборот – я без ума был от спорта, просто последний урок пропускал почти всегда. Иные даже задавали вопросы по этому поводу, но отвечал я очень кратко и неохотно, посему все быстро оставили меня.

В зале на скамейке меня уже поджидал Суворов. Я встал в строй. Нас было человек двенадцать, ну как всегда. Девочки, уломав медсестру выдать им справки, смотались домой. Им можно, а мне нельзя.

– Кузьмин! Какие люди в Голливуде! – почти крикнул физрук и засмеялся.

Смешно. Просто ухохотаться.

Наш физрук в принципе был человек неординарный. Я знаю, что он из бывших военных, но по нему этого не скажешь. Роста он был небольшого, зато имел хороший живот. Брился он не часто, но усы не сбривал никогда. Шутил много, но шутки его были настолько нелепы, что смеялся над ними только он сам. А в остальном он был неплох. По крайней мере в части физического развития. Разве что иногда появлялся на уроках не в спортивной форме, а в джинсах. Тогда от него несло перегаром и он, отлавливая учеников по одному, просил денег в долг то на билеты в кино, то на новые кроссовки. Но было абсолютно понятно, что на самом деле – на опохмел.

Урок начался, по традиции, с разминки. Я нехотя делал упражнения, ибо по горло был сыт утренней разминкой с графом да и тело мое всячески пыталось сообщить мне о потребности отдохнуть. Этим бы я и занялся, но граф решил, что мне просто необходимо еще раз за день позаниматься спортом.

Потом мы играли в баскетбол. Когда капитаны собирали команды, то меня выбрали одним из первых. Из этого можно сделать вывод о моем уровне игры. Меня поставили в защиту, где за счет высокого роста, я имел некое преимущество. Бывало, подключался к атакам, но поскольку броски мои оставляли желать лучшего, то я предпочитал играть второй линией, что получалось у меня весьма недурно.

Суворов же очень оживился с началом игры. Он, не отводя глаз, смотрел за каждым движением игроков. Неудивительно. В его-то время такого не было. Но реплика Александра Васильевича заставила меня думать иначе:

– Ну там пробежка!

Я вопросительно уставился на него. Он заметил этот взгляд и, хитро подмигнув, сказал:

– Видишь ли, друг мой, я знаю много вещей, о которых в мое время никто даже не подозревал. Привыкай!

– Гриша, не спи! – крикнул Костя, который был нашим капитаном.

Я обернулся и увидел мяч, летевший прямо на меня. Я поймал его и встал в растерянности.

– Бросай от груди, целься в квадрат, прыжок! – услышал я команды Суворова.

Я полностью ему доверился, бросил…

– Два очка! – крикнул физрук.

Команда поздравила меня. Не потому, что забросил, а потому, что я никогда не умел нормально бросать, а здесь принес жизненно необходимые для победы очки.

Игра была окончена. Мне удалось, кстати, забросить потом еще один. Я направлялся в сторону раздевалки, когда ко мне подошел Михаил Сергеевич – наш физрук.

– А я не понял. Ты, Кузьмин, когда играть-то научился?

«А я не понял» – это его любимая фраза. Никто не знает откуда она взялась, да и логике выражение не всегда поддавалось, однако оно была неотъемлемым атрибутом учителя.

Я только пожал плечами, но при этом хитро подмигнул графу, который, в свою очередь, не смог сдержать улыбки.