Читать книгу Чай с лимоном - - Страница 9

После принятия меня в секцию жизнь моя приобрела смысл. Нельзя сказать, что его не было до этого, но смысл этот имел какие-то слишком призрачные и неясные формы. А сейчас я ясно видел к чему стремлюсь и чего хочу достичь.

Первые плоды моего труда не заставили себя долго ждать. Я быстро влился в наш спортивный коллектив, получал возможность часто показывать себя на поле.

Вот только с Плавчуком все оставалось непросто: на поле он решительно ничего не мог сделать, хотя очень старался. Но сочувствия к нему я не питал: это профессиональный спорт, здесь нет места жалости, есть только мастерство и талант.

Как раз тогда у нас проходил турнир на первенства города. Звучит, конечно, так себе, но начинать надо с малого, тогда и большее придет.

Перед первым матчем меня охватил жуткий мандраж. Тренер начал объявлять состав:

– Итак. Гобов…

Это вратари, надо ждать нападение.

– В центре полузащиты: Носов…

Скоро нападающие пойдут. Как же я волнуюсь!

– Нападение: Кузьмин…

Есть!

– …и Плавчук!

Что? Его в старт? Да он играть не умеет!

Перевожу взгляд на Ярослава (так зовут Плавчука). Он широко улыбается и смотрит на меня со счастливым блеском в глазах. Какой же он идиот!

Выходим на поле, судья дает свисток к началу матча…

В раздевалку мы уходили подавленные: первый тайм прошел просто отвратительно – горим 0:2.

– Это что за цирк? – орет на нас тренер, – что вы устроили? Почему защита где угодно, только не там, где нужно? Почему вратарь спит? Нападающие, вам что, в раму не попасть?

Я взрываюсь:

– Не знаю, не бил. У Плавчука спросите. Я ему пасую, а он мажет постоянно.

Ярик бросает на меня гневный взгляд, я злорадно улыбаюсь: получилось его задеть. Тренер же переводит взгляд на него, требуя объяснений.

– Так ведь еще тайм есть, там успеем…, – глупо оправдывается он.

– Не заливай, – перебиваю я его, – просто так и скажи: играть не умею.

Ярик вскакивает, щеки его горят, кулаки сжаты. В несколько мгновений он оказывается передо мной. Я такого не ожидал, поэтому ничего не успел сделать.

– Так! – орет тренер, оттаскивая Плавчука, – успокоились! А сейчас идите туда и порвите их!

Мы вышли на поле. Я еще раз пересекся с Яриком взглядом. Теперь он смотрел холодно и с обидой, поэтому я сразу отвел глаза.

Мы долго штурмовали ворота соперников и даже смогли затолкать один мяч, но этого было мало для ничьей. Меня искренне достало, что Ярик продолжает транжирить моменты, поэтому я взял игру на себя и всякий раз, имея возможность отдать пас, не делал этого, а бил сам. Должен признаться, что эти удары получались у меня не лучшим образом. Плавчук, естественно, злился, что-то кричал, но я не слышал, да и не хотел слышать.

Под конец игры атаки наши становились все яростнее и напористее. Во время одной из них я на скорости ушел по флангу от защитников, буквально влетел в штрафную, занес ногу для удара и… упал, ибо меня сзади больно ударили по ногам. Искры вперемешку со слезами вылетели из глаз. Что за подлянка, черт возьми! Чтоб сдох тот, кто это сделал!

Я вскакиваю, полный злобы, буквально подлетаю к защитнику, ударившему меня. А он, сука, еще и улыбается! Вот сволочь! Уже начинаю размахиваться, чтобы врезать по его охреневшей роже, как вдруг из-за моей спины вылетает Ярик и наотмашь бьет моего обидчика, отчего тот сразу падает на землю.

– Охренел? – хриплым голосом орет Плавчук.

Ярость во мне сразу пропала, ей на смену пришло удивление. После всего, что я ему наговорил… Неожиданно.

Драка не успевает завязаться, нас растаскивают, а Ярика удаляют (как и защитника). Арбитр назначил одиннадцатиметровый, который я без труда реализовал. Итого 2:2. Ничья.

В раздевалке я не смел поднять глаза, так как мне было стыдно за свое поведение: постоянные подколы с моей стороны цепляли его, но Плавчук все равно вступился. С другой стороны, Ярослава никто лезть не просил, а вот играть он действительно не умеет, это факт. Вроде звучит логично, но на душе тяжело.

Мы с ним вдвоем уходим последними. Он уже переступил порог, как я не сдержался и окликнул его:

– Ярик!

Он повернул голову, заглядывая через плечо.

– Спасибо.

На большее моего красноречия не хватило.

Он же усмехнулся и ушел, так ничего и не ответив. Теперь мне кажется, что я перед ним в долгу.

А в остальном дни шли своим чередом. Утренняя зарядка, готовка еды, уроки, тренировки и прочее я стал полностью выполнять самостоятельно, вызывая радость и удивление родителей.

Но неожиданно в мою размеренную жизнь вклинилось одно событие.

Был обычный день, а именно понедельник. Я, как всегда, сделал утреннюю зарядку с Александром Васильевичем, приготовил завтрак, собрался и пошел в школу.

В начале первого урока в класс зашла наша классная с какой-то девочкой и воодушевленно произнесла:

– Знакомьтесь, дети, это наша новенькая – Даша. Прошу любить и жаловать. Она к нам из другого города переехала.

«Отличная» новость. У нас и так пацанов меньше, чем девочек, так еще одну подбросили.

Тем временем новенькая, ничуть не смущаясь (что странно), прошла и заняла место на парте прямо передо мной. Как будто другого варианта не было! Я не то чтобы против, просто это было вероломное вторжение в мое гордое одиночество на пятой парте.

Она сразу же мне не понравилась: ни с кем не общалась, все перемены сидела только в телефоне. Я списал бы это на стеснение и тот факт, что она никого не знает, если бы не одно «но». При всем этом она вела себя крайне высокомерно по отношению к одноклассникам. И если девочки хоть как-то с ней нашли общий язык, то парням она всегда устраивала жесточайшие подставы.

Литература была пятым уроком, сразу за ней шла контрольная по физике. Поскольку характер Пьера Безухова меня мало интересовал, я решил все-таки заняться повторением изученного ранее материала по физике. Безусловно, я уважаю нашу руссичку. Это женщина лет сорока, одетая всегда аккуратно, хозяйственная, кабинет у нее чистый, может запросто успокоить класс, не прибегая к крику, однако отчего-то всегда грустна. Должно быть оттого, что никто ее не ждет дома, наверняка она приходит в пустую квартиру, и некому ее встретить. Зато какой собеседник! Как у нее поставлена речь! Просто диву даешься!

Так вот, спокойно повторяю физику, как вдруг сзади кто-то пихает в спину. Поворачиваюсь – Суворов.

– Что такое, Александр Васильевич?

– Ты что там делаешь?

– Физику повторяю.

– А у тебя литература! Дай сюда, дома надо было учить.

С этими словами он перегнулся, чтобы забрать у меня конспект, но я решаю проявить характер, не соглашаюсь, выхватываю тетрадь из рук графа, отчего теряю равновесие и чуть не падаю, но успеваю схватиться одной рукой за парту, другой опереться на пол. А стул с грохотом летит на пол.

Весь класс оборачивается на меня. Ненавижу эти моменты, когда чувствуешь себя экспонатом в музее, являясь предметом рассмотрения для почти тридцати человек.

– Кузьмин, ты чего? – удивленно спрашивает руссичка.

– А это, Елена Анатольевна, он с шизой своей борется, – вдруг объявляет Даша.

Слышны сдавленные смешки, учительница тоже улыбается. Новенькая с непонимающим взглядом оглядывает кабинет:

– Вы что, это не смешно! Если у человека глюки, не значит, что можно над ним смеяться! Он, может быть, сейчас мир спасал! – важным тоном заявила она, – от своих глюков, – добавила уже тише, но так, чтобы все услышали.

Класс рухнул от смеха. Я же, изобразив извинительную улыбку и покрывшись краской, поднимаю стул и сажусь. Смотрю на Дашу. Вот стерва! Еще и улыбается, да так противно, ехидно, просто жуть!

На следующем уроке, а именно на физике, была та самая контрольная.. Я решил все задачи, кроме одной. А так хотелось «пятерку»! Поэтому решил рискнуть: достал телефон, пока физичка не видит, вбил условие, уже нашел ответ и начал было переписывать, как вдруг…

– Марья Алексеевна!

– Чего тебе, Даша?

– А Кузьмин списывает!

Меня как током ударило, ибо в классе у нас было негласное правило: НИКОГДА не сдавать учителям тех, кто списывает. НИКОГДА! А она! Эта… Слов нет… Просто сволочь! Ей-богу хочет меня сжить со свету!

– Кузьмин! Телефон на стол!

Я сдал мобильный и принялся думать дальше. Но задачу так и не решил, ибо гнев мой не давал возможности рассуждать трезво. План мести созрел быстро. Не думайте, что я человек жестокий или злопамятный, скорее наоборот. Просто привык, чтобы последнее слово всегда оставалось за мной.

Последним была физкультура. Мы должны были играть в футбол – мальчики против девочек. Понятно, что идея эта не представляет из себя ничего путного, но нашему физруку виднее… Хотя футбол я люблю. В этом виде спорта равных мне не было, но сам по себе факт игры с представительницами слабого пола меня и забавлял, и смущал, поэтому я всегда играл шутя.

Но сегодня все было иначе. Едва прозвучал свисток к началу игры, как я бросился с мячом к воротам девчонок. В качестве вратаря у них была Даша. Я без труда прошел всю защиту, которая особо не сопротивлялась, и… Нет, не забил гол. А что было мочи ударил по мячу, целясь в голову предательнице. И попал.

Она конечно же заплакала и ушла, но я торжествовал. Это был первый раз в моей жизни, когда, смотря на плачущего от боли человека, мне было хорошо. Голос совести пытался докричаться до меня, но сладкое чувство мести напрочь заглушало его. Как же хорошо видеть слезы поверженного неприятеля! Чтобы окончательно добить ее, я сделал до невозможности ласковый взгляд и спросил:

– Что такое? Наверное, очень больно, да?

Даша на ходу стрельнула в меня взглядом, после чего разревелась еще сильнее. Ехидная улыбка сама собой появилась на моем лице.

Суворов был крайне недоволен моим поступком:

– Ты барышню почто обидел?!

– Она первая начала.

– И что?! Можно значит бить?!

– Пусть думает в следующий раз!

– Молчи! Позор мужчине, поднимающему руку на женщину! Таково наша мужицкая доля – терпеть их! Вот и терпи!

Я лишь усмехнулся, хотя стало немного совестно. Все-таки надо попросить прощения.

После урока я пытался найти ее, чтобы извиниться, но тщетно.